Выбери меня
Часть 11 из 31 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Варя пожала печами, улыбнулась неловко, произнесла тихо:
– Ну ладно, если так… Еще раз вам спасибо…
– Счастливой тебе дороги, Варя! Я не прощаюсь, еще свидимся. Моя семья часто в Караваево наезжает, там места такие… Душой отдыхаешь… Да что я тебе рассказываю, сама все увидишь! Ну, с богом! Давай! Да на верхнюю палубу иди, подыши нашим волжским ветром! Погляди на наши просторы – восторг! Чистый восторг!
На верхней палубе было и впрямь ветрено, народу почти не было, все рассредоточились внизу, в закрытом от ветра отсеке. Варя сняла легкий шарф с шеи, повязала его на голову, подняла воротник куртки. Ничего, терпимо. Главное, не холодно. А с палубы лучше волжские просторы осматривать… Интересно же, никогда не была на Волге.
Просторы и впрямь были впечатляющие, ничего не скажешь. Только почему-то обещанного Алексеем восторга она в себе не ощущала. Ну, Волга. Ну, просторы. Да, впечатление есть, а восторга нет. Еще и некстати всплыла в голове ассоциация с недавно увиденной по телевизору комедией «День выборов»… Там тоже четыре забавных мужика-пиарщика плыли по Волге на пароходе, плыли… И хохмили всю дорогу с этими выборами. Даже батюшку сценаристы в сюжет приплели, который эту выборную кампанию по-своему благословлял. Да уж, все может послужить фоном к великому осмеянию, даже просторы волжских берегов. Помнится, они вдвоем с Максом эту комедию смотрели, и он хохотал до колик в животе…
Так, стоп. Не надо про Макса. Нет больше Макса и не было никогда. Вернее, был, но в прошлой жизни. А сейчас другая жизнь началась, разумная и спланированная. Так что пусть эти волжские красоты будут фоном к ее стратегическим планам. А что, тоже неплохо…
Четыре часа пролетели незаметно, и она даже не поняла, когда «Ракета» успела вплыть в приток Волги Ветлугу, потому что голос диктора в динамике вдруг прошипел:
– В Караваеве стоим десять минут вместо двадцати… В график не укладываемся. Кому на выход, заранее поторопитесь.
Варя послушно заторопилась, и оказалась в первых рядах выходящих на пристани, и тут же увидела Сергея Семеновича, расплывшегося в улыбке:
– Приехала, дорогая ты моя… Намаялась, поди? Голодная? Алексей даже завтраком тебя не накормил…
– Так мы на «Ракету» опаздывали, Сергей Семеныч!
– Да я в курсе, он мне сразу отзвонился. Хорошая, говорит, барышня, шибко вежливая. А я ему говорю – хорошая, конечно! Плохих не держим, плохие нам не нужны! Ну, пойдем быстрее, кормить тебя буду!
– А я не хочу… Правда, не хочу. Мне бы только кофе большую чашку выпить. А есть мне правда совсем не хочется!
– Ну, это ты брось! И без того кожа да кости, на солнце просвечиваешь! Куда это годится, а? И не говори мне ничего, сначала я тебя накормлю, а потом уж все остальное! Моя Нюся сейчас аккурат с обедом хлопочет… Еще и пирог печет, свой фирменный, с грибами. Такой у нее пирог получается, я тебе скажу… Сказка, а не пирог! Попробуешь – потом за уши тебя не оттащишь, обещаю! Уж Нюся для тебя расстаралась будь здоров!
– Ой, да мне даже неловко, Сергей Семеныч…
– А чего неловко-то? Вот глупая… Уж как она рада тебе, как рада, ты не представляешь! Да что я рассказываю, сама увидишь… Тут недалеко идти, пять минут… Видишь, дом на берегу стоит, окнами на реку смотрит? Там и жить будешь, стало быть… А Нюся уж на крыльце стоит, нас поджидает, отсюда вижу…
Нюся, то есть директор Караваевской школы Инна Борисовна, оказалась очень милой женщиной, но Варя как-то сразу увидела, что эта милота годилась только для домашней обстановки, а в своем директорском кабинете Инна Борисовна была наверняка о-го-го… Та еще строгая директриса. Никому спуску не даст, ни ученикам, ни учителям. И сам облик для директорского поста у Инны Борисовны был подходящий – высокая, крепкая, статная женщина, голова на плечах сидит основательно, взгляд хоть и ласковый, но оценивающий. Интересно, как она новую молодую училку на этот взгляд оценила? На троечку, наверное. Или на четверку с минусом. От таких статных да самоуверенных больше и не дождешься.
