За 30 милль... на Север
Часть 9 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Да ну, гонишь! Небось свой процент посчитал на калькуляторе и домик на Карибах присмотрел. Жук ты, Вал! — расхохотался краснощёкий Бэйл. — Ну, я пойду, если что, зови!
«По таблу бы тебе настучать», — подумал в мыслях бармен нахмурившись. Этот Бэйл младше его на пятнадцать лет, а общается на равных. Субординации нет никакой. И не объяснишь же, по понятиям, чуть что, слетятся на разборки. Впрочем, он уже накручивает. Время такое. Молодёжь другая пошла.
Бармен быстро справился с завтраком и позвал Бэйла. Тот расплатился без сдачи. Традиция неукоснительно соблюдалась! Вскоре подошли и другие клиенты. Рабочий день начался весьма активно. Пошли разговоры о Севере, вновь прибывшие рассказывали о последних событиях ночи, о буре, что прокатилась по всему Чернобылю. О Фанате никто, кроме Бэйла, и не вспомнил! С одной стороны, это неплохо, с другой — непонятно. Нет спроса — нет заработка! Но цыплят считали по осени…
Разобравшись с клиентами, бармен залез в сеть. Интернет захлёстывала волна сообщений от вольных бродяг, что разделились на две группы. Первая напрочь отказывалась идти неведомо куда, искать неизвестно что. Вторые соглашались валить на Север хорошо вооружённой и обученной группой. Активизировалась и «Честь», вызывая на базу свои квады. «Серые» за редким исключением хранили молчание. Военные в местную сеть не вмешивались, так же, как и «монолит». В основном, в оценке значимости северных территорий, большинство осторожничала. Вал в этом и не сомневался. В эпоху информации лишний повод рисковать собственной шкурой нерентабельно. Куда проще прочесать территорию вертолётами, а ещё лучше, боевыми дронами с ракетами. Вопрос заключался в стоимости мероприятия. А это по карману военным, отчасти подконтрольной «Чести» и «Монолиту», чьи владения непосредственно граничат с Севером. Но военсталкеры не станут нахрапом лезть туда, риск огромный. Чего стоила неудавшаяся операция «Фарватер», окончившаяся полным провалом, гибелью вертолётов и людей, и снятием погон с высокопоставленных лиц.[2] Наступать на грабли в очередной раз чинуши не захотят.
Да и следовало помнить о той стороне границы. Вооружённые белорусские пограничники шибко не жаловали, когда украинский, да и любой другой контингент, вмешивался на сопредельную территорию. Разразился бы политический скандал, к бабке не ходи. Вот если отправить туда подконтрольные банды вроде «Чести», то сразу двух зайцев убить можно: и разведку боем совершить, и с себя ответственность снять. Скорее всего, так и случится. Север, или часть его, отдадут на откуп «честным» взамен на лояльность. С «серыми» всё понятно. Прикрываясь изучением местной фауны, они отгрохают новую лабораторию, введут ограниченный контингент, и плевать хотели на прочих людишек. Главное, вовремя платить кому нужно. Такой был геополитический расклад на текущий день со всеми вытекающими домыслами и рассуждениями.
Вал решил ещё сварить себе кофе. Настоящий, без сахара, с палочкой корицы и ванилью. Бармен поставил на газовую конфорку армейский котелок вместо турки, достал из тумбочки кофемолку. Ручную, made in USSR, раритет. И пакет жареного бразильского кофе. Он достал горсть зёрен, бросил в ёмкость кофемолки, после чего принялся вращать ручку, дробя на части зерна. Молол он основательно, отчего даже вспотел, пока не вскипела вода. После этого старик высыпал содержимое турки прямо в воду, уменьшил огонь. Чтобы скоротать весь процесс приготовления, Вал включил на старом ноутбуке, что стоял на тумбочке, свою любимую песню Криса де Бурга о лунном свете, КГБ и о холоде зимой в России.[3]
2.
Бармен выключил газ, слил с турки ароматный напиток, добавил в кружку корицу, щепотку ванили, ложкой размешал содержимое и поставил остывать на тумбочку. Кофе готов. Приятный запах щекотал ноздри, будоражил желудок. И возвращал его к тому времени, когда он ходил в сталкерах. Вал вспомнил, когда впервые перешагнул порог бара «100 рентген».
Местное заведение представляло собой настоящий притон, только без баб. Поговаривали, были и шлюхи, но для избранных. За обшарпанными столиками восседали крайне сомнительные личности: распальцованная шелупонь — или бандиты по блатному; мнящие себя профи экстракласса и знатоками Зоны, борзые «долговцы», бородатые сталкеры, требующие «прозрачного»[4] — мерзкой суррогатной водки; хапуга бармен, похожий на бомжа с криминальным прошлым. И обстановочка соответствующая — грязная засраная посуда, грубо сколоченная мебель, вонь от мочи, пота и пролитого спирта. В хлеву у рачительного крестьянина и то чище! Романтика, мля! Тогда, в тот первый раз, его грубо избили за растворимый кофе по цене полноценного обеда в ресторане в центре Москвы и со вкусом бурды. А все потому, что завсегдатаям не понравилось, что новичок не жрёт водку, как все, а довольствуется кофейным напитком. Да и считалось зазорным не поколотить «зелёного» в тех краях. А быть «как все» пришлый Вал не желал, и мириться с быдлом он не мог. Обидчики с течением времени ответили за свои выходки, а Вал обзавёлся нужными связями и авторитетом, что позволили ему выжить в это непростое время. А после того как захлебнулся Великий Штурм Саркофага, а на «100 Рентген»[5] военные сбросили вакуумную бомбу[6], он организовал собственный бизнес. Благо у посредственного следопыта Вала обнаружился талант неплохого организатора и снабженца. Так, в самом сердце ЧЗО начал функционировать новый бар. «Синий комбезз». С двумя «З». Почему так? А фиг его знает! Название понравилось.
По сути, Вал восполнил образовавшийся вакуум. Благодаря тесным контактам с кланом наёмников, функционировать бар стал на территории, подконтрольной Синдикату, точнее говоря, в ангаре бывшего завода. Места хватало с лихвой. Новоявленный бизнесмен не зря сделал ставку на «синих». Придерживаясь политики строгого вооружённого нейтралитета, Синдикат представлял собой малочисленную, но влиятельную организацию с внушительным капиталом и прочной «крышей». Надёжная «крыша» означала стабильность и безопасность вложенных инвестиций в дело, что позволяло избежать участи «долговского» притона. А бармену стать весомой фигурой в Центре Зоны Отчуждения.
Вал отхлебнул глоток, жмурясь от наслаждения. Кайф! Теперь настало время и поработать. Предстояло ещё много чего выяснить, собрать дополнительную информацию. Вал предполагал, что о визите Фаната знают заинтересованные лица, и утаивать этот факт означало пробудить ещё больший интерес к запутанному делу. К счастью, Вал всегда заботился о будущем и продумывал свои действия наперёд.
Связями он, кстати, обзаводился легко. Причина успеха лежала на поверхности. Вал не жадничал.
Предприимчивый бармен с первых дней на Кордоне понял, что небольшая сумма нужному человеку творила чудеса. Деньги здорово развязывали языки, устраняли неблагонадёжных субчиков, плели заговоры и распутывали интриги, помогали заработать на чёрную икру. Без верных портретов Вашингтона, Франклина и Рузвельта он не смог бы распространить своё влияние на полЗоны. Львиная доля взяток уходила на покупку информации, притом в долгосрочной перспективе. Вал не мелочился. Он тратил тысячи и десятки тысяч евро, чтобы через год провернуть невероятный финт с поставками оружия напрямую в Зону без участия военных или нанести существенный репутационный ущерб нелояльной к нему группировки. Информаторы молились на него, считая своим крёстным отцом. А он использовал их на полную, умудряясь оставаться в тени. Конечно, эти потуги сопровождались иногда стрельбой и трупами, но риск стоил того.
Особое внимание Вал уделял научному «сектору». Он раньше других партнёров смекнул, что вложения в прорывные технологии окупаются в сто крат. Не успел появиться в Зоне прототип детектора «Перун», а Вал уже его заочно купил, а патент на производство перепродал третьей стороне. Провалили испытания бронезащиты военные спецы — спустя неделю костюмчик пылился в закромах вотчины барыги. Хитрый торговец привлёк на свою сторону армию молодых, голодных до денег и славы младших сотрудников институтов, что снабжали любопытного Вала инфой иного уровня. Они любили щедрого старика, несмотря на полную секретность многих копируемых материалов. Деньги не пахнут. Аспиранты считали, что они сливают «теневому» кардиналу пустышку, и не догадывались о масштабах утечки. Карты с гравитационными изменениями, статистические выкладки по цикличности Вспышек за текущий календарный год, неопубликованные мемуары Лебедева с зарисовками, количественные показатели стронция в почве на юге Тёмной Лощины — и это лишь малая толика материалов, присылаемых ему «ботаниками». Полученные сведения Вал структурировал в папки и подкаталоги, для удобства, представляющие наибольшую ценность помечал как «важные». Гигабайты файлов. Кладезь обширных знаний о жизни за Периметром. Возникал вопрос, зачем ему это нужно?
Когда приходила пора, он выдёргивал файл из системы и включал мозги. Допустим, поступал заказ на редкий артефакт «хлорка». Из монументальной энциклопедии профессора Сахарова он знал свойства этой аномальной дряни: «… сильнодействующая желейная субстанция, появляющаяся в местах распада хлорсодержащих продуктов при непосредственном воздействии радиации. Химически ядовита. Вызывает удушение и отёки лёгких. Предположительно появляется за два-три дня до Выброса. За долгое время найдено четыре единицы этого артефакта». Что делал Вал? Он разворачивал карту Чернобыльской Зоны отчуждения в большом масштабе, отмечал карандашом радиационные очаги, и сильно фонящие объекты, искал в компьютере подробное исследование аномального экземпляра, и попутно узнавал детали. Порой он делал запросы «друзьям» в учёную альма-матер, вроде, «где в Зоне находили бочки с хлором или его соединениями?». Получив новые вводные, аналитик дорисовывал на миллиметровке «Cl», и искал точки соприкосновения с локальными районами повышенного фона. Ну а дальше просто. Он нанимал надёжных опытных сталкерюг, выдавал им навороченные контейнеры для «хлорки», взятые в аренду, спецкостюмы с улучшенной защитой от химвоздействия (прикупленные по блату в НИИТК), и отправлял ходоков в разведку. В 90 % случаев следопыты возвращались с «подарками». По итогу Вал получал свои 20 % добычи, уважение в лице старателей, получивших прекрасную наводку, и престиж в глазах нанимателей. Конечно, больших денег, таким образом, он не зарабатывал, полученное вознаграждение едва покрывало затраты, однако Вал получал несказанное удовольствие от работы умом. Гораздо лучше, чем стоять за прилавком и барыжить пивом с чипсами.
Он вернулся в кабинет, включил компьютер и принялся щёлкать пальцами по клавиатуре. В поиске он вбил всего одно слово.
«Север».
В дальнейшем старик расширил ключевые маркеры, допуская любые вариации. Спустя семь минут жужжания древний ноутбук выдал ему список из семнадцати файлов. Немного. Вал рассчитывал на большее. Среди общей массы документов он отмёл в сторону публикации НИИЧАЗа десятигодичной давности. Даже сам институт признавал их ошибочными. Не стал читать и мелкие выдержки из проекта покойного Зеппельта, занимавшийся исследованием реки Припяти пять лет назад. Половина его работы оказалась неумелой копипастой погибшего при странных обстоятельствах академика Попова, чей труп так и не нашли. Основной упор он направил на изучение пространного творения одного немца, который пахал на небезызвестную корпорацию «Tesla Corpotation». Немчура не побоялся бешеной оппозиции со стороны маститых «специалистов» из ЦИАА, и выдвинул смелую гипотезу о происхождении природы Выбросов или Вспышек. Суть её такова.
Чернобыльская Зона является гигантской аномалией, которая подвержена циклическим метаморфозам разного рода. Что-то вроде Лощины Чёрного бамбука[7], Бермудского треугольника или затонувшей Атлантиды. Эта область динамична, она развивается. И иногда информационное поле планеты, сопровождаемые катастрофами, природными катаклизмами, войнами, политической нестабильностью и магнитными колебаниями Солнца, не выдерживает растущего давления. Кольцевой ток, постоянно находящийся в радиационном поле земли, передает свой чудовищный импульс магнитосфере Земли. В результате возникают суббуря — волновые возмущения магнитной энергии, выраженное ускорением энергетических частиц, в своём роде, разрядка. Эта энергия проникает на поверхность Земли через ионосферу на северном и южных полюсах, и внимание! в Зону Отчуждения. Что потом происходит, мы знаем — Выброс. Герр Ракицки написал, что можно предсказать следующее Супервозмущение. Умник выделил минимум пять областей с различными отклонениями от нормы в разнице магнитных потенциалов. Четыре из них известны всем бродягам. Саркофаг, «Дуга», Янтарное озеро, и призрачный город. Пятая область предположительно находилась за рекой, севернее Припяти. Ракицки отмечал высокий радиационный фон и отсутствие внятного радиосигнала спутников над тем местом.
