Взлетая высоко
Часть 13 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Хейли издает невеселый смешок.
– Почему все думают, что я ревную?
Я опускаю руки.
– А это так?
– Нет, – решительно отвечает она, но тут же прячет лицо. – Ладно, да. Немного. Но только к тому, что у тебя было с ней раньше. К тому, что у тебя может быть с другой женщиной. И ты это заслужил, Чейз. Ты заслуживаешь намного больше, чем… чем…
– Чушь, – я не хочу этого слышать. Или вести с ней этот разговор. Не сейчас. Не завтра. Никогда.
Но Хейли, похоже, еще не закончила. Она освобождается из моих объятий и отступает к окну.
– Кто захочет быть с девушкой, которая пыталась покончить с собой?
Мы оба застываем, когда эти слова слетают с ее губ. Глаза Хейли расширяются от ужаса, но она не забирает их обратно. Она не забирает слова обратно, а оставляет все как есть.
Боже… Я тереблю волосы и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она ошибается. Она чертовски ошибается и даже не осознает этого.
– Я, – твердо заявляю я. – Окей? Я хочу быть с такой девушкой.
Она не шевелится, замирает как вкопанная. Проходит несколько мгновений, когда не слышно ничего, кроме нашего дыхания.
– Я думаю… – Хейли сглатывает, заламывает пальцы и тут же прекращает, едва заметив, что делает, и смотрит мне в глаза. – Думаю, будет лучше, если я вернусь домой с родителями.
Я шокирован. Я в замешательстве и не знаю, что сказать.
– Вернуться… в Миннесоту? – нерешительно размышляю я. Вернуться в то место, откуда она сбежала в начале лета. Вернуться в то место, что находится более чем в тысяче миль отсюда. Черт, если я не ошибаюсь, Миннесота находится в другом часовом поясе.
Хейли не выпускает меня из виду.
– Да.
– Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?
– Я не знаю, – тихо признается она. – Не знаю, чего хочу или какой должна быть моя жизнь теперь. Но я видела ее конец, Чейз, видела его. Я сделала все, что хотела, все, что на самом деле жаждала испытать – и многое другое. Это должно было… это просто должно было закончиться.
Я стискиваю зубы, ее слова похожи на удар в живот.
– Думаешь, Кэти бы этого хотела? Или Джаспер? – Джаспер, который точно знал, что однажды наступит конец, но все равно продолжал бороться.
Хейли в ужасе таращится на меня.
– Это нечестно… – шепчет она.
Да, это так. И, может быть, мои слова делают меня тварью, но я считаю, что она должна услышать правду. Она действительно должна все понять.
– Я… я понятия не имею, что мне делать дальше. – Она подходит к кровати, опускается на нее и зарывается лицом в руки.
– Эй… – За два шага я оказываюсь рядом с ней, встаю перед ней на колени и беру за руки. – Это нормально. Никто не ожидает от тебя, что ты просто продолжишь делать вид, будто ничего не случилось, – она качает головой, но я рядом, стараюсь отогнать от нее сомнения. И даже если я возненавижу себя за это, я все равно должен произнести следующие слова: – Если это на самом деле то, чего ты хочешь, то езжай домой со своими родителями. Хорошо? Я могу навестить тебя на весенних каникулах в Рондейле, и мы…
– Нет, – ее голос не такой ледяной, как в прошлый раз, но такой же тихий и… слабый? Он такой, вашу мать, слабый, словно Хейли давно отказалась от борьбы. – Ты не сможешь меня навестить.
Я застываю. Потому что все это чертово дежавю. Потому что не хочу признавать, что это на самом деле происходит. Хейли снова отталкивает меня.
– Почему нет? – допытываюсь я.
Впервые за вечер она отвечает, ничего не скрывая. Ни своих чувств, ни своей боли.
– Потому что все, что я написала в предсмертной записке, было серьезно, – ее голос – просто приглушенный шепот. – Ты заслужил лучшую жизнь. Великого будущего. Но… я не могу быть частью этого. Не знаю как. И не хочу, чтобы из-за меня тебе пришлось ограничиться малым.
Я застываю в ужасе.
– Это совсем не так.