– Здравствуй, Варя… С приездом… Думаю, знакомить нас не надо, Сергей Семенович наверняка тебе обо мне все уши прожужжал, как и мне о тебе. Я очень рада, Варенька, что ты приехала. Не буду скрывать, что ты для меня на данный момент просто спасение!
– Ну что вы, Инна Борисовна… Какое ж я спасение? У меня ни одного дня педагогического стажа еще нет.
– Да это неважно, Варенька! Стаж – дело наживное! Зато у тебя другое за душой имеется – университетский диплом историка! Ну да ладно, о работе мы потом поговорим… А сейчас за стол, за стол! Ты ж с дороги голодная! Идем, я покажу, где руки помыть!
Возражать ей было бесполезно – понятно, что в этом доме приказы Инны Борисовны не обсуждаются. Да и не хотелось вовсе возражать – вместе с приказом шла от этой женщины энергия ласковой властности, знающей свое дело хозяйки. И все движения ее были полны уверенности и внутреннего достоинства, и даже волосы в коротком каре лежали послушно, волосок к волоску, будто она все утро занималась укладкой. Но ведь наверняка не занималась. Просто у этой женщины природа такая – все в ней должно быть правильно и достойно. Без лишних внешних усилий и суеты.
А Сергей Семенович как-то потерялся рядом с женой. Варя видела, как он взглядывает на свою Нюсю украдкой, будто ждет одобрения. Будто она королева, а он ее верный паж. Но ведь такой уклад и есть в этой семье, наверное? Она королева, а он паж? И каждый своей ролью доволен?
За обедом она послушно съела и салат, и суп, и жаркое. Ну и пирог с грибами, конечно же. Все было очень вкусно, и Варя даже не вспомнила, что давеча обедать совсем не хотела. Инна Борисовна во время еды как-то незаметно выведала у нее все «выходные» данные – про умерших маму и папу, про сестру, про учебу в университете… Причем лишних вопросов не задавала, была ненавязчива и не агрессивна в любопытстве. Наоборот, любопытство ее было даже приятным. Все потихоньку выведала, доброжелательно и ненавязчиво. Потом вздохнула, покачала задумчиво головой:
– Я всегда говорю, Варенька, что для каждой человеческой судьбы хоть один раз, но в обязательном порядке предусмотрен важный поворот. Это очень хорошо, что ты встретила Сергея Семеныча, что он уговорил тебя сюда приехать… Совершилась наша обоюдная друг в друге потребность, если можно так сказать. Конечно, поначалу тебе здесь может и не понравиться, ты привыкла к городской жизни… Но школьные заботы не дадут тебе заскучать! Я ведь тебе еще и классное руководство планирую дать, не возражаешь?
– Нет, не возражаю, Инна Борисовна.
– Ну и молодец! Но о работе потом, успеем еще… Сегодня отдыхай, устраивайся, привыкай к новому месту. Жить станешь в другой половине дома, я там с утра успела убраться. Хорошо, хоть пригодилась половина дома-то, правда, Сережа? – обратилась она к мужу, и тот закивал часто, где-то даже с подобострастием. – Для сына мы дом разделили, а он, видишь как… Тоже на повороте с дороги судьбы свернул… Теперь его сюда и калачом не заманишь, будто прирос к этому черноморскому краю!
Инна Борисовна вздохнула коротко, и Варя поняла, что тема поворота в судьбе сына для нее больная. И не то чтобы больная, а не очень приятная. И у Сергея Семеновича лицо тоже переменилось, сделалось озабоченно успокаивающим – не стоит, мол, так волноваться, Нюся моя дорогая… Да и вообще, в течение всего разговора за обедом его лицо было как лакмусовая бумажка, вмиг отражало все тонкости внутреннего настроя обожаемой супруги.
Варя, глядя на них, вдруг подумала: а это ведь иллюстрация… Да, да, это настоящая иллюстрация к ее будущей семейной жизни! И у нее будет именно так же! В старой жизни такого бы не случилось, наверное, а в новой… Да, это именно то. И у нее будет такой же муж. И она для него будет королевой. А что, разве Инна Борисовна и Сергей Семенович в этом раскладе несчастливы? Каждый получает свое, каждый судьбой доволен… И вряд ли Инну Борисовну в свое время мучили какие-то там любовные страдания, это же сразу видно. Тем более сам Сергей Семенович рассказывал, что влюбился в нее, молодую учительницу, а она в него – нет… Просто замуж больше выходить было не за кого. И что из этого получилось? Вот же, полная семейная гармония…
– Пойдем, Варенька, я тебе твое новое жилье покажу! – приняв ее задумчивость за усталость, проговорила Инна Борисовна. – Тебе же отдохнуть с дороги надо, а мы пристали с разговорами…
Вторая половина дома оказалась просторной, с большой прихожей, кухней и двумя комнатами, гостиной и спальней.
– Ой, куда мне так много одной… – испугалась Варя, оглядывая гостиную.
– Почему же одной? Пока одна, а потом, глядишь, замуж выскочишь! Ты девушка красивая, я думаю, от женихов отбоя не будет! Среди наших парней тоже можно кое-что приличное выбрать, по секрету тебе скажу… Есть вполне себе хорошие ребята, с правильными установками на жизнь. И вообще, сельский парень надежнее городского во всех отношениях. И семьянин из него прекрасный получается… Так что не загадывай себе одиночество, наоборот, вперед смотри! Правильно рассчитывай свою жизнь! Главное, с расчетами не ошибиться. Это ничего, что я с тобой так разговариваю – несколько фамильярно? Ты не обижаешься?
– Нет, Инна Борисовна, не обижаюсь. Мне даже нравится, правда. И если совсем уж честно… Вы будто мои мысли читаете. Я тоже собираюсь правильно рассчитать свою жизнь. И в расчетах не ошибиться.
– Ну и хорошо, Варенька… Знаешь, как-то я к тебе сразу прониклась, с первого взгляда. Можешь в любое время ко мне за советом обратиться – с радостью помогу. И еще всегда помни, что я тебя в обиду не дам. И в школе тебя сразу так поставлю, что ни одна сплетница не посмеет свой язык распустить. А то знаешь, женский коллектив… Это ведь такое болото… Сколько его ни осушай, а все равно какая-нибудь зеленая лягушатина вылезет и свою песню проквакает.
– Спасибо, Инна Борисовна…
– Да ладно, погоди с благодарностью. Посмотри, какие в спальне окна большие, на реку смотрят! Проснешься поутру, глянешь… И настроение хорошее на весь день обеспечено! Погоди, вот мы еще на рыбалку съездим… Здесь такие места, аж дух захватывает… Сколько живу, а к такой красоте привыкнуть не могу. Ладно, пойду, не буду к тебе больше с разговорами приставать… Осваивайся, обживай новое место…
Инна Борисовна ушла, а Варя робко присела на край кровати. Вздохнула. Но вздох получился не тяжелым, а наоборот, легким, прерывистым. А ведь и правда, вид из окна открывается потрясающий… Река Ветлуга, тихая, спокойная. Берег, заросший склоненными к воде ивами. Лодочка вдалеке. Тишина. Покой. Неспешность. Мудрое величие природы. И она тоже станет частью этой неспешности, этого мудрого величия… Здравствуй, новая жизнь! Надеюсь, ты примешь меня в себя вместе с моими планами!
* * *
Первого сентября она стояла на школьной линейке, стараясь держать строгое, но в то же время приветливое лицо. Понимала, что сейчас ее рассматривают с пристрастием и учителя, и школьники. Все-таки новая учительница, да еще и откровенно городская, да еще и возможная родственница директрисы, если та ее в своем доме поселила. Особенно этот вопрос волновал учителей, потому и глядели на Варю с вежливой настороженностью.
Инна Борисовна привычно держала речь, и было видно, что сейчас она себя чувствует абсолютно в своей тарелке и произносит дежурные поздравительные слова с привычным ежегодным вдохновением.
Потом, после линейки, разошлись по классам. Первый Варин урок в шестом «Б» прошел с маленьким приключением – в открытое окно залетела ворона, села на подоконнике, каркнула и тоже будто приготовилась слушать про Великое переселение народов и создание варварских королевств и Византийской империи. Дети рассмеялись, но Варя безжалостно выгнала ворону с подоконника и даже не улыбнулась. Может, переборщила со строгостью. Наверное, потому, что испугалась немного – а вдруг это примета плохая? Потом, вечером, рассказала об этом инциденте Инне Борисовне, но та лишь рассмеялась:
– Да не бери в голову, Варенька! У тебя этого еще будет – вагон… Всякое еще впереди будет, и смешное, и грустное, на все и примет никаких не хватит. Ты лучше скажи, не много ли я тебя часами нагрузила?
– Да нормально, я справлюсь.
– Ну да, ну да… Сил-то по молодости еще много… Да и деньги тебе не лишние, я думаю.