Конечно, его гипотеза строилась на косвенных показателях с зондов и беспилотников, а также на длительном наблюдении за атмосферными фронтами. Чтобы доказать теорию, требовалась хорошо оснащённая вылазка за реку, затянутую кислотным смогом. А это громадные траты, риск и посягательство на квалификацию олухов с учёными степенями. Неудивительно, что немецкому «лженаучнику» быстренько заткнули рот, обвинив в профнепригодности и отсутствии знаний о ЧЗО, в то время как у них собрана богатейшая база и т. д. Никто не любит выскочек, да ещё из иностранных контрагентов. Но Вал заинтересовался «дипломным проектом» зазнайки с польскими корнями. Немецкая педантичность и тщательный поиск правды в загаженном радионуклидами месте вызывали больше доверия, нежели закостенелые яйцелобые, что заботились только о своём желудке. Привыкли, что за них всю черновую работу выполняли младшие научные сотрудники и военсталы. После ликвидации лаборатории на Янтарном озере, считай, форпоста в аду, работа НИИ свелась к аналитике и фантастическим домыслам.
Прочитав двадцатистраничный опус Ракицки, Вал пробежался глазами по другим источникам. К сожалению, труд немца был самым ёмким и продуктивным. Остальные фигурировали двумя-четырьмя упоминаниями о неприступных землях. Одного источника хватило, чтобы решить для себя важную дилемму. Бумаги Фаната не врали. Черновик убитого Семенова дополнял гипотезу, и придавал ей пикантные нотки в виде большого куша. В ближайшем будущем разразится очередной катаклизм. В недрах северной Зоны появится некая порода, в которой нуждается один миллиардер.
Похоже, в одиночку с наследием Фаната он не справится.
Бармен взял в руки мобильный телефон, покрутил его в руках. От результата звонка зависело его окончательное решение по участию в рейде на Север. Скрипя зубами, он набрал номер представительства одной корпорации, от чьей деятельности он когда-то пострадал.
[1] Хакер — персонаж вселенной Юрия Уленгова, написавшего цикл романов на сталкерскую тематику.
[2] Отсылка к сюжету третьей части культовой франшизы «S.T.A.L.K.E.R.: Зов Припяти».
[3] Отсылка к произведению А. Гравицкого «В зоне тумана».
[4] Так называлась водка в книге В. Орехова.
[5] Бар из игры «Тени Чернобыля».
[6] Подобный момент был описан в одной из книг по серии «сталкер». Автора не помню.
Глава 9. Пит
Глава 9. Пит
1.
Пси-шторм бушевал несколько часов, прежде чем всё успокоилось. За это время многие успели вздремнуть, прямо на полу, среди битого стекла и перевёрнутой мебели. Питюшин — не исключение. Очнулся он, когда восстановили электричество, и яркий свет плафона ударил прямо в глаза.
— Володя, вставай, — парня вовсю тормошил испанец Мануэль. — У нас погром, проверь, не разбилось ли чего опасного.
Питюшин пошевелился, под упавшим на него металлическим стулом. Сбросив его с себя, он почесал саднившее бедро, сладостно зевая.
— А где Кречет? Комар? Малыш?
— Улица. — развёл руками испанец. — Безопасность делают.
— Ясно, — буркнул Вова и поднялся на ноги. Мануэль оказался прав. Гладкий пол устилали битое стекло, тетради, раскуроченная аппаратура, канцелярские принадлежности. Весёлая ночка выдалась! И, похоже, бессонная. Пока порядок наведут, уберут последствия спать никто не ляжет. Ему стоило действительно заняться реактивами, подсчитать потери, и провести влажную дезинфекцию. Как химик это не любил! Однако не один он такой. Заспанный Анджей потирал уставшие веки, сидя за столом. Мануэль возился с кофеваркой. Питюшин ничего лучшего не придумал, как распечатать банку энергетика. Один фиг, заснуть сегодня больше не выйдет. Кто будет бардак устранять? Выпив половину шипящей дряни, Пит вдруг вспомнил о вчерашнем инциденте и о раненом сталкере, который на глазах потерял сознания от сильного удара.
— А что с типом? — поинтересовался ненавязчиво у Ману.
— Спит. Как говорят русские, без задних ног.
— Кто он? — химику стало интересно, что за человека они спасли.
— Не знаю. Наверное, один из старателей. В рюкзаке нашли флакон с водой и оборудование. И документы.
Вова махнул рукой.
— Ясно, — только и сказал он коллеге после всего случившегося. «Ясно». Это слово здорово прилипло к языку. Слишком часто его повторял. Прямо самому тошно. Пора избавляться от него, а то как школьница недалёкая.
Мануэль вдруг замолчал и почему-то обиженно засопел. У всех испанцев или итальянцев есть такая мания — много говорить и дуться порой по самым надуманным мелочам.
Питюшин на обиду испанца не обратил никакого внимания. Некогда. Он допил энергетик и швырнул на пол банку. После чего принялся по списку проверять реактивы, вооружившись респиратором и перчатками. Ему повезло, что общая масса компонентов содержалась в прочных пластмассовых ёмкостях, отдельно друг от друга, и не пострадала. Будь они в стекле, то всё живое в радиусе двадцати метров умерло в течение часа от летучих соединений цианида и ртутных паров. Да и «тяжёлая вода» токсична. Не говоря уже о «сверхтяжёлой» воде, которую он хранил в свинцовых запаянных колбах.
Проверка и уборка помещения заняла у него больше шестидесяти минут. Оценив общий урон лаборатории, как незначительный, Владимир выбросил в урну отработанные перчатки, вымыл руки с мылом, вытер вспотевший лоб. Он подустал, хотел спать. От перенапряжения здорово ныла натруженная спина. Попробуй потаскай тяжёлые ящики за день. Но сейчас его интересовали не химические компоненты, а сам шторм. Шторм, последствия которого им предстояло разгребать всю ночь и весь следующий день. Вон, испанец с отвёрткой в руках склонился над ноутбуком, чинил.
