Взрывная Шипучка

— Далеко не ушел.

— Уху-ху, — ржет он в трубку. — Даже так? Что, сегодня снова завалимся в какой-нибудь паб, продемонстрируешь чудеса пещерного пикапа?

— Нет, Макс, на сегодня я пас.

Такси останавливается возле дома, с карты списывается оплата, и я выхожу из машины под бубнеж друга в трубке. Наверное, пора прервать его необоснованные иллюзии насчет двух одиночек, покоряющих ночную Москву, но до этого момента я был не готов знакомить его со своей Шипучкой. Да и сейчас не особо жажду этого, хочется по максимуму оттянуть время его подколов и нравоучений. Потому что я и сам знаю, как это смотрится со стороны.

— … и они, короче, вставляют рюмки прямо в пупки. А лимон держат зубами и нужно все это проделать без рук! — заливается соловьём Серёгин.

Но я слушаю его вполуха, заранее подбирая слова для отказа.

Поднимаюсь на этаж и замираю, так и не дойдя пары метров до квартиры. У соседней двери возится с замком незнакомый мне сосед. Тот самый мифический, о котором в красках рассказывала Майя и которого ни разу не видел вживую я. Надо признаться, не видев его, я не признавал и его существование. А сейчас стоит взглянуть на кудрявую башку этого барана и хихикающую девицу, цепляющуюся за его руку — меня накрывает.

Стоит только представить, что он лапал мою Шипучку, привел ее к себе, раздел, а потом… выставил на балкон, подбросив соседу, чтоб жена не узнала… Красная пелена, уже знакомая по вчерашнему вечеру, возвращается. Затмевает разум и какие-либо человеческие эмоции. Сейчас иначе, чем пещерным человеком, которым меня и обозвал приятель, я себя не чувствую. Кладу трубку, прерывая монолог Макса, подлетаю к барану, разворачиваю за шкирку к себе — благо тот значительно уступает мне в росте и мышечной массе — и без предисловий прописываю в челюсть.

Тот валится на пол, совершенно ошеломленный. Девка рядом с ним начинает противно визжать. Серьезно? И вот эта перегидрольная особа с дутыми губами лучше Шипучки? Или это очередная случайная девица, которую он потом сбагрит мне на балкон?

— Это за Майю, ушлепок, — пинаю его по ботинку, для придания окраса словам.

— Ка-какая Майя? — слегка заикается он.

— Та самая! — баран даже не понимает о ком я. — Жена? — спрашиваю я девчонку, жмущуюся к двери. Та трясет головой, мол, нет. — Так вот он — женат. Шла бы ты отсюда, пока не оказалась полуголой на чужом балконе.

Разворачиваюсь к своей двери, вставляю ключ в замок и под звенящую тишину захожу в квартиру. Последнее что вижу, закрывая дверь — округлившиеся глаза девчонки и не менее потрясенное лицо мудака, так и не поднявшегося с пола.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Надо было врезать ему сильнее. За них всех.





Глава 39. Сказка о глупой девочке




Майя

А теперь время сказки.

Жила-была тупая-тупая девочка. Дракон ее не похищал, злой колдун не заколдовывал, даже крючконосая ведьма проклятие не посылала. Просто девочка была очень глупой и от этого — все ее беды.

Она сама прискакала к принцу, сама призналась ему в вечной любви, и сама же попросила взять ее в жены.

Ладно, пока не просила. Но это ж дело пяти минут!

И вот, внимание, вопрос на засыпку: будет ли в сказке хэппи энд?

Я сижу на чемодане уже сорок минут. Ну, как на чемодане, на легкой дорожной сумке. Там только самое необходимое: подарок для родителей Влада на годовщину, сменная одежда — вдруг что — и парик. Это тоже на всякий случай. Мало кто из родителей обрадуется, если их взрослый сын притащит домой неформалку с розовыми волосами, хотя сам Влад, вроде, благосклонно относится к моим ярким экспериментам, но все же… Но все ж.

Я постукиваю носком туфли по полу, и все время одергиваю край юбки. Мне кажется, что платье это не позволительно короткое. А ещё слегка великовато мне в груди — у Гуси там полный комплект, а у меня… недобор, короче, из-за чего лиф периодически сползает, едва не оголяя меня по пояс. Благо лямки, закрепленные мной с обратной стороны булавками, пока справляются с этой миссией. Ну где же Влад?

И Гуся…

Если бы не ее "Я жива" несколько часов назад, я бы уже бежала в полицию. Я бы и после этой смс побежала, она ж типично похитительская! Но потом подруга прислала селфи из какого-то модного ресторана с широченной улыбкой на лице и припиской: завтракаем. И мне все стало понятно…

Мужик. Банально и увлекательно. Мне ли не знать!

И я за подругу рада, пора ей уже выбраться из Бермудского треугольника с вершиной по имени Стас.

Телефон загорается входящим от Влада.

— Я приехал, спускайся, — короткое, теплое.

Я все боялась, что он передумает. Что возьмёт и не возьмёт меня с собой после моих пятничных выкрутасов. А он… в очередной раз поражает меня своей мудростью. Или он так впечатлился моими смелыми признаниями под ночным фонарем? Да, кое-что из того вечера я помню очень хорошо, хоть ему и не созналась.

Теперь главное дождаться ответа. Я знаю, знаю, что дождусь.

Окрылённая и немного нервная от предстоящего испытания, я буквально слетаю со ступенек и сразу в объятия Влада. Он, как истинный джентльмен — не перевелись ещё, глянь, — стоит возле машины, а не ждёт меня в ней. Я влетаю в его объятия и сразу же прижимаюсь к губам. Да, я скучала. Очень.

Он улыбается мне в губы и ненадолго сжимает своими крепкими медвежьими руками почти до хруста. Но я не против. Даже весьма за. С некоторых пор это любимый мной вид объятий.


— Платье? — он сверкает глазами, проходясь руками мне по спине.

— Единственное и неповторимое, — смеюсь я.

— Тебе очень идет, — его колючая щека прижимается ко мне, а руки ползут ниже.

— Ай-яй, — шиплю я.

— Все еще болит? — хмурится он.

— Да я прикалываюсь. Не загоняйся, непоправимый урон моей психике ты не причинил, но и на темную сторону любительниц таких приключений не перевёл. Так что обойдёмся без повторений, урок усвоен. Нам далеко ехать?

— От силы час.

— Я готова, — поправляю сумку на плече, чуть подпрыгивая.

— Что в сумке?

— Так, по мелочи, на всякий непредвиденный случай.

Влад просто кивает, берет мою сумку и закидывает на заднее сидение. Потом открывает мне дверь и подсаживает в свою высокую тачку. Сердце разгоняется до скорости болида. Подскакивает, глухо стучит, отдаваясь в горле. И все же я очень волнуюсь.

Знакомство с родителями. До этого этапа я не доходила ни разу в своих не слишком продолжительных отношениях ранее.

Влад садится на место водителя и прежде, чем завести машину, сжимает мою руку, нервно теребящую подол Гусиного платья.

— Тебе совершенно не о чем волноваться. Ты там будешь самая нормальная из всех.

— И что это значит? — округляю я глаза.

— Увидишь, — хитро улыбается он, заводит машину, и мы трогаемся с места.

Солнце уже довольно высоко и нещадно печет. Мы едем с включенным кондиционером ровно до того, как не выезжаем за МКАД. Когда количество машин стремительно уменьшается, а вдоль дороги выстраиваются сосны, мы открываем окна, пуская свежий воздух в салон. Радио хрипит и бесконечно прерывается, и мы его выключаем. Я не люблю тишину, поэтому сразу начинаю болтать о всякой ерунде, заполняя пространство потоком слов.

— … И тут одна из мамаш становится рядом и давай повторять каждое слово за мной. Я кричу: выше руки, ребята! Она суфлером: руки выше, Алеша! Я: а теперь прыгаем! Она: прыгай, Алеша! Каждое. Долбаное. Слово. Прикинь? Я еле сдержалась, чтоб ее не обматерить. Так и хотелось спросить: а ваш ребенок аутист? Он с первого раза не понимает? Хотя нормальный пацан, самый обычный, но мамаша… Ух, никогда я ещё так не желала сорвать с себя чертов костюм и послать их всех в дальнее путешествие! Пешее и весьма эротическое.

— Да, забавно.

— И главное, ну, как вообще такими становятся? Что должно произойти, чтобы ты до шести лет сопли сыну подтирала и в туалет за ручку водила?

— Может, это очень долгожданный ребенок и родителей переполняет любовь настолько, что ее становится через край? — задумчиво произносит Влад, не отрывая взгляда от дороги.

— Не, это не любовь, это одержимость. А ещё неадекватность. Я никогда такой не стану.

Влад иронично улыбается, все еще смотря прямо перед собой. Я изучаю его профиль, этот его удивительный залом губ и задумчивый взгляд. Интересно, о чем он сейчас думает? Хочет ли семью, детей? Помню, что он был женат, все еще женат, если быть точной, значит, думал. Значит, когда-то планировал, просто не срослось. А что теперь? Не разочаровался ли он в этом институте? Думает ли о продолжении рода? Да, мы уже говорили об этом, но он отделался настолько сухим "да", что я так и не разгадала его истинных чувств на эту тему. А сейчас, наверное, самое время обсудить этот вопрос. Ведь, если он уже думал об этом и примерял меня на свою жизнь — значит, мы смотрим в одном направлении. А Экзюпери — знатный чувак, врать не будет.*

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Знаешь, я не очень часто думаю о будущем, — начинаю издалека.

— Это я заметил, — иронично хмыкает он.

— Но в последнее время… после встречи с тобой, задумалась.

— Неужели? — он выгибает брови, а я смущаюсь ещё больше. Боже, ужасно неловко вот так прямым текстом, посреди бела дня, и трезвой говорить о своих чувствах и глупых мечтах.

— Ага. Ты… много мыслей посадил у меня в голове. Таких, которые прилипают к тебе и заставляют всю свою жизнь разложить по кусочкам, перемешать и выстроить стройным рядом в совсем другом направлении. Понимаешь?

— Да, — усмехается он. — Хотя твои метафоры очень тонкие. Я рад, что ты задумалась. Тебе это нужно.

— А тебе? — неуверенно спрашиваю я.

— А мне нет. Ты же знаешь, моя жизнь уже давно выстроена.

— Вот как… — губы еле шевелятся, а к глазам подступают слезы. Значит, он даже всерьез меня не воспринимает. Его жизнь выстроена и предложить мне что-то большее, чем встречи по вечерам он не готов…

— … тебе пора повзрослеть, — доносится сквозь шум в ушах.

— Что?

— Говорю, рад, что ты, наконец, решила повзрослеть. То есть, все эти твои пляски в костюмах, конечно, очень забавны. Но это в двадцать. А они не будут длиться вечно, можешь мне поверить.

Он снова снисходительно улыбается, не понимая, что будит дракона. Ярость закипает внутри меня горючей лавой, затапливая каждую нервную клетку. То есть я просто не достойна его! Моя работа недостаточно хороша, как и я сама. Чудесно.