Все зависит от нас
Часть 2 из 49 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
но чтоб красиво!
Ребята эту песню уже слышали, потому рассмеялись, и, похлопав друзей на прощание по плечам, я наконец покатил к летчикам. Правда, когда прибыл на аэродром, выяснилось, что торопился зря. Часа три проторчали, ожидая двух генералов из штаба армии. В общем, когда прилетели в Москву, был уже глубокий вечер. И хрен мне дали очухаться с дороги, удавы траншейные! Сразу пригласили в машину и покатили в известном, до оскомины, направлении. Так что уже через сорок минут, поправив фуражку, сделал три строевых шага и, вскинув руку к виску, сказал:
– Здравия желаю, товарищ Сталин!
– А, товарищ Лисов! Проходите, Илья Иванович, садитесь.
Верховный был подозрительно доволен и весел. Он, что, рассчитывает на очередной прогноз? А хи-хи не хо-хо? Нечем мне тебя обрадовать…. Но, похоже, он и не ждал, что сейчас начну пророчествовать. Наоборот, только я сел, сам стал говорить:
– Вы помните, когда в январе сорок второго у товарища Берии отмечали на карте возможное нахождение различных месторождений?
Ну еще бы не помнить. Два дня тогда просидел, вспоминая все МПИ[1], которые были известны. Не зря же на геофизика учился, кое-что в голове осталось. Что-то указывал приблизительно, что-то на мелкомасштабных картах достаточно точно. Особенно помню, тогда все удивились тому, что на территории СССР алмазы должны быть. Даже поругался со специально приглашенными для консультации геологами, доказывавшими, будто они все уже еще в конце тридцатых прошерстили и ни фига не нашли. Точного же местонахождения кимберлитовых трубок я не помнил. В памяти крутилось только название реки, то ли Льяха, то ли Дьяхта. А там этих рек столько…. В общем, погавкавшись с поисковиками, карты сдал и со временем об этом не то что забыл, но как-то все ушло на второй план. Тем более что нефтяные, бокситовые и урановые месторождения указал достаточно верно. Проводи съемку, оценивай да и закладывай предприятия.
Так что на вопрос Сталина ответил утвердительно. Тот раздул усы в улыбке и выложил передо мной плоскую деревянную коробку.
– Посмотрите, что внутри.
Откинув крючочки, раскрыл футляр. Там, на черном бархате лежали штук шесть образцов алмазов и два бриллианта. Причем все были здоровенными. В каратах не скажу, я все-таки не ювелир, но на глаз, как ноготь большого пальца алмазы и чуть меньше бриллианты.
– Нашли все-таки?!
– Да, Илья Иванович, нашли. И не только это. Так что есть мнение – за выдающуюся помощь нашим советским геологам внести вас в список лауреатов Сталинской премии.
Нихренаськи себе! Это же сто штук! А если усатый говорит: «Есть мнение» – значит, он уже все решил. Только вот где я такие суммы тратить буду? Тут обычного денежного довольствия скопилось за это время столько, что самолет купить могу. Ну да от бабок никто еще не отказывался, поэтому ответил сообразно ситуации:
– Служу Советскому Союзу!
Потом Верховный начал трендеть о том, что эти цацки вовсе не украшения, а алюминий для наших самолетов, новая броня для танков и продовольствие для страны.
В общем, двинул целую речь. Между делом поинтересовался, не хочу ли еще чем-нибудь его порадовать из своих предсказаний? Говорить было нечего, так я и ответил. Сталин сожалеюще покачал головой и наконец отпустил дальше тащить службу, добавив, что о дате вручения премии известят дополнительно. После этого молчаливый водитель отвез меня домой.
Там была бурная встреча с Селивановым. Он решил пойти по стопам своего отца и уже доучивался в институте. Тем более на фронт с третьего курса уходил, так что восстановился и продолжает грызть гранит науки. На костылях Игорь передвигался очень шустро, не то что в прошлый раз, и помимо учебы подрабатывал в какой-то конторе учетчиком. Только вот худой стал. Ну да – на карточки не сильно разожрешься. Поэтому, отделив денег на заказы мужиков, остальные незаметно сунул ему в карман шинели. С утра с совершенно квадратной после вчерашнего головой проскочил по магазинам. По пути полюбовался на девушек не в форме, а в платьицах, и после обеда уже дремал, привалившись к квадратному иллюминатору «Дугласа».
А еще через неделю бодрый и подозрительно деятельный Колычев, вызвав к себе, поставил какую-то нереальную задачу. Начал издалека, поинтересовавшись тем, что мне известно про Измаил. А я знаю только, что его Суворов с чудо-богатырями брал… Ну и что его румыны сейчас в хороший укрепрайон превратили. На этом знакомство с сим населенным пунктом заканчивается. Отвечал я очень односложно, надеясь – авось пронесет, так как сразу представил себе местонахождение города на карте и его удаленность от линии фронта. А самое главное, зная, как именно там расположились мамалыжники, пребывал в недоумении – неужели командир нас в окрестности этой старинной крепости забросить хочет? Что сейчас можно в районе Измаила разведывать, совершенно непонятно. «Глубинники» из разведуправления достаточно хорошо все разнюхали, а к подходу линии фронта там все может десять раз поменяться… В конце концов, все эти мысли и вывалил командиру.
Иван Петрович только головой покачал, поняв, что именно меня напрягает, и поэтому начал говорить более конкретно, без подходов издалека. Оказывается, мы понадобились, чтобы вытащить агентурного разведчика с очень ценными сведениями. Он умудрился добыть часть схем новейшей модификации «ME-262». А самое главное, у него были доработанные чертежи двигателя. У наших, например, никак нормальный мотор сделать не получается… Я еще год назад рисовал силуэты 262-го и 163-го «мессера», известные мне по компьютерной игрушке. Даже наш «МиГ» нарисовал, тот, который с большой дырой в фюзеляже спереди. Конструкторы идею мусолили, но все упиралось в движки. А тут такой подарок от фрицев! Правда, подарок оказался с изъяном. То есть чертежи, может, и хороши, но их еще доставить надо. Вся заминка в том, что на хвост нашему разведчику упало гестапо и он начал сваливать. Его связник передал только то, что агент будет сидеть в Измаиле, и указание, как с ним связаться. После чего все донесения прекратились. Так что сейчас вообще ничего не известно. Может, его там и не будет, но упускать такой шанс нельзя.
– Товарищ полковник, а чего «тихоню» вообще в Измаил понесло? Аж с Чехословакии? Другого места выхода не нашел? До того же Тернополя гораздо ближе…
– Он там до войны жил, поэтому город хорошо знает. А по цепочке уходить было нельзя. Гестапо именно по ней на него вышло. Так что обрубил все хвосты и ушел сам.
– Ну и послать туда людей из терроргрупп. Они ребята шустрые, его вмиг вытащат.
– А вы что – вялые? И вообще отставить пререкания, товарищ подполковник!
– Капитан…
– Что?
Колычев недоуменно уставился на меня.
– Иван Петрович вы же сами вводили режим секретности. А исходя из него – я капитан. Или он уже отменен? Тогда виноват, товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга!
– Кхм… Ты, Илья, меня не лови. И так голова кругом идет. Думаешь, я не понимаю, на что тебя посылаю? Но задание надо выполнить кровь из носу. А другим поручить не могу, элементарно потому что оно трудновыполнимое. Только людей положим, ведь у них подготовка совершенно другая. Не в лесах, в городе надо будет действовать.
А ты у нас везунчик.
– Ага, поэтому в каждой бочке затычка. Как что подерьмовей, так Лисова вперед запускают. Это вообще ГРУ дело, вот пусть они у себя везунчиков ищут…
Последнюю фразу я пробурчал себе под нос, но командир услышал и вспылил:
– А вы тут по бабам в это время бегать будете? Одно дело делаем. Но если вы, товарищ Лисов, отказываетесь, то можешь идти на хер! Что смотришь? Иди, иди. И Пучкова ко мне вызови. Ему буду задачу ставить…
М-да… как-то странно у нас разговор пошел. У меня с утра голова болит, поэтому бурчу, а Колычев-то – чего ярится? Кто его так накрутить успел? Но ситуацию надо выруливать, поэтому, поправив пилотку, сказал:
– Виноват, тащ полковник. Готов к выполнению задания!
Тот, видно, тоже почувствовал себя неудобно, поэтому, махнув рукой, предложил:
– Ладно, доставай свои столичные и продолжим…
Выложив пачку «Герцеговины Флор», присел на стул и стал внимательно слушать…
* * *
В общем, для выполнения задачи мне дали зеленый свет со всех сторон. Нас и раньше не зажимали, но в этот раз все решалось вообще моментом. Без звука сняли с подготовки своего задания «невидимок» Клима. На них пал выбор, потому что ребята у него были достаточно обросшие и лучше всех подходили для изображения из себя полицаев. У некоторых даже шикарные чубы присутствовали, и пока ретивые медики в целях борьбы с бекарасами еще не успели обрить всех «под Котовского», я этих бойцов урвал себе.
На всех нашли форму и гражданку, именно какую затребовал. А она не абы какая подходила. Решил, основная группа будет косить под фартовых. Небольшую такую бандочку, которая отходит на запад вместе с фронтом. Дали двух проводников, достаточно хорошо знающих Измаил и окрестности. Причем, как я и заказывал – женского полу и посимпатичней. Парочка, передвигающаяся в городе под ручку, вызывает гораздо меньше подозрений, чем толпа угрюмых мужиков. Всем выдали железобетонные аусвайсы. Настоящие, немецкие, а не подделку наших умельцев. А самое главное, скорость, с которой все было проделано! Чуть больше суток прошло, а группа была уже полностью готова. Когда выходили к машине, Гусев подошел к нам и, ткнув меня кулаком в грудь, сказал:
– Удачи, мужики.
После чего круто развернулся и зашел в хату. Обиделся, наверное, что Пучков идет, а он нет. Но насчет него Колычев попросил, чтобы я Серегу не соблазнял. Он ему здесь нужен будет. Через полчаса были на аэродроме, а еще через час над дверью загорелась зеленая лампочка, и один за другим мы вывалились в черную, непроглядную тьму.
Глава 2
– Точу ножи, ножницы! Кому точить ножи, ножницы!
Визгливые крики самозатачивающегося коробейника уже достали. Народ на барахолке тихонько торговался, не нарушая приличий, только этот станочник вопит как резаный, как будто он один заработать хочет. Мы со Светулей чинно двигались по периметру площади, на которой был этот блошиный рынок. Я весь из себя, в начищенных сапогах гармошкой, необъятных штанах и модной кепочке, куртуазно сплевывал шелуху от семечек и иногда что-то говорил на ухо своей спутнице, отчего та жеманно хихикала. Да и Светочка не подкачала. Гордо несла себя через толпу, брезгливо обходя конские кругляши, попутно стреляя накрашенными глазками налево, направо. Так что пока замечательно вписываемся в пейзаж.
Одна загвоздка. Возле стены, на которой налеплены десятки объявлений, намертво расположились четверо полицаев и уходить вовсе не собирались. А нам как раз к этой стеночке надо. Где-то среди этой кучи бумажек прячется то, что нам необходимо. Объявление о продаже скрипки без смычка. Тот адресок, что в нем написан, и будет местом, где наш «Штирлиц» сейчас прячется. Правда, позывной у него не «Алекс», как у легендарного Тихонова, а – «Вилли». Когда он когти рвал, то еще не знал, где именно в городе остановится, поэтому такие сложности с адресом и возникли. А эти долбаные полицаи торчат возле объявлений, как хрен среди пустыни, уже больше часа. Нам тоже тут долго маячить – резона нет. И так третий круг наматываем. От семечек язык щиплет. Да еще я бдительность потерял и в лошадиное дерьмо своим начищенным сапогом влетел. Конфуз вышел перед дамой…
Но ведь только подойдем к стенке, эти хмыри от нечего делать – обязательно привяжутся. Документы у нас, конечно, хорошие, только эта полиция сильно современных ментов напоминает, которые и к столбу доколупаться могут. Почесав репу, решил слегка ускорить события. Поделился планом со Светиком. Та кивнула, заливисто рассмеялась и игриво шлепнула по плечу. Глаза у нее, правда, были холодные и совершенно серьезные. Ну вот и добре.
Дефилирующей походкой направились к четверке блюстителей порядка. Шагов за пять они заметили незваных гостей и прекратили разговор, удивленно уставившись на борзую парочку. Элегантным движением убрав с губы шелуху, я, приблатненно растягивая слова, начал разговор:
– Здоровеньки булы, хоспода полицаи!
Самый толстый и, видно, главный, смерив меня взглядом, соизволил ответить:
– Ну и ты не кашляй. Чо надо?
– А дозвольте поинтересоваться, вон в том кинотеатре что за фильму крутят? А то афишка висит, а я по-герьманьски не разумею. Вы, сразу видно, чоловики культурные, могет подскажете?
Полицаи посмотрели в сторону кинотеатра, потом на меня и дружно заржали.
Я сделал вид, что обиделся:
– Ну и шо тут, в моей фигуре, вы нашли смешного?
– Да ты, паря, лапоть. Там же ясно написано – нур фюр дойче. Тильки для нимцев. Так шо ничо у тя не выйдет.
– Тю! Жалость какая. А я марушку свою хотел до фильму сводить. Она жуть как про любовь любит. Да и я тоже на Лили Марлену еще бы разок взглянул. М-м-м-м… Шикарная баба!
Я закатил глаза и тут же заполучил сумочкой по башке.
– Тьфу на тебя! Вертихвост! Вы на него посмотрите! Мало ему обычных девок, так он еще на киношную вздыхать задумал!
Светка была бесподобна. С непередаваемым южнорусским говором она призывала на мою голову различные кары небесные, попутно обвиняя во всех грехах. Четверо зрителей веселились вовсю. Да и со стороны народ начал подхихикивать. Сделав вид, что разозлился, грубо пихнул напарницу в сторону.
– Ты не лезь, когда мушшины говорят! Не нравится – вон в сторонке постой. – И уже обращаясь к полицаям, продолжил: – Так вот, я таких щикарьных женьщин не видал. Какие бедры! Какой бюст! Ну вы меня разумиете?
Те еще как понимали и быстро включились в обсуждение фееричных форм немецких актрис. Светлана тем временем, обиженно дуясь, стояла носом в объявления. Потом, достав платочек, начала им обмахиваться, лениво поглядывая по сторонам. Так, пора закругляться. Быстренько свернув разговор, попрощался с развеселыми предателями. Только когда уже уходил, толстый меня окликнул:
– Эй, паря! – И дождавшись, когда я повернусь, продолжил: —Смотри, мазурик, попадешься на воровстве, не посмотрю, что ты такой душевный. Мигом в лагерь спроважу.
А глазами, сука, так и сверлит. Как будто несколько секунд назад и не хохотал.
– Та вы шо, господин начальник? Сеня Жук всехда был чист перед законом!
И, гордо подхватив напарницу под ручку, быстренько отвалил.
Ребята эту песню уже слышали, потому рассмеялись, и, похлопав друзей на прощание по плечам, я наконец покатил к летчикам. Правда, когда прибыл на аэродром, выяснилось, что торопился зря. Часа три проторчали, ожидая двух генералов из штаба армии. В общем, когда прилетели в Москву, был уже глубокий вечер. И хрен мне дали очухаться с дороги, удавы траншейные! Сразу пригласили в машину и покатили в известном, до оскомины, направлении. Так что уже через сорок минут, поправив фуражку, сделал три строевых шага и, вскинув руку к виску, сказал:
– Здравия желаю, товарищ Сталин!
– А, товарищ Лисов! Проходите, Илья Иванович, садитесь.
Верховный был подозрительно доволен и весел. Он, что, рассчитывает на очередной прогноз? А хи-хи не хо-хо? Нечем мне тебя обрадовать…. Но, похоже, он и не ждал, что сейчас начну пророчествовать. Наоборот, только я сел, сам стал говорить:
– Вы помните, когда в январе сорок второго у товарища Берии отмечали на карте возможное нахождение различных месторождений?
Ну еще бы не помнить. Два дня тогда просидел, вспоминая все МПИ[1], которые были известны. Не зря же на геофизика учился, кое-что в голове осталось. Что-то указывал приблизительно, что-то на мелкомасштабных картах достаточно точно. Особенно помню, тогда все удивились тому, что на территории СССР алмазы должны быть. Даже поругался со специально приглашенными для консультации геологами, доказывавшими, будто они все уже еще в конце тридцатых прошерстили и ни фига не нашли. Точного же местонахождения кимберлитовых трубок я не помнил. В памяти крутилось только название реки, то ли Льяха, то ли Дьяхта. А там этих рек столько…. В общем, погавкавшись с поисковиками, карты сдал и со временем об этом не то что забыл, но как-то все ушло на второй план. Тем более что нефтяные, бокситовые и урановые месторождения указал достаточно верно. Проводи съемку, оценивай да и закладывай предприятия.
Так что на вопрос Сталина ответил утвердительно. Тот раздул усы в улыбке и выложил передо мной плоскую деревянную коробку.
– Посмотрите, что внутри.
Откинув крючочки, раскрыл футляр. Там, на черном бархате лежали штук шесть образцов алмазов и два бриллианта. Причем все были здоровенными. В каратах не скажу, я все-таки не ювелир, но на глаз, как ноготь большого пальца алмазы и чуть меньше бриллианты.
– Нашли все-таки?!
– Да, Илья Иванович, нашли. И не только это. Так что есть мнение – за выдающуюся помощь нашим советским геологам внести вас в список лауреатов Сталинской премии.
Нихренаськи себе! Это же сто штук! А если усатый говорит: «Есть мнение» – значит, он уже все решил. Только вот где я такие суммы тратить буду? Тут обычного денежного довольствия скопилось за это время столько, что самолет купить могу. Ну да от бабок никто еще не отказывался, поэтому ответил сообразно ситуации:
– Служу Советскому Союзу!
Потом Верховный начал трендеть о том, что эти цацки вовсе не украшения, а алюминий для наших самолетов, новая броня для танков и продовольствие для страны.
В общем, двинул целую речь. Между делом поинтересовался, не хочу ли еще чем-нибудь его порадовать из своих предсказаний? Говорить было нечего, так я и ответил. Сталин сожалеюще покачал головой и наконец отпустил дальше тащить службу, добавив, что о дате вручения премии известят дополнительно. После этого молчаливый водитель отвез меня домой.
Там была бурная встреча с Селивановым. Он решил пойти по стопам своего отца и уже доучивался в институте. Тем более на фронт с третьего курса уходил, так что восстановился и продолжает грызть гранит науки. На костылях Игорь передвигался очень шустро, не то что в прошлый раз, и помимо учебы подрабатывал в какой-то конторе учетчиком. Только вот худой стал. Ну да – на карточки не сильно разожрешься. Поэтому, отделив денег на заказы мужиков, остальные незаметно сунул ему в карман шинели. С утра с совершенно квадратной после вчерашнего головой проскочил по магазинам. По пути полюбовался на девушек не в форме, а в платьицах, и после обеда уже дремал, привалившись к квадратному иллюминатору «Дугласа».
А еще через неделю бодрый и подозрительно деятельный Колычев, вызвав к себе, поставил какую-то нереальную задачу. Начал издалека, поинтересовавшись тем, что мне известно про Измаил. А я знаю только, что его Суворов с чудо-богатырями брал… Ну и что его румыны сейчас в хороший укрепрайон превратили. На этом знакомство с сим населенным пунктом заканчивается. Отвечал я очень односложно, надеясь – авось пронесет, так как сразу представил себе местонахождение города на карте и его удаленность от линии фронта. А самое главное, зная, как именно там расположились мамалыжники, пребывал в недоумении – неужели командир нас в окрестности этой старинной крепости забросить хочет? Что сейчас можно в районе Измаила разведывать, совершенно непонятно. «Глубинники» из разведуправления достаточно хорошо все разнюхали, а к подходу линии фронта там все может десять раз поменяться… В конце концов, все эти мысли и вывалил командиру.
Иван Петрович только головой покачал, поняв, что именно меня напрягает, и поэтому начал говорить более конкретно, без подходов издалека. Оказывается, мы понадобились, чтобы вытащить агентурного разведчика с очень ценными сведениями. Он умудрился добыть часть схем новейшей модификации «ME-262». А самое главное, у него были доработанные чертежи двигателя. У наших, например, никак нормальный мотор сделать не получается… Я еще год назад рисовал силуэты 262-го и 163-го «мессера», известные мне по компьютерной игрушке. Даже наш «МиГ» нарисовал, тот, который с большой дырой в фюзеляже спереди. Конструкторы идею мусолили, но все упиралось в движки. А тут такой подарок от фрицев! Правда, подарок оказался с изъяном. То есть чертежи, может, и хороши, но их еще доставить надо. Вся заминка в том, что на хвост нашему разведчику упало гестапо и он начал сваливать. Его связник передал только то, что агент будет сидеть в Измаиле, и указание, как с ним связаться. После чего все донесения прекратились. Так что сейчас вообще ничего не известно. Может, его там и не будет, но упускать такой шанс нельзя.
– Товарищ полковник, а чего «тихоню» вообще в Измаил понесло? Аж с Чехословакии? Другого места выхода не нашел? До того же Тернополя гораздо ближе…
– Он там до войны жил, поэтому город хорошо знает. А по цепочке уходить было нельзя. Гестапо именно по ней на него вышло. Так что обрубил все хвосты и ушел сам.
– Ну и послать туда людей из терроргрупп. Они ребята шустрые, его вмиг вытащат.
– А вы что – вялые? И вообще отставить пререкания, товарищ подполковник!
– Капитан…
– Что?
Колычев недоуменно уставился на меня.
– Иван Петрович вы же сами вводили режим секретности. А исходя из него – я капитан. Или он уже отменен? Тогда виноват, товарищ комиссар государственной безопасности третьего ранга!
– Кхм… Ты, Илья, меня не лови. И так голова кругом идет. Думаешь, я не понимаю, на что тебя посылаю? Но задание надо выполнить кровь из носу. А другим поручить не могу, элементарно потому что оно трудновыполнимое. Только людей положим, ведь у них подготовка совершенно другая. Не в лесах, в городе надо будет действовать.
А ты у нас везунчик.
– Ага, поэтому в каждой бочке затычка. Как что подерьмовей, так Лисова вперед запускают. Это вообще ГРУ дело, вот пусть они у себя везунчиков ищут…
Последнюю фразу я пробурчал себе под нос, но командир услышал и вспылил:
– А вы тут по бабам в это время бегать будете? Одно дело делаем. Но если вы, товарищ Лисов, отказываетесь, то можешь идти на хер! Что смотришь? Иди, иди. И Пучкова ко мне вызови. Ему буду задачу ставить…
М-да… как-то странно у нас разговор пошел. У меня с утра голова болит, поэтому бурчу, а Колычев-то – чего ярится? Кто его так накрутить успел? Но ситуацию надо выруливать, поэтому, поправив пилотку, сказал:
– Виноват, тащ полковник. Готов к выполнению задания!
Тот, видно, тоже почувствовал себя неудобно, поэтому, махнув рукой, предложил:
– Ладно, доставай свои столичные и продолжим…
Выложив пачку «Герцеговины Флор», присел на стул и стал внимательно слушать…
* * *
В общем, для выполнения задачи мне дали зеленый свет со всех сторон. Нас и раньше не зажимали, но в этот раз все решалось вообще моментом. Без звука сняли с подготовки своего задания «невидимок» Клима. На них пал выбор, потому что ребята у него были достаточно обросшие и лучше всех подходили для изображения из себя полицаев. У некоторых даже шикарные чубы присутствовали, и пока ретивые медики в целях борьбы с бекарасами еще не успели обрить всех «под Котовского», я этих бойцов урвал себе.
На всех нашли форму и гражданку, именно какую затребовал. А она не абы какая подходила. Решил, основная группа будет косить под фартовых. Небольшую такую бандочку, которая отходит на запад вместе с фронтом. Дали двух проводников, достаточно хорошо знающих Измаил и окрестности. Причем, как я и заказывал – женского полу и посимпатичней. Парочка, передвигающаяся в городе под ручку, вызывает гораздо меньше подозрений, чем толпа угрюмых мужиков. Всем выдали железобетонные аусвайсы. Настоящие, немецкие, а не подделку наших умельцев. А самое главное, скорость, с которой все было проделано! Чуть больше суток прошло, а группа была уже полностью готова. Когда выходили к машине, Гусев подошел к нам и, ткнув меня кулаком в грудь, сказал:
– Удачи, мужики.
После чего круто развернулся и зашел в хату. Обиделся, наверное, что Пучков идет, а он нет. Но насчет него Колычев попросил, чтобы я Серегу не соблазнял. Он ему здесь нужен будет. Через полчаса были на аэродроме, а еще через час над дверью загорелась зеленая лампочка, и один за другим мы вывалились в черную, непроглядную тьму.
Глава 2
– Точу ножи, ножницы! Кому точить ножи, ножницы!
Визгливые крики самозатачивающегося коробейника уже достали. Народ на барахолке тихонько торговался, не нарушая приличий, только этот станочник вопит как резаный, как будто он один заработать хочет. Мы со Светулей чинно двигались по периметру площади, на которой был этот блошиный рынок. Я весь из себя, в начищенных сапогах гармошкой, необъятных штанах и модной кепочке, куртуазно сплевывал шелуху от семечек и иногда что-то говорил на ухо своей спутнице, отчего та жеманно хихикала. Да и Светочка не подкачала. Гордо несла себя через толпу, брезгливо обходя конские кругляши, попутно стреляя накрашенными глазками налево, направо. Так что пока замечательно вписываемся в пейзаж.
