Выстрел в ночи
Часть 18 из 54 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Тишке она привезла шоколадную конфету, которую сразу же развернула и вручила псу, думая про себя, что все вкусное почему-то есть вредно и людям, и животным. Тишка благодарно вильнул хвостом и принялся за лакомство.
Лео и впрямь подъехала к дому Милы на своей оранжевой машине, когда времени оставалось в обрез. Андриана и Мила успели уже вдоволь наговориться. А Лео, влетев в прихожую, сразу скомандовала:
– Девчонки, быстро спускаемся вниз! Карета подана.
Глава 10
– Смотрите, девочки! Паутинка летит! – воскликнула Мила, когда они выбрались из салона на стоянке возле галереи.
– И небо такое проникновенно-синее, что даже плакать хочется, – добавила Андриана.
– Плакать? – удивилась Лео и посмотрела на Андриану Карлсоновну с подозрением. – Ты, случайно, никуда по-крупному не вляпалась?
– С чего это ты взяла?
– С того, что тебе плакать хочется, обычно из тебя слезу не выжать, как из камня воду.
– Так я же образно выразилась, – сказала в свое оправдание Андриана.
– Ну, если только образно. – Леокадия заперла машину, включила сигнализацию, и они направились к крыльцу галереи.
Небольшая художественная галерея «Вишневая роща» располагалась в старинном особняке девятнадцатого века. Ее владелец господин Славин сумел превратить свое детище в маленькое чудо с неповторимой аурой. Тех, кто побывал здесь хотя бы однажды, тянуло приходить сюда снова. В галерее выставлялись как маститые художники, так и совсем юные дарования. У хозяина был особый нюх на таланты, как известные, так и еще никем не раскрытые.
Женщины вошли в вестибюль, где предъявили билеты, и отправились дальше. Вскоре цокающее эхо их каблучков заглушил мягкий ковер, устилающий лестницу, ведущую на второй этаж. Сегодня выставка проходила в верхнем зале.
– Андриана, а что ты сейчас читаешь? – спросила Леокадия.
– Рекса Стаута «Слишком много женщин»…
– Опять детектив, – фыркнула, перебив ее, Лео, – ты все еще влюблена в толстяка Ниро Вульфа?
– Нет.
– О! Наметился прогресс, ты переключилась на Арчи Гудвина?
– Нет.
– Неужели ты запала на зануду Крамара? – сделала Леокадия большие глаза. – Но учти, он женат.
– Нет и еще раз нет! – Андриана чуть не притопнула от досады ногой. – Если я там во что-то и влюблена, кроме таланта автора, то только в орхидеи!
– Ха! – выдохнула Леокадия и не заметила, как попала в собственную ловушку.
– Ты все время твердишь, что не читаешь детективы, – ледяным голосом проговорила Андриана, – но откуда ты тогда так хорошо знаешь персона– жей?
– Читала в юности пару детективчиков, – пытаясь выкрутиться, пренебрежительно проговорила Леокадия.
– Гм, – насмешливо произнесла Андриана.
– А я читаю книгу Виктории Волгиной, – вступила в разговор Мила, скорее не для того, чтобы поделиться прочитанным, а с целью разрядить накалившуюся обстановку…
– А кто это такая? – спросила Леокадия с интересом.
– Это современная писательница, она тетя Мирославы Волгиной, того самого детектива, что помогла вырвать нашу девочку из рук незрячей Фемиды! – воскликнула Мила.
– Ты говоришь о богине правосудия так, словно это какой-то гоголевский Вий, я так и слышу: тащится каменная тетка топ-топ с завязанными глазами, в руках весы, и кричит: «Поднимите мне веки! Хочу узреть проказницу Виолетту!»
– А что, – сердито ответила Мила, – иногда и Фемиде следует приоткрыть глаза. А то вокруг бог весть что творится.
– Я ничего не могу сказать о Виктории, – проговорила Андриана, – но после похвалы Милы обязательно стану ее читать. А вот Мирослава – детектив от бога!
– Ага, – хмыкнула Лео, – это она тебя толкнула на скользкую дорожку.
– На какую еще скользкую дорожку? – обиделась Андриана.
– А как же! Не познакомься ты с ней, не стала бы записываться в сыщицы, а сидела бы дома и вязала кружева, как Мила.
– Или, распушив хвост, – невозмутимо ответила Андриана, – бегала бы по мужикам.
– У меня не мужики, а поклонники! – отрезала Леокадия.
– Девочки! Не ссорьтесь, – жалобно попросила Мила.
– Ладно, – сказала Лео, – мир, дружба, шоколадка «Россия щедрая душа». – При этих словах она вытащила плитку темного шоколада и разломила ее на три части, одну оставив себе, а две отдав подругам.
– Лео, а ты не знаешь, отчего скончался этот художник? Ведь он вроде был не старый? – спросила Мила.
– Сорок четыре года. Его застрелили из обреза охотничьего ружья.
Андриана встала как вкопанная. Ей показалось, что ее ударили по голове пыльным мешком.
