Загадай любовь

– Вы меня в могилу сведете своими ссорами и побегами из дома, – устало сказала мама. – Всем сейчас тяжело.

Я упрямо вытирала руки полотенцем и молчала. Иногда в такие моменты, когда всем плохо, кажется, что тебе хуже всех.

Мама молча меня обняла.

– Две мои самые любимые девочки. Ну, где болит? Дай подую? – спросила она меня точно так же, как спрашивала в детстве.

Тогда я показала на сердце. Мама грустно рассмеялась.

– Алина показала точно так же. Как жаль, что сейчас я не могу примирить вас, как в детстве. Мы все это переживем. Осталось дождаться, кто сделает первый шаг.





Глава тринадцатая




В школе меня нервировало абсолютно все. Раздражали контрольные в конце полугодия и бесконечные придирки учителей. Даже предновогодняя суета не радовала. Все обсуждали предстоящие праздники – кто как проведет, кто куда уедет на каникулы. А меня даже разговоры о походе огорчали. То, что я ждала с таким трепетом еще месяц назад, сейчас казалось мне глупым, надуманным, а главное – бесполезным. Теперь мне, как Алине, хотелось закрыться в своей комнате и проваляться, укрывшись одеялом до головы, все каникулы. Никакого праздника я так и не почувствовала.

Историчка слегла с гриппом, поэтому первым уроком была география. В коридоре толпились сразу два одиннадцатых класса – наш и параллельный «Б». У них в соседнем кабинете должна была проходить биология. Снежана и Милана сидели на подоконнике и, практически синхронно болтая ногами, рассказывали о прошедших спортивных сборах. Мы с Яной стояли рядом. Я – не выспавшаяся и не слишком счастливая. Янка – молчаливая. Только при этом вполне себе довольная и загадочная. Наверняка в мыслях летала, вспоминая вчерашний поход в кино с бойфрендом. У меня при воспоминании о поцелуях с Макеевым тоже вспыхнули щеки. Наш поход в кино – луч света в темном царстве. Я оглянулась, но Макеева в оживленном шумном коридоре не было. Все понятно: снова прогуливает гуманитарные науки.

Одни только близнецы с самого утра были в приподнятом настроении. Как обычно, оживленно болтали, перебивая друг друга.

– Говорят, у Золотка появилась девушка, – сказала Снежана и выразительно посмотрела на меня.

Для меня это уже было не новостью, но я все-таки осторожно спросила:

– А ты откуда знаешь?

– Рита Кошелева видела его позавчера с дамой сердца у кинотеатра «Знамя», – ответила вместо Снежаны Милана.

– Ага, – подтвердила Снежана. – Рита говорит, они совсем не смотрятся. Она какая-то дурнушка.

– Нормальная она, – буркнула я, хотя информацию о новой девушке Антона Владимировича слушать было неприятно. Это не было ревностью, нет. Просто тоска по чему-то несбывшемуся и ускользнувшему. В последнее время я так запуталась в себе, что сама ничего не понимала. Ссоры с Алиной и бесконечные контрольные вытягивали из меня все душевные силы. Под конец полугодия я очень устала. – Рита бы на себя посмотрела. Красавица нашлась.

– Так ты ее тоже видела? – оживилась тут же Милана.

– Расскажи, какая она, – подключилась к допросу Снежана.

– Высокая?

– Низкая?

– Блондинка?

– Брюнетка?

– Во что одета? Пуховик? Только не говори, что пуховик!..

Казанцева не участвовала в допросе. Просто с интересом наблюдала за моей реакцией.

– Поэтому ты такая кислая? – наконец спросила она.

– Ах, да при чем тут это! – в сердцах воскликнула я. – Все дело в Алине. Придурок Кравец испортил не только Новый год, но и всю нашу жизнь. Этот гад лапшу на уши навешал сестре. Сказал, будто бы я все время была в него влюблена… И даже приставала к нему, представляете? Урод! И теперь Алина меня ненавидит.

Я думала, девчонки вместе со мной начнут возмущаться, но они вдруг притихли и уставились куда-то за мою спину. Я быстро обернулась. За мной стоял Тимур. Встретившись с ним взглядом, я почувствовала, как мое сердце тут же подскочило. Мне захотелось броситься к нему на шею и крепко обнять. Но я так и продолжила стоять истуканом.