Одна загвоздка. Возле стены, на которой налеплены десятки объявлений, намертво расположились четверо полицаев и уходить вовсе не собирались. А нам как раз к этой стеночке надо. Где-то среди этой кучи бумажек прячется то, что нам необходимо. Объявление о продаже скрипки без смычка. Тот адресок, что в нем написан, и будет местом, где наш «Штирлиц» сейчас прячется. Правда, позывной у него не «Алекс», как у легендарного Тихонова, а – «Вилли». Когда он когти рвал, то еще не знал, где именно в городе остановится, поэтому такие сложности с адресом и возникли. А эти долбаные полицаи торчат возле объявлений, как хрен среди пустыни, уже больше часа. Нам тоже тут долго маячить – резона нет. И так третий круг наматываем. От семечек язык щиплет. Да еще я бдительность потерял и в лошадиное дерьмо своим начищенным сапогом влетел. Конфуз вышел перед дамой…
Но ведь только подойдем к стенке, эти хмыри от нечего делать – обязательно привяжутся. Документы у нас, конечно, хорошие, только эта полиция сильно современных ментов напоминает, которые и к столбу доколупаться могут. Почесав репу, решил слегка ускорить события. Поделился планом со Светиком. Та кивнула, заливисто рассмеялась и игриво шлепнула по плечу. Глаза у нее, правда, были холодные и совершенно серьезные. Ну вот и добре.
Дефилирующей походкой направились к четверке блюстителей порядка. Шагов за пять они заметили незваных гостей и прекратили разговор, удивленно уставившись на борзую парочку. Элегантным движением убрав с губы шелуху, я, приблатненно растягивая слова, начал разговор:
– Здоровеньки булы, хоспода полицаи!
Самый толстый и, видно, главный, смерив меня взглядом, соизволил ответить:
– Ну и ты не кашляй. Чо надо?
– А дозвольте поинтересоваться, вон в том кинотеатре что за фильму крутят? А то афишка висит, а я по-герьманьски не разумею. Вы, сразу видно, чоловики культурные, могет подскажете?
Полицаи посмотрели в сторону кинотеатра, потом на меня и дружно заржали.
Я сделал вид, что обиделся:
– Ну и шо тут, в моей фигуре, вы нашли смешного?
– Да ты, паря, лапоть. Там же ясно написано – нур фюр дойче. Тильки для нимцев. Так шо ничо у тя не выйдет.
– Тю! Жалость какая. А я марушку свою хотел до фильму сводить. Она жуть как про любовь любит. Да и я тоже на Лили Марлену еще бы разок взглянул. М-м-м-м… Шикарная баба!
Я закатил глаза и тут же заполучил сумочкой по башке.
– Тьфу на тебя! Вертихвост! Вы на него посмотрите! Мало ему обычных девок, так он еще на киношную вздыхать задумал!
Светка была бесподобна. С непередаваемым южнорусским говором она призывала на мою голову различные кары небесные, попутно обвиняя во всех грехах. Четверо зрителей веселились вовсю. Да и со стороны народ начал подхихикивать. Сделав вид, что разозлился, грубо пихнул напарницу в сторону.
– Ты не лезь, когда мушшины говорят! Не нравится – вон в сторонке постой. – И уже обращаясь к полицаям, продолжил: – Так вот, я таких щикарьных женьщин не видал. Какие бедры! Какой бюст! Ну вы меня разумиете?
Те еще как понимали и быстро включились в обсуждение фееричных форм немецких актрис. Светлана тем временем, обиженно дуясь, стояла носом в объявления. Потом, достав платочек, начала им обмахиваться, лениво поглядывая по сторонам. Так, пора закругляться. Быстренько свернув разговор, попрощался с развеселыми предателями. Только когда уже уходил, толстый меня окликнул:
– Эй, паря! – И дождавшись, когда я повернусь, продолжил: —Смотри, мазурик, попадешься на воровстве, не посмотрю, что ты такой душевный. Мигом в лагерь спроважу.
А глазами, сука, так и сверлит. Как будто несколько секунд назад и не хохотал.
– Та вы шо, господин начальник? Сеня Жук всехда был чист перед законом!
И, гордо подхватив напарницу под ручку, быстренько отвалил.