Всего один взгляд. Невиновный
Часть 104 из 175 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Это «Палм пайлот»?
— Карманный компьютер последней модели, — уточнила Сингл. Она вытянула тонкий провод. Воткнула один конец в телефон, другой подсоединила к карманному компьютеру. — Не возражаешь, если я скачаю на него твой снимок и видео?
— Зачем?
— Отнесу к себе в офис. У нас там много разного хитрого оборудования. Можно увеличить изображение кадр за кадром, улучшить их и провести точный анализ.
— Но это должно остаться между нами.
— Само собой. — Через две минуты изображения загрузились. Сингл вернула телефон Мэтту. — И еще одно.
— Слушаю.
— Даже если мы узнаем о нашем друге Чарльзе Тэлли все, это вовсе не означает, что мы получим нужный результат. — Она подалась вперед. — Нам необходимо нащупать связующие линии. Выяснить, какая может существовать связь между Тэлли и…
— Оливией, — закончил он.
— Да.
— Короче, ты хочешь заняться моей женой.
Сингл откинулась на спинку стула, положила ногу на ногу.
— Если это всего лишь заурядная интрижка, то в этом, наверное, не было бы нужды. Может, они только что познакомились. Например, он подцепил ее в баре, не знаю… Но Тэлли преследует тебя. Посылает картинки. Бросает их прямо в лицо.
— Что означает…
— Что за этим стоит нечто большее, — произнесла Сингл. — Можно спросить тебя кое о чем? Только без обид, ладно?
— Валяй.
Она заерзала в кресле. Каждое ее движение, намеренное или нет, походило на несколько двусмысленное вступление к разговору.
— Что ты вообще знаешь об Оливии? Я имею в виду, о ее прошлом?
— Все. Где родилась и выросла, в какую ходила школу…
— А семья?
— Мать сбежала из дома, когда Оливия была еще совсем малышкой. Отец умер, когда ей исполнился двадцать один год.
— Братья, сестры?
— Нет.
— Значит, отец растил ее один?
— Да. А что?
— Так где она родилась?
— Нортуэйз, штат Виргиния.
Сингл записала.
— И там же училась в колледже, да?
Мэтт кивнул:
— А потом поступила в Виргинский университет.
— Что еще?
— Восемь лет работала в компании «Дейта беттер». Любимый цвет — синий. Глаза у Оливии зеленые. Читает больше, чем любой человек, которого я знаю. Тайная страсть — банальные семейные мелодрамы от «Холлмарк»[32]. И еще… пусть тебя даже от этого стошнит… но, когда я просыпаюсь и вижу Оливию рядом, чувствую себя счастливейшим человеком на свете. Успела записать?
Дверь в кабинет с грохотом распахнулась. Мэтт и Сингл обернулись. Вошел Середняк.
— О, простите, не хотел вам мешать.
— Ничего страшного, — сказал Мэтт.
Середняк выразительно посмотрел на часы.
— Мне действительно необходимо побеседовать с тобой по делу Штермана.
Мэтт кивнул:
— Как раз собирался тебе звонить.
Теперь оба они смотрели на Сингл. Та поднялась из кресла. Середняк машинально поправил галстук и пригладил волосы.
— Айк Кир, — представился он и протянул руку.
— Да, — усмехнулась Сингл. — Я просто очарована. — Потом покосилась на Мэтта. — Еще поговорим.
— Спасибо тебе.
Она смотрела на него на секунду дольше, чем было необходимо, затем направилась к двери. Середняк почтительно уступил ей дорогу. А когда она вышла, плюхнулся в кресло и выразительно присвистнул.
— Кто она такая?
— Сингл Шейкер. Работает в частном детективном агентстве «Самые ценные расследования».
— Ты хочешь сказать, она частный сыщик?
Середняк рассмеялся собственной шутке, но, увидев, что присоединяться к его веселью Мэтт не намерен, сделал вид, будто закашлялся, и закинул ногу на ногу. Седые волосы аккуратно расчесаны на пробор. Адвокат с седой шевелюрой всегда производит благоприятное впечатление на присяжных.
Мэтт выдвинул ящик стола и достал папку с делом Штермана. Часа три они обсуждали ситуацию, говорили о предварительных слушаниях, о том, что может предложить окружной прокурор. И оба уже устали от беседы, как вдруг у Мэтта зазвонил мобильный. Он покосился на определитель номера. На экране высветилась надпись: «Номер не определяется». Мэтт поднес телефон к уху.
— Слушаю.
— Привет, — послышался мужской шепот. — Попробуй угадать, что я вот сейчас делаю с твоей женой?
Глава 15
Сегодня Лорен Мьюз никак не удавалось отделаться от ощущения дежавю.
Она остановила машину у дома номер 38 на Дарби-Террас. Ливингстон был для нее родным городом. Взрослеть всегда трудно, думала она. Подростковый возраст — как зона боевых действий, вне зависимости от того, где ты живешь.
Уютные городки типа Ливингстона призваны, казалось бы, смягчать удары. Для тех, кто там родился, может, и да. Для Лорен Ливингстон являлся городом, где она жила с отцом до того, как он вдруг решил, что на самом деле, по-настоящему, ему нигде нет места, даже рядом с дочерью.
Ливингстон сохранил все свои приманки: замечательные школы, отличные спортивные программы, великолепный клуб «Киванис»[33], образцовые родительские комитеты, прекрасные колледжи. Когда Лорен была ребенком, во всех почетных списках доминировали еврейские дети. Теперь же их место заняли азиаты и индийцы, следующее поколение иммигрантов. Пришли новые люди, голодные, напористые. Такое уж это было место. Приезжаешь сюда, покупаешь дом, платишь налоги и получаешь американскую мечту.
Но, как говорится, будь осмотрительнее в своих желаниях.
Лорен постучала в дом Марши Хантер. Ей никак не удавалось понять, что могло связывать мать-одиночку — редкое явление в Ливингстоне — с сестрой Мэри Роуз. Кроме, разумеется, шестиминутного телефонного разговора. Вероятно, следовало сначала произвести небольшую проверку, разобраться, что к чему, но времени у нее на это не было. И вот Лорен стоит у входа, все вокруг заливают яркие лучи солнца. Дверь отворилась.
— Марша Хантер?
Женщина с простоватым, но симпатичным лицом кивнула:
— Да, это я.
Лорен показала ей свое удостоверение:
— Следователь Лорен Мьюз из прокуратуры округа Эссекс. Нельзя ли поговорить с вами минутку?
Марша Хантер растерянно заморгала:
— О чем?
Лорен изобразила обезоруживающую улыбку:
— Может, позволите мне войти?
— Ах да. Да, конечно.
Она отступила на шаг. Лорен вошла в дом и — бамс! — снова дежавю. Такой знакомый интерьер. Казалось, время здесь с тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года просто остановилось. Никаких изменений. Телевизор мог бы быть и покруче, ковер — менее пышным, цвета — более приглушенными. Полное ощущение, что она оказалась в мире своего детства.
Лорен оглядела стены, надеясь увидеть крест, распятие или изображение Мадонны, хотя бы намек на принадлежность обитателей к католической церкви. Она искала нечто, могущее объяснить телефонный звонок от сестры Мэри Роуз. Но ничего, ни намека на принадлежность к религии. На краю кушетки Лорен заметила сложенную простыню и плед, — видимо, тут кто-то недавно спал.
В комнате находилась молоденькая, лет двадцати, девушка. И двое ребятишек, мальчики лет восьми-девяти.
— Карманный компьютер последней модели, — уточнила Сингл. Она вытянула тонкий провод. Воткнула один конец в телефон, другой подсоединила к карманному компьютеру. — Не возражаешь, если я скачаю на него твой снимок и видео?
— Зачем?
— Отнесу к себе в офис. У нас там много разного хитрого оборудования. Можно увеличить изображение кадр за кадром, улучшить их и провести точный анализ.
— Но это должно остаться между нами.
— Само собой. — Через две минуты изображения загрузились. Сингл вернула телефон Мэтту. — И еще одно.
— Слушаю.
— Даже если мы узнаем о нашем друге Чарльзе Тэлли все, это вовсе не означает, что мы получим нужный результат. — Она подалась вперед. — Нам необходимо нащупать связующие линии. Выяснить, какая может существовать связь между Тэлли и…
— Оливией, — закончил он.
— Да.
— Короче, ты хочешь заняться моей женой.
Сингл откинулась на спинку стула, положила ногу на ногу.
— Если это всего лишь заурядная интрижка, то в этом, наверное, не было бы нужды. Может, они только что познакомились. Например, он подцепил ее в баре, не знаю… Но Тэлли преследует тебя. Посылает картинки. Бросает их прямо в лицо.
— Что означает…
— Что за этим стоит нечто большее, — произнесла Сингл. — Можно спросить тебя кое о чем? Только без обид, ладно?
— Валяй.
Она заерзала в кресле. Каждое ее движение, намеренное или нет, походило на несколько двусмысленное вступление к разговору.
— Что ты вообще знаешь об Оливии? Я имею в виду, о ее прошлом?
— Все. Где родилась и выросла, в какую ходила школу…
— А семья?
— Мать сбежала из дома, когда Оливия была еще совсем малышкой. Отец умер, когда ей исполнился двадцать один год.
— Братья, сестры?
— Нет.
— Значит, отец растил ее один?
— Да. А что?
— Так где она родилась?
— Нортуэйз, штат Виргиния.
Сингл записала.
— И там же училась в колледже, да?
Мэтт кивнул:
— А потом поступила в Виргинский университет.
— Что еще?
— Восемь лет работала в компании «Дейта беттер». Любимый цвет — синий. Глаза у Оливии зеленые. Читает больше, чем любой человек, которого я знаю. Тайная страсть — банальные семейные мелодрамы от «Холлмарк»[32]. И еще… пусть тебя даже от этого стошнит… но, когда я просыпаюсь и вижу Оливию рядом, чувствую себя счастливейшим человеком на свете. Успела записать?