– Инна Борисовна, мне так неудобно… Может, я буду вам платить за квартиру, а? И за стол… Я же действительно зарабатывать буду…
– Об этом не может быть и речи, Варенька. И давай больше не будем к этому разговору возвращаться, ладно?
– Но почему…
– Потому. Потому что иногда надо дать человеку возможность для самых лучших движений души. Может, это больше мне нужно, чем тебе… Понимаешь?
– Да, понимаю. И все же…
– Все, Варенька, все! Закрыли тему!
– Но давайте я хотя бы посуду после ужина помою!
– А вот это пожалуйста, дорогая. Тут я и возражать не буду. Сегодня устала как собака… Пойду прилягу, а ты давай, хозяйничай… Кстати, вот тебе и примета! Говорят, чужим людям хозяева не разрешают посуду в доме мыть. Но ты ж не чужая, тебе можно…
Так и побежал день за днем, оглянуться некогда. Варя уходила в школу утром, возвращалась вечером. Занятия проходили в две смены, школа была востребована среди окрестных поселков и деревень, где дети обучались только до восьмого класса. Некоторые и десять километров пешком ходили каждый день – те, до которых школьный автобус по лесам проехать не мог…
Однажды Варя возвращалась домой в октябрьских влажных сумерках. Было тепло, пахло сырой землей и чуть-чуть дымком с огородов, где жгли картофельную ботву. Варя шла медленно, расстегнув плащ, глядела в темнеющее небо и думала о том, что почти и не вспоминает о прежней своей жизни. А если вспоминает, то уже без боли. И даже на Ольгины звонки отвечает охотно и рассказывает с большой гордостью о своей нынешней жизни. О том, какие здесь места – и впрямь чудесные, и как ее хорошо приняли в школе, и какую зарплату выдали за сентябрь. Размер зарплаты особенно впечатлил Ольгу, Варе показалось, что она даже ей не поверила. А еще Ольга немного ревниво выслушивала Варин рассказ о том, как хорошо к ней относятся Инна Борисовна и Сергей Семенович. Ничего обидного Ольга ей не говорила, конечно, но Варя даже по молчанию чувствовала – ревнует. И досадует на себя. Мол, она, родная сестра, не смогла дать ей то, что чужие люди дают… О своей жизни с Олегом Ольга ничего не рассказывала, но Варя из недомолвок и коротких фраз поняла, что Олег так и не нашел работу, сидит на Ольгиной шее. «Любовь всей жизни», что ж поделаешь, терпеть надо!
Она так задумалась, что не услышала, как сзади застрекотал мотоцикл и веселый мужской голос крикнул весело:
– Эй, я ведь и наехать могу!
Варя опомнилась, быстро отпрянула в сторону, пропуская мотоциклиста. Но тот почему-то не захотел проехать мимо, остановился возле нее, стянул с себя рывком шлем. Под шлемом оказалось вполне симпатичное лицо, синеглазое и улыбчивое. Можно даже сказать, красивое. Почти киношное. Белокурый и румяный Иван-царевич, ни дать ни взять. Интересно, откуда здесь такое мужское лицо взялось?
– О… Да это ж новая учительница, которая у директрисы в доме живет… – удивленно проговорил парень, будто и не к Варе обращался, а к кому-то другому. – А я и не узнал со спины… Прощу прощения…
– А мы разве с вами знакомы? За что вы у меня прощения просите?
– Так давай познакомимся, какие проблемы… Меня Иваном зовут.
– Иваном? – тихо рассмеялась Варя, памятуя о своей нечаянной ассоциации относительно Ивана-царевича.
– Ну да, Иваном… – немного обиженно моргнул парень. – А что здесь смешного, не понял?
– Да ничего смешного, конечно… Извини…
– А тебя, я знаю, Варей зовут.
– Да. Только не Варей, а Варварой Дмитриевной.
– Да ладно, сразу уж и Варварой Дмитриевной… Мы ж не в школе, и я вроде не шестиклассник. И вообще, давай сразу на «ты», у нас тут выкать между своими не положено.
– А ты, значит, уже свой, да?
– Ну, свой не свой… Если знакомый, то и не чужой вроде… А хочешь, я тебя на мотоцикле прокачу? С ветерком?
– Нет, спасибо. В другой раз.
– А когда в другой раз? Назначай время!
– Слушай, чего ты пристал ко мне, а? – почти что рассердилась Варя. – Ведь ты же ехал куда-то? Вот и поезжай дальше, пожалуйста!
– Ух, какая сердитая… – не обиделся Иван. – А тебе идет быть сердитой. Прямо век бы стоял и смотрел, как ты злишься.