— Мануэль, ноу проблемс? — поинтересовался Пит, наливая себе в металлическую кружку ещё горячий кофе.
— Провод отпаялся на плате. Придется паять. Иначе тебе зарплаты не видеть. И мне тоже, — буркнул испанец, колдуя над девайсом.
И правда, на рабочем ноуте хранилась ценная информация, большей частью техническая: сотни заполненных бланков приёма сырья, накладные, бухгалтерия. Особую ценность представляли черновики работ. В принципе при желании любую инфу можно было вытащить. Хотя зачем, если Мануэль — высококлассный инженер. Ему дай поковыряться в железе.
Пит хотел буркнуть привычное «ясно», но запнулся, подумав о чистоте своей речи. Он решил подойти к Ракицки, который с немецкой педантичностью наводил порядки на рабочем столе.
— О, Володя! — обрадовался появлению Питюшина немец Анджей. — Сегодня мы не спим.
— Да. Слушай, мне показалось, что шторм прошёл необычный! Такого раньше не видел. Случайно не заметил что-нибудь странное?
Вова обнаружил, как у немчуры забегали глаза. Наверняка сейчас выдаст ему длиннющую тираду. Судя по тому, сколько воздуха набрал в лёгкие, Анджей собирался поведать ему занимательные факты из его наблюдений.
— О, это сильная буря! Обычно такое происходит во время мощного всплеска аномальной активности, когда ноосфера не статична. Налицо сильные изменения ландшафта, силовых полей, расширение границ Зоны. Почему датчики перестали работать в нормальном режиме? Скорее всего, из-за скачка чудовищного магнитного напряжения, что в совокупности с ионизирующим излучением могло вызвать энергетический «бум». Камеры внешнего наблюдения показали воронки с завихрениями электрической природы. Почему Мануэль приказал выключить приборы? Была вероятность получить мощный электромагнитный импульс. Антенна на вышке выступила бы в роли громоотвода, и тогда произошёл большой shit. Электроника наша сгорела бы. Я читал статью профессора Сахарова, исследовавший специфику Вспышек. Он приводил пример, как по похожему сценарию у него сгорели материнские платы в компьютерах, что не выдержали многократно растущего напряжения. Аккурат перед мощным Катаклизмом, в результате которого…
— …открылся доступ в закрытые районы Припяти, — пробормотал одновременно с Анджеем Вова. — Не перебивай! Идём дальше. Сегодня ночью произошло землетрясение в 3 балла по шкале Рихтера! А ведь это невозможно! Украина находится в устойчивой зоне с нулевой вероятностью подвижек земной тверди! А тут 3 балла! Нонсенс! Значит, всё сводится к одному варианту…
— Выходит, этот шторм — предвестник Вспышки? — предположил химик.
— Больше! Очень нестабильной и непредсказуемой активности ноосферы! Она случается раз в пять лет, или в шесть, — хлопнул в ладоши немец, явно возбуждённый от недавнего открытия. — Я собрал исходные данные этого дня и сравнил со све́дениями прошлых лет. Смотри, — физик быстро нашёл на компьютере нужную диаграмму, потыкал туда мышкой и вывел на монитор, — пять лет назад: повышенный фон; низкое, ниже обычного, давление; высокая влажность. Осталось совместить активность мутантов и аномалий.
— Но такое событие произошло три года назад! Я появился в ЧЗО, но тогда и полыхнуло. В НИИТК проводили целое исследование этого редкого явления.
— Именно! Похоже, Зона вновь меняется. Природа прошедшей бури плохо подчиняется физике, но если отбросить каноны и проанализировать детали, мы увидим чёткую закономерность повторения. И тогда возможно определить цикличность Супервыбросов с минимальной погрешностью.
— Бред! Это нельзя спрогнозировать! Нужны дополнительные данные!
Немец вскочил со стула! По его виду Пит понял серьёзность намерений опровергнуть скепсис собеседника.
— Они есть! Твои вчерашние замеры. Обработаем их и затем сравним результаты трёхгодичной давности. Вспомни, мы тогда их проводили! Неуверен, что они есть в НИИТК или в ЦИАА, но рискнуть стоит.
— Анджей, мне кажется, тебе никто не поверит! Все это искусственно притянуто и выглядит неубедительно. Твою гипотезу уничтожат.
— Мне плевать хотел на рашен шарлатан. Я докажу всем, что моя теория верна.
Питюшин покачал головой.
— Анджей! Мы работаем на «серых». Зарабатываем тяжёлым непосильным трудом. Нам позволили заниматься научными изысканиями, но без фанатизма. Хорошо платят, но мы рискуем. В глазах боссов выглядим как удачно вложенные инвестиции с 2000 % прибылью. Поэтому тебе никто не поверит, даже не выслушают, обматерят, как меня когда-то, и вышвырнут за дверь.
— Но люди! Мы сохраним десятки жизней. Внеплановый Всплеск — это очень плохо! — Ракицки заговорил неразборчиво на родном языке, вплетая в речь русские словечки. Пит уловил «сталкеры» и «бежать со всех ног».
— Кому они нужны! Все, кто сейчас внутри Периметра — нелегалы и преступники! И мы в том числе! Ты работал бы здесь, заранее зная, что перспективы нет? Мы в глазах НИИТКа мелкие букашки! Всё, на что мы годимся — это собирать информацию, за которую на Большой Земле выдают гранты на дальнейшие исследования, защищают кандидатские и докторские, и принимать сырьё. Мы расходный материал, Анжи, не больше! Я родился здесь, и знаю реалии. А теперь успокойся, выпей воды и займись полезным делом.
Вова находился в явном возбуждении. Ракицки тяжело дышал и не отрываясь смотрел на монитор. Наверняка он думал, как потерял лицензию на родине, и решил изменить свою судьбу, уехать, где его никто не знал, и попробовать с нуля начать новую эпоху. Как его завербовала «Tesla», и он оказался в одном из самых опасных мест в мире. Питюшин считал, что немец прав. Да, они — никто в глазах докторов наук с дипломами, но по духу настоящие пионеры-открыватели. И оказались в Зоне из-за жажды познать необъяснимое, ощутить на себе дух первопроходцев вроде Колумба или Магеллана. Отважные моряки рискнули всем, отправившись на край света. А деньги давно перестали быть важной составляющей на Большой земле.
Анджей налил себе из кулера стакан воды и залпом выпил.