Дверь в кабинет с грохотом распахнулась. Мэтт и Сингл обернулись. Вошел Середняк.
— О, простите, не хотел вам мешать.
— Ничего страшного, — сказал Мэтт.
Середняк выразительно посмотрел на часы.
— Мне действительно необходимо побеседовать с тобой по делу Штермана.
Мэтт кивнул:
— Как раз собирался тебе звонить.
Теперь оба они смотрели на Сингл. Та поднялась из кресла. Середняк машинально поправил галстук и пригладил волосы.
— Айк Кир, — представился он и протянул руку.
— Да, — усмехнулась Сингл. — Я просто очарована. — Потом покосилась на Мэтта. — Еще поговорим.
— Спасибо тебе.
Она смотрела на него на секунду дольше, чем было необходимо, затем направилась к двери. Середняк почтительно уступил ей дорогу. А когда она вышла, плюхнулся в кресло и выразительно присвистнул.
— Кто она такая?
— Сингл Шейкер. Работает в частном детективном агентстве «Самые ценные расследования».
— Ты хочешь сказать, она частный сыщик?
Середняк рассмеялся собственной шутке, но, увидев, что присоединяться к его веселью Мэтт не намерен, сделал вид, будто закашлялся, и закинул ногу на ногу. Седые волосы аккуратно расчесаны на пробор. Адвокат с седой шевелюрой всегда производит благоприятное впечатление на присяжных.
Мэтт выдвинул ящик стола и достал папку с делом Штермана. Часа три они обсуждали ситуацию, говорили о предварительных слушаниях, о том, что может предложить окружной прокурор. И оба уже устали от беседы, как вдруг у Мэтта зазвонил мобильный. Он покосился на определитель номера. На экране высветилась надпись: «Номер не определяется». Мэтт поднес телефон к уху.
— Слушаю.
— Привет, — послышался мужской шепот. — Попробуй угадать, что я вот сейчас делаю с твоей женой?
Глава 15
Сегодня Лорен Мьюз никак не удавалось отделаться от ощущения дежавю.
Она остановила машину у дома номер 38 на Дарби-Террас. Ливингстон был для нее родным городом. Взрослеть всегда трудно, думала она. Подростковый возраст — как зона боевых действий, вне зависимости от того, где ты живешь.
Уютные городки типа Ливингстона призваны, казалось бы, смягчать удары. Для тех, кто там родился, может, и да. Для Лорен Ливингстон являлся городом, где она жила с отцом до того, как он вдруг решил, что на самом деле, по-настоящему, ему нигде нет места, даже рядом с дочерью.
Ливингстон сохранил все свои приманки: замечательные школы, отличные спортивные программы, великолепный клуб «Киванис»[33], образцовые родительские комитеты, прекрасные колледжи. Когда Лорен была ребенком, во всех почетных списках доминировали еврейские дети. Теперь же их место заняли азиаты и индийцы, следующее поколение иммигрантов. Пришли новые люди, голодные, напористые. Такое уж это было место. Приезжаешь сюда, покупаешь дом, платишь налоги и получаешь американскую мечту.
Но, как говорится, будь осмотрительнее в своих желаниях.
Лорен постучала в дом Марши Хантер. Ей никак не удавалось понять, что могло связывать мать-одиночку — редкое явление в Ливингстоне — с сестрой Мэри Роуз. Кроме, разумеется, шестиминутного телефонного разговора. Вероятно, следовало сначала произвести небольшую проверку, разобраться, что к чему, но времени у нее на это не было. И вот Лорен стоит у входа, все вокруг заливают яркие лучи солнца. Дверь отворилась.
— Марша Хантер?
Женщина с простоватым, но симпатичным лицом кивнула:
— Да, это я.
Лорен показала ей свое удостоверение:
— Следователь Лорен Мьюз из прокуратуры округа Эссекс. Нельзя ли поговорить с вами минутку?
Марша Хантер растерянно заморгала:
— О чем?
Лорен изобразила обезоруживающую улыбку:
— Может, позволите мне войти?
— Ах да. Да, конечно.
Она отступила на шаг. Лорен вошла в дом и — бамс! — снова дежавю. Такой знакомый интерьер. Казалось, время здесь с тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года просто остановилось. Никаких изменений. Телевизор мог бы быть и покруче, ковер — менее пышным, цвета — более приглушенными. Полное ощущение, что она оказалась в мире своего детства.
Лорен оглядела стены, надеясь увидеть крест, распятие или изображение Мадонны, хотя бы намек на принадлежность обитателей к католической церкви. Она искала нечто, могущее объяснить телефонный звонок от сестры Мэри Роуз. Но ничего, ни намека на принадлежность к религии. На краю кушетки Лорен заметила сложенную простыню и плед, — видимо, тут кто-то недавно спал.
В комнате находилась молоденькая, лет двадцати, девушка. И двое ребятишек, мальчики лет восьми-девяти.