Всего один поцелуй

Последнее сообщение было отправлено более двух недель назад, а он даже не прочитал его. Обе галочки оставались серыми.



Я буду учиться в Принстоне.



Ничего. Никакой реакции. Никакого ответа. На мгновение я задумалась, не позвонить ли ему, но в итоге не решилась. Меня мучил страх, что он просто сбросит вызов. И я не стала бы винить его. Из-за меня он поймал пулю и испытывал сильную боль. Наверное, я ненавидела сама себя даже больше, чем он меня. И то, что он оставляет мои сообщения без ответа, я явно заслужила. Но все равно было ощущение, словно чей-то кулак сжимает мое сердце.

Поэтому я и попросила Константина держать меня в курсе его состояния, что он и делал. Он писал почти каждый день, а иногда присылал фотографии. На одной Райан сидел на диване и читал книгу, на другой – смотрел фильм. А один раз мне пришла фотография, на которой Райан нацепил на нос картофелину-фри. Теперь она служила заставкой на моем телефоне.

Но чаще всего Константин присылал лишь короткие сообщения о том, все ли в порядке с Райаном. Как я поняла, тот испытывал сильную боль всякий раз, когда шел дождь. Но до сих пор осадков не было, и я решила, что это такая шутка. Рана заживала довольно хорошо, и врачи обещали Райану полное выздоровление, разве что при поднятии руки он, возможно, будет испытывать легкий дискомфорт. И ему позволят вернуться к работе телохранителя, якобы он даже запросил у Гарри новый заказ. А раз так, значит, с ним все в порядке, и для меня это самое важное.

– Мисс Редмонд, мы на месте.

Я вздрогнула, когда Макстон вдруг распахнул передо мной дверь. И правда, мы приехали. Три часа пролетели незаметно. В последнее время я вообще многого не замечала.

– Спасибо, – пробормотала я, взяла сумочку и, сделав глубокий вдох, вышла из машины. Потом медленно прошлась по посыпанной гравием подъездной дорожке и огляделась. Слева и справа раскинулась зеленая лужайка, ее только что полили из спринклерного оросителя. Кажется, маме пришлось за последние недели много потрудиться – рядом с домом вырос новый павильон. Старый чаще всего использовался для чаепитий. Не знаю, для чего новый задумывался таким огромным, его легко можно было использовать в качестве загона для слонов. А папа, похоже, купил себе новую машину. По крайней мере, черный «Феррари», который стоял возле дома, был мне не знаком. Но вполне возможно, к нам кто-то приехал с визитом, что мне сейчас было совсем ни к чему. Все, чего мне хотелось, так это коротко поприветствовать родителей, а затем пойти в свою комнату и до самой ночи смотреть «Аватара Повелителя стихий». Принц Зуко обязательно вскружит мне голову – в третьем сезоне он со своими встрепанными волосами чем-то напоминал Райана.

Вздохнув, я позволила Макстону открыть передо мной дверь и вошла в огромный холл. Дом был построен таким образом, что куда бы вы ни направлялись, все равно нужно пройти через холл. Он был обставлен с большим вкусом и завершался гигантским стеклянным куполом, который папа считал антикварным. Я полагала, что он преувеличивал, хотя мама всегда склонялась к имперскому стилю.

Я направлялась в сторону большой гостиной по мраморному полу. В общей сложности у нас было три гостиных комнаты: одна семейная, вторая для посетителей, а третья появилась, когда стало не хватать первых двух.

И я не ошиблась с выбором комнаты. Подойдя ближе, я услышала звон бокалов, за которым последовал безупречный смех мамы. Не знаю, как можно найти правильный тон для смеха, но маме это удалось.

Я свернула за угол и подозрительно заглянула в залитую солнцем комнату. В ней доминировали два светлых дивана. В центре гостиной находился стол, сделанный полностью из выбеленного дерева. Он такой огромный, что на нем можно было бы танцевать степ. Южная стена полностью застеклена, из окон открывался прекрасный вид на ухоженный сад и бассейн. Дверь террасы стояла нараспашку, папа как раз собирался продемонстрировать свой идеальный сад какой-то парочке, а мама сидела на диване и наблюдала.

Я вздохнула. Это в мои планы не входило. Просто классика – мало того, что сегодня у родителей нет на меня времени, так они еще и гостей пригласили. Они так делали постоянно. Папа наверняка уговорил их на партию гольфа, пригласил на ужин в клуб и куда-то еще и, если можно так сказать, весьма элегантно вытащил на берег следующую крупную сделку.

Софи, наша нынешняя экономка из Франции, смешивала в баре для моего отца что-то похожее на мартини. Она заметила меня первой и приветливо подмигнула. Через пару секунд мама тоже обернулась в мою сторону, и я сразу же почувствовала на себе ее ястребиный взгляд.

– Айви! – удивленно воскликнула она, критически меня разглядывая. Сразу стало ясно, что она подумала о моих шортах и футболке с единорогом. Кроме того, я нацепила утром кроссовки и не потрудилась расчесать волосы, собрав их в небрежный пучок.

– Мышонок, это ты! – обрадовался папа и весело подмигнул мне. – А мы тебя уже заждались!

Гости заулыбались такому приветствию, я же нацепила свою самую дружелюбную маску. Всякий раз, когда к нам кто-то приходил, мы изображали счастливое семейство. Правила игры просты: приветливые улыбки, хвастовство отца своей умной мышкой, постоянные кивки и разговоры только на безобидные темы. После визита у гостей всегда оставалось впечатление, будто Редмонды – семья с картинки, где все друг друга любили и о которых можно говорить только с восхищением.

– Айви, дорогая, как хорошо, что ты приехала. Мы так по тебе скучали, – добавила мама. Ее голос был пропитан восхищением, а жеманство и искусственность при этом отсутствовали. Ей всегда удавались преувеличенные заявления абсолютно честным голосом.

Я подавила вздох, уронила сумочку рядом с диваном и поцеловала мать в щеку.

– Привет, мама. Рада снова оказаться дома, – подыграла ей я. Через пару секунд я выпрямилась и позволила отцу обнять себя. Вместе с ним подошли и гости.

– Мой мышонок. Она только что приехала из университета на праздники, – тут же похвастался папа. – Как прошла поездка, все хорошо?

– Все замечательно. – Я улыбнулась, вежливо протянула руку гостям и представилась: – Привет, я Айви.

Эта пара, вероятно, уже перешагнула шестидесятилетний рубеж. У обоих – седые мелированные волосы, и одежда на них явно была очень дорогая.

– Это мистер и миссис Гольдберг. Они инвесторы нашей компании, – представил гостей отец, мы же в это время пожимали друг другу руки. Рукопожатие женщины оказалось таким слабым и коротким, будто она боялась ко мне прикоснуться.

– Гольдберг? – склонив голову, поинтересовалась я. – Это вам принадлежат отели и бутики вокруг Силиконовой долины и в Аспене?

– Да, нам! – радостно закивала миссис Гольдберг. Какая же у нее была тонкая шейка, я даже испугалась, что голова отвалится. Муж же у нее был довольно коренастый. Когда он улыбался, то выставлял все зубы напоказ.

– У вас очень внимательная дочь, мистер Редмонд, – сказал он моему отцу.

– Да, так и есть. Она замечательная девочка, – ответил отец и поцеловал меня в щеку. Ого, наверное, тут шла речь об огромных деньгах. – Что ты хочешь выпить, дорогая?

– Колу, пожалуйста. – Я поймала материнский взгляд и, подавив вздох, повернулась к горничной. – Софи, ты не могла бы принести мне диетическую колу? – спросила я по-французски.

– С удовольствием, – любезно ответила Софи, поставила мартини на стол и наполнила для меня бокал колой.

– О, ты говоришь по-французски? – полюбопытствовала миссис Гольдберг.

– Немного. – Я изобразила легкую улыбку, которую, как мне известно, желали видеть родители. – Но грамматика у меня, к сожалению, хромает.

– На слух это не так. Ты говоришь почти без акцента, – миссис Гольдберг вдруг сама перешла на французский. – Моя семья родом из Канады, – добавила она, когда заметила мой удивленный взгляд. – Здесь редко можно услышать французский. Откуда ты его знаешь?

– У Айви талант к языкам, – встрял отец, тоже по-французски. Правда, его произношение оказалось весьма далеким от идеала.

Гольдберги одобрительно закивали.


– Ты учишься? – поинтересовался мистер Гольдберг.

– Да. – Я бросила на отца нерешительный взгляд.

Тот, не моргнув глазом, сказал:

– Со следующего семестра она идет в Принстон.

Казалось, на мистера Гольдберга ответ произвел впечатление, но его супруга окинула меня странно резким взглядом.

– Ты рада, что будешь учиться в Принстоне? А направление выбрала? – поинтересовалась она.

– Нет, – вырвалось у меня. Отец неодобрительно кашлянул, и я тут же исправилась: – Я имею в виду, что еще не выбрала основное направление. Но мне нравятся языки и литература.

Миссис Гольдберг кивнула, а у меня закралось подозрение, что она знала гораздо больше, чем хотелось бы моим родителям.

– А ты никогда не задумывалась об учебе за границей? В Ванкувере есть замечательный университет. Я считаю, хорошо, когда молодые люди могут развиваться вдали от дома. И мои дети учились за границей. А поскольку у тебя очень хороший французский, было бы жаль зарывать такой талант. У меня есть контакты декана Астонского университета. Если хочешь, могу замолвить за тебя словечко.

Я лишилась дара речи и вновь прокрутила в голове слова миссис Гольдберг. О такой возможности я не думала. Я смогу уйти. Уехать на другой конец континента и говорить на языке, который здесь изучали лишь на базовых курсах. Французский мою мать не интересовал, поэтому она уклонилась бы от визитов ко мне. А отец слишком занятой и вряд ли поедет в такую даль. Наше общение может свестись к звонкам, приуроченным к скучным праздничным ужинам.

– Я… да… это замечательно…

– Нет, так дело не пойдет! Мы будем очень скучать по Айви. А она по нам, – со смехом перебила меня мама. – Семейные связи Редмондов очень сильны. А Принстон – отличный университет. Там училась я, а еще раньше – моя мать. По-моему, это замечательная традиция.

Миссис Гольдберг улыбнулась, хотя слова моей матери не привели ее в восторг.

– Традиции – это, конечно, хорошо. Однако я не думаю, что они должны мешать молодежи развиваться самостоятельно. Но в любом случае я хочу сделать вам комплимент по поводу штор, миссис Редмонд. Это шифон? – она довольно резко сменила тему.

Мама с облегчением поддержала диалог, а я стояла посреди комнаты и мечтала сбежать далеко-далеко.





Райан




– Мя-я-я-ясо! Я люблю-ю-ю-ю-ю мя-я-я-я-ясо! Особенно мясо маленьких злых близняшек. – Игнорируя боль в плече, я широким шагом двинулся в их сторону и стал извиваться как червяк, протягивая руки к этим маленьким монстрам.

– А-а-а-а, зомби приближается! – визжала Шерли. Она нацепила на голову кастрюлю и замахнулась на меня поварешкой.

Джош прыснул и поправил на своей голове дуршлаг.

– Э, он так медленно двигается, что доберется до нас не раньше послезавтра.

– Ну погодите! Я ведь могу и быстрее… – буркнул я, опустился на четвереньки и пополз в их сторону.

Шерли заорала и бросила в меня поварешку. До меня она, естественно, не докинула, а попала в вазу. Я в удивлении замер, разглядывая осколки. Да уж, нам грозили неприятности.

– На него, – зарычал Джош, бросая в меня подушку. Он целился лучше своей сестры, да и я отвлекся, поэтому подушка попала прямо мне в лицо.

– Бэ-э-э-э… – захрипел я. – Зомби не любят подушки, даже в цветочек.

Внезапно Джош оказался на моей спине и начал меня душить. От удивления я даже застонал. Проклятье! Может, малый уже вырос? Моя рука дрогнула, и я опустился на пол. В это время Шерли пошла на меня в атаку с пылесосом в руках.

– Высоси ему тухлые глазные яблоки, – приказал Джош.

Шерли так решительно закивала, что ее темные кудряшки запрыгали вверх-вниз. Она с опаской приблизилась к моему лицу.

– А-а-а, мой нос! – заорал я.

– У зомби нет носа, – нравоучительно произнесла моя младшая сестрица. Ну что у нее за манера все время умничать?

– У этого есть. – Я отбросил Джоша и бросился на Шерли.

А та стала захлебываться от смеха, когда я начал в шутку царапать ее икру.

– Ммм, вкусные ножки… мне нравится голень от Шерли!

– Джош! Помоги мне! – со смехом кричала она.

– Отпусти ее! – рявкнул Джош и треснул меня книжкой по голове. Где только он ее взял?