– Макеев, ты что-то хотел? – спросила Яна.

Тимур протянул мне пакет.

– Вот твои вещи, которые ты вчера у меня оставила, – сказал он.

Я, смутившись, быстро взяла из его рук пакет с одеждой. Даже сказать ничего в ответ не успела. Тимур уже отошел в сторону и встал у кабинета. Девчонки удивленно уставились на меня. Я заглянула в пакет. Он все постирал – вещи приятно пахли свежим кондиционером для белья.

– И что это было? – удивилась Яна. Близнецы тоже сидели с вытянутыми лицами.

– Мне передали вещи, – невозмутимо ответила я.

И нашел же время, когда отдать пакет! Хотя я догадывалась, что Макеев поступил так нарочно, чтобы у девчонок возникли вопросы.


– Ты была в гостях у Макеева? – спросила Снежана.

– Ты раздевалась в гостях у Макеева? – ахнув, уточнила Милана. – Для чего?

Я только поморщилась. Все эти догадки и домысливания в последнее время меня просто с ума сводили.

– Меня облила машина недалеко от его дома, – принялась объяснять я. Но девчонки стояли с такими лицами, будто мне не верили.

Но тут к кабинету географии подошел Антон Владимирович, и я первой закончила разговор. Золотко сегодня буквально сиял. Нет, он всегда был довольным и дружелюбным, но сегодня выглядел особенно счастливым. Я злилась на Тимура за то, что он отдал мои вещи при подругах, поэтому в кабинет прошла, демонстративно его проигнорировав. Усевшись за свою парту, обернулась к нему и провела ребром ладони по шее. Мол, ты не мог найти для этого другое время? Убью! Тимур равнодушно пожал плечами и раскрыл тетрадь.

По мере того как Антон Владимирович во время лекции становился все довольнее и веселее, мое настроение скатывалось куда-то вниз, прямиком к плинтусу. Вчера был такой эмоционально насыщенный день, что я даже впервые за долгое время не подготовилась к географии, что было совсем на меня не похоже. Не мог, что ли, Золотко хотя бы влюбиться в другое время? Почему все проблемы навалились именно сейчас?

Антон Владимирович задал какой-то вопрос, который я благополучно прослушала, и с довольным видом оглядел класс. Но все молчали. Тогда он пришел за помощью ко мне, зная, что я никогда его не подвожу.

– Наташа, тогда, может, вы подскажете?

– Понятия не имею, – буркнула я.

Влюбленный вид Антона Владимировича раздражал. Точно так же, как раздражал безразличный вид Макеева… А-а-а! Ну почему все так сложно?

Казанцева удивленно покосилась на меня. Антон Владимирович тоже явно растерялся от моего ответа. Не привык он к такому тону.

– Вы не готовились? – спросил географ.

– Я не готовилась, – глухо согласилась я, удивив, кажется, своим ответом не только Казанцеву и Золотко, но и остальных одноклассников.

– Что ж… – Золотко замолчал. Потом откашлялся. – Надеюсь, у вас все в порядке?

– Да, вполне, – сказала я, тем не менее опустив глаза.

– Может, Вова Галушка ответит нам? – переключился Антон Владимирович на моего одноклассника.

– Я тоже не готовился, – признался Галушка с последней парты.

– Мне ставить вам двойку, Владимир? – спросил Золотко.

– Почему вы не спросите, в порядке ли я, Антон Владимирович? – оскорбился Галушка. – У меня с самого утра живот сильно крутит, между прочим.

В классе раздались смешки. А бедный Антон Владимирович был явно сбит с толку. «Ну, ничего, – злорадно подумала я. – Так тебе и надо. Привык, что я за весь класс отдуваюсь».

– Ставьте тогда и Зуевой двойку, – ворчал с задней парты Галушка. – У нас вроде равноправие.

– С Наташей я тоже поговорю, – обескураженно пообещал Антон Владимирович и поспешил приступить к объяснению новой темы.

Казанцева пихнула меня локтем.

– Все в порядке? – задала мне тот же вопрос подруга.