– Что с тобой? – удивилась Леокадия. – Ты чего так побледнела?
– Нет, ничего, – пролепетала Андриана Карлсоновна, – просто это так неожиданно.
– По-моему, в твоих детективах и не такое случается.
– Ты права, – тихо отозвалась Андриана.
– Поэтому я их и не читаю, берегу нервы.
– Тогда почитай Юзефа Крашевского, – машинально проговорила Андриана.
– Кто такой? Почему не знаю?!
– Это польский писатель девятнадцатого века. У него и любовь, и история. Я прочитала у него «Графиню Козель» и «Брюль». Мне понравились эти романы.
– А они точно про любовь? – подозрительно спросила Лео.
– Точно.
– Но ты же любовные романчики не любишь, – ехидно заметила Лео.
– Ты верно выразилась – я не люблю любовные романчики, – невозмутимо отозвалась Андриана. – А это довольно серьезные исторические вещи, они расширяют кругозор.
– Кто такая графиня Козель?
– Несчастная любовница Августа II Сильного, короля Саксонии.
– И почему же она несчастная?
– Из-за своей гордыни, как я думаю, – ответила Андриана.
– А кто такой Брюль?
– Один прохвост при дворе Августа II и его сына. Выбрался из грязи в князи и стал первым министром короля польского и курфюрста саксонского Августа III.
– Понятно, ты меня заинтриговала. Пожалуй, я тоже почитаю твоего Крашевского.
– Он не мой!
– Но ты же мне его порекомендовала, – безмятежно отозвалась Леокадия.
– Между прочим, – сказала Андриана, – Крашевский внесен в Книгу рекордов Гиннесса как «чемпион эпохи гусиного пера».
– С чего бы это? – удивилась Лео.
– А с того, что он написал около 600 томов романов и повестей, поэтических и драматических произведений. И это не считая большого количества публицистических и литературно-критических статей, путевых очерков, трудов по истории, этнографии, фольклористике. И написал он все это пером! Ведь в те времена не было даже ручек! Не говоря уже о пишущих машинках. А теперь писателям с компьютерами вообще благодать!
– Да, силен мужик! – согласилась Лео.
– Крашевский не мужик! – обиделась за писателя Андриана.
– Извини, – хмыкнула Леокадия, – ясновельможный пан.
– Ты не можешь обходиться без своих подкалываний!
– Я же извинилась.
– Кстати, у Крашевского в «Графине Козель» очень интересные описания шведского короля Карла XII, они совсем не похожи на то, что можно прочитать в книгах наших писателей и увидеть в отечественном кино, – пояснила Андриана, проигнорировав иронию подруги.
– Он там лучше или хуже?
Лео и впрямь подъехала к дому Милы на своей оранжевой машине, когда времени оставалось в обрез. Андриана и Мила успели уже вдоволь наговориться. А Лео, влетев в прихожую, сразу скомандовала:
– Девчонки, быстро спускаемся вниз! Карета подана.
Глава 10
– Смотрите, девочки! Паутинка летит! – воскликнула Мила, когда они выбрались из салона на стоянке возле галереи.
– И небо такое проникновенно-синее, что даже плакать хочется, – добавила Андриана.
– Плакать? – удивилась Лео и посмотрела на Андриану Карлсоновну с подозрением. – Ты, случайно, никуда по-крупному не вляпалась?
– С чего это ты взяла?
– С того, что тебе плакать хочется, обычно из тебя слезу не выжать, как из камня воду.
– Так я же образно выразилась, – сказала в свое оправдание Андриана.
– Ну, если только образно. – Леокадия заперла машину, включила сигнализацию, и они направились к крыльцу галереи.
Небольшая художественная галерея «Вишневая роща» располагалась в старинном особняке девятнадцатого века. Ее владелец господин Славин сумел превратить свое детище в маленькое чудо с неповторимой аурой. Тех, кто побывал здесь хотя бы однажды, тянуло приходить сюда снова. В галерее выставлялись как маститые художники, так и совсем юные дарования. У хозяина был особый нюх на таланты, как известные, так и еще никем не раскрытые.
Женщины вошли в вестибюль, где предъявили билеты, и отправились дальше. Вскоре цокающее эхо их каблучков заглушил мягкий ковер, устилающий лестницу, ведущую на второй этаж. Сегодня выставка проходила в верхнем зале.
– Андриана, а что ты сейчас читаешь? – спросила Леокадия.
– Рекса Стаута «Слишком много женщин»…
– Опять детектив, – фыркнула, перебив ее, Лео, – ты все еще влюблена в толстяка Ниро Вульфа?
– Нет.
– О! Наметился прогресс, ты переключилась на Арчи Гудвина?
– Нет.
– Неужели ты запала на зануду Крамара? – сделала Леокадия большие глаза. – Но учти, он женат.
– Нет и еще раз нет! – Андриана чуть не притопнула от досады ногой. – Если я там во что-то и влюблена, кроме таланта автора, то только в орхидеи!
– Ха! – выдохнула Леокадия и не заметила, как попала в собственную ловушку.
