Всё та же я
Часть 19 из 23 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Не делай так больше, – не сводя с меня глаз, прошептал он.
– Почему?
– Потому что иначе я за себя не отвечаю, а ты уже и так опаздываешь, и я не хочу, чтобы из-за меня ты потеряла работу.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на часы. И растерянно заморгала. Без четверти восемь?! Это что, шутка? Какого черта?! Не может быть, что уже без четверти восемь!
Я кинулась под душ так стремительно, что капли воды практически не касались моего тела, а когда вышла оттуда, Сэм уже держал наготове предметы моего туалета, чтобы я могла поскорее одеться.
– Туфли? Где эти чертовы туфли?!
Сэм протянул мне туфли.
– Причешись. – Он показал на мои волосы. – Тебе необходимо причесаться. Твои волосы… ну…
– Что еще?
– Спутались. Сексуально. Женщина сразу после секса. Я соберу твои вещи, – сказал Сэм, а когда я побежала к двери, схватил меня за руку и притянул к себе. – А вообще-то, ты можешь, ну знаешь, немножко опоздать.
– Я и так опаздываю. Причем здорово.
– Один-единственный раз. Ведь она твоя новая лучшая подруга. Вряд ли тебя за это уволят. – Сэм пробежался губами по моей шее, отчего меня сразу бросило в дрожь. – И вообще, это мое последнее утро здесь.
– Сэм…
– Еще пять минут.
– Ты не уложишься в пять минут. Вот черт… поверить не могу, что сказала такое…
Сэм разочарованно застонал:
– Проклятье! Сегодня я чувствую себя хорошо. Реально хорошо.
– И я могу это подтвердить.
– Мне жаль. А впрочем, нет! Ничуточки.
Я ухмыльнулась, закрыла глаза и вернула ему поцелуй, борясь с искушением снова упасть на Бордовое Покрывало Судьбы и в очередной раз забыть обо всем.
– Мне тоже. Ну ладно, увидимся позже.
Я вывернулась из его объятий и кинулась бежать по коридору, слыша, как мне вслед несется: «Я тебя люблю!» Что ж, несмотря на возможных клопов, антисанитарию, несвежее постельное белье и крошечную ванную, отель все-таки был чудесным!
Мистер Гупник полночи не спал из-за острой боли в ногах, в результате чего Агнес казалась особенно нервной и раздражительной. Она провела отвратительный уик-энд в загородном клубе, где другие женщины демонстративно ее игнорировали и сплетничали о ней в спа. Судя по тому, что успел шепнуть мне Натан, когда мы встретились в вестибюле, они вели себя как мерзкие тринадцатилетние девчонки во время вечеринки с ночевкой.
– Ты опоздала! – накинулась на меня Агнес.
Она только что вернулась после пробежки с Джорджем и теперь вытирала взмокшее лицо полотенцем. В соседней комнате мистер Гупник разговаривал на повышенных тонах по телефону, что было для него нехарактерно. Что касается Агнес, то она даже не смотрела в мою сторону.
– Простите. Это все из-за моего… – начала я, но она уже прошла мимо.
– Она психует из-за благотворительного приема сегодня вечером, – шепнул Майкл, промчавшийся мимо меня с кучей вещей из химчистки и клипбордом под мышкой.
Я прокрутила свой мысленный ролодекс:
– Детская онкологическая больница?
– Она самая, – ответил Майкл. – Агнес должна принести дудл.
– Дудл?
– Маленькую картинку. Вроде поздравительной открытки. Они будут продавать их с аукциона во время обеда.
– Ну и в чем проблема? Она может нарисовать улыбающуюся рожицу, или цветочек, или типа того. Если она хочет, то я и сама смогу это сделать. Могу худо-бедно изобразить улыбающуюся лошадь. И даже в шляпе, из которой торчат уши. – Моя душа до сих пор пела после встречи с Сэмом, и сейчас мне было море по колено.
Майкл посмотрел на меня как на идиотку:
– Солнышко, ты, наверное, думаешь, что дудл – это просто каракули? Ой нет! Это должно быть настоящее искусство.
