Загадочное убийство

— Мне доложили, что убийца моего мужа погиб, — сказала Титания. — Ваша семья подтвердила свою репутацию превосходных сыщиков.

— Мы чрезвычайно вам признательны и готовы это доказать, — подхватил эльф Горчичное Зерно.

— У нас есть сомнения насчет Паутинки, — сказала бабушка.

— Вот как? — спросил Оз.

— Моя внучка хорошенько обо всем поразмыслила, и у нее появились любопытные вопросы, ответов на которые пока нет. — И старушка подтолкнула Сабрину вперед.

— Насколько я понимаю, Пак выбрал тебя своей защитницей, — произнесла Титания.

Сабрина кивнула, нюхая свои волосы, пропитавшиеся запахом приюта.

— Да, нравится это кому-то или нет.

— Ты не веришь, что убийца царя Оберона — Паутинка? — спросила Титания.

Вошедшая в этот момент фея Мотылек бросила на Сабрину сердитый взгляд. Сабрина Гримм покачала головой.

— Дело в том, что Паутинка вел себя совсем не так, как убийцы. Во-первых, он трудился вместе с Обероном ради возрождения Волшебного царства. По его словам, они вместе с царем собирались открыть приют для бездомных и больницу. Он клялся, что уважал Оберона и всячески его поддерживал.

— Он лгал, глупая! — крикнула фея Мотылек.

— Конечно, сказать можно что угодно, но дела есть дела. Мы гнались за ним по всему городу. Но когда мы чуть не погибли в подземке, он вернулся, чтобы помочь нам. А потом снова вернулся, чтобы спасти от пиратов.

— Верно, убийца бы так не сделал, — согласился

Горчичное Зерно. Сабрина кивнула.

— Мы считаем, что царя убил кто-то из "Алой Руки". Здесь никому не известно, кто это такие, зато у нас в Феррипорт-Лэндинге они натворили дел. Они похитили моих родителей и задумали подчинить своей власти весь мир. На теле Оберона они оставили свой знак.

— Вам известно, кем мог быть этот неведомый убийца? — спросила фея Мотылек.

— Нет, не известно, — ответила бабушка Рельда.

— Раз так, вы нисколько не продвинулись в разоблачении настоящего злодея! — гневно вскричала Титания.

— Не совсем так, — возразила бабушка. — Паутинка подал вашему супругу бокал с отравленным вином. Если бы удалось выяснить, кто налил вино, то убийца был бы у нас в руках.

Царица покачала головой.

— Как вы собираетесь это выяснять?

— Так же, как выяснили, кто дал Оберону отраву, — сказала Сабрина.

— Скрудж! — вскричала Дафна. — Он умеет разговаривать с призраками.

— Можно снова к нему наведаться и в этот раз обратиться к духу Паутинки, — продолжила Сабрина. — Идемте с нами! Так вы сможете сами поговорить с его величеством Обероном.

Титания вскочила:

— Неужели это возможно? Сабрина кивнула:

— Кажется, призракам нравится общаться с людьми при помощи моего тела. Не очень-то веселое ощущение, но я пойду на это еще раз, чтобы вы смогли сказать ему что-то, что не успели сказать при жизни.

— Я слышал о способностях Скруджа, мама, — подхватил эльф Горчичное Зерно. — Вдруг девочка права? Вдруг Паутинка и впрямь не убивал отца? Если это так, то убийца всё еще среди нас. Паутинка мог бы назвать его имя. Титания кивнула:

— Проводите меня к Скруджу. Только дайте немного времени на сборы.

Горчичное Зерно с улыбкой повернулся к гостям:

— Встретимся в таверне.

Сабрина и ее спутники вышли из кабинета и зашагали по коридору. Фея Мотылек задержала их. Она тяжело дышала, словно бы запыхалась. Посмотрев на Сабрину, она заскрежетала зубами.

— Пак может с минуты на минуту покинуть свой кокон. Тебе, как его защитнице, необходимо исполнить священный ритуал.