Я посмотрела на нее со страданием, давая понять, что в жизни моей – бардак. Казанцева взглянула на меня сочувствующе, а потом внезапно скромно улыбнулась.

– Ты чего? – спросила я.

– Да так, ничего, – пробормотала она, уткнувшись взглядом в тетрадь. За свою улыбку ей было неудобно.

Я посмотрела на подругу и тяжело вздохнула. Все понятно, Яна вспомнила про своего парня и их свидание. Я бы тоже так хотела. Наверное… Мой журавль в небе упорхнул от меня навсегда, но и нужен ли он был мне? Я посмотрела на Тимура, который что-то записывал в тетрадь и, как обычно, не обращал ни на кого внимания. Хотелось бы мне быть смелее. Ответить ему взаимностью, рассказать девчонкам о своей любви. И чтобы Макеев стал не «выдуманным для родителей», а моим настоящим парнем. Но я почему-то трусила и стеснялась.

После урока Антон Владимирович не оставил меня для разговора. Вместо этого убежал в учительскую. Двойки нам с Галушкой тоже ставить не стал. А я снова отметила про себя, какой же Золотко благородный и понимающий, правда, без былого трепета в душе.

В остальном школьный день оказался ничем не примечательным. Яна смылась сразу после уроков, видимо, на свидание со Спагеттиной. А мы с близнецами договорились вечером встретиться в «Маке». В привычное время в привычном месте. Дома было нестерпимо сидеть и смотреть на кислую Алину. Когда же я уже смогу спокойно жить у себя дома? Не избегая придурочного Эдика и плохого настроения старшей сестры? Мне казалось, что покоя в моей жизни не будет никогда.

Снежана и Милана имели скверную привычку опаздывать. Я заняла столик у окна и уставилась на нарядный город. Вокруг слышался галдеж и звон посуды. Выпавший вчера снег сверкал и искрился. А вот расчищенный асфальт у «Мака» был мокрым, блестящим. В нем отражались неоновые фонари, и вывеска непривычно и угрожающе промигала кровавым светом…

Я не сразу обратила внимание на шумную компанию ребят. Но когда громкий гогот вывел меня из раздумий, посмотрела в сторону столика у входа. И тут же обнаружила среди незнакомых парней Стаса. Я сбоку взглянула на его застывший профиль. Меньше всего мне хотелось встречаться с Калистратовым здесь, вне школы. Он по-прежнему волком смотрел на меня на занятиях, и если поначалу я храбрилась и думала, что вскоре Стас остынет и все-таки от меня отстанет, то со временем уверенность моя гасла. Да и после поступка Эдика я стала опасаться таких неуравновешенных ребят как огня. Нет ничего хуже, чем ощущение беспомощности. Мне почему-то стало теперь казаться, что Стас тоже может сделать что-то в духе Кравеца… Целоваться, конечно, не полезет, а вот подкараулить где-нибудь в темном уголочке и навалять – запросто. Я снова отвернулась к окну. Ну, где же девчонки? С ними мне было бы спокойнее. Я так и гипнотизировала мигающую вывеску, пока не заметила боковым зрением, что Калистратов все-таки сел рядом на мой диванчик. Я напряглась. От Стаса пахло крепкими сигаретами. Я знала, что его готовят к переводу в другую школу. Прямо посреди учебного года выпускного класса. Хотя он по-прежнему посещал занятия и писал контрольные вместе с остальными. Машу Сабирзянову больше не трогал, возможно, боялся возмездия Макеева или усугубления ситуации, я ощущала опасность, оказываясь рядом с ним.

– Привет, – поздоровался Стас и как ни в чем не бывало стянул у меня пару картофелин фри.

– Привет, – проглотив ком в горле, хрипловато произнесла я. Главное, не показывать, что мне страшно. Что он мне сделает? Мы – в людном месте. Тем более скоро придут близнецы… Но легко сказать, сложнее – сделать. Я была запугана, и мне казалось, что меня снова загнали в угол. Как тогда, в арке.

– Выперли меня с братиком географа из школы и рады? – спросил Калистратов.

Он бесцеремонно стянул у меня еще картошку и обмакнул в соус. Я внимательно проследила за его движением и громко произнесла:

– Вообще-то нужно разрешение спрашивать, когда берешь чужое.