— Володя, готов поработать на благо науки? — его вопросительный взгляд уставился на русского. И Питюшин понял, что отказать не может. Он вдруг захотел жизненно необходимо проверить гипотезу Ракицки.
«По таблу бы тебе настучать», — подумал в мыслях бармен нахмурившись. Этот Бэйл младше его на пятнадцать лет, а общается на равных. Субординации нет никакой. И не объяснишь же, по понятиям, чуть что, слетятся на разборки. Впрочем, он уже накручивает. Время такое. Молодёжь другая пошла.
Бармен быстро справился с завтраком и позвал Бэйла. Тот расплатился без сдачи. Традиция неукоснительно соблюдалась! Вскоре подошли и другие клиенты. Рабочий день начался весьма активно. Пошли разговоры о Севере, вновь прибывшие рассказывали о последних событиях ночи, о буре, что прокатилась по всему Чернобылю. О Фанате никто, кроме Бэйла, и не вспомнил! С одной стороны, это неплохо, с другой — непонятно. Нет спроса — нет заработка! Но цыплят считали по осени…
Разобравшись с клиентами, бармен залез в сеть. Интернет захлёстывала волна сообщений от вольных бродяг, что разделились на две группы. Первая напрочь отказывалась идти неведомо куда, искать неизвестно что. Вторые соглашались валить на Север хорошо вооружённой и обученной группой. Активизировалась и «Честь», вызывая на базу свои квады. «Серые» за редким исключением хранили молчание. Военные в местную сеть не вмешивались, так же, как и «монолит». В основном, в оценке значимости северных территорий, большинство осторожничала. Вал в этом и не сомневался. В эпоху информации лишний повод рисковать собственной шкурой нерентабельно. Куда проще прочесать территорию вертолётами, а ещё лучше, боевыми дронами с ракетами. Вопрос заключался в стоимости мероприятия. А это по карману военным, отчасти подконтрольной «Чести» и «Монолиту», чьи владения непосредственно граничат с Севером. Но военсталкеры не станут нахрапом лезть туда, риск огромный. Чего стоила неудавшаяся операция «Фарватер», окончившаяся полным провалом, гибелью вертолётов и людей, и снятием погон с высокопоставленных лиц.[2] Наступать на грабли в очередной раз чинуши не захотят.
Да и следовало помнить о той стороне границы. Вооружённые белорусские пограничники шибко не жаловали, когда украинский, да и любой другой контингент, вмешивался на сопредельную территорию. Разразился бы политический скандал, к бабке не ходи. Вот если отправить туда подконтрольные банды вроде «Чести», то сразу двух зайцев убить можно: и разведку боем совершить, и с себя ответственность снять. Скорее всего, так и случится. Север, или часть его, отдадут на откуп «честным» взамен на лояльность. С «серыми» всё понятно. Прикрываясь изучением местной фауны, они отгрохают новую лабораторию, введут ограниченный контингент, и плевать хотели на прочих людишек. Главное, вовремя платить кому нужно. Такой был геополитический расклад на текущий день со всеми вытекающими домыслами и рассуждениями.
Вал решил ещё сварить себе кофе. Настоящий, без сахара, с палочкой корицы и ванилью. Бармен поставил на газовую конфорку армейский котелок вместо турки, достал из тумбочки кофемолку. Ручную, made in USSR, раритет. И пакет жареного бразильского кофе. Он достал горсть зёрен, бросил в ёмкость кофемолки, после чего принялся вращать ручку, дробя на части зерна. Молол он основательно, отчего даже вспотел, пока не вскипела вода. После этого старик высыпал содержимое турки прямо в воду, уменьшил огонь. Чтобы скоротать весь процесс приготовления, Вал включил на старом ноутбуке, что стоял на тумбочке, свою любимую песню Криса де Бурга о лунном свете, КГБ и о холоде зимой в России.[3]
2.
Бармен выключил газ, слил с турки ароматный напиток, добавил в кружку корицу, щепотку ванили, ложкой размешал содержимое и поставил остывать на тумбочку. Кофе готов. Приятный запах щекотал ноздри, будоражил желудок. И возвращал его к тому времени, когда он ходил в сталкерах. Вал вспомнил, когда впервые перешагнул порог бара «100 рентген».
Местное заведение представляло собой настоящий притон, только без баб. Поговаривали, были и шлюхи, но для избранных. За обшарпанными столиками восседали крайне сомнительные личности: распальцованная шелупонь — или бандиты по блатному; мнящие себя профи экстракласса и знатоками Зоны, борзые «долговцы», бородатые сталкеры, требующие «прозрачного»[4] — мерзкой суррогатной водки; хапуга бармен, похожий на бомжа с криминальным прошлым. И обстановочка соответствующая — грязная засраная посуда, грубо сколоченная мебель, вонь от мочи, пота и пролитого спирта. В хлеву у рачительного крестьянина и то чище! Романтика, мля! Тогда, в тот первый раз, его грубо избили за растворимый кофе по цене полноценного обеда в ресторане в центре Москвы и со вкусом бурды. А все потому, что завсегдатаям не понравилось, что новичок не жрёт водку, как все, а довольствуется кофейным напитком. Да и считалось зазорным не поколотить «зелёного» в тех краях. А быть «как все» пришлый Вал не желал, и мириться с быдлом он не мог. Обидчики с течением времени ответили за свои выходки, а Вал обзавёлся нужными связями и авторитетом, что позволили ему выжить в это непростое время. А после того как захлебнулся Великий Штурм Саркофага, а на «100 Рентген»[5] военные сбросили вакуумную бомбу[6], он организовал собственный бизнес. Благо у посредственного следопыта Вала обнаружился талант неплохого организатора и снабженца. Так, в самом сердце ЧЗО начал функционировать новый бар. «Синий комбезз». С двумя «З». Почему так? А фиг его знает! Название понравилось.
По сути, Вал восполнил образовавшийся вакуум. Благодаря тесным контактам с кланом наёмников, функционировать бар стал на территории, подконтрольной Синдикату, точнее говоря, в ангаре бывшего завода. Места хватало с лихвой. Новоявленный бизнесмен не зря сделал ставку на «синих». Придерживаясь политики строгого вооружённого нейтралитета, Синдикат представлял собой малочисленную, но влиятельную организацию с внушительным капиталом и прочной «крышей». Надёжная «крыша» означала стабильность и безопасность вложенных инвестиций в дело, что позволяло избежать участи «долговского» притона. А бармену стать весомой фигурой в Центре Зоны Отчуждения.
Вал отхлебнул глоток, жмурясь от наслаждения. Кайф! Теперь настало время и поработать. Предстояло ещё много чего выяснить, собрать дополнительную информацию. Вал предполагал, что о визите Фаната знают заинтересованные лица, и утаивать этот факт означало пробудить ещё больший интерес к запутанному делу. К счастью, Вал всегда заботился о будущем и продумывал свои действия наперёд.
Связями он, кстати, обзаводился легко. Причина успеха лежала на поверхности. Вал не жадничал.
Предприимчивый бармен с первых дней на Кордоне понял, что небольшая сумма нужному человеку творила чудеса. Деньги здорово развязывали языки, устраняли неблагонадёжных субчиков, плели заговоры и распутывали интриги, помогали заработать на чёрную икру. Без верных портретов Вашингтона, Франклина и Рузвельта он не смог бы распространить своё влияние на полЗоны. Львиная доля взяток уходила на покупку информации, притом в долгосрочной перспективе. Вал не мелочился. Он тратил тысячи и десятки тысяч евро, чтобы через год провернуть невероятный финт с поставками оружия напрямую в Зону без участия военных или нанести существенный репутационный ущерб нелояльной к нему группировки. Информаторы молились на него, считая своим крёстным отцом. А он использовал их на полную, умудряясь оставаться в тени. Конечно, эти потуги сопровождались иногда стрельбой и трупами, но риск стоил того.
Особое внимание Вал уделял научному «сектору». Он раньше других партнёров смекнул, что вложения в прорывные технологии окупаются в сто крат. Не успел появиться в Зоне прототип детектора «Перун», а Вал уже его заочно купил, а патент на производство перепродал третьей стороне. Провалили испытания бронезащиты военные спецы — спустя неделю костюмчик пылился в закромах вотчины барыги. Хитрый торговец привлёк на свою сторону армию молодых, голодных до денег и славы младших сотрудников институтов, что снабжали любопытного Вала инфой иного уровня. Они любили щедрого старика, несмотря на полную секретность многих копируемых материалов. Деньги не пахнут. Аспиранты считали, что они сливают «теневому» кардиналу пустышку, и не догадывались о масштабах утечки. Карты с гравитационными изменениями, статистические выкладки по цикличности Вспышек за текущий календарный год, неопубликованные мемуары Лебедева с зарисовками, количественные показатели стронция в почве на юге Тёмной Лощины — и это лишь малая толика материалов, присылаемых ему «ботаниками». Полученные сведения Вал структурировал в папки и подкаталоги, для удобства, представляющие наибольшую ценность помечал как «важные». Гигабайты файлов. Кладезь обширных знаний о жизни за Периметром. Возникал вопрос, зачем ему это нужно?
Когда приходила пора, он выдёргивал файл из системы и включал мозги. Допустим, поступал заказ на редкий артефакт «хлорка». Из монументальной энциклопедии профессора Сахарова он знал свойства этой аномальной дряни: «… сильнодействующая желейная субстанция, появляющаяся в местах распада хлорсодержащих продуктов при непосредственном воздействии радиации. Химически ядовита. Вызывает удушение и отёки лёгких. Предположительно появляется за два-три дня до Выброса. За долгое время найдено четыре единицы этого артефакта». Что делал Вал? Он разворачивал карту Чернобыльской Зоны отчуждения в большом масштабе, отмечал карандашом радиационные очаги, и сильно фонящие объекты, искал в компьютере подробное исследование аномального экземпляра, и попутно узнавал детали. Порой он делал запросы «друзьям» в учёную альма-матер, вроде, «где в Зоне находили бочки с хлором или его соединениями?». Получив новые вводные, аналитик дорисовывал на миллиметровке «Cl», и искал точки соприкосновения с локальными районами повышенного фона. Ну а дальше просто. Он нанимал надёжных опытных сталкерюг, выдавал им навороченные контейнеры для «хлорки», взятые в аренду, спецкостюмы с улучшенной защитой от химвоздействия (прикупленные по блату в НИИТК), и отправлял ходоков в разведку. В 90 % случаев следопыты возвращались с «подарками». По итогу Вал получал свои 20 % добычи, уважение в лице старателей, получивших прекрасную наводку, и престиж в глазах нанимателей. Конечно, больших денег, таким образом, он не зарабатывал, полученное вознаграждение едва покрывало затраты, однако Вал получал несказанное удовольствие от работы умом. Гораздо лучше, чем стоять за прилавком и барыжить пивом с чипсами.
Он вернулся в кабинет, включил компьютер и принялся щёлкать пальцами по клавиатуре. В поиске он вбил всего одно слово.
«Север».
В дальнейшем старик расширил ключевые маркеры, допуская любые вариации. Спустя семь минут жужжания древний ноутбук выдал ему список из семнадцати файлов. Немного. Вал рассчитывал на большее. Среди общей массы документов он отмёл в сторону публикации НИИЧАЗа десятигодичной давности. Даже сам институт признавал их ошибочными. Не стал читать и мелкие выдержки из проекта покойного Зеппельта, занимавшийся исследованием реки Припяти пять лет назад. Половина его работы оказалась неумелой копипастой погибшего при странных обстоятельствах академика Попова, чей труп так и не нашли. Основной упор он направил на изучение пространного творения одного немца, который пахал на небезызвестную корпорацию «Tesla Corpotation». Немчура не побоялся бешеной оппозиции со стороны маститых «специалистов» из ЦИАА, и выдвинул смелую гипотезу о происхождении природы Выбросов или Вспышек. Суть её такова.
Чернобыльская Зона является гигантской аномалией, которая подвержена циклическим метаморфозам разного рода. Что-то вроде Лощины Чёрного бамбука[7], Бермудского треугольника или затонувшей Атлантиды. Эта область динамична, она развивается. И иногда информационное поле планеты, сопровождаемые катастрофами, природными катаклизмами, войнами, политической нестабильностью и магнитными колебаниями Солнца, не выдерживает растущего давления. Кольцевой ток, постоянно находящийся в радиационном поле земли, передает свой чудовищный импульс магнитосфере Земли. В результате возникают суббуря — волновые возмущения магнитной энергии, выраженное ускорением энергетических частиц, в своём роде, разрядка. Эта энергия проникает на поверхность Земли через ионосферу на северном и южных полюсах, и внимание! в Зону Отчуждения. Что потом происходит, мы знаем — Выброс. Герр Ракицки написал, что можно предсказать следующее Супервозмущение. Умник выделил минимум пять областей с различными отклонениями от нормы в разнице магнитных потенциалов. Четыре из них известны всем бродягам. Саркофаг, «Дуга», Янтарное озеро, и призрачный город. Пятая область предположительно находилась за рекой, севернее Припяти. Ракицки отмечал высокий радиационный фон и отсутствие внятного радиосигнала спутников над тем местом.
Конечно, его гипотеза строилась на косвенных показателях с зондов и беспилотников, а также на длительном наблюдении за атмосферными фронтами. Чтобы доказать теорию, требовалась хорошо оснащённая вылазка за реку, затянутую кислотным смогом. А это громадные траты, риск и посягательство на квалификацию олухов с учёными степенями. Неудивительно, что немецкому «лженаучнику» быстренько заткнули рот, обвинив в профнепригодности и отсутствии знаний о ЧЗО, в то время как у них собрана богатейшая база и т. д. Никто не любит выскочек, да ещё из иностранных контрагентов. Но Вал заинтересовался «дипломным проектом» зазнайки с польскими корнями. Немецкая педантичность и тщательный поиск правды в загаженном радионуклидами месте вызывали больше доверия, нежели закостенелые яйцелобые, что заботились только о своём желудке. Привыкли, что за них всю черновую работу выполняли младшие научные сотрудники и военсталы. После ликвидации лаборатории на Янтарном озере, считай, форпоста в аду, работа НИИ свелась к аналитике и фантастическим домыслам.
Прочитав двадцатистраничный опус Ракицки, Вал пробежался глазами по другим источникам. К сожалению, труд немца был самым ёмким и продуктивным. Остальные фигурировали двумя-четырьмя упоминаниями о неприступных землях. Одного источника хватило, чтобы решить для себя важную дилемму. Бумаги Фаната не врали. Черновик убитого Семенова дополнял гипотезу, и придавал ей пикантные нотки в виде большого куша. В ближайшем будущем разразится очередной катаклизм. В недрах северной Зоны появится некая порода, в которой нуждается один миллиардер.
Похоже, в одиночку с наследием Фаната он не справится.
Бармен взял в руки мобильный телефон, покрутил его в руках. От результата звонка зависело его окончательное решение по участию в рейде на Север. Скрипя зубами, он набрал номер представительства одной корпорации, от чьей деятельности он когда-то пострадал.
[1] Хакер — персонаж вселенной Юрия Уленгова, написавшего цикл романов на сталкерскую тематику.
[2] Отсылка к сюжету третьей части культовой франшизы «S.T.A.L.K.E.R.: Зов Припяти».
[3] Отсылка к произведению А. Гравицкого «В зоне тумана».
[4] Так называлась водка в книге В. Орехова.
[5] Бар из игры «Тени Чернобыля».
[6] Подобный момент был описан в одной из книг по серии «сталкер». Автора не помню.
Глава 9. Пит
Глава 9. Пит
1.
Пси-шторм бушевал несколько часов, прежде чем всё успокоилось. За это время многие успели вздремнуть, прямо на полу, среди битого стекла и перевёрнутой мебели. Питюшин — не исключение. Очнулся он, когда восстановили электричество, и яркий свет плафона ударил прямо в глаза.
— Володя, вставай, — парня вовсю тормошил испанец Мануэль. — У нас погром, проверь, не разбилось ли чего опасного.
Питюшин пошевелился, под упавшим на него металлическим стулом. Сбросив его с себя, он почесал саднившее бедро, сладостно зевая.
— А где Кречет? Комар? Малыш?
— Улица. — развёл руками испанец. — Безопасность делают.
— Ясно, — буркнул Вова и поднялся на ноги. Мануэль оказался прав. Гладкий пол устилали битое стекло, тетради, раскуроченная аппаратура, канцелярские принадлежности. Весёлая ночка выдалась! И, похоже, бессонная. Пока порядок наведут, уберут последствия спать никто не ляжет. Ему стоило действительно заняться реактивами, подсчитать потери, и провести влажную дезинфекцию. Как химик это не любил! Однако не один он такой. Заспанный Анджей потирал уставшие веки, сидя за столом. Мануэль возился с кофеваркой. Питюшин ничего лучшего не придумал, как распечатать банку энергетика. Один фиг, заснуть сегодня больше не выйдет. Кто будет бардак устранять? Выпив половину шипящей дряни, Пит вдруг вспомнил о вчерашнем инциденте и о раненом сталкере, который на глазах потерял сознания от сильного удара.
— А что с типом? — поинтересовался ненавязчиво у Ману.
— Спит. Как говорят русские, без задних ног.
— Кто он? — химику стало интересно, что за человека они спасли.
— Не знаю. Наверное, один из старателей. В рюкзаке нашли флакон с водой и оборудование. И документы.
Вова махнул рукой.
— Ясно, — только и сказал он коллеге после всего случившегося. «Ясно». Это слово здорово прилипло к языку. Слишком часто его повторял. Прямо самому тошно. Пора избавляться от него, а то как школьница недалёкая.
Мануэль вдруг замолчал и почему-то обиженно засопел. У всех испанцев или итальянцев есть такая мания — много говорить и дуться порой по самым надуманным мелочам.
Питюшин на обиду испанца не обратил никакого внимания. Некогда. Он допил энергетик и швырнул на пол банку. После чего принялся по списку проверять реактивы, вооружившись респиратором и перчатками. Ему повезло, что общая масса компонентов содержалась в прочных пластмассовых ёмкостях, отдельно друг от друга, и не пострадала. Будь они в стекле, то всё живое в радиусе двадцати метров умерло в течение часа от летучих соединений цианида и ртутных паров. Да и «тяжёлая вода» токсична. Не говоря уже о «сверхтяжёлой» воде, которую он хранил в свинцовых запаянных колбах.
Проверка и уборка помещения заняла у него больше шестидесяти минут. Оценив общий урон лаборатории, как незначительный, Владимир выбросил в урну отработанные перчатки, вымыл руки с мылом, вытер вспотевший лоб. Он подустал, хотел спать. От перенапряжения здорово ныла натруженная спина. Попробуй потаскай тяжёлые ящики за день. Но сейчас его интересовали не химические компоненты, а сам шторм. Шторм, последствия которого им предстояло разгребать всю ночь и весь следующий день. Вон, испанец с отвёрткой в руках склонился над ноутбуком, чинил.
— Мануэль, ноу проблемс? — поинтересовался Пит, наливая себе в металлическую кружку ещё горячий кофе.