– Да я и не злюсь… Почему я должна на тебя злиться?
– Ну ладно, если так… Еще раз вам спасибо…
– Счастливой тебе дороги, Варя! Я не прощаюсь, еще свидимся. Моя семья часто в Караваево наезжает, там места такие… Душой отдыхаешь… Да что я тебе рассказываю, сама все увидишь! Ну, с богом! Давай! Да на верхнюю палубу иди, подыши нашим волжским ветром! Погляди на наши просторы – восторг! Чистый восторг!
На верхней палубе было и впрямь ветрено, народу почти не было, все рассредоточились внизу, в закрытом от ветра отсеке. Варя сняла легкий шарф с шеи, повязала его на голову, подняла воротник куртки. Ничего, терпимо. Главное, не холодно. А с палубы лучше волжские просторы осматривать… Интересно же, никогда не была на Волге.
Просторы и впрямь были впечатляющие, ничего не скажешь. Только почему-то обещанного Алексеем восторга она в себе не ощущала. Ну, Волга. Ну, просторы. Да, впечатление есть, а восторга нет. Еще и некстати всплыла в голове ассоциация с недавно увиденной по телевизору комедией «День выборов»… Там тоже четыре забавных мужика-пиарщика плыли по Волге на пароходе, плыли… И хохмили всю дорогу с этими выборами. Даже батюшку сценаристы в сюжет приплели, который эту выборную кампанию по-своему благословлял. Да уж, все может послужить фоном к великому осмеянию, даже просторы волжских берегов. Помнится, они вдвоем с Максом эту комедию смотрели, и он хохотал до колик в животе…
Так, стоп. Не надо про Макса. Нет больше Макса и не было никогда. Вернее, был, но в прошлой жизни. А сейчас другая жизнь началась, разумная и спланированная. Так что пусть эти волжские красоты будут фоном к ее стратегическим планам. А что, тоже неплохо…
Четыре часа пролетели незаметно, и она даже не поняла, когда «Ракета» успела вплыть в приток Волги Ветлугу, потому что голос диктора в динамике вдруг прошипел:
– В Караваеве стоим десять минут вместо двадцати… В график не укладываемся. Кому на выход, заранее поторопитесь.
Варя послушно заторопилась, и оказалась в первых рядах выходящих на пристани, и тут же увидела Сергея Семеновича, расплывшегося в улыбке:
– Приехала, дорогая ты моя… Намаялась, поди? Голодная? Алексей даже завтраком тебя не накормил…
– Так мы на «Ракету» опаздывали, Сергей Семеныч!
– Да я в курсе, он мне сразу отзвонился. Хорошая, говорит, барышня, шибко вежливая. А я ему говорю – хорошая, конечно! Плохих не держим, плохие нам не нужны! Ну, пойдем быстрее, кормить тебя буду!
– А я не хочу… Правда, не хочу. Мне бы только кофе большую чашку выпить. А есть мне правда совсем не хочется!
– Ну, это ты брось! И без того кожа да кости, на солнце просвечиваешь! Куда это годится, а? И не говори мне ничего, сначала я тебя накормлю, а потом уж все остальное! Моя Нюся сейчас аккурат с обедом хлопочет… Еще и пирог печет, свой фирменный, с грибами. Такой у нее пирог получается, я тебе скажу… Сказка, а не пирог! Попробуешь – потом за уши тебя не оттащишь, обещаю! Уж Нюся для тебя расстаралась будь здоров!
– Ой, да мне даже неловко, Сергей Семеныч…
– А чего неловко-то? Вот глупая… Уж как она рада тебе, как рада, ты не представляешь! Да что я рассказываю, сама увидишь… Тут недалеко идти, пять минут… Видишь, дом на берегу стоит, окнами на реку смотрит? Там и жить будешь, стало быть… А Нюся уж на крыльце стоит, нас поджидает, отсюда вижу…
Нюся, то есть директор Караваевской школы Инна Борисовна, оказалась очень милой женщиной, но Варя как-то сразу увидела, что эта милота годилась только для домашней обстановки, а в своем директорском кабинете Инна Борисовна была наверняка о-го-го… Та еще строгая директриса. Никому спуску не даст, ни ученикам, ни учителям. И сам облик для директорского поста у Инны Борисовны был подходящий – высокая, крепкая, статная женщина, голова на плечах сидит основательно, взгляд хоть и ласковый, но оценивающий. Интересно, как она новую молодую училку на этот взгляд оценила? На троечку, наверное. Или на четверку с минусом. От таких статных да самоуверенных больше и не дождешься.
– Здравствуй, Варя… С приездом… Думаю, знакомить нас не надо, Сергей Семенович наверняка тебе обо мне все уши прожужжал, как и мне о тебе. Я очень рада, Варенька, что ты приехала. Не буду скрывать, что ты для меня на данный момент просто спасение!
– Ну что вы, Инна Борисовна… Какое ж я спасение? У меня ни одного дня педагогического стажа еще нет.
– Да это неважно, Варенька! Стаж – дело наживное! Зато у тебя другое за душой имеется – университетский диплом историка! Ну да ладно, о работе мы потом поговорим… А сейчас за стол, за стол! Ты ж с дороги голодная! Идем, я покажу, где руки помыть!
Возражать ей было бесполезно – понятно, что в этом доме приказы Инны Борисовны не обсуждаются. Да и не хотелось вовсе возражать – вместе с приказом шла от этой женщины энергия ласковой властности, знающей свое дело хозяйки. И все движения ее были полны уверенности и внутреннего достоинства, и даже волосы в коротком каре лежали послушно, волосок к волоску, будто она все утро занималась укладкой. Но ведь наверняка не занималась. Просто у этой женщины природа такая – все в ней должно быть правильно и достойно. Без лишних внешних усилий и суеты.
А Сергей Семенович как-то потерялся рядом с женой. Варя видела, как он взглядывает на свою Нюсю украдкой, будто ждет одобрения. Будто она королева, а он ее верный паж. Но ведь такой уклад и есть в этой семье, наверное? Она королева, а он паж? И каждый своей ролью доволен?
За обедом она послушно съела и салат, и суп, и жаркое. Ну и пирог с грибами, конечно же. Все было очень вкусно, и Варя даже не вспомнила, что давеча обедать совсем не хотела. Инна Борисовна во время еды как-то незаметно выведала у нее все «выходные» данные – про умерших маму и папу, про сестру, про учебу в университете… Причем лишних вопросов не задавала, была ненавязчива и не агрессивна в любопытстве. Наоборот, любопытство ее было даже приятным. Все потихоньку выведала, доброжелательно и ненавязчиво. Потом вздохнула, покачала задумчиво головой:
– Я всегда говорю, Варенька, что для каждой человеческой судьбы хоть один раз, но в обязательном порядке предусмотрен важный поворот. Это очень хорошо, что ты встретила Сергея Семеныча, что он уговорил тебя сюда приехать… Совершилась наша обоюдная друг в друге потребность, если можно так сказать. Конечно, поначалу тебе здесь может и не понравиться, ты привыкла к городской жизни… Но школьные заботы не дадут тебе заскучать! Я ведь тебе еще и классное руководство планирую дать, не возражаешь?
– Нет, не возражаю, Инна Борисовна.
– Ну и молодец! Но о работе потом, успеем еще… Сегодня отдыхай, устраивайся, привыкай к новому месту. Жить станешь в другой половине дома, я там с утра успела убраться. Хорошо, хоть пригодилась половина дома-то, правда, Сережа? – обратилась она к мужу, и тот закивал часто, где-то даже с подобострастием. – Для сына мы дом разделили, а он, видишь как… Тоже на повороте с дороги судьбы свернул… Теперь его сюда и калачом не заманишь, будто прирос к этому черноморскому краю!
Инна Борисовна вздохнула коротко, и Варя поняла, что тема поворота в судьбе сына для нее больная. И не то чтобы больная, а не очень приятная. И у Сергея Семеновича лицо тоже переменилось, сделалось озабоченно успокаивающим – не стоит, мол, так волноваться, Нюся моя дорогая… Да и вообще, в течение всего разговора за обедом его лицо было как лакмусовая бумажка, вмиг отражало все тонкости внутреннего настроя обожаемой супруги.
Варя, глядя на них, вдруг подумала: а это ведь иллюстрация… Да, да, это настоящая иллюстрация к ее будущей семейной жизни! И у нее будет именно так же! В старой жизни такого бы не случилось, наверное, а в новой… Да, это именно то. И у нее будет такой же муж. И она для него будет королевой. А что, разве Инна Борисовна и Сергей Семенович в этом раскладе несчастливы? Каждый получает свое, каждый судьбой доволен… И вряд ли Инну Борисовну в свое время мучили какие-то там любовные страдания, это же сразу видно. Тем более сам Сергей Семенович рассказывал, что влюбился в нее, молодую учительницу, а она в него – нет… Просто замуж больше выходить было не за кого. И что из этого получилось? Вот же, полная семейная гармония…
– Пойдем, Варенька, я тебе твое новое жилье покажу! – приняв ее задумчивость за усталость, проговорила Инна Борисовна. – Тебе же отдохнуть с дороги надо, а мы пристали с разговорами…
Вторая половина дома оказалась просторной, с большой прихожей, кухней и двумя комнатами, гостиной и спальней.