– В школьном аттестате у меня была четверка по рисованию.
– Ты просто прелесть! Нет, Луиза, они сами не рисуют картинки. И сейчас каждый мало-мальски приличный художник наверняка потратил целый уик-энд на создание миниатюрного шедевра тушью за немереные бабки налом. Она узнала об этом только вчера вечером. Случайно услышала разговор двух старых ведьм перед отъездом из клуба, а когда спросила их в лоб, они сказали ей правду. Так что угадай с трех раз, чем ты сегодня займешься. Желаю тебе хорошего утра!
Он послал мне воздушный поцелуй – и был таков.
Пока Агнес принимала душ и завтракала, я обшарила Интернет в поисках художников Нью-Йорка. Впрочем, с таким же успехом можно было искать собак с хвостами. Те немногие, которые имели свой сайт и потрудились взять трубку, ответили на мою просьбу так, будто я предложила им повальсировать голышом в ближайшем торговом центре: «Вы хотите, чтобы мистер Фишл нарисовал… дудл? Для благотворительного обеда?» Двое из них сразу бросили трубку. Художники, как оказалось, относились к себе весьма серьезно.
Я обзвонила буквально всех, кого смогла найти. Позвонила галеристам в Челси. Позвонила в Нью-Йоркскую академию искусств. При этом я усиленно старалась не думать о том, чем занимается Сэм. Наверное, он сейчас завтракает в чудесной закусочной, о которой мы говорили. А потом пройдется по Хай-Лайн, как мы и планировали. Я должна была, кровь из носу, вовремя вернуться в отель, чтобы мы успели прокатиться на пароме до его отъезда в Англию. В сумерках это очень романтично. Я представляла себе, как он, обнимая меня за талию и осыпая мои волосы поцелуями, будет любоваться статуей Свободы. Оставив пустые мечты, я снова вернулась на грешную землю. И, порывшись в мозгах, неожиданно вспомнила о своем единственном нью-йоркском знакомом, способном помочь.
– Джош?
– Кто говорит? – На заднем плане я услышала миллион мужских голосов.
– Это… Луиза Кларк. Мы познакомились на Желтом балу.
– Луиза! Рад тебя слышать! Как поживаешь? – Он говорил так непринужденно, словно незнакомые женщины звонили ему каждый божий день. Хотя, возможно, так оно и было. – Погоди. Сейчас отойду в сторонку… Что случилось?
Он умел располагать к себе собеседника, вы сразу чувствовали себя легко и свободно. Интересно, у всех американцев был этот особый дар?
– На самом деле у меня возникло небольшое затруднение. А так как я мало кого знаю в Нью-Йорке, то подумала: а вдруг ты сможешь помочь?
– Попробуй.
Я объяснила ситуацию, опустив подробности о нервозном состоянии Агнес и страхе, который нагнал на меня рынок искусств Нью-Йорка.
– Уверен, мы что-нибудь придумаем. А когда тебе нужна эта вещь?
– Вот в том-то и вся загвоздка. Сегодня вечером.
После чего я услышала долгий вздох:
– Хо-о-рошо. Да… Задача чуть-чуть усложняется.
Я пригладила волосы:
– Понимаю. Задача не для среднего ума. Если бы я узнала об этом раньше, то наверняка что-нибудь придумала бы. Прости, что побеспокоила.
– Нет-нет. Мы непременно это уладим. Могу я тебе перезвонить?
Агнес вышла покурить на балкон. Оказывается, не только я в этом доме пользовалась балконом. Было холодно, и Агнес завернулась в огромный кашемировый плед, у нее даже порозовели кончики пальцев.
– Я только что сделала несколько звонков. И теперь кое-кто должен мне перезвонить.
– Луиза, ты ведь знаешь, что они скажут? Если я принесу какой-нибудь жалкий дудл? – (Я терпеливо ждала продолжения.) – Они скажут, что я серая и необразованная. Впрочем, чего еще можно ожидать от глупой польской массажистки? Или скажут, что никто не захотел выполнить мой заказ.