– Ты все время твердишь, что не читаешь детективы, – ледяным голосом проговорила Андриана, – но откуда ты тогда так хорошо знаешь персона– жей?
– Читала в юности пару детективчиков, – пытаясь выкрутиться, пренебрежительно проговорила Леокадия.
– Гм, – насмешливо произнесла Андриана.
– А я читаю книгу Виктории Волгиной, – вступила в разговор Мила, скорее не для того, чтобы поделиться прочитанным, а с целью разрядить накалившуюся обстановку…
– А кто это такая? – спросила Леокадия с интересом.
– Это современная писательница, она тетя Мирославы Волгиной, того самого детектива, что помогла вырвать нашу девочку из рук незрячей Фемиды! – воскликнула Мила.
– Ты говоришь о богине правосудия так, словно это какой-то гоголевский Вий, я так и слышу: тащится каменная тетка топ-топ с завязанными глазами, в руках весы, и кричит: «Поднимите мне веки! Хочу узреть проказницу Виолетту!»
– А что, – сердито ответила Мила, – иногда и Фемиде следует приоткрыть глаза. А то вокруг бог весть что творится.
– Я ничего не могу сказать о Виктории, – проговорила Андриана, – но после похвалы Милы обязательно стану ее читать. А вот Мирослава – детектив от бога!
– Ага, – хмыкнула Лео, – это она тебя толкнула на скользкую дорожку.
– На какую еще скользкую дорожку? – обиделась Андриана.
– А как же! Не познакомься ты с ней, не стала бы записываться в сыщицы, а сидела бы дома и вязала кружева, как Мила.
– Или, распушив хвост, – невозмутимо ответила Андриана, – бегала бы по мужикам.
– У меня не мужики, а поклонники! – отрезала Леокадия.
– Девочки! Не ссорьтесь, – жалобно попросила Мила.
– Ладно, – сказала Лео, – мир, дружба, шоколадка «Россия щедрая душа». – При этих словах она вытащила плитку темного шоколада и разломила ее на три части, одну оставив себе, а две отдав подругам.
– Лео, а ты не знаешь, отчего скончался этот художник? Ведь он вроде был не старый? – спросила Мила.
– Сорок четыре года. Его застрелили из обреза охотничьего ружья.
Андриана встала как вкопанная. Ей показалось, что ее ударили по голове пыльным мешком.
– Что с тобой? – удивилась Леокадия. – Ты чего так побледнела?
– Нет, ничего, – пролепетала Андриана Карлсоновна, – просто это так неожиданно.
– По-моему, в твоих детективах и не такое случается.
– Ты права, – тихо отозвалась Андриана.
– Поэтому я их и не читаю, берегу нервы.
– Тогда почитай Юзефа Крашевского, – машинально проговорила Андриана.
– Кто такой? Почему не знаю?!
– Это польский писатель девятнадцатого века. У него и любовь, и история. Я прочитала у него «Графиню Козель» и «Брюль». Мне понравились эти романы.
– А они точно про любовь? – подозрительно спросила Лео.
– Точно.
– Но ты же любовные романчики не любишь, – ехидно заметила Лео.
– Ты верно выразилась – я не люблю любовные романчики, – невозмутимо отозвалась Андриана. – А это довольно серьезные исторические вещи, они расширяют кругозор.
– Кто такая графиня Козель?
– Несчастная любовница Августа II Сильного, короля Саксонии.
– И почему же она несчастная?
– Из-за своей гордыни, как я думаю, – ответила Андриана.
– А кто такой Брюль?
– Один прохвост при дворе Августа II и его сына. Выбрался из грязи в князи и стал первым министром короля польского и курфюрста саксонского Августа III.
– Понятно, ты меня заинтриговала. Пожалуй, я тоже почитаю твоего Крашевского.
– Он не мой!
– Но ты же мне его порекомендовала, – безмятежно отозвалась Леокадия.
– Между прочим, – сказала Андриана, – Крашевский внесен в Книгу рекордов Гиннесса как «чемпион эпохи гусиного пера».
– С чего бы это? – удивилась Лео.
– А с того, что он написал около 600 томов романов и повестей, поэтических и драматических произведений. И это не считая большого количества публицистических и литературно-критических статей, путевых очерков, трудов по истории, этнографии, фольклористике. И написал он все это пером! Ведь в те времена не было даже ручек! Не говоря уже о пишущих машинках. А теперь писателям с компьютерами вообще благодать!
– Да, силен мужик! – согласилась Лео.
– Крашевский не мужик! – обиделась за писателя Андриана.
– Извини, – хмыкнула Леокадия, – ясновельможный пан.
– Ты не можешь обходиться без своих подкалываний!
– Я же извинилась.
– Кстати, у Крашевского в «Графине Козель» очень интересные описания шведского короля Карла XII, они совсем не похожи на то, что можно прочитать в книгах наших писателей и увидеть в отечественном кино, – пояснила Андриана, проигнорировав иронию подруги.
– Он там лучше или хуже?