– Так. Ты уже это делаешь, – она встает. И хотя Хейли выглядит чертовски хрупкой, она все равно продолжает: – Ты жертвуешь собой. Из-за меня. Из-за своей семьи. Из-за своего брата. Ты… С утра пятницы мы ни разу не говорили о том, что произошло. Это неправильно, то, что я чуть не сделала с собой.
– Что ты хочешь от меня услышать? – Я медленно выпрямляюсь. – Ты хочешь, чтобы я злился на тебя? Разочаровался? Я должен накричать на тебя? Бросить тебе в лицо какие-нибудь обвинения за то, что ты все это время водила меня за нос? За то, что ты не была со мной честна? Неужели я должен осуждать тебя за то, что тебе было так плохо, что ты не нашла другого выхода? Прости, но ты можешь забыть об этом. Ты этого не получишь. Не от меня, – я провожу руками по лицу. Заставляю себя сделать глубокий вдох и сохранять спокойствие, хотя хочется что-то разбить. Но больше всего на свете мне хочется убежать, сесть в свой «Додж» и просто уехать. Прочь отсюда. Подальше от этой дерьмовой ситуации и неприятного разговора.
Хотя я прочитал прощальное письмо Хейли всего один раз, каждое слово из него врезалось в мою память. Я до сих пор точно помню, какие чувства оно вызвало во мне. Страх и паника по-прежнему со мной, боксерский бой и два дня, которые я провел с Хейли, этого не изменили. Чем больше я смогу видеть ее, говорить с ней, тем меньше буду волноваться, но я не думаю, что чувство страха когда-нибудь исчезнет. Не после всего, что случилось.
Возможно, я просто обманывал себя, когда думал, что ничего не изменится. Правда, одно остается прежним: Хейли чертовски важна для меня. Ничто и никто не может этого изменить.
То, что теперь я знаю, как сильно она страдает, и хочу сделать все возможное, чтобы помочь ей, не может быть использовано против меня. Но как, мать вашу, она сумела перевернуть все с ног на голову?
– Я не хочу с тобой спорить. – Хейли сжимает кулаки и начинает дрожать. Несмотря на то что в комнате тепло, она вся дрожит, и мне приходится бороться с желанием снова ее обнять.
– А я не хочу, чтобы мы расходились, – отвечаю я так же тихо, как и она. – Не хочу, чтобы это закончилось. Не так. Не… вообще нет.
Хейли закрывает глаза, и на мгновение меня охватывает страх, что она снова заплачет. И что тогда я буду совершенно бессилен, потому что не смогу ей ни в чем отказать.
Но Хейли не плачет. Она снова смотрит на меня с такой грустью в глазах, что я просто хочу обнять ее и никогда больше не отпускать. Но именно этого она не позволяет.
– Как только я скажу родителям, они поедут со мной домой, – тихо объясняет она. – У тебя уже были отношения на расстоянии, и ты потерпел неудачу. И я… я не могу… Мы не можем…
Быть вместе. Она этого не произносит, но я вижу, что это именно то, что она хочет сказать. И она права. Как это вообще должно работать? Между нами будут тысячи миль, независимо от того, нахожусь ли я здесь, в Фервуде, или в кампусе в Бостоне. Я не смогу навещать ее каждые выходные, и даже дважды в месяц, потому что путь до ее дома чертовски длинный, да и у Хейли сейчас совсем другие проблемы. Она должна позаботиться о себе, а я последний, кто хочет мешать ей в этом. Но… вашу мать. Я не сдамся, даже если все в груди ноет от страшной боли.
Я делаю шаг к ней.
– Да, у меня не получилось с Мией, но это не значит, что так будет и с тобой. Я уже говорил тебе, что хочу большего. Больше, чем это лето. И то, что написано в твоем письме… Что ты сказала…
Она отворачивается и обнимает себя руками, чтобы утешить. В этот раз ее всхлипывания отчетливо слышны.
– Я не могу, Чейз. Не хочу потерять тебя. Не так. Но я знаю, что это произойдет. Ты вернешься в колледж и будешь жить своей жизнью. А я… я буду сидеть дома и жить от сеанса к сеансу – вернее, существовать. Ты не можешь хотеть таких отношений. И я этого не хочу.
– То есть ты предпочтешь сдаться, чем хотя бы попытаться?
Когда она поворачивается ко мне, я вижу отчаяние в ее глазах. Тоску. И решимость.
– Я не знаю, что еще делать.
До сих пор я был уверен, что чуть не потерял Хейли в пятницу утром. Но мне никогда не приходила в голову мысль, что это может случиться снова. Только на этот раз эта потеря будет иного рода.
– Твою мать…
Я не могу. Нет, неправильно. Я не хочу этого. Не хочу это слышать, признавать ее правоту. Я в таком ужасе, что даже не замечаю, как оказываюсь у двери, уже держась за ручку. Хейли выкрикивает мое имя, и я останавливаюсь.
Я опускаю руку и сжимаю ее в кулак.
– Я не хочу тебя потерять…
– Я тоже этого не хочу…
Теперь она кажется совсем близко ко мне. Я слышу ее дыхание, такое же сдавленное, как и мое. И чувствую ее тепло, хотя она даже не касается меня. Ей нужно только протянуть руку и дотронуться до меня, чтобы стереть последние несколько минут нашей ссоры.
Но она этого не делает.
Я – тот, кто поворачивается к ней первым. Я был прав, она действительно стоит в половине шага от меня. Я весь на нервах и совсем не хочу думать. На самом деле думать – это последнее, что мне сейчас нужно. Вместо этого я сокращаю расстояние между нами, кладу руку на щеку Хейли и прижимаюсь к ней губами в отчаянном поцелуе.
Хейли отвечает на поцелуй. Она обвивает пальцами мое запястье, но, вместо того чтобы оттолкнуть, цепляется за меня. Она отвечает на поцелуй с той же страстью, с той же тоской, что бушует и во мне. Я не хочу ее терять. Я не хочу потерять то важное, что есть между нами, даже если все и идет наперекосяк.
Мои губы продолжают целовать ее, пока до меня не доносится слабый стон. Все во мне жаждет того, чтобы притянуть Хейли ближе, отдаться нашей страсти – но я этого не делаю. Может быть, потому, что знаю: в конечном счете это причинит боль нам обоим.
Поэтому я заставляю себя остановиться.
– Прости, что не смог подарить тебе поцелуй под дождем, – я прислоняюсь своим лбом к ее лбу.
Она сдавленно смеется. По щеке скатывается одинокая слеза.
– Ты дал мне гораздо больше, чем я могла ждать от этого лета. Честно? Не знаю, что бы я делала без тебя.
Ее слова заставляют меня улыбнуться, хотя все внутри меня болит, а еще приходится подавлять желание поцеловать Хейли. Правда в том, что я не хочу ее отпускать. Не так. Но я так же не могу заставить ее остаться в Фервуде. Точно так же, как не могу заставить ее быть со мной. Не тогда, когда ей и без того плохо. Я последний, кто хочет еще сильнее все усложнить. Отношения на расстоянии достаточно тяжелая штука, а значит, не то, что может быть нужно Хейли прямо сейчас.
Дерьмо. Все во мне противится этому, но, прежде чем я потеряю ее, я должен радоваться тому, что она мне предлагает. Это единственный способ сохранить ее в моей жизни.
– Я не хочу потерять тебя, – повторяю я. – Но… Ах, проклятье. Я понимаю тебя. Окей? Я понимаю.
Хейли крепче сжимает мои запястья, и я не знаю, то ли она пытается удержать меня таким образом, то ли себя – в вертикальном положении. Что бы это ни было, я буду рядом с ней. Я всегда буду рядом с ней.
– Но это не значит, что мы должны исчезнуть. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Хейли. Я хочу, чтобы ты была ее частью.
– Я тоже этого хочу, – шепчет она. – Не знаю, как, но я тоже этого хочу.
Возможно, она правда не знает, но я-то знаю, вот только время против нас. Может быть, его никогда и не было. Время с самого начала играло против наших отношений.
Так как я не хочу ее потерять, то делаю глубокий вдох и заставляю себя произнести следующие слова.
– Значит, друзья? – хрипло предлагаю я. – Мы все еще можем быть друзьями.
– Почему все думают, что я ревную?
Я опускаю руки.
– А это так?
– Нет, – решительно отвечает она, но тут же прячет лицо. – Ладно, да. Немного. Но только к тому, что у тебя было с ней раньше. К тому, что у тебя может быть с другой женщиной. И ты это заслужил, Чейз. Ты заслуживаешь намного больше, чем… чем…
– Чушь, – я не хочу этого слышать. Или вести с ней этот разговор. Не сейчас. Не завтра. Никогда.
Но Хейли, похоже, еще не закончила. Она освобождается из моих объятий и отступает к окну.
– Кто захочет быть с девушкой, которая пыталась покончить с собой?
Мы оба застываем, когда эти слова слетают с ее губ. Глаза Хейли расширяются от ужаса, но она не забирает их обратно. Она не забирает слова обратно, а оставляет все как есть.
Боже… Я тереблю волосы и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Она ошибается. Она чертовски ошибается и даже не осознает этого.
– Я, – твердо заявляю я. – Окей? Я хочу быть с такой девушкой.
Она не шевелится, замирает как вкопанная. Проходит несколько мгновений, когда не слышно ничего, кроме нашего дыхания.
– Я думаю… – Хейли сглатывает, заламывает пальцы и тут же прекращает, едва заметив, что делает, и смотрит мне в глаза. – Думаю, будет лучше, если я вернусь домой с родителями.
Я шокирован. Я в замешательстве и не знаю, что сказать.
– Вернуться… в Миннесоту? – нерешительно размышляю я. Вернуться в то место, откуда она сбежала в начале лета. Вернуться в то место, что находится более чем в тысяче миль отсюда. Черт, если я не ошибаюсь, Миннесота находится в другом часовом поясе.
Хейли не выпускает меня из виду.
– Да.
– Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?
– Я не знаю, – тихо признается она. – Не знаю, чего хочу или какой должна быть моя жизнь теперь. Но я видела ее конец, Чейз, видела его. Я сделала все, что хотела, все, что на самом деле жаждала испытать – и многое другое. Это должно было… это просто должно было закончиться.
Я стискиваю зубы, ее слова похожи на удар в живот.
– Думаешь, Кэти бы этого хотела? Или Джаспер? – Джаспер, который точно знал, что однажды наступит конец, но все равно продолжал бороться.
Хейли в ужасе таращится на меня.
– Это нечестно… – шепчет она.
Да, это так. И, может быть, мои слова делают меня тварью, но я считаю, что она должна услышать правду. Она действительно должна все понять.
– Я… я понятия не имею, что мне делать дальше. – Она подходит к кровати, опускается на нее и зарывается лицом в руки.
– Эй… – За два шага я оказываюсь рядом с ней, встаю перед ней на колени и беру за руки. – Это нормально. Никто не ожидает от тебя, что ты просто продолжишь делать вид, будто ничего не случилось, – она качает головой, но я рядом, стараюсь отогнать от нее сомнения. И даже если я возненавижу себя за это, я все равно должен произнести следующие слова: – Если это на самом деле то, чего ты хочешь, то езжай домой со своими родителями. Хорошо? Я могу навестить тебя на весенних каникулах в Рондейле, и мы…
– Нет, – ее голос не такой ледяной, как в прошлый раз, но такой же тихий и… слабый? Он такой, вашу мать, слабый, словно Хейли давно отказалась от борьбы. – Ты не сможешь меня навестить.
Я застываю. Потому что все это чертово дежавю. Потому что не хочу признавать, что это на самом деле происходит. Хейли снова отталкивает меня.
– Почему нет? – допытываюсь я.
Впервые за вечер она отвечает, ничего не скрывая. Ни своих чувств, ни своей боли.
– Потому что все, что я написала в предсмертной записке, было серьезно, – ее голос – просто приглушенный шепот. – Ты заслужил лучшую жизнь. Великого будущего. Но… я не могу быть частью этого. Не знаю как. И не хочу, чтобы из-за меня тебе пришлось ограничиться малым.
Я застываю в ужасе.
– Это совсем не так.