– Сейчас только двадцать минут первого. У нас еще уйма времени.
– Сама не понимаю, почему это так заботит меня, – тихо произнесла Агнес.
Если честно, мне хотелось сказать ей, что если кого это сейчас и заботит, то только не ее. Поскольку в данный момент ее основной заботой было Курить С Мрачным Видом. Но я знала свое место. И тут зазвонил мой телефон.
– Луиза?
– Джош?
– Думаю, у меня есть кто-то, кто может помочь. Вы с Агнес готовы подъехать в Ист-Уильямсберг?
Двадцать минут спустя мы уже сидели в машине, направлявшейся к тоннелю Квинс-Мидтаун.
Пока мы стояли в пробке – Гарри безучастно молчал на водительском сиденье, – Агнес позвонила мистеру Гупнику узнать о его самочувствии:
– А Натан приедет в офис? А ты взял с собой болеутоляющие? Дорогой, ты и правда в порядке? Ты точно не хочешь, чтобы я тебе что-нибудь привезла? Нет… Я в машине. Мне нужно кое-что сделать к сегодняшнему вечеру. Да, я собираюсь пойти. Все прекрасно.
Мне удалось расслышать голос мистера Гупника. Глухой, успокаивающий.
Агнес закончила разговор и с тяжелым вздохом уставилась в окно. Выждав секунду-другую, я вернулась к своим записям.
– Итак, этот Стивен Липкотт, очевидно, восходящая звезда в мире изобразительного искусства. Выставлялся в престижных местах. И он… – я посмотрела на экран айпада, – фигуративист. Не абстракционист. Вам просто нужно сказать ему, что вы хотите, и он это сделает. Впрочем, я не знаю, сколько он может запросить.
– Не имеет значения, – бросила Агнес. – В любом случае это полная катастрофа.
Я набрала в айпаде имя художника и, к своему облегчению, обнаружила, что его рисунки были реально хорошими: волнистые изображения обнаженной натуры. Тогда я передала Агнес айпад, чтобы она могла сама убедиться, и у нее сразу поднялось настроение.
– Почему?
– Потому что иначе я за себя не отвечаю, а ты уже и так опаздываешь, и я не хочу, чтобы из-за меня ты потеряла работу.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на часы. И растерянно заморгала. Без четверти восемь?! Это что, шутка? Какого черта?! Не может быть, что уже без четверти восемь!
Я кинулась под душ так стремительно, что капли воды практически не касались моего тела, а когда вышла оттуда, Сэм уже держал наготове предметы моего туалета, чтобы я могла поскорее одеться.
– Туфли? Где эти чертовы туфли?!
Сэм протянул мне туфли.
– Причешись. – Он показал на мои волосы. – Тебе необходимо причесаться. Твои волосы… ну…
– Что еще?
– Спутались. Сексуально. Женщина сразу после секса. Я соберу твои вещи, – сказал Сэм, а когда я побежала к двери, схватил меня за руку и притянул к себе. – А вообще-то, ты можешь, ну знаешь, немножко опоздать.
– Я и так опаздываю. Причем здорово.
– Один-единственный раз. Ведь она твоя новая лучшая подруга. Вряд ли тебя за это уволят. – Сэм пробежался губами по моей шее, отчего меня сразу бросило в дрожь. – И вообще, это мое последнее утро здесь.
– Сэм…
– Еще пять минут.
– Ты не уложишься в пять минут. Вот черт… поверить не могу, что сказала такое…
Сэм разочарованно застонал:
– Проклятье! Сегодня я чувствую себя хорошо. Реально хорошо.
– И я могу это подтвердить.
– Мне жаль. А впрочем, нет! Ничуточки.
Я ухмыльнулась, закрыла глаза и вернула ему поцелуй, борясь с искушением снова упасть на Бордовое Покрывало Судьбы и в очередной раз забыть обо всем.
– Мне тоже. Ну ладно, увидимся позже.
Я вывернулась из его объятий и кинулась бежать по коридору, слыша, как мне вслед несется: «Я тебя люблю!» Что ж, несмотря на возможных клопов, антисанитарию, несвежее постельное белье и крошечную ванную, отель все-таки был чудесным!
Мистер Гупник полночи не спал из-за острой боли в ногах, в результате чего Агнес казалась особенно нервной и раздражительной. Она провела отвратительный уик-энд в загородном клубе, где другие женщины демонстративно ее игнорировали и сплетничали о ней в спа. Судя по тому, что успел шепнуть мне Натан, когда мы встретились в вестибюле, они вели себя как мерзкие тринадцатилетние девчонки во время вечеринки с ночевкой.
– Ты опоздала! – накинулась на меня Агнес.
Она только что вернулась после пробежки с Джорджем и теперь вытирала взмокшее лицо полотенцем. В соседней комнате мистер Гупник разговаривал на повышенных тонах по телефону, что было для него нехарактерно. Что касается Агнес, то она даже не смотрела в мою сторону.
– Простите. Это все из-за моего… – начала я, но она уже прошла мимо.
– Она психует из-за благотворительного приема сегодня вечером, – шепнул Майкл, промчавшийся мимо меня с кучей вещей из химчистки и клипбордом под мышкой.
Я прокрутила свой мысленный ролодекс:
– Детская онкологическая больница?
– Она самая, – ответил Майкл. – Агнес должна принести дудл.
– Дудл?
– Маленькую картинку. Вроде поздравительной открытки. Они будут продавать их с аукциона во время обеда.
– Ну и в чем проблема? Она может нарисовать улыбающуюся рожицу, или цветочек, или типа того. Если она хочет, то я и сама смогу это сделать. Могу худо-бедно изобразить улыбающуюся лошадь. И даже в шляпе, из которой торчат уши. – Моя душа до сих пор пела после встречи с Сэмом, и сейчас мне было море по колено.
Майкл посмотрел на меня как на идиотку:
– Солнышко, ты, наверное, думаешь, что дудл – это просто каракули? Ой нет! Это должно быть настоящее искусство.
– В школьном аттестате у меня была четверка по рисованию.
– Ты просто прелесть! Нет, Луиза, они сами не рисуют картинки. И сейчас каждый мало-мальски приличный художник наверняка потратил целый уик-энд на создание миниатюрного шедевра тушью за немереные бабки налом. Она узнала об этом только вчера вечером. Случайно услышала разговор двух старых ведьм перед отъездом из клуба, а когда спросила их в лоб, они сказали ей правду. Так что угадай с трех раз, чем ты сегодня займешься. Желаю тебе хорошего утра!
Он послал мне воздушный поцелуй – и был таков.
Пока Агнес принимала душ и завтракала, я обшарила Интернет в поисках художников Нью-Йорка. Впрочем, с таким же успехом можно было искать собак с хвостами. Те немногие, которые имели свой сайт и потрудились взять трубку, ответили на мою просьбу так, будто я предложила им повальсировать голышом в ближайшем торговом центре: «Вы хотите, чтобы мистер Фишл нарисовал… дудл? Для благотворительного обеда?» Двое из них сразу бросили трубку. Художники, как оказалось, относились к себе весьма серьезно.
Я обзвонила буквально всех, кого смогла найти. Позвонила галеристам в Челси. Позвонила в Нью-Йоркскую академию искусств. При этом я усиленно старалась не думать о том, чем занимается Сэм. Наверное, он сейчас завтракает в чудесной закусочной, о которой мы говорили. А потом пройдется по Хай-Лайн, как мы и планировали. Я должна была, кровь из носу, вовремя вернуться в отель, чтобы мы успели прокатиться на пароме до его отъезда в Англию. В сумерках это очень романтично. Я представляла себе, как он, обнимая меня за талию и осыпая мои волосы поцелуями, будет любоваться статуей Свободы. Оставив пустые мечты, я снова вернулась на грешную землю. И, порывшись в мозгах, неожиданно вспомнила о своем единственном нью-йоркском знакомом, способном помочь.
– Джош?
– Кто говорит? – На заднем плане я услышала миллион мужских голосов.
– Это… Луиза Кларк. Мы познакомились на Желтом балу.
– Луиза! Рад тебя слышать! Как поживаешь? – Он говорил так непринужденно, словно незнакомые женщины звонили ему каждый божий день. Хотя, возможно, так оно и было. – Погоди. Сейчас отойду в сторонку… Что случилось?
Он умел располагать к себе собеседника, вы сразу чувствовали себя легко и свободно. Интересно, у всех американцев был этот особый дар?
– На самом деле у меня возникло небольшое затруднение. А так как я мало кого знаю в Нью-Йорке, то подумала: а вдруг ты сможешь помочь?
– Попробуй.
Я объяснила ситуацию, опустив подробности о нервозном состоянии Агнес и страхе, который нагнал на меня рынок искусств Нью-Йорка.
– Уверен, мы что-нибудь придумаем. А когда тебе нужна эта вещь?
– Вот в том-то и вся загвоздка. Сегодня вечером.
После чего я услышала долгий вздох:
– Хо-о-рошо. Да… Задача чуть-чуть усложняется.
Я пригладила волосы:
– Понимаю. Задача не для среднего ума. Если бы я узнала об этом раньше, то наверняка что-нибудь придумала бы. Прости, что побеспокоила.
– Нет-нет. Мы непременно это уладим. Могу я тебе перезвонить?
Агнес вышла покурить на балкон. Оказывается, не только я в этом доме пользовалась балконом. Было холодно, и Агнес завернулась в огромный кашемировый плед, у нее даже порозовели кончики пальцев.
– Я только что сделала несколько звонков. И теперь кое-кто должен мне перезвонить.
– Луиза, ты ведь знаешь, что они скажут? Если я принесу какой-нибудь жалкий дудл? – (Я терпеливо ждала продолжения.) – Они скажут, что я серая и необразованная. Впрочем, чего еще можно ожидать от глупой польской массажистки? Или скажут, что никто не захотел выполнить мой заказ.
– Сейчас только двадцать минут первого. У нас еще уйма времени.
– Сама не понимаю, почему это так заботит меня, – тихо произнесла Агнес.
Если честно, мне хотелось сказать ей, что если кого это сейчас и заботит, то только не ее. Поскольку в данный момент ее основной заботой было Курить С Мрачным Видом. Но я знала свое место. И тут зазвонил мой телефон.
– Луиза?
– Джош?
– Думаю, у меня есть кто-то, кто может помочь. Вы с Агнес готовы подъехать в Ист-Уильямсберг?
Двадцать минут спустя мы уже сидели в машине, направлявшейся к тоннелю Квинс-Мидтаун.
Пока мы стояли в пробке – Гарри безучастно молчал на водительском сиденье, – Агнес позвонила мистеру Гупнику узнать о его самочувствии:
– А Натан приедет в офис? А ты взял с собой болеутоляющие? Дорогой, ты и правда в порядке? Ты точно не хочешь, чтобы я тебе что-нибудь привезла? Нет… Я в машине. Мне нужно кое-что сделать к сегодняшнему вечеру. Да, я собираюсь пойти. Все прекрасно.
Мне удалось расслышать голос мистера Гупника. Глухой, успокаивающий.
Агнес закончила разговор и с тяжелым вздохом уставилась в окно. Выждав секунду-другую, я вернулась к своим записям.
– Итак, этот Стивен Липкотт, очевидно, восходящая звезда в мире изобразительного искусства. Выставлялся в престижных местах. И он… – я посмотрела на экран айпада, – фигуративист. Не абстракционист. Вам просто нужно сказать ему, что вы хотите, и он это сделает. Впрочем, я не знаю, сколько он может запросить.
– Не имеет значения, – бросила Агнес. – В любом случае это полная катастрофа.
Я набрала в айпаде имя художника и, к своему облегчению, обнаружила, что его рисунки были реально хорошими: волнистые изображения обнаженной натуры. Тогда я передала Агнес айпад, чтобы она могла сама убедиться, и у нее сразу поднялось настроение.