– Ой, куда мне так много одной… – испугалась Варя, оглядывая гостиную.
– Почему же одной? Пока одна, а потом, глядишь, замуж выскочишь! Ты девушка красивая, я думаю, от женихов отбоя не будет! Среди наших парней тоже можно кое-что приличное выбрать, по секрету тебе скажу… Есть вполне себе хорошие ребята, с правильными установками на жизнь. И вообще, сельский парень надежнее городского во всех отношениях. И семьянин из него прекрасный получается… Так что не загадывай себе одиночество, наоборот, вперед смотри! Правильно рассчитывай свою жизнь! Главное, с расчетами не ошибиться. Это ничего, что я с тобой так разговариваю – несколько фамильярно? Ты не обижаешься?
– Нет, Инна Борисовна, не обижаюсь. Мне даже нравится, правда. И если совсем уж честно… Вы будто мои мысли читаете. Я тоже собираюсь правильно рассчитать свою жизнь. И в расчетах не ошибиться.
– Ну и хорошо, Варенька… Знаешь, как-то я к тебе сразу прониклась, с первого взгляда. Можешь в любое время ко мне за советом обратиться – с радостью помогу. И еще всегда помни, что я тебя в обиду не дам. И в школе тебя сразу так поставлю, что ни одна сплетница не посмеет свой язык распустить. А то знаешь, женский коллектив… Это ведь такое болото… Сколько его ни осушай, а все равно какая-нибудь зеленая лягушатина вылезет и свою песню проквакает.
– Спасибо, Инна Борисовна…
– Да ладно, погоди с благодарностью. Посмотри, какие в спальне окна большие, на реку смотрят! Проснешься поутру, глянешь… И настроение хорошее на весь день обеспечено! Погоди, вот мы еще на рыбалку съездим… Здесь такие места, аж дух захватывает… Сколько живу, а к такой красоте привыкнуть не могу. Ладно, пойду, не буду к тебе больше с разговорами приставать… Осваивайся, обживай новое место…
Инна Борисовна ушла, а Варя робко присела на край кровати. Вздохнула. Но вздох получился не тяжелым, а наоборот, легким, прерывистым. А ведь и правда, вид из окна открывается потрясающий… Река Ветлуга, тихая, спокойная. Берег, заросший склоненными к воде ивами. Лодочка вдалеке. Тишина. Покой. Неспешность. Мудрое величие природы. И она тоже станет частью этой неспешности, этого мудрого величия… Здравствуй, новая жизнь! Надеюсь, ты примешь меня в себя вместе с моими планами!
* * *
Первого сентября она стояла на школьной линейке, стараясь держать строгое, но в то же время приветливое лицо. Понимала, что сейчас ее рассматривают с пристрастием и учителя, и школьники. Все-таки новая учительница, да еще и откровенно городская, да еще и возможная родственница директрисы, если та ее в своем доме поселила. Особенно этот вопрос волновал учителей, потому и глядели на Варю с вежливой настороженностью.
Инна Борисовна привычно держала речь, и было видно, что сейчас она себя чувствует абсолютно в своей тарелке и произносит дежурные поздравительные слова с привычным ежегодным вдохновением.
Потом, после линейки, разошлись по классам. Первый Варин урок в шестом «Б» прошел с маленьким приключением – в открытое окно залетела ворона, села на подоконнике, каркнула и тоже будто приготовилась слушать про Великое переселение народов и создание варварских королевств и Византийской империи. Дети рассмеялись, но Варя безжалостно выгнала ворону с подоконника и даже не улыбнулась. Может, переборщила со строгостью. Наверное, потому, что испугалась немного – а вдруг это примета плохая? Потом, вечером, рассказала об этом инциденте Инне Борисовне, но та лишь рассмеялась:
– Да не бери в голову, Варенька! У тебя этого еще будет – вагон… Всякое еще впереди будет, и смешное, и грустное, на все и примет никаких не хватит. Ты лучше скажи, не много ли я тебя часами нагрузила?
– Да нормально, я справлюсь.
– Ну да, ну да… Сил-то по молодости еще много… Да и деньги тебе не лишние, я думаю.
– Инна Борисовна, мне так неудобно… Может, я буду вам платить за квартиру, а? И за стол… Я же действительно зарабатывать буду…
– Об этом не может быть и речи, Варенька. И давай больше не будем к этому разговору возвращаться, ладно?
– Но почему…
– Потому. Потому что иногда надо дать человеку возможность для самых лучших движений души. Может, это больше мне нужно, чем тебе… Понимаешь?
– Да, понимаю. И все же…
– Все, Варенька, все! Закрыли тему!
– Но давайте я хотя бы посуду после ужина помою!
– А вот это пожалуйста, дорогая. Тут я и возражать не буду. Сегодня устала как собака… Пойду прилягу, а ты давай, хозяйничай… Кстати, вот тебе и примета! Говорят, чужим людям хозяева не разрешают посуду в доме мыть. Но ты ж не чужая, тебе можно…
Так и побежал день за днем, оглянуться некогда. Варя уходила в школу утром, возвращалась вечером. Занятия проходили в две смены, школа была востребована среди окрестных поселков и деревень, где дети обучались только до восьмого класса. Некоторые и десять километров пешком ходили каждый день – те, до которых школьный автобус по лесам проехать не мог…
Однажды Варя возвращалась домой в октябрьских влажных сумерках. Было тепло, пахло сырой землей и чуть-чуть дымком с огородов, где жгли картофельную ботву. Варя шла медленно, расстегнув плащ, глядела в темнеющее небо и думала о том, что почти и не вспоминает о прежней своей жизни. А если вспоминает, то уже без боли. И даже на Ольгины звонки отвечает охотно и рассказывает с большой гордостью о своей нынешней жизни. О том, какие здесь места – и впрямь чудесные, и как ее хорошо приняли в школе, и какую зарплату выдали за сентябрь. Размер зарплаты особенно впечатлил Ольгу, Варе показалось, что она даже ей не поверила. А еще Ольга немного ревниво выслушивала Варин рассказ о том, как хорошо к ней относятся Инна Борисовна и Сергей Семенович. Ничего обидного Ольга ей не говорила, конечно, но Варя даже по молчанию чувствовала – ревнует. И досадует на себя. Мол, она, родная сестра, не смогла дать ей то, что чужие люди дают… О своей жизни с Олегом Ольга ничего не рассказывала, но Варя из недомолвок и коротких фраз поняла, что Олег так и не нашел работу, сидит на Ольгиной шее. «Любовь всей жизни», что ж поделаешь, терпеть надо!
Она так задумалась, что не услышала, как сзади застрекотал мотоцикл и веселый мужской голос крикнул весело:
– Эй, я ведь и наехать могу!
Варя опомнилась, быстро отпрянула в сторону, пропуская мотоциклиста. Но тот почему-то не захотел проехать мимо, остановился возле нее, стянул с себя рывком шлем. Под шлемом оказалось вполне симпатичное лицо, синеглазое и улыбчивое. Можно даже сказать, красивое. Почти киношное. Белокурый и румяный Иван-царевич, ни дать ни взять. Интересно, откуда здесь такое мужское лицо взялось?
– О… Да это ж новая учительница, которая у директрисы в доме живет… – удивленно проговорил парень, будто и не к Варе обращался, а к кому-то другому. – А я и не узнал со спины… Прощу прощения…
– А мы разве с вами знакомы? За что вы у меня прощения просите?
– Так давай познакомимся, какие проблемы… Меня Иваном зовут.
– Иваном? – тихо рассмеялась Варя, памятуя о своей нечаянной ассоциации относительно Ивана-царевича.
– Ну да, Иваном… – немного обиженно моргнул парень. – А что здесь смешного, не понял?
– Да ничего смешного, конечно… Извини…
– А тебя, я знаю, Варей зовут.
– Да. Только не Варей, а Варварой Дмитриевной.
– Да ладно, сразу уж и Варварой Дмитриевной… Мы ж не в школе, и я вроде не шестиклассник. И вообще, давай сразу на «ты», у нас тут выкать между своими не положено.
– А ты, значит, уже свой, да?
– Ну, свой не свой… Если знакомый, то и не чужой вроде… А хочешь, я тебя на мотоцикле прокачу? С ветерком?
– Нет, спасибо. В другой раз.
– А когда в другой раз? Назначай время!
– Слушай, чего ты пристал ко мне, а? – почти что рассердилась Варя. – Ведь ты же ехал куда-то? Вот и поезжай дальше, пожалуйста!
– Ух, какая сердитая… – не обиделся Иван. – А тебе идет быть сердитой. Прямо век бы стоял и смотрел, как ты злишься.
– Да я и не злюсь… Почему я должна на тебя злиться?