— Провод отпаялся на плате. Придется паять. Иначе тебе зарплаты не видеть. И мне тоже, — буркнул испанец, колдуя над девайсом.
И правда, на рабочем ноуте хранилась ценная информация, большей частью техническая: сотни заполненных бланков приёма сырья, накладные, бухгалтерия. Особую ценность представляли черновики работ. В принципе при желании любую инфу можно было вытащить. Хотя зачем, если Мануэль — высококлассный инженер. Ему дай поковыряться в железе.
Пит хотел буркнуть привычное «ясно», но запнулся, подумав о чистоте своей речи. Он решил подойти к Ракицки, который с немецкой педантичностью наводил порядки на рабочем столе.
— О, Володя! — обрадовался появлению Питюшина немец Анджей. — Сегодня мы не спим.
— Да. Слушай, мне показалось, что шторм прошёл необычный! Такого раньше не видел. Случайно не заметил что-нибудь странное?
Вова обнаружил, как у немчуры забегали глаза. Наверняка сейчас выдаст ему длиннющую тираду. Судя по тому, сколько воздуха набрал в лёгкие, Анджей собирался поведать ему занимательные факты из его наблюдений.
— О, это сильная буря! Обычно такое происходит во время мощного всплеска аномальной активности, когда ноосфера не статична. Налицо сильные изменения ландшафта, силовых полей, расширение границ Зоны. Почему датчики перестали работать в нормальном режиме? Скорее всего, из-за скачка чудовищного магнитного напряжения, что в совокупности с ионизирующим излучением могло вызвать энергетический «бум». Камеры внешнего наблюдения показали воронки с завихрениями электрической природы. Почему Мануэль приказал выключить приборы? Была вероятность получить мощный электромагнитный импульс. Антенна на вышке выступила бы в роли громоотвода, и тогда произошёл большой shit. Электроника наша сгорела бы. Я читал статью профессора Сахарова, исследовавший специфику Вспышек. Он приводил пример, как по похожему сценарию у него сгорели материнские платы в компьютерах, что не выдержали многократно растущего напряжения. Аккурат перед мощным Катаклизмом, в результате которого…
— …открылся доступ в закрытые районы Припяти, — пробормотал одновременно с Анджеем Вова. — Не перебивай! Идём дальше. Сегодня ночью произошло землетрясение в 3 балла по шкале Рихтера! А ведь это невозможно! Украина находится в устойчивой зоне с нулевой вероятностью подвижек земной тверди! А тут 3 балла! Нонсенс! Значит, всё сводится к одному варианту…
— Выходит, этот шторм — предвестник Вспышки? — предположил химик.
— Больше! Очень нестабильной и непредсказуемой активности ноосферы! Она случается раз в пять лет, или в шесть, — хлопнул в ладоши немец, явно возбуждённый от недавнего открытия. — Я собрал исходные данные этого дня и сравнил со све́дениями прошлых лет. Смотри, — физик быстро нашёл на компьютере нужную диаграмму, потыкал туда мышкой и вывел на монитор, — пять лет назад: повышенный фон; низкое, ниже обычного, давление; высокая влажность. Осталось совместить активность мутантов и аномалий.
— Но такое событие произошло три года назад! Я появился в ЧЗО, но тогда и полыхнуло. В НИИТК проводили целое исследование этого редкого явления.
— Именно! Похоже, Зона вновь меняется. Природа прошедшей бури плохо подчиняется физике, но если отбросить каноны и проанализировать детали, мы увидим чёткую закономерность повторения. И тогда возможно определить цикличность Супервыбросов с минимальной погрешностью.
— Бред! Это нельзя спрогнозировать! Нужны дополнительные данные!
Немец вскочил со стула! По его виду Пит понял серьёзность намерений опровергнуть скепсис собеседника.
— Они есть! Твои вчерашние замеры. Обработаем их и затем сравним результаты трёхгодичной давности. Вспомни, мы тогда их проводили! Неуверен, что они есть в НИИТК или в ЦИАА, но рискнуть стоит.
— Анджей, мне кажется, тебе никто не поверит! Все это искусственно притянуто и выглядит неубедительно. Твою гипотезу уничтожат.
— Мне плевать хотел на рашен шарлатан. Я докажу всем, что моя теория верна.
Питюшин покачал головой.
— Анджей! Мы работаем на «серых». Зарабатываем тяжёлым непосильным трудом. Нам позволили заниматься научными изысканиями, но без фанатизма. Хорошо платят, но мы рискуем. В глазах боссов выглядим как удачно вложенные инвестиции с 2000 % прибылью. Поэтому тебе никто не поверит, даже не выслушают, обматерят, как меня когда-то, и вышвырнут за дверь.
— Но люди! Мы сохраним десятки жизней. Внеплановый Всплеск — это очень плохо! — Ракицки заговорил неразборчиво на родном языке, вплетая в речь русские словечки. Пит уловил «сталкеры» и «бежать со всех ног».
— Кому они нужны! Все, кто сейчас внутри Периметра — нелегалы и преступники! И мы в том числе! Ты работал бы здесь, заранее зная, что перспективы нет? Мы в глазах НИИТКа мелкие букашки! Всё, на что мы годимся — это собирать информацию, за которую на Большой Земле выдают гранты на дальнейшие исследования, защищают кандидатские и докторские, и принимать сырьё. Мы расходный материал, Анжи, не больше! Я родился здесь, и знаю реалии. А теперь успокойся, выпей воды и займись полезным делом.
Вова находился в явном возбуждении. Ракицки тяжело дышал и не отрываясь смотрел на монитор. Наверняка он думал, как потерял лицензию на родине, и решил изменить свою судьбу, уехать, где его никто не знал, и попробовать с нуля начать новую эпоху. Как его завербовала «Tesla», и он оказался в одном из самых опасных мест в мире. Питюшин считал, что немец прав. Да, они — никто в глазах докторов наук с дипломами, но по духу настоящие пионеры-открыватели. И оказались в Зоне из-за жажды познать необъяснимое, ощутить на себе дух первопроходцев вроде Колумба или Магеллана. Отважные моряки рискнули всем, отправившись на край света. А деньги давно перестали быть важной составляющей на Большой земле.
Анджей налил себе из кулера стакан воды и залпом выпил.
— Володя, готов поработать на благо науки? — его вопросительный взгляд уставился на русского. И Питюшин понял, что отказать не может. Он вдруг захотел жизненно необходимо проверить гипотезу Ракицки.