— Что еще за ритуал? — спросила Сабрина.

— Проклюнувшегося царя надо приветствовать особым эликсиром. Для тебя это великая честь.

— Мне не до того, — отмахнулась Сабрина. — Мы сейчас отправимся к Скруджу. С этим нельзя подождать?


— Я подумала, что тебе захочется побыть с Паком вдвоем. Он теперь — царь эльфов и фей. Если царству суждено возродиться, то на него ложится огромная ответственность. Ему придется остаться в городе.

У Сабрины сжалось горло. Раньше ей не приходило в голову, что Пак может не вернуться вместе с ними. Теперь она поняла, что он останется здесь, ведь он — царь. Что ему делать в Феррипорт-Лэндинге? Зачем снова превращаться в пленника городка? Ей хотелось плакать, но вместо этого она рассмеялась. Зачем плакать? Ведь от Пака не было покоя. Вечно он ее донимал, вечно подкладывал всякую гадость ей в постель, вечно сталкивал то в грязь, то во что-нибудь мерзкое и липкое. Стоило ей сесть за стол, как он непременно портил воздух! Избавиться от такого негодника — настоящая удача. Конец всем его ужимкам, обидным прозвищам! А как же поцелуй? Их первый поцелуй…

— Думаю, у нас еще есть минутка-другая, — сказала бабушка.

— Хорошо, — решилась Сабрина. — Я мигом! Мотылек отвела ее к себе в комнату и заперла дверь изнутри.

— Это чтобы во время церемонии никто не вошел, — объяснила она.

Кокон Пака находился в некоем подобии огромной птичьей клетки. При появлении Сабрины он принялся биться о прутья, словно хотел приблизиться к ней.

— Я приготовлю эликсир, — сказала фея.

— Готовь быстрее! — нетерпеливо откликнулась Сабрина.

Фея подошла к столику с пузырьками и порошками и приступила к делу: принялась что-то смешивать в глиняной чашке.

— В день выхода эльфа из кокона мы поднимаем церемониальный тост за его здоровье. Мало кому из людей доводилось при этом присутствовать, — сказала она.

— Что ж, я счастлива попасть в число избранных, — сказала Сабрина, засовывая руку в клетку и поглаживая липкий кокон. Она думала, что он по-прежнему холодный и мокрый, но кокон оказался теплым и живым на ощупь. Возможно, он даже мог ее слышать. — Пак, я пришла проститься. Феррипорт-Лэндинг тебе больше не грозит. Теперь ты там, куда стремятся многие вечножители. Мне тоже нравится здесь гораздо больше. Ты останешься с матерью и с братом. Ты ведь новый царь эльфов и фей, тебе предстоит немного подрасти. Раньше мне как-то не удавалось тебе сказать, что я сожалею о том, что двинула тебе кулаком, когда ты… Ну, ты сам знаешь… — В памяти ярко вспыхнул их поцелуй. — Я не ожидала, и потом, что это за сбывшаяся мечта, когда вокруг верещит стая шимпанзе? Вот я и разозлилась. Но я рада, что это был ты. — Бороться с подступающими слезами было всё труднее. — Ну, хватит об этом. Желаю тебе всего хорошего. Когда-нибудь я сюда вернусь. Учти, если выяснится, что ты был дергунчиком, тебе не поздоровится!

Подошла фея Мотылек с двумя кубками. Один она подала Сабрине.

— За Пака! — провозгласила она.

— За Пака!

Сабрина отпила глоток. Церемониальный эликсир оказался вкусным. Он напоминал малиновый сироп с добавлением меда и овсянки, а также еще чего-то — горьковатого и непонятного.

— Что ж, наверное, вы теперь поженитесь, — сказала Сабрина Мотыльку.

— Само собой разумеется. Как только Пак узнает, что это я расправилась с убийцей его отца, он назовет меня своей невестой. Я должна была доказать, что достойна его.

— Не забудь прислать мне приглашение на свадьбу, — сказала Сабрина с усмешкой.

Мотылек подозрительно прищурилась.

— Честно говоря, ваше высочество принцесса, я не удивлюсь, если он снова появится у нас на пороге. — Сабрина отхлебнула еще напитка. — Его хлебом не корми, дай меня помучить.

Внезапно она почувствовала режущую боль в животе, такую сильную, что вся скрючилась. Дыхание перехватило, она судорожно ловила ртом воздух. Ноги подкосились, она рухнула на колени. Кубок с эликсиром упал на пол, жидкость вылилась.

— Мне плохо, Мотылек! — простонала Сабрина. — Позови мою бабушку.

— Думаешь, ты завладела его сердцем, дочь человеческая? Если и завладела, то ненадолго: я отнимаю его у тебя.

Сабрина покосилась на кубок. Неужели фея подмешала в эликсир отраву? В голове мутилось, боль была такой сильной, словно ее пырнули раскаленным ножом.

— Представляешь, какое я испытала унижение, когда Пак меня отверг? Представляешь, какие на меня бросали взгляды? На меня, без пяти минут царицу! Но я высоко держала голову и надеялась, что он передумает. Но он был лишен этой возможности: отец вышвырнул его вон из царства.

— Мне нужна помощь! — простонала Сабрина.

— Когда вы с ним вернулись, я подумала, что Оберон даст ему еще один шанс, но он отказался. Он сказал охранникам, что, как только Пак поправится, его надо будет выдворить. Мне нельзя было медлить. Стоило Паутинке зазеваться, я схватила его лекарскую сумку и приготовила смесь из растворов и порошков, налила ее в пузырек. На пиру было всё, что положено: еда, вино. Я дождалась, чтобы Паутинка прошел мимо меня с бокалом вина. Я знала, что он несет его царю. Паутинка был преданным слугой. Я отвлекла его и плеснула отраву в бокал. Спустя мгновения Оберон был уже мертв. Я не верила в свою удачу. Но потом вмешалась ты со своей семейкой, Пак избрал тебя своей защитницей! Новое унижение! Что ж, дочь человеческая, больше я не допущу, чтобы кто-то встал у меня на пути.

В животе у Сабрины снова резануло. В этот раз боль вскарабкалась по позвоночнику и добралась до самого мозга. Связно соображать она уже не могла, слабость не позволяла бороться за свою жизнь, даже позвать на помощь.

Ей показалось или в птичьей клетке кокон Пака действительно изменил форму?

— Паутинка расскажет всю правду, — пробормотала Сабрина.

— Не расскажет, ведь тебя там уже не будет, — напомнила ей фея. — Этот старый дурень Скрудж не сумеет вызвать даже дух собственной бабки. Я скажу твоей родне, что ты решила побыть здесь, пока Пак не проклюнется, а они будут охотиться за призраками. На тот случай, если Паутинке удастся выйти на связь в твое отсутствие, я приготовила достаточно эликсира: хватит и на всех твоих родственничков, и на Титанию, и на Горчичное Зерно.

До слуха Сабрины донесся резкий звук рвущейся ткани. Или ей только послышалось? Сосредоточиться становилось всё труднее.

— Теперь, при царе Паке, мы возродим Волшебное царство прямо здесь. Я уже нанесла на план большую часть Центрального парка. Мы прогоним людей и возведем достойный замок. А потом покажем остальным вечножителям, кто главный. Они еще будут нам кланяться!

Снова этот резкий звук. Откуда-то из-за спины Мотылька…

— Дальше наступит черед всего города. Из людей получатся хорошие рабы, — не унималась фея.

Сабрина приподняла тяжелые веки и увидела знакомую фигуру. Кто-то смотрел на нее, стоя позади Мотылька.

— Гримм, опять ты угодила в переделку? Клянусь, получай я хотя бы цент всякий раз, когда мне приходится вызволять тебя из беды, я бы разбогател!

— Пак! — простонала она.