– Так. Ты уже это делаешь, – она встает. И хотя Хейли выглядит чертовски хрупкой, она все равно продолжает: – Ты жертвуешь собой. Из-за меня. Из-за своей семьи. Из-за своего брата. Ты… С утра пятницы мы ни разу не говорили о том, что произошло. Это неправильно, то, что я чуть не сделала с собой.
– Что ты хочешь от меня услышать? – Я медленно выпрямляюсь. – Ты хочешь, чтобы я злился на тебя? Разочаровался? Я должен накричать на тебя? Бросить тебе в лицо какие-нибудь обвинения за то, что ты все это время водила меня за нос? За то, что ты не была со мной честна? Неужели я должен осуждать тебя за то, что тебе было так плохо, что ты не нашла другого выхода? Прости, но ты можешь забыть об этом. Ты этого не получишь. Не от меня, – я провожу руками по лицу. Заставляю себя сделать глубокий вдох и сохранять спокойствие, хотя хочется что-то разбить. Но больше всего на свете мне хочется убежать, сесть в свой «Додж» и просто уехать. Прочь отсюда. Подальше от этой дерьмовой ситуации и неприятного разговора.
Хотя я прочитал прощальное письмо Хейли всего один раз, каждое слово из него врезалось в мою память. Я до сих пор точно помню, какие чувства оно вызвало во мне. Страх и паника по-прежнему со мной, боксерский бой и два дня, которые я провел с Хейли, этого не изменили. Чем больше я смогу видеть ее, говорить с ней, тем меньше буду волноваться, но я не думаю, что чувство страха когда-нибудь исчезнет. Не после всего, что случилось.
Возможно, я просто обманывал себя, когда думал, что ничего не изменится. Правда, одно остается прежним: Хейли чертовски важна для меня. Ничто и никто не может этого изменить.
То, что теперь я знаю, как сильно она страдает, и хочу сделать все возможное, чтобы помочь ей, не может быть использовано против меня. Но как, мать вашу, она сумела перевернуть все с ног на голову?
– Я не хочу с тобой спорить. – Хейли сжимает кулаки и начинает дрожать. Несмотря на то что в комнате тепло, она вся дрожит, и мне приходится бороться с желанием снова ее обнять.
– А я не хочу, чтобы мы расходились, – отвечаю я так же тихо, как и она. – Не хочу, чтобы это закончилось. Не так. Не… вообще нет.
Хейли закрывает глаза, и на мгновение меня охватывает страх, что она снова заплачет. И что тогда я буду совершенно бессилен, потому что не смогу ей ни в чем отказать.
Но Хейли не плачет. Она снова смотрит на меня с такой грустью в глазах, что я просто хочу обнять ее и никогда больше не отпускать. Но именно этого она не позволяет.
– Как только я скажу родителям, они поедут со мной домой, – тихо объясняет она. – У тебя уже были отношения на расстоянии, и ты потерпел неудачу. И я… я не могу… Мы не можем…
Быть вместе. Она этого не произносит, но я вижу, что это именно то, что она хочет сказать. И она права. Как это вообще должно работать? Между нами будут тысячи миль, независимо от того, нахожусь ли я здесь, в Фервуде, или в кампусе в Бостоне. Я не смогу навещать ее каждые выходные, и даже дважды в месяц, потому что путь до ее дома чертовски длинный, да и у Хейли сейчас совсем другие проблемы. Она должна позаботиться о себе, а я последний, кто хочет мешать ей в этом. Но… вашу мать. Я не сдамся, даже если все в груди ноет от страшной боли.
Я делаю шаг к ней.
– Да, у меня не получилось с Мией, но это не значит, что так будет и с тобой. Я уже говорил тебе, что хочу большего. Больше, чем это лето. И то, что написано в твоем письме… Что ты сказала…
Она отворачивается и обнимает себя руками, чтобы утешить. В этот раз ее всхлипывания отчетливо слышны.
– Я не могу, Чейз. Не хочу потерять тебя. Не так. Но я знаю, что это произойдет. Ты вернешься в колледж и будешь жить своей жизнью. А я… я буду сидеть дома и жить от сеанса к сеансу – вернее, существовать. Ты не можешь хотеть таких отношений. И я этого не хочу.
– То есть ты предпочтешь сдаться, чем хотя бы попытаться?
Когда она поворачивается ко мне, я вижу отчаяние в ее глазах. Тоску. И решимость.
– Я не знаю, что еще делать.
До сих пор я был уверен, что чуть не потерял Хейли в пятницу утром. Но мне никогда не приходила в голову мысль, что это может случиться снова. Только на этот раз эта потеря будет иного рода.
– Твою мать…
Я не могу. Нет, неправильно. Я не хочу этого. Не хочу это слышать, признавать ее правоту. Я в таком ужасе, что даже не замечаю, как оказываюсь у двери, уже держась за ручку. Хейли выкрикивает мое имя, и я останавливаюсь.
Я опускаю руку и сжимаю ее в кулак.
– Я не хочу тебя потерять…
– Я тоже этого не хочу…
Теперь она кажется совсем близко ко мне. Я слышу ее дыхание, такое же сдавленное, как и мое. И чувствую ее тепло, хотя она даже не касается меня. Ей нужно только протянуть руку и дотронуться до меня, чтобы стереть последние несколько минут нашей ссоры.
Но она этого не делает.
Я – тот, кто поворачивается к ней первым. Я был прав, она действительно стоит в половине шага от меня. Я весь на нервах и совсем не хочу думать. На самом деле думать – это последнее, что мне сейчас нужно. Вместо этого я сокращаю расстояние между нами, кладу руку на щеку Хейли и прижимаюсь к ней губами в отчаянном поцелуе.
Хейли отвечает на поцелуй. Она обвивает пальцами мое запястье, но, вместо того чтобы оттолкнуть, цепляется за меня. Она отвечает на поцелуй с той же страстью, с той же тоской, что бушует и во мне. Я не хочу ее терять. Я не хочу потерять то важное, что есть между нами, даже если все и идет наперекосяк.
Мои губы продолжают целовать ее, пока до меня не доносится слабый стон. Все во мне жаждет того, чтобы притянуть Хейли ближе, отдаться нашей страсти – но я этого не делаю. Может быть, потому, что знаю: в конечном счете это причинит боль нам обоим.
Поэтому я заставляю себя остановиться.
– Прости, что не смог подарить тебе поцелуй под дождем, – я прислоняюсь своим лбом к ее лбу.
Она сдавленно смеется. По щеке скатывается одинокая слеза.
– Ты дал мне гораздо больше, чем я могла ждать от этого лета. Честно? Не знаю, что бы я делала без тебя.
Ее слова заставляют меня улыбнуться, хотя все внутри меня болит, а еще приходится подавлять желание поцеловать Хейли. Правда в том, что я не хочу ее отпускать. Не так. Но я так же не могу заставить ее остаться в Фервуде. Точно так же, как не могу заставить ее быть со мной. Не тогда, когда ей и без того плохо. Я последний, кто хочет еще сильнее все усложнить. Отношения на расстоянии достаточно тяжелая штука, а значит, не то, что может быть нужно Хейли прямо сейчас.
Дерьмо. Все во мне противится этому, но, прежде чем я потеряю ее, я должен радоваться тому, что она мне предлагает. Это единственный способ сохранить ее в моей жизни.
– Я не хочу потерять тебя, – повторяю я. – Но… Ах, проклятье. Я понимаю тебя. Окей? Я понимаю.
Хейли крепче сжимает мои запястья, и я не знаю, то ли она пытается удержать меня таким образом, то ли себя – в вертикальном положении. Что бы это ни было, я буду рядом с ней. Я всегда буду рядом с ней.
– Но это не значит, что мы должны исчезнуть. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни, Хейли. Я хочу, чтобы ты была ее частью.
– Я тоже этого хочу, – шепчет она. – Не знаю, как, но я тоже этого хочу.
Возможно, она правда не знает, но я-то знаю, вот только время против нас. Может быть, его никогда и не было. Время с самого начала играло против наших отношений.
Так как я не хочу ее потерять, то делаю глубокий вдох и заставляю себя произнести следующие слова.
– Значит, друзья? – хрипло предлагаю я. – Мы все еще можем быть друзьями.