Замок на Вороньей горе

— Если ты хочешь сделать — сделай, — продолжал тем временем Ворон свой монолог. — Не хочешь — даже не берись.

Он поднял руку, и в его ладони появилось пламя. Несколько лепестков ярко-красного огня.

Маг поднес их к лицу Ромеи и произнес:

— Сотвори подобное.

— Я не знаю как, мастер. — Ромея скривилась, словно вот-вот заплачет. — Вы нас ничему такому не учили! Мы только корни копаем, туалеты чистим да листья собираем!

— А что, кто-то из вас хоть раз мне сказал: «Мастер, когда вы будете нас учить магии?» — ласково поинтересовался он. — Хоть кто-то? Хоть раз? Нет. А если вам это не нужно, то мне — тем более.

— Мы все сюда пришли магии учиться, — веско произнес Аллан. — Это само собой разумеется.

— Но мне-то откуда это знать? — Ворон перекинул пламя из одной ладони в другую. — Если ты хочешь чего-то достичь, не важно чего — благосклонности женщины, богатства, успеха, вечной молодости, ты должен не сидеть сиднем, а приложить к этому все свои силы. Хотите учиться магии — так скажите мне об этом, потребуйте, чтобы я вас учил. Вот отправь я вас нынче в лес за дровами, так и пошли бы, даже не споря со мной. Нет, если вам интереснее подсобные работы и благоустройство замка, так это даже хорошо. Мне, например, на втором этаже полы надо переложить. Что-то мне сдается, что подгнивать они начали. Влажность в замке очень большая, особенно весной и осенью.

— Непостижимо! — выдохнула Миралинда. — И мы же виноваты!

— Вы, — подтвердил маг. — Это ваша жизнь, и вам ее жить, не мне. Берите от нее все, но делайте это сами. За вас никто хлопотать не будет.

— Мастер, — сделал шаг вперед Мартин. — Научите нас сегодня тому, как огонь из ладони добывать. Для начала.

— Молодец, — похвалил его Ворон. — Ты понял, о чем я говорю. Ромея, продолжим?

— Продолжим, — шмыгнула та носом. — Что надо делать?

— Все то же самое, — засмеялся маг. — Создать живой огонь.

Это и было наше первое серьезное занятие. Именно в тот мрачный ноябрьский день мы получили первый настоящий урок магии, и, хотя было очень холодно, мы словно не замечали этого. Ворон еще раз напомнил нам о том, что в каждом из нас есть магическая сила, объяснил, как ее ощутить и как перенаправить на достижение той или иной цели. Он рассказал, что маги черпают энергию отовсюду — из воздуха, воды, земли, но в первую очередь энергия заключена в них самих, о том, что заклинания — это всего лишь рукотворный ключ к дверям, за которыми находится сила. Причем универсальных заклинаний, как выяснилось, нет — каждый маг создает свои собственные формулы, завязанные только на нем. Стандартные производные — едины, но чародеи используют их по-своему, по мере сил и способностей.

Свой рассказ маг сопровождал наглядной демонстрацией — мы увидели серые энергетические линии на брусчатке площади, зеленые — на стволах деревьев и синие — в воздухе. После Ворон, произнеся заклинание, создал огненный факел, который забил прямо из пересохшего фонтана, а следом за этим сложил камни (нам стало понятно, зачем мы их сюда таскали от подножия холма неделю назад) в некое подобие стены.

Увы, но вот сами мы не преуспели — ни у кого не получилось добыть огонь, да и магическую энергию, сдается мне, никто в себе так и не отыскал. Нет, несколько девушек сделали загадочные глаза, как бы говоря: «Вот теперь я буду магессой», — но это же девушки. Кто из них признается, что потерпел неудачу?

И тем не менее мы сделали первый шаг.

— Все время изучайте себя, — говорил нам Ворон. — Не руками ночью под одеялом, а вот здесь!

И он потыкал пальцем в лоб Ромеи.

— Вся ваша сила — там. И слабость — там же. Если что-то не получилось, то именно вы начнете себя убеждать, что дальше не стоит пробовать. Нет, может, и со стороны кто-то такое скажет, но в первую очередь сдадитесь вы сами, и никто другой. Не уловили вы в себе токи магии пока — не беда. Пробуйте, раз за разом пробуйте.

— А если и завтра не получится? — спросил кто-то. — И послезавтра. И через месяц.

— Значит, надо пробовать до той поры, пока не умрешь. Магия — это не на недельку. Магия — это на всю жизнь. Даже больше — если вы выбрали такой путь, то это теперь и есть ваша жизнь, — очень серьезно сказал Ворон. — Когда ты достигаешь вершины, то, не останавливаясь, начинай карабкаться на следующую, и так — без остановки, пока не умрешь или пока тебя не убьют. По-другому не получится. Потому что именно в преодолении — суть существования кого?

— Мага! — дружно грянули мы.

— Точно! — удовлетворенно подтвердил Ворон. — Ромея, я так понимаю, пока никак?

— Нет, — печально вздохнула она. — Не получается.

— А знаешь, в чем две основные причины твоей неудачи? — Тут мы все насторожились. Тон у мага был тот же, с которым он нам разные гадости подкидывал. — Знаешь?

— В чем? — опасливо спросила Ромея.

— В уверенности, что именно огонь — твоя стихия. Подсознательно ты считала, что работа с ним для тебя будет самой простой задачей — и это первая ошибка. А вторая — в том, что ты, как и все остальные, пытаешься совершить процесс механически, воспринимая огонь как некий предмет, который нужно использовать. Но никто из вас не понял главного. Да, огонь не живой, он не дышит, не думает — но это не означает, что он не имеет своей души, своего «я». А стало быть, надо его услышать, пропустить связь с ним через себя — через разум, через тело, через душу. Не понимаешь меня?

— Ну-у-у. — Ромея потупилась. — Не то чтобы совсем…

Я тоже не до конца воспринял сказанное Вороном. То есть — умом понял, но вот осознать до конца это все и принять как истину… Не получалось как-то. Да и признать то, что огонь живой… У нас в квартале это называли не магия, а безумство. Были у нас такие чудаки — одни с небом разговаривали, другие скорый конец света обещали за грехи наши тяжкие, третий даже в бочке жил и всех просил не загораживать ему солнце или днем по кварталу с фонарем зажженным таскался.

Но если Ворон сказал, значит, так оно и есть. Просто нужно время, чтобы это принять.

— Ой! — пискнула Элис Макинтайр, простолюдинка из вольного города Мартинса. — Смотрите!

Я повернулся и чуть не онемел — на руке у Геллы плясал огонек. Небольшой, не очень яркий, но настоящий.

— Молодец, — раздался голос Ворона. — Молодец. Я знал, что у кого-то да получится, но не думал, что это будешь ты.

— Он холодный, — с гордостью сообщила нам Гелла. — Не горячий, а холодный. Забавно так!

Не стану скрывать — большинство, и в том числе я, смотрело на нее с завистью. Но к зависти, по крайней мере у меня, примешивались еще два чувства. Первое — надежда. Если у нее вышло, так, может, и у меня получится! Второе — страх. А что, если не получится?


— А тебя к какой стихии домашний маг приписал? — спросил у Геллы Ворон.

— Ни к какой, — не отводя глаз от пляшущего на ладони огонька, ответила та. — У нас мага не было, папенька не любит на такие забавы деньги тратить.

— Вот как? — озадачился чародей.

— Ну да, — подтвердила Гелла. — Так что я не знаю, какая стихия — моя. А сюда я попала, потому как замуж меня никто брать не хотел, из тех, кто рассматривался семьей как выгодный жених. А приданое абы кому папенька за меня тоже давать не захотел, поэтому, когда он услышал о том, что вы открыли школу, то сразу сказал: «Таким, как ты, малахольным, только там и место. Если в люди выбьешься — хорошо. А если нет… то и ладно».

Ну да, о чем-то таком мне мастер Гай говорил. И был прав.

— Познавательная история. — Ворон кашлянул. — Ладно, туши огонь, не расходуй силу, у тебя ее пока мало. Он хоть и невелик, а тянет твою энергию. Понемножку, помаленьку, но постоянно. Хотя это тема для отдельного разговора, мы этот вопрос потом обсудим всесторонне.

— А как его потушить? — подняла глаза на мага Гелла, и в этот же момент огонек погас.

— Вот так. — Ворон хлопнул в ладоши. — Ты перестала его поддерживать ментально — и он тут же исчез. Это тоже запомните, как следует запомните — ряд магических действий требует непрерывного внимания и полной концентрации. Как только ослабил контроль над происходящим, все может пойти совсем не так, как задумывалось. Это понятно?

— Понятно, — дружно ответили мы.

— Это огонь, — снова послышался голос Геллы. — А вода? Как с ней управляться? Мы же не можем сделать ладонь фонтаном?

— Отчего же? — удивился маг, поднял руку, и из его ладони хлынул поток воды. — Запросто. Но тут есть нюанс — такая вода не живая. Это, скорее, иллюзия. Ею можно помыться и ее даже можно пить, но вот напиться не выйдет. Организм человека ее не воспримет как настоящую.

— То есть это все-таки иллюзия, а не настоящая вода? — немедленно спросил кто-то.

— В большей мере — да, — кивнул Ворон. — Настоящая вода другая, и подход к ней нужен другой, не такой, как к огню. Огонь — один из самых простых инструментов мага, с ним легко работать, но и применение у него достаточно примитивное. У воды же очень многогранная природа, и, работая с нею, надо очень четко понимать, какую именно цель ты поставил перед собой. Вода разрушает и исцеляет, она может дать жизнь или погубить. А еще она обладает памятью, в отличие от огня. Огонь сиюминутен, он вспыхивает и гаснет. А вода постоянна, даже если речь идет о проточной речной или морской воде. Она сохраняет в себе все, что видела, надо только услышать ее рассказ. Но это очень непросто.

Холод все же пробрал нас до костей, но нежелание упускать шанс еще что-то узнать было сильнее всех остальных чувств. Добро, если Ворон и впрямь решил нас все-таки учить. А если он завтра передумает?

Наверное, впервые за все время мы были едины в своем порыве. Ну или почти едины, за исключением нескольких человек.

— Мастер, расскажите, — многоголосо попросили мы. — Пожалуйста!

— Вечереет, — потер руки маг. — Холодает. И снег вот-вот пойдет.

— Ма-а-астер! — сложила ручки у груди Магдалена. — Интересно же.

— А должно быть познавательно, — возмутился маг. — Я вам что, арлекин с городской площади?

Но было видно, что он сам ничего против не имеет, ему было интересно учить нас тому, что он любит. И в этом он был магом куда больше, чем тот, кто меня сюда послал, это стало ясно даже мне, кто в этом деле ничего пока не понимает. Ворону была важна магия как искусство, его затягивал процесс, тогда как мастер Гай расценивал ее исключительно как источник собственной мощи и значимости.

Впрочем, для меня это ничего не меняло — мастер Гай держал в руках мою жизнь, и этого было достаточно для того, чтобы даже не думать о нем плохо, от греха.

— Вода. — Ворон наклонился над колодцем и гаркнул в него: — У!

— У! У! У! — отозвалось эхо.

— Плохая примета — орать в колодец, — заметил кто-то из простолюдинов. — Удачи не будет.

— Приметы хороши только те, которые предсказывают погоду, — усмехнулся Ворон. — А эти все «не кричи в колодец» и «не смотри на зарождающуюся луну через левое плечо» не приметы. Это суеверия. Воды ведерко зачерпните.

Стоявшие ближе к колодцу ребята быстро выполнили требуемое, поставив наполненное доверху ведро рядом с Вороном.

— Вода. — Маг присел на корточки и опустил руку в ведро. — Она знает все и видела все. Она прекрасно осознает, что жизнь человеческая — в ее руках. Да что жизнь человеческая — все мироздание держится на ней. Не станет воды — и мир умрет. Агнесс де Прюльи, подойди ко мне.

Агнесс, явно не ожидавшая, что именно ее позовет маг, по-моему, даже не сразу поняла, что он назвал ее имя.

— Иди, — подтолкнула ее в спину Флоренс. — Чего застыла.

Она вообще очень изменилась за последнее время, хохотушка Флоренс Флайт. Смеяться стала меньше, похудела, стала куда молчаливее и более резкой в суждениях. Впрочем, все мы менялись — и внешне и внутренне. Не знаю, к добру ли, к худу, но это было так. А может, мы просто взрослели.

Хотя изменения в девушках были заметнее, просто в силу того, что они перестали носить красивые яркие платья, в которых некогда пожаловали сюда, сменив их кто на более практичные наряды темных тонов, либо и вовсе на мужскую одежду. Просто в ней было удобнее выполнять поручения, которые нам давал Ворон.

— Опусти руки в воду, — велел маг Агнесс, когда она приблизилась к нему, и та немедленно выполнила его требование.

— Холодная какая, — пробормотала она спустя несколько секунд. — Брр.

— Мы ее разбудили, — пояснил маг. — Поздняя осень в наших краях — это время, когда вода засыпает, чтобы дремать долгую зиму. Летом она тоже холодна, но это другой холод, она радуется тебе. Вспомни, как хороша холодная вода в жаркий полдень, как она ласкает тебе горло. А сейчас она засыпала, а ты помешала ей это сделать. Отхлебни ее — и она тебя обожжет.

— И что теперь? — Агнесс передернула плечами от озноба.

Она, южанка, и так все время мерзла, у себя на родине она и снег-то, наверное, пару раз всего видела, а их зима была вроде нашей весны — тепло, светло и приятно. У нее с собой даже теплых вещей не было, хорошо хоть кто-то из наших девочек с ней своими запасами поделился, да еще она кое-что втридорога купила в Кранненхерсте. Предприимчивые селяне вообще на нас неплохо наживались.

А я был благодарен Агриппе, который летом не стал слушать меня и настоял на том, чтобы мне купили теплые вещи. Мне тогда казалось, что это лишний груз, но сейчас я по достоинству оценил его заботу. Надо же — вроде суровый дядька, а вон обо мне подумал.

— Слушай воду. — Ворон тоже опустил свою руку в ведро и сжал ладонь Агнесс. — Слушай, что она говорит тебе.