Запретный Альянс

– Но ты всё равно сделаешь по-своему, да?

Усмехаясь, оборачиваюсь к ней.

– Мне нужно подумать, я ещё и с Дином согласилась лететь в Монте-Карло. Понятия не имею, к чему это всё приведёт, но никто не должен пострадать. Пусть я, но только не невинные люди…

– Почему ты берёшь на себя ответственность, от которой ещё утром отказалась, Реджи? Зачем тебе это?

– Не знаю, Сабина. Но в данный момент в моей голове сумбур. Стоит мне отвернуться, так вновь что-то происходит, и я устала уже быть той, кто узнаёт обо всём самой последней, хотя это напрямую касается меня. Скорее всего, мне придётся покинуть Альору, потому что иного выхода для решения проблемы, я не вижу. Все пути сходятся на мне. Нет, не переубеждай, потому что я сама ничего не понимаю. Дай мне время, но уверяю тебя, что зла на тебя не держу. Я же жива, да? Значит, всё хорошо. Доброй ночи, и, надеюсь, что в Монте-Карло ничего не случится. Помолись своим богам, – киваю Сабине и выхожу из её спальни.

Меня словно по затылку ударили. Слишком большой поток информации, и я попросту не могу быстро с ней разобраться. Нужно действовать по порядку, но не сегодня. Точно не сегодня. Меня со всех сторон прижимают, и я хочу убежать от давления. Иначе я не справляюсь. Сколько раз я пыталась уехать, но не удалось. Я волнуюсь за будущее и Дина, и Альоры, за Сабину, за Эни и даже за пресловутого Дерика. Боже, вот оно мне надо? У меня было два человека, о которых я думала и то изредка. Всего два человека, потому что Питер никогда не был кем-то очень особенным, поэтому его я даже в расчёт не беру, только Инга и Мег. А теперь их столько…

Останавливаюсь у дверей своего корпуса и понимаю, что не хочу туда идти. Я боюсь встретиться с Дериком. Боюсь снова думать о чувствах и нарушить шаткое безразличие и усталость. Но некуда мне спрятаться и скрыться.

Ноги гудят от усталости, и я вхожу в крыло, в котором, как обычно, темно и тихо. Бросая взгляд на лестницу, выхожу в сад и снимаю туфли, оставляя их на пороге. Шлёпая босыми ногами по дорожкам, мечтаю о ванне. Большой, наполненной горячей водой, ванне. Сразу же вспоминаю то место, удивительное и волшебное, в которое так хочется вернуться, но всегда есть альтернатива.

Улыбаясь себе, спускаюсь на нижний этаж и останавливаюсь перед бассейном с кристально чистой водой, подсвеченной, расположенными на дне фонарями. От воды исходит пар, а это значит, что бассейн с подогревом, и его точно чистят часто. Наклоняясь, провожу пальцами по глади воды, и она идёт рябью. Тёплая.

Оглядываясь, проверяю, что поблизости никого нет, и прямо в платье сажусь на бортик, опуская ноги в воду. Благодать.

Сложить всё воедино очень сложно. Крайне сложно. Понять, что от меня все хотят, и почему им наплевать на мои чувства, не хочется, потому что будет больно. Все меня используют, и от этого можно устать. Каждый день случается так много нового, что я не успеваю адаптироваться, и это даёт точное понимание того, что я никогда не справлюсь с руководством целой страны. А что Дин? И жаль, и послать хочется. О Дерике я даже думать боюсь… очень боюсь…

Слыша мужские голоса, раздающиеся откуда-то из темноты, быстро подскакиваю на ноги, едва не поскользнувшись, несусь по дорожке вверх, выжимая на ходу подол платья. Будь оно неладно. Заскакиваю в дом, подхватив по пути свои туфли, и быстрым шагом иду к себе. За мной тянется мокрый след. Плевать. Высохнет.

Оказываясь у себя, швыряю туфли в угол и злюсь оттого, что даже насладиться водой мне не дали. Поворачиваясь лицом к балкону, пытаюсь расстегнуть замок платья на пояснице, но он намок и противится моим жалким стараниям.

Неожиданно моих рук касается что-то горячее. Визжа, подпрыгиваю на месте и делаю резкий поворот, путаясь в мокрой ткани, обернувшейся вокруг ног. Моё сердце подпрыгивает до горла и, кажется, сейчас, вообще, пойдёт плясать канкан, когда я вишу в воздухе, удерживаемая двумя крепкими мужскими руками.

Чёрные глаза, смотрящие прямо в мои, ещё больше нагнетают панику. Я понятия не имею, откуда в моей спальне взялся Дерик, но он здесь.

– Какого чёрта? – шиплю, находя равновесие и толкая его в грудь.

– Нам надо кое-что обсудить…

– Нет. Не надо. Необязательно. Не сегодня, – мотаю головой, отходя на шаг от него.

– Джина, дай мне сказать…

– Нет. Ты вчера достаточно наговорил. Мне хватит. Мне по горло достаточно всего, что ты говоришь. С меня достаточно твоей лжи, понял? Поэтому свали отсюда и оставь меня в покое. Сегодня я больше не намерена с тобой ругаться. Я сказала тебе всё. На этом точка, – произношу и указываю пальцем в пол, злясь на то, как предательски дрожат коленки от его взгляда словно у побитой собаки. Да пошёл он! Пошёл он подальше! Прямо сейчас!

– Иди к своей Кристин или кому-то ещё, но ко мне не приближайся. От тебя одни проблемы, а мне их по горло хватает. – Решительно направляюсь в ванную, чтобы скрыться от его, теперь уже слишком тяжёлого взгляда, который я ненавижу. Он ничего хорошего не сулит…

Резко тянет меня назад, и я вскрикиваю, падая навзничь. Дерик снова поддерживает меня.

– Да прекрати уже! Сойди с моего платья! – возмущаясь, пытаюсь повернуться, но он наступил на подол и не сходит с него. Говорила же ничего хорошего.

– Прости…

– Прости? Думаешь, одним «прости» отделаешься? Нет. Дерик, дай мне лечь спать! – Пихаю его спиной в грудь, а его ладони проходят по моему животу, и мышцы сжимаются, сразу же вспоминая о его размерах внутри меня.

– Не трогай…

Он трётся носом о мою щёку. Голос пропадает.

– Что я могу дать тебе, Джина? Жить одним днём?

– Мне ничего не нужно от тебя…

Его ладони проходят по моим ягодицам, и он быстро расстёгивает замок платья. Ну как он это сделал?

– Дерик, – предупреждающе шиплю, вырываясь из его рук, но он притягивает ближе к себе.

– Прости меня, Джина.

Меня обдаёт его горячее дыхание. Смесь алкоголя и сигарет. Он курит? Боже, ну куда хуже?

– Отпусти, и я подумаю, – хрипло отзываюсь, замирая на месте.

– Я отпустил. Пять лет назад. Я отпускал тебя слишком часто, и ты к этому привыкла. Я должен отпускать людей и не сближаться с ними, потому что рядом со мной опасно. Ты не понимаешь…

– Опасность не приравнивается к унижению. Постоянному унижению с твоей стороны. Опасность – это не больно. Ты сам говорил, что умирать не больно, – резко перебиваю его и толкаю локтем в грудь, вырываясь из рук.

Поворачиваясь, вижу, что Дерик потирает грудь и кривится.


– Умирать не больно, Джина. Не больно, когда нечего терять. А когда в жизни появляются значимые для тебя люди, именно они превращаются в огромное богатство, с которым страшно расстаться. Больно не тебе, а им. Больно им, этим людям, а тебе лишь жаль, что ты оказался на их пути. Вот и весь принцип смерти. Было ли мне больно? Да. Мне было больно, Джина. И эту боль не забыть, потому что единственный человек, о котором я думал, когда лежал раненый и весь в крови – ты. Стечение обстоятельств, да? Глупое стечение обстоятельств, но забыть тебя я не смог.

Моё горло сжимается от горьких слов Дерика, и я моргаю, чтобы не расплакаться. Это лучшее признание в моей жизни. Единственное ненормальное, безумное и жестокое.

– Зачем ты мне это говоришь? Зачем, если вчера ты…

– Чёрт, Джина, оглянись вокруг! Ты хоть понимаешь, где мы находимся? Какая у меня работа? Кто ты здесь? Кто я? Кто все эти люди? – повышает он голос, а я вздрагиваю от смены его настроения.

– Так сам оглянись. Ты видишь хотя бы кого-то здесь, кроме нас? Никого нет. Вчера тоже никого не было. Ты оскорбил меня, Дерик. Переспал со мной и ушёл, облив дерьмом. Что ты теперь от меня хочешь? Чтобы я с улыбкой кивнула? Что тебе нужно от меня, когда ты сам делаешь всё только хуже? Ты тащишься, причиняя мне боль. Ты знаешь куда надавить, потому что я от тебя ничего не скрывала. Я была честна с тобой. Даже в своих подозрениях я была честна. И нет, я никогда тебя не пойму. Ты поступаешь подло, Дерик. Уходишь, наговорив такого, отчего я дышать потом не могу, а затем возвращаешься, выливая на меня свои признания. Я не знаю… не знаю, что тебе от меня нужно, если ты так относишься ко мне, – тяжело вздыхаю и провожу ладонями по волосам, сжимая свой затылок. В моей голове хаос.

– Вчера ты сказала, что хочешь мой ад, Джина. Но я не хочу его для тебя. В этом вся причина, – мрачно напоминает он.

– Значит, ты всё решил и для себя, и для меня. Только ты не имеешь права решать за меня, Дерик. Выходит, ты выбрал свой путь. Так иди. Вчера ты ушёл, и сегодня я не держу тебя…

– Боже, Джина, ты что, ни черта не понимаешь?

– Нет! Сотню раз уже сказала – нет! Ты говоришь грёбаными загадками, Дерик! Ты, мать твою, трахаешь меня, как безумный, а потом становишься законченным мудаком, своими словами и поступками превращая меня в помойную шлюху! – выкрикиваю я.

Повисает тишина, и я жмурюсь от стыда за произнесённые мной слова.

– Прости… когда я зла, то…

– Выражаешься ты крепко. Да. Очень крепко, и это чертовски сексуально, – Дерик усмехается, и я тоже.

– Заткнись. Я не простила тебя. И то, что я улыбаюсь не значит, что ты можешь подходить ко мне. Дерик, я серьёзно, не приближайся ко мне! Дерик! Нет…

Его горячие, порочные губы накрывают мои, и все возмущения тонут в его дыхании, ворвавшемся в мою грудь. Оно пронзает меня ступором, удовольствием и очередным приступом похоти. Ладони Дерика крепко прижимают меня к себе. До боли. До сдавленного крика. Но тот мрак, который зародился вчера с его уходом, намного сильнее, чем мои чувства сегодня.

– Нет, – голос садится до хрипа, и я упираюсь в его грудь. Отталкиваю. Отскакиваю. Мотаю головой.

– Нет… ты не можешь приходить ко мне за сексом, Дерик. Нет. Мне нужно больше, чем просто твой член. – Опять щёки краснеют.

– Я не могу дать тебе больше, Джина.

– Значит, на том и порешим. Уходи. Не хочешь быть со мной честным, открытым и не пичкать ложью, значит, ты мне не нужен. Я не требую у тебя кольца на палец и кучи детишек. Гадость. Я требую, только чтобы ты начал уважать меня и считаться с моими чувствами. Пока ты этого не сделаешь, не смей меня целовать. Стой на месте. – Опасливо делаю шаг назад. Его кулаки сжимаются, и я уже знаю эту позу. Он набросится, снова подавит любое сопротивление. Я на грани согласия на всё, только бы ощутить его кожу под своими губами.

– Ты снова бросаешь мне вызов? – прищуривается он.

– Никаких вызовов. Это моё требование. Я хочу узнать тебя, Дерик. Хочу больше, чем ты даёшь всем остальным. Ты уже дал мне то, чего не давал тем, с кем спишь. Ты ввёл меня в свою жизнь, показал мне своё чистилище, и оно покорило меня. Не бойся двигаться дальше. Если не со мной, так с кем-то другим. На меньшее я не согласна, – говорю, гордо вскидывая подбородок. Ну да, в расстёгнутом платье, со взъерошенными волосами я просто сама честь.

Дерик вновь делает два шага ко мне, но я стою на месте, всем своим видом показывая, что быстро не сдамся.

– Сделка, – быстро шепчу, когда он приближается ко мне вплотную.

Его губ касается самая ужасная ухмылка, которую я видела. Это порочная фантазия, от которой всё моё тело реагирует каждой чёртовой клеточкой. Да что б его!

– Ты стоила каждой ошибки, которую я совершил. Ты стоила каждой ночи, которую я потерял. Ты стоишь моих извинений. И если думаешь, что я остановлюсь, то сильно ошибаешься, Джина. Я пришёл к тебе, чтобы напомнить, что хочу тебя. Одного раза, как показала практика, мне мало. Ты будешь драть мою грёбаную спину и орать, умоляя трахать тебя быстрее. Ты будешь, как и я, сходить с ума от желания прикоснуться к тебе, сдаться и покориться. Сделка, Джина.

Губы Дерика мягко касаются моей щеки, и дыхание сбивается. То ли от его слов, то ли от исходящего от него жара, но у меня кружится голова.

Дерик отходит, кивая мне на прощание.

И это всё? Что, нового сеанса «Орущий Дерик» не будет?

– Я… у меня были условия, – прочищая горло, подаю голос.

Он оборачивается в дверях и усмехается.

– Я их запомнил. И клянусь, что ему ты больше не достанешься. Ты моя. Не важно, как надолго. Важно, что мы оба получим то, что требуют наши тела. Я в игре, Джина. Подумай, какой ход я сделаю следующим. Доброй ночи, если будет скучно, то я готов пойти на уступки и согреть тебя. Я буду рядом.

– Дерик…

– Я буду в спальне справа. В постели. И да, забыл сказать, – он делает паузу, а я нервно кусаю губу, смотря на него. – В следующий раз я точно буду там не один. Это уже угроза.

Дерик закрывает за собой дверь. Из груди вырывается сухой всхлип. Боже, кажется, я даже не дышала.





Глава 20