Взять Чумазого!

– Не помню, – ответил он. – Почему вы спрашиваете?

– Хочу знать, как долго длится твоя терапия, – пояснил я. – Как ты тут оказался?

Чёрт задумался, нахмурился, переваривая мой вопрос, который поставил его в тупик.

– Тут… Не знаю.

– Ты не интересовался, зачем ты здесь? – Я попытался зайти с другой стороны.

– Я здесь потому, что неизлечимо болен.

Признаться, не такие ответы я хотел услышать. Хорошо хоть Мирко запомнил моё имя. Честно сказать, выглядел он действительно отвратительно. Возможно, поэтому не помнил ничего. Тогда назревал следующий вопрос – не здесь ли ему промыли мозги?

И был ли виноват в этом побочный эффект, о котором без устали твердил Висконский. Будь так, не хотелось бы познать проявление такой вот побочки на себе. Но ведь хоть что-то Мирко должен был помнить, кроме своего имени и распорядка дня?!

Видя, что время на таймере неумолимо тает и от семи минут осталось лишь две, я решил действовать в лоб. Огляделся, убедился, что за нами никто не наблюдает, и коснулся его локтя своими когтями.

– Ты бывал в комнате с белыми стенами, Мирко? – с напором спросил я.

Мирко, было выключившийся из разговора, вздрогнул, чуть не подскочив. Показалось, что его взгляд вдруг прояснился. Чёрт резко убрал локоть со стола.

– Повтори то, что ты сказал, – прошипел он.

– Комната с белыми стенами, что тебе известно о ней? – уверенно повторил я.

– Так это правда! – вскрикнул Мирко. – Это правда было, а они!..

Он попытался вскочить, поэтому мне пришлось силой удержать его за столом. Такой шанс я не мог упустить.

– Рассказывай, – потребовал я.

– Откуда ты знаешь про белую комнату? – в свою очередь, напустился на меня он. Его голос вибрировал, с трудом справляясь с волнением. – Она есть? Она на самом деле есть?!

– Что ты знаешь? – повторил я.

Боковым зрением я видел, как на таймере пошли последние десять секунд. Плевать, я должен был узнать о белой комнате и не собирался вставать из-за стола.

– Мне говорили, что это… – Мирко часто задышал, со свистом втягивая ноздрями воздух. – Мне говорили, что это всего лишь… – Он запнулся, растерянно замотал головой.

– Говори, что знаешь! – Я больно стиснул его локоть когтями.

– Нет, ты… ты лжешь, я не сумасшедший, я не мог быть там! Ведь если бы я был там, если бы я это видел… я бы!..

Его слова прервал звук таймера. Истекли положенные пятнадцать минут.

– Говори. – Я чувствовал, как ко мне подкатывает ярость.

– Уберите его от меня-а! Я не сумасшедший! – завопил Мирко. – Уходи-и! Отстань от меня-а!

В следующий миг у чёрта началась истерика. Он подскочил, вырвался из моих лап. Я попытался удержать его, но в лапах остался лишь клок шерсти. Мирко бросился к окошку выдачи с воплями: «Я здоров, я не сумасшедший, помогите, доктор!»

Судорожно схватил свою порцию антибиотиков, с маху забросил себе в пасть. Его тело била крупная дрожь. В зал столовой забежал Висконский на пару с близнецом-упырём Викентием. Все до одного черти, кроме меня, уже стояли в колонне.

Мой взгляд встретился со взглядом баггейна. Я видел, как лапа санитара легла на пояс халата, где, видимо, лежал электрошокер. Мы с доктором сверлили друг друга взглядами. Повисло напряжение, но Висконский всё же остановил медбрата и коснулся его плеча.

– Всё нормально, мистер Видич? Я было думал, что-то произошло, – пропел он своим сладким голоском. – В следующий раз не пугайте нас так, хорошо?

– Выпейте лекарство и займите своё место, – распорядился медбрат.

На меня смотрело множество пар глаз чертей-пациентов. Пришлось погасить в себе бушующую ярость и подойти к окну выдачи. Ничего другого я сделать не мог. Когда я выпил пилюли и последовал за колонной к лифту, дорогу мне преградил доктор-баггейн. Оборотень схватил меня за запястье и потянул на себя.

– Думали, я не замечу, что вы украли историю болезни, Видич? – сквозь зубы процедил он. От медового голоса не осталось и следа. Зачем, теперь нас не видели другие черти из колонны. – Я в ответе за всё и не допущу никаких фокусов в этих стенах.

Мне нечего было сказать.

– Сегодня получите двойную дозу препаратов, чтобы мозги хоть немного встали на место!

Я резко одёрнул его лапу. Дыбом встала шерсть, лоб покрылся холодной испариной. Хотелось придушить Висконского, но я знал, что, бросься я на чёрта, и за моей спиной вырастет Викентий с шокером в скользких холодных лапах. С ними двумя, да ещё и вооружёнными, мне было не справиться.






Глава 19

Метаморфозы белой комнаты




На следующий день самочувствие было такое, будто меня переехал грузовик. Висконский сдержал слово, и накануне один из медбратьев поставил мне двойную дозу препарата. Упырь пристегнул меня к койке кожаными ремнями, и сутки напролёт по моим венам гоняли всякую дрянь, которую здесь называли лекарством.

Я же предпочитал называть это ядом, потому что не знал лекарств, которые делали пациенту хуже. Профан? Да что там – я ровным счётом ничего не понимал в медицине. Но с каждой минутой, с каждым часом я лишь убеждался в том, что в клинике Лисича занимались чем угодно, но не лечением больных. Уж поверьте!

Висконский раз за разом ссылался на побочный эффект принимаемых препаратов, но от чего, спрашивается, меня лечили? Что это была за болезнь, о существовании которой я не знал? В ответ на мой прямой вопрос, который был задан злокозненному оборотню вчера, тот лишь загадочно улыбнулся. Типа какие-то там галлюцинации…

Неизгладимое впечатление оставил разговор с чёртом Мирко. Я вспоминал наш диалог и из раза в раз приходил к выводу, что безномерной знал о комнате с белыми стенами. Чёрт точно был там либо слышал что-то жуткое об этом местечке. Его реакция, крики, переживания, уход в истерику не были наигранны…

Когда я понял, что был не единственным чёртом, побывавшим в белой комнате, захотелось свернуть Висконскому шею. Ещё бы, медперсонал клиники нагло врал мне об этом месте. Вот только в своём нынешнем положении я ничего не мог противопоставить баггейну и медбратьям. Я был безоружен и лишён сил в результате так называемой терапии.

Появился ещё один вопрос, на который также хотелось получить правдивый ответ – сколько чертей закончили свою терапию выпиской? Разумеется, вопрос оставался без ответа, а от предположений становилось не по себе.

Теперь-то я точно знал, что меня попросту насильно удерживают в этих стенах. Но раз так, то вставал другой вопрос, не менее острый – связывались ли из клиники Лисича с моим министерством? Подавали ли они реально запрос? Так ли трудно сфабриковать «ответ» из министерства на компьютере?

Размышляя, проводя логические цепочки, я приходил к выводу, что на самом деле никто ничего не отправлял в Ночград. Да и как я мог поверить, что письмо ушло вечерним поездом, то есть прибыло в столицу ночью, а уже утренним экспрессом был получен ответ?! От последующих выводов взрывалась голова…

«Ты пленник, Деян, – подумал я. – И ты даже понятия не имеешь, что происходит в этой дыре…»

Ситуация была крайне напряжённой. Я не мог выбрать точку отсчёта, зацепиться за что-либо, двигаться дальше. Вводных, которые необходимо было учитывать, становилось всё больше. Не успевал я наметить план, как в него вносились всё новые коррективы. Такое положение дел не могло устраивать, но и что-либо изменить я не мог.

Оставалось строить хорошую мину при плохой игре и дальше разыгрывать роль пациента в спектакле Висконского под названием «клиника доктора Лисича». Разыгрывать и одновременно собирать новые факты, по крупинке воссоединяя недостающие элементы мозаики.

Таков был мой план, чтобы распутать клубок, я искал начало нитки. Следовало подойти к новому визиту в белую комнату во всеоружии. Сомнения в том, что это произойдёт, отпали. Белая комната находилась где-то в коридорах здания клиники.

Прокручивая вот уже который раз эти мысли, я стоял в очереди к окошку выдачи провианта, чувствуя, как тело пробивает озноб. Глаза закрывались, я вздрагивал, словно проваливаясь в сон. Хотелось скорее съесть положенную котлету и вернуться в палату, чтобы хорошенечко выспаться после суток с двойной дозой препаратов.

Да и не было бы меня здесь, но медбрат Вик лично отлепил меня от койки и силой выволок в коридор на завтрак. Что же, пусть так – Висконский хотел сломить меня, но не на того нарвались. Следовало собраться. Раз я таки оказался здесь…

– Чур, со мной, Деян!

Я вздрогнул от неожиданности, когда передо мной выросла Славна. Чертовка напоминала себя прежнюю и снова была полна сил. Её глаза искрились, а по рылу расползлась улыбка. Славна успела взять свою порцию и была серьёзно настроена продолжить наш разговор. Ну почему именно сейчас, когда я с трудом держал глаза открытыми и валился с ног от усталости!

– Рад видеть тебя, Славна.

– Привет-привет! – ответила она. – Выглядишь не ахти, что-то случилось?

Мягко сказано «не ахти», я, как мог, оскалился. Не хватало оставить о себе впечатление как об унылом и безынициативном чёрте. Мелькнула мысль припомнить ей вчерашний понурый взгляд и опущенные плечи. Но, разумеется, я отмёл эту мысль с порога.

Какой уважающий себя чёрт будет говорить чертовке, на которую имеет виды, такие вещи. Я-то, конечно, был не из таких.

«А ты что, имеешь на неё виды, Деян? С каких это пор?» – вдруг подумал я.

Появилось неожиданное ощущение, что желание понравиться молодой чертовке перевешивает желание добиться истины. Но ведь никто не отнимал у меня право совместить приятное с полезным, так? Вроде бы так, да, но…

Вот только было нечто, отвлекающее меня от Славны и её милой мордашки с горящими глазами. Это была то и дело всплывающая на поверхность мысль о белой комнате. Мысль, сводившая меня с ума. Когда девушка уже развернулась и зашагала к столику, я остановил её:

– Славна…

Она охотно обернулась, приготовившись слушать. Признаюсь, мне тяжело дался вопрос, но я всё же спросил её о белых стенах. Славна задумалась, пожала плечами и покачала головой.

– Белые стены? – протянула она с неподдельным удивлением. – Прям белые-белые? И что, такая комната правда здесь есть?

Я поднёс указательный палец к губам, кивком головы показывая, чтобы чертовка шла к столу. Разговор стоило продолжить позже. У окошка выдачи почти не осталось чертей, я, как и все, взял положенную порцию завтрака.

Интересно, Славна не знала о белой комнате или делала вид? Всё же над нами висела камера. Я перевёл взгляд на объектив. Может, поэтому чертовка отказалась отвечать?

«Тоже мне, жандарм называется! Как же я не подумал об этом? Будет забавно, если девчонка уже обо всём догадалась, а я нет».

Совсем не вовремя затряслись лапы. Вспомнился майор, у которого приступы трясучки случались после длительных и регулярных запоев. Я поёжился, обернулся к Славне, полагая, что чертовка успела занять столик для нас двоих.

Однако каково же было моё удивление, когда вместо Славны мои глаза наткнулись на доктора Висконского. Он изучающе смотрел на меня, словно пытался понять – не задумал ли я чего особо пакостного?

– Сегодня без выходок, Деян? – подмигнул доктор.

Он переплёл пальцы, сцепив лапы, и обернулся к столу, за которым сидела Славна. Чертовка внимательно наблюдала за происходящим, хоть и не подавала виду. Оборотень помахал ей лапой, та помахала в ответ. Я видел, как он скалится ей.

Но когда доктор-баггейн повернулся ко мне, на его физиономии вновь застыла каменная, ничего не выражающая мина. Но тем не менее лично мне Висконский почему-то напоминал оголённый провод. Такие страсти мне были совершенно ни к чему. Я решил как-нибудь поделикатнее разрядить обстановку: