Все приливы судьбы

Они больше не появляются на поверхности.

Ватея встает прямо передо мной, и я наконец поднимаюсь с колен.

– Прости, – выпаливаю я. – Я говорю это не потому, что ты ужасно меня напугала. Мне правда стыдно.

На ее губах появляется едва заметная улыбка, но я не останавливаюсь.

– Ватея, клянусь, я никогда не желала тебе зла. Я бы все тебе рассказала после возвращения на Ариду, а Бларт обязательно ответил бы за свои преступления. Но… боги, прости. Он причинил тебе столько боли, и мне очень жаль.

Она кладет руку мне на плечо, и я стараюсь не вздрогнуть при виде длинных когтей, острых, как ножи.

– Я понимаю, что ты хотела как лучше, – в голосе русалки все еще звучит магия. От ее сладости у меня начинает болеть голова. – Но ты открыла мои старые раны, Амора, и я не знаю, когда они начнут заживать.

– Но мы можем попробовать? – Я решительно беру ее за руку. – Мы можем попытаться их вылечить?

Она медленно кивает. Но у меня нет времени насладиться чувством облегчения, потому что с берега доносится крик Шанти.

– Нам нужна помощь!

Я слышу кашель. Мокрый, рваный кашель, и мое тело холодеет при виде промокшего Феррика. Он громко хрипит, лежа на песке, и Шанти крепко прижимает руки к его груди, но кровь просачивается сквозь ее пальцы, даже не думая останавливаться.

Рана, нанесенная Блартом, оказалась глубже, чем я думала. Несмотря на все усилия, Феррик не может остановить кровотечение.

Я бросаюсь к нему, чтобы помочь Шанти зажать рану. В этот момент Айзек с трудом поднимается на ноги. Он дрожит, прижимая руку к кровоточащему боку. Но крови совсем немного: к счастью, это не смертельная рана.

– Беги за целителями! – кричу я ему. – Сейчас же!

Кровь Феррика слишком быстро вытекает из его тела. Я еще сильнее прижимаю его рану, но Феррик кладет дрожащую руку поверх моей. Он улыбается, и слезы затуманивают мои глаза.

– Спасибо, что позволила мне поучаствовать в твоем приключении, – его пальцы слабо сжимают мою руку. – Я не мог бы пожелать лучшей команды.

К нам подбегают Ватея и Бастиан. Не отводя глаз от Феррика, русалка напевает свою песню, словно пытается управлять кровью. В отличие от моря, кровь не подчиняется. Но Ватея не останавливается. Сосредоточенно наморщив лоб, она пытается снова и снова.

– Заткнись, Феррик. – Я выдергиваю руку из его пальцев, надавливая на рану. – У нас впереди еще много приключений. Тебе просто нужно продержаться до прихода целителей, – я изо всех сил надавливаю на рану, чувствуя его теплую кровь на своих руках, пока в голове проносятся мысли об отце и той ночи, когда я позволила ему умереть. – Пожалуйста, держись. Я больше не хочу никого терять. Я не хочу потерять тебя.

Он старается не показывать боли, но я вижу, как он стискивает зубы и как заплетается его язык, когда он пытается говорить. В его руке, сжатой в кулак, поблескивает змеиная чешуя. Мне нужно лишь вырвать ее у Феррика, и тогда я смогу все исправить. Мы повторим бой. Я буду держать свой кинжал подальше от Бларта. Я…

– Амора, – он снова берет меня за руку и осторожно отводит ее в сторону. – Перестань строить грандиозные планы и дай мне попрощаться.

Я не хочу. Всем своим существом я не хочу его отпускать. Но плачу не только я. Бастиан крепко держит Феррика за плечи, его грудь дрожит, когда он прижимается лбом ко лбу своего друга. Я не слышу, что он говорит, с трудом выдавливая каждое слово между рыданиями и всхлипами.

– Ты – самая настоящая заноза в заднице, – беззлобно говорит ему Феррик. – Но ты стал мне братом, и я благодарен за каждую минуту, что мы провели вместе. За исключением того раза, когда ты отрубил мне руку, – он поворачивается к Ватее, его улыбка трещит по швам. – Прости меня за все. Я не должен был тебе лгать.

– В тот день на Керосте именно ты подошел ко мне первым, – мягко шепчет она. – Именно ты меня спас. А я так и не поблагодарила тебя за это. – Она наклоняется, крепко прижимаясь губами к губам Феррика. Его рука осторожно обхватывает ее голову, слабые пальцы путаются в шелковых волосах.

Поцелуй заканчивается, и Феррик прижимается к щеке Ватеи, шепча что-то ей на ухо.

Когда Ватея откидывается назад, в ее глазах блестят слезы, но она не плачет. Русалка словно не понимает, что происходит. Как будто здесь что-то не так.

И она права. Люди слишком хрупки. Это неправильно. Феррик поднимает голову, чтобы поцеловать меня в висок, и я не представляю, каких усилий ему стоит это движение.

– Послушай. Я не хочу, чтобы ты оплакивала меня, Амора. Я хочу, чтобы ты жила для этого королевства и для себя. Я люблю тебя, и… прости меня за то, что я собираюсь сделать.

– Я тоже тебя люблю, – говорю я, потому что это единственное, что имеет значение. Когда отец умирал у меня на глазах, между нами все еще оставались обиды и невысказанные слова. Я не позволю этому повториться. Но только после того, как я говорю это вслух, до меня доходит смысл его последних слов, и по моей коже бежит холодок.

Я снова смотрю на его руку, крепко сжимающую чешую.

– Феррик…

– Это было мое последнее приключение, – каждое слово дается ему с трудом, а его тело содрогается от легких судорог. – Но пообещай мне, что у тебя их будет еще целая тысяча.

Чешуя разлетается на кусочки прежде, чем я успеваю его остановить. Феррик кладет одну руку на мою грудь, а другую – на грудь Бастиана, и мои вены наполняются огнем. Магия восстановления наполняет меня целиком, достигая самых темных глубин. Она проникает в мою душу и делает ее целой.

Я чувствую, как пустота внутри меня наполняется магией, и я снова становлюсь собой – Аморой Монтара.

Открыв глаза, я вижу Феррика. Он больше не пытается выглядеть сильным, и по его щекам текут слезы. Задыхаясь, я тянусь к нему, но мои руки проходят сквозь воздух.

Мгновение спустя я спрашиваю себя… До кого я пыталась дотянуться?

И чья кровь на моих руках?






Глава 36





Вместе с весной в королевство пришли перемены.

Безмятежный ветер развевает мои волосы, когда я стою на балконе, глядя на извилистые ряды радужных эвкалиптов и дальше, на бесконечное море. Водная гладь блестит на солнце, как тысяча великолепных синих кристаллов.

– Это серьезное решение. – Бастиан твердо кладет руку мне на плечо. – Ты должна гордиться собой.

Я накрываю его руку своей ладонью, наслаждаясь теплом, которое разливается по моей коже от его прикосновения. Потому что теперь он не имеет надо мной никакой власти. Наконец-то мы можем быть самими собой.

Сегодня на Бастиане тот же яркий рубиновый сюртук, что и при нашей первой встрече. Это напоминает мне о его истинной сущности: плутоватом пирате, жаждущем приключений. Это напоминает мне о человеке, в которого я влюбилась и с которым, надеюсь, у меня будет еще много приключений. Если мы переживем сегодняшний день.

Хотя вид Бастиана в этом сюртуке наполняет мое сердце теплом, он все равно не может отвлечь меня от необъяснимой печали, поселившейся в моей душе. Печали, которую я никак не могу понять.

Я не могу игнорировать зияющую дыру, которая появилась в моей памяти в тот самый день, когда мои проклятия были уничтожены. Я не могу игнорировать странную спальню, которая находится напротив моей; она уставлена рапирами и травами, а в шкафу полно изумрудно-зеленой одежды, но за целую неделю в нее никто так и не зашел. И я не могу игнорировать то, как мой взгляд каждый раз цепляется за дверь, словно я жду, что она откроется, но не знаю, кого я ожидаю увидеть. Я просто этого не помню.

Никто не помнит.

Что-то случилось в тот день, когда Бларта утащили в море. Должно быть, кто-то использовал змеиную чешую, чтобы разрушить проклятие рода Монтара, но ни один из нас не помнит, кто это сделал и что именно произошло.

Все, что я помню, – это кровь на моих руках, вот только никто из моей команды не был ранен.

– Тебе не кажется, словно мы что-то упускаем? – Я разглаживаю свою одежду, но это не сапфировое платье, а свободные льняные брюки. Сегодня я хочу выглядеть не как королева, а как обычная жительница Визидии. – Это было слишком просто.

Бастиан обхватывает меня своими сильными руками.

– Я бы не назвал этот год «простым». Мы столкнулись с легендарным огненным змеем. С Луской. Мы одолели Кавена. Нас травили и ранили столько раз, что я не могу сосчитать. И все же мы победили. – Его теплые пальцы сжимают мои ладони. – Должