Заклинатель четырёх стихий

Похоже, что убедить не получилось. Кастелянша немного сбавила темпы, но беспокойство из глаз никуда не делось. Она ещё раз пошурудила кочергой в камине и убежала на кухню, а вскоре в комнату скользнула Идоя. С бутылкой вина и бокалом. И такой же тенью удалилась. Хоть и было видно, что молодая женщина не прочь остаться. Но нет. Ему никогда формат плюс-сайз не нравился. А после встречи с Эрикой и вовсе ни о ком другом думать не хотелось.

Парень одобрительно крякнул, посмотрев на бутылку. Варнийское. То, что доктор прописал. Это вино Эдик ещё в первый день, как здесь очутился, распробовал. Он налил полный бокал, выпил практически залпом, снова налил. Теперь можно и посмаковать. При отсутствии медикаментов отлично заменит обезболивающие средства. Проверено.

Голодный желудок и не подумал оказать сопротивление алкоголю. В голове зашумело на половине второго бокала. А третий Эдик так и не допил до конца. Сморило. Как вошла Нилда с подносом, заставленными парящими горячей едой тарелками, он уже не слышал. Тётка хоть и была недовольна, что хозяин не поел горячего, но будить Эдика не стала. Только бокал недопитый забрала из пальцев и устроила парня поудобнее. Так он и проспал до самого утра.

Спал бы ещё, да не дали. Громко хлопнувшая дверь вырвала парня из цепких объятий Морфея. Что-то увесисто бухнулось на стол. Звякнула посуда, оставленная с вечера.

— Просыпайся, лежебока! — раздался сварливый голос тётушки Дрины. — Хватит разлёживаться.

Эдик с трудом разлепил веки, одновременно пытаясь понять, откуда здесь взялась троепольская целительница. Объяснение было несложным. Нилда опять постаралась. После того как хозяин заснул, она накрутила хвоста Блассу, и тому пришлось в темпе вальса скакать в деревню. А потом полночи сопровождать повозку, в которой ехала знахарка, к замку. Так выглядит скорая медицинская помощь в отсутствие телефонной связи, автомобилей и двигателя внуреннего сгорания.

— Показывай, что там с тобой случилось, — приказала лекарка безоговорочным тоном, вытаскивая из сумки снадобья и раскладывая их на столе.

Тётушка Дрина себе не изменяет. Такая же резкая и грубая, как и в первую встречу. Эдик сел в постели, спустив обе ноги на пол, и послушно задрал рубаху. Гематома за ночь расплылась ещё шире и приобрела багрово-чёрный оттенок. Ночной отдых, усиленный действием алкоголя, притупил острую боль, оставив лишь её отголоски. Уже достижение.

— Криков-то было. А на деле обычный синяк. Стоило из-за этого гонять старую женщину, — презрительно оттопырила нижнюю губу целительница. — Знала бы — не поехала. Рёбра хоть не сломал?

Эдик хотел было возразить, что он её вовсе не звал и подобной отповеди не заслуживает, но не успел. Крепкие ладони знахарки уже сдавили его грудную клетку. Сначала с боков, а потом от грудины к позвоночнику. Что-то явственно хрустнуло. Эдик ойкнул.

— Сломал, — удовлетворённо кивнула тётушка Дрина, — и даже два. С правой стороны. Будем лечить.

Целительница зачерпнула в ладонь густой мази, напоминающее по цвету и консистенции перетопленное свиное сало, и стала втирать в гематому, бормоча себе под нос какие-то слова.

Если бы парня спрашивали, то он с удовольствием отказался от такого лечения. Оно за тысячу лет не менялось. Эка невидаль — сломанные рёбра. Холод, голод и покой, вот и все процедуры, известные испокон веков. Голод в этом случае не работает, просто к слову пришлось. Хоть лечи, хоть не лечи, а через месяц сами срастутся. Можно ещё тугое бинтование применить, но это вопрос факультативный и индивидуальный.

— Ааа, зараза! — не удержал крик боли Эдик.

— Терпи молча! Или не мужик? — тут же откликнулась знахарка.

Вот как она это делает. Ведь и взаправду лечит тётка. Эдик — это не с чужих слов знал — на своей шкуре довелось испытать. От её методов хочется волком выть и на стену лезть. Но вот вроде полегчало. Эдик облегчённо вздохнул. Боль, поначалу сделавшаяся нестерпимой, потихоньку сошла на нет, а затем и пропала вовсе. И не только в месте ушиба, но и в переломанных рёбрах.

— Я тебе эту мазь оставлю, будешь через день втирать, пока синяк не пожелтеет. И вот ещё, — целительница положила на стол нечто, похожее на круглый леденец на палочке. — Я смотрю, ты парень деятельный, глядишь и пригодится.

Вроде и похвалила, но таким тоном, что приятно не было ни на грамм.

— Спасибо! — сердечно поблагодарил Эдик и отважился на глупый вопрос. — А что это такое?

— Пилюля. Концентрат отвара, который в прошлый раз тебе давала. Только сильнее действует. Обладает чрезвычайно мощным тонизирующим, бодрящим и болеутоляющим эффектом. Поможет, если что, до меня добраться, коли совсем худо придётся, — целительница приблизилась к пациенту с рулоном ткани в руках. — А ну-ка, встань.

Без тугого бинтования не обошлось. Тётушка Дрина замотала Эдика от подмышек до пупка, пустив две петли через плечи. Чтобы повязка не сползала вниз. После чего потребовала у Эдика, чтобы он подышал полной грудью, и, по-видимому, осталась довольна результатом. По крайней мере переделывать ничего не стала.

— Ну, уж перебинтовать-то здесь тебя смогут? — сварливо поинтересовалась старуха. — Или опять мне придётся семь лиг киселя хлебать по ночному времени?

— Смогут, под моим руководством, — важно кивнул Эдик. — Я ведь в медицинском учился.

— Учился он. Ты бы лучше учился, как от таких синяков уворачиваться, — недовольно проворчала целительница. — Где тут у тебя руки моют?

Общаться дальше в таком ключе не оставалось ни сил, ни желания. А сообразить, как потактичнее наладить знахарку, не признающую никаких авторитетов, в голову не приходило. Тётка хоть и противная, но очень нужная полезная и заслуживающая всяческого уважения. Поэтому грубить не стоило. Выручила Нилда.

Кастелянша уже отхватила свою порцию нелицеприятных слов и ожидала за дверью. Потому что к пациенту её лекарка не пустила. Но подслушивать-то никто не запрещал. Услышав, что процедура лечения подошла к концу, Нилда зашла в комнату. За что получила от Эдика полный благодарности взгляд.

— Пойдёмте, тётушка Дрина, — кастелянша подхватила целительницу под локотки, — я провожу.

— Да что ты меня всё время хватаешь, я и сама могу, — раздалось уже за закрытой дверью.

И слава богу. Эдик, на всякий случай подождал, пока голоса на лестнице не затихнут, и откинулся на подушки. Выходной! Вполне себе заслуженный, хоть и по болезни. Можно несколько дней смело дурака провалять. Ну уж три-то, как минимум. И из кровати он точно выбираться не собирается. Когда ещё такой случай представится?

Мужчина он почему мужчиной считается? Потому что если сказал, то обязательно сделал. Вот и Эдик старался придерживаться данного обещания. Лежал, закутавшись в одеяло, и ничего не делал. Первый день безделья дался вообще легко. Несмотря на чудодейственную мазь тётушки Дрины боли не чувствовалось только в покое. При любых движениях становилось очень дискомфортно. Так что мотивация не шевелиться у него была более чем убедительная. Поэтому Эдик ел, пил и спал, чередуя эти замечательные занятия в произвольном порядке. Правда, Нилда отчего-то посадила его на диету из супов бульонов и каш, но и это не портило парню настроения. Главное, что от винного погреба не отлучили.

Второй день ничегонеделания дался уже сложнее. Общее самочувствие улучшилось до такой степени, что долго лежать без движения становилось сложно. Хорошо, что действие красного вина оставалось стабильно-предсказуемым и это как-то выравнивало ситуацию. Интересная книга бы не помешала, но чего нет, того нет. Библиотека магистра осталась в пещере, а спускаться в подвал, в лабораторию бывшего замкового мага Эдику не хотелось.

А на третий день приехал Аларок, и весь чётко продуманный план пошёл насмарку.

Эдик как раз закончил втирать мазь, которую ему оставила тётушка Дрина и маялся, пробуя перебинтовать себя самостоятельно. Получалось не очень хорошо. То туго выходило, то повязка сразу сползала. А может, ну его в баню?

— Твою мать! — парень ругался, пытаясь выпутаться из бинтов, и за этим занятием совершенно не заметил, как Аларок вошёл в комнату.

— Развлекаешься? — улыбнулся тот, понаблюдав за учеником какое-то время. — Муху, застрявшую в паутине, напоминаешь.

— Доброе утро, наставник! — радостно поздоровался Эдик. — А я тебя только завтра ждал.

— Получилось быстрее управиться. Ты как себя чувствуешь, герой? — магистр пододвинул кресло к камину и с удовольствием в нём устроился. — Слышал, что ты какую-то жуткую тварь одолел. Кто это был?

— Да терпимо уже. Тётушка Дрина расстаралась, — Эдик наконец-то справился с непослушной полоской ткани, скомкал её в кучу и бросил на пол. — Антрацитовый аспид прорвался. И не сам, мне помогли.


— Помогли? — удивился Аларок. — И кто же оказался настолько отважен? Кстати, налей мне вина, по-моему, вон в той бутылке ещё осталось немного.

Пить с утра — слегка выбивается из правил хорошего тона. Но к чёрту условности. Эдик выполнил просьбу магистра, а сам уселся на кровать и принялся подробно рассказывать о своих приключениях. Разговор затянулся надолго, а потом и вовсе превратился в застольную беседу.

Идоя, притащившая с подачи заботливой кастелянши, молочную кашу и стакан медового взвара на завтрак, была тут же отправлена обратно на кухню. За жареной курицей, копчёной козьей ногой, сыром, свежим хлебом и вином. Тем более что был повод. Наставник со своим учеником так надолго ещё не расставался. Так что и встречу надо обмыть, и за здоровье выпить, да и новоселье, по большому поводу, ещё не праздновали.

— Это была не фурия, — задумчиво промолвил Аларок, когда курица превратилась в груду обглоданных костей, а от копчёной ноги осталась ровно половина. — Фурия и тебя прибила бы там же, рядом с аспидом. Уж очень у них характер гадский.

— Ну, знаешь, у этой тоже не сахар, — Эдик откупорил очередную бутылку и наполнил опустевшие бокалы.

— Твоё описание больше всего подходит валькирии. Впрочем, хрен редьки не слаще, они мало чем отличаются. Твоё здоровье! — магистр отсалютовал бокалом и выпил. — И всё хорошо, что хорошо кончается.

Посидели, помолчали, подумали каждый о своём. Аларок хлопнул себя по бедру, словно вспомнил нечто важное.

— Что-то мы засиделись, Эддард, пора и честь знать, — он тяжело поднялся на ноги. — Пойду. Нужно разгребать вещи. Хотя нет. Лучше завтра. Наливай.

Как всё на свете имеет своё начало и свой конец, так и этот день закончился. Аларок, слегка пошатываясь и придерживая рукой стенку, ушёл к себе. Хозяину покоев повезло больше, в том смысле, что идти ему никуда пришлось. Бухнулся на подушку, натянул на себя одеяло и готово. В голове приятно шумело. Мысли путались.

— Надо же. Валькирия… — успел пробормотать Эдик, прежде чем заснуть.

Пусть ему сегодня приснится Эрика.

Не приснилась. Переусердствовали они с магистром с выпивкой, на радостях-то от встречи. Парня попросту вырубило напрочь, и он проспал до самого рассвета, так и не увидев ни единого сна. И похмелья наутро не было, хоть Аларок, с которым они встретились в общей трапезной, был несколько хмур и растрёпан. Впрочем, дело быстро поправил потрясающее вкусный супчик, приготовленный на кухне по распоряжению Нилды. Кастелянша на всякий случай подготовилась ко всем возможным последствиям вчерашних посиделок. Житейского опыта ей было не занимать.

— Чем думаешь заняться сегодня? — спросил Аларок, отставив тарелку в сторону.

— В Лесной Кордон наведаюсь, — Эдик отхлебнул горячего медового взвара. — Только там ещё не был. Нужно хоть разок посмотреть, чтобы магический кристалл можно было задействовать.

И в самом деле, какой смысл в системе экстренного оповещения, если не можешь оперативно отреагировать на тревожный сигнал. Аларок не всегда рядом будет. Кроме того, защита своих подданных, это прямая и неотъемлемая обязанность владетеля этих земель. И раз уж Эдик примерил на себя титул лорда Альдеррийского, то надо соответствовать в полном объёме.

— Не рано тебе? — кивнул магистр в неопределённом жесте, имея в виду самочувствие парня.

— Да не. Нормально, — Эдик осторожно потянулся, прислушиваясь к ощущениям внутри организма. — Как минимум терпимо. Да и не собираюсь я в передряги попадать. Туда и обратно. А прогулки для выздоровления полезны, это тебе кто хочешь подтвердит.

— Ну сам смотри, — не стал отговаривать ученика от принятого решения Аларок. — я тогда у себя буду порядок наводить.

— Договорились, — Эдик встал из-за стола и отправился к выходу, бросив напоследок, — вечером увидимся.

На этом они расстались. Магистр занялся обустройством логова замкового мага в соответствии со своими привычками и предпочтениями, а Эдик оседлал мархура и неторопливо поехал в сторону Лесного Кордона. Торопиться не было смысла, потому что в его в распоряжении был целый день. Обратно можно было и с помощью Кристалла Мгновенного Перемещения добраться.

Сегодня парень решил в горы не лезть и воспользоваться торным маршрутом. Во-первых, потому что сократить путь всё равно не получилось бы — по дороге было ближе, в силу расположения деревни. А во-вторых, состояние организма оставляло желать лучшего и к лазанью по горам не располагало. Хотя тётушке Дрине должное нужно отдать. Если бы не её снадобья, то пришлось ещё неделю пластом валяться, как минимум.

Так что сегодня предполагается неспешная верховая прогулка и созерцание красот окружающего пейзажа. Ознакомительный тур, с элементами общего оздоровления, и ничего больше. Ехать до Лесного Кордона столько же, сколько и до Троеполья. Надо было лишь свернуть на лесной развилке направо. Иначе получалось почти в два раз больше, так как приходилось делать крюк через деревню, возглавляемую Дробышем.

Что-то около трёх часов получилось, а может быть и чуть больше. Эдик не засекал. Просто ехал, пустив Штопора шагом. Наслаждался зимним воздухом соснового бора и впитывал спокойствие могучих вечнозелёных деревьев. Услада для глаз и успокоение для нервной системы. Всё, как и планировалось. Осталось лишь осмотреть деревню, пообщаться с местным старостой, обсудить текущие дела и можно отправляться домой.

В Лесном Кордоне тоже велась стройка. С той разницей, что здесь вовсю использовали древесину. Деревня недаром получила своё название. Она действительно расположилась в самой что ни на есть лесной глуши. Среди пологих холмов и мелкосопочника. До первых настоящих гор было не меньше трёх километров, если по прямой. Совершенно очевидно, что кордонцы остановили свой выбор на частоколе. Мало, того, что выбрали, так уже и заканчивали вторую сторону. Что ни говори, а работать аборигены умели.

Нововведения, затеянные Эдиком уже стали давать свои первые плоды. Несмотря на то что периметр ограждения ещё не замкнулся, ворота были заперты и охранялись двумя ополченцами. Процедура опознания на этот раз прошла без эксцессов и один из дежурных побежал искать старосту, а второй тем временем поспешил запустить высокого гостя внутрь.

И это было последнее, что пошло по намеченному плану. Хоть Эдик и не собирался влезать в передряги, так уж повелось, что они обычно разрешения не спрашивают. И возникают сами по себе, в большинстве случаев совершенно неожиданно. Иногда, в силу разнообразных причин, даже убежать нет возможности.

Гулкий грохот отдалённого взрыва отозвался в криках встревоженных птиц, а через некоторое время по верхушкам деревьев прокатилась ударная волна. Деревню практически засыпало обломанными ветками, кусками коры и сорванными шишками, вперемешку с опавшей хвоей. Парня хлестнула по лицу пролетевшая мимо сосновая лапа, а Штопор даже сделал два шага назад, борясь с напором ветра. Ударная волна накрыла деревню и понеслась дальше, оставляя после себя раскачивающиеся кроны.

Если бы не лес вокруг посёлка, значительно смягчивший натиск разбушевавшейся стихии, сложно было представить, что могло произойти, настолько мощным был поток сгустившегося воздуха. Но даже в этом случае без разрушений не обошлось. С двух крайних домов сдуло кровлю и упавшим деревом завалило курятник. Человеческих жертв не было, если не считать несколько ссадин, ушибов и синяков.

Под испуганные вопли людей и животных Эдик достал из футляра походный индикатор порталов. И тут борода! Техномагический прибор как таковой приказал долго жить. Все его мелкие детали, подогнанные с ювелирным тщанием, сплавились между собой в покорёженный жгут серебристого металла. Такого Эдик не то что не видел, ему даже наставник про подобные случаи не рассказывал. Каких же масштабов должен быть переход, чтобы вызвать такую перегрузку?

В том, что это был именно переход, сомнений не было. А что касается его размеров и того, что оттуда может вылезти… Пока не увидишь — не узнаешь. И ведь придётся ехать и выяснять. Каких бы отрицательных значений ни достигало желание осуществить подобное мероприятие. Как раз тот вариант, когда выбора не остаётся.

— Как в воду смотрела, бабка, — недовольно процедил Эдик доставая и разворачивая пилюлю тётушки Дрины. — Остаётся надеяться, что сработает.

Он вгрызся зубами в леденец. Сейчас ни справка о состоянии здоровья, ни больничный лист не помогут. Их и показывать некому. В этой песочнице Эдик самый крутой перец. После Аларока, конечно, но магистр самоустранился. Поэтому ныть и отпрашиваться не у кого. Парень крикнул растерянному Куику, чтобы бдел, выбрался за ворота и пустил мархура в галоп по направлению к эпицентру взрыва. И понял, что поторопился посчитать себя выздоровевшим. Каждый удар копыт Штопора отдавался вспышкой боли в повреждённых рёбрах. Эдик терпел, матерился и ждал, когда, наконец, пилюля подействует.

Подействовало минут через пятнадцать, когда стало уже совсем невмоготу, и в боку пекло уже не переставая. Всё-таки какая молодец, троепольская целительница. Болевые ощущения отключились, как по мановению волшебной палочки. По мышцам растеклось чувство всеобъемлющей силы, требовавшее сиюминутного применения. Хотелось крушить и созидать одновременно. Что угодно делать, лишь бы дать волю распиравшей изнутри мощи.

Штопор, словно почувствовав состояние хозяина, понёсся ещё быстрее. Сумасшедшая скачка по узкой лесной тропе после бурелома — занятие из разряда самоубийственных. Стремительное маневрирование между стволов, умопомрачительные прыжки через древесные завалы, мохнатые ветки, хлещущие по лицу. Сейчас всё это не вызывало ни страха, ни раздражения. Только восторг и упоение скоростью. Похоже, что действие снадобья дополнительно усиливалось адреналином.

Ещё через двадцать минут безумной скачки вырванные с корнем деревья стали попадаться чаще, пока не превратились в сплошной завал. А Штопор и не думал снижать темп. Он словно оказался в родной стихии. И плевать, что под ногами не скалы, а стволы поваленных деревьев. Острые раздвоенные копыта уверенно находили опору для головокружительных скачков. И от этого колбасило ещё сильнее. Штопор словно научился летать. А его всадник орал от восторга, вцепившись в поводья одной рукой, а секирой, зажатой в другой, сшибал подворачивающиеся ветки. Он больше не мог сдерживать бурлящую в нём энергию.

Эдик вдруг понял, что уже какое-то время наблюдает купол портала, но его сознание это не воспринимает, настолько он был огромен. И даже сейчас мозг скорее отреагировал на изменения, происходившие с оболочкой пузыря, чем на портал как таковой. Гигантская полусфера прекращала существование и стекала вниз потоками ледяных струй. Штопор преодолел последние вывороченные из земли корни и остановился на границе огромного круга, гарцуя и беспокоясь. Его даже заставлять не пришлось. И правильно сделал. Нечего наобум лезть сломя голову, как бы кого ни штырило. Нужно время, чтобы осмотреться. Хотя бы минуту.

Ни с чем подобным раньше сталкиваться не приходилось. Совершенно понятно, что это портальный прорыв, но смущают некоторые детали. Во-первых, Эдик даже приблизительно не взялся бы оценивать линейные размеры этой аномалии. А во-вторых порталы не имеют привычки менять окружающую местность. А сейчас именно этот факт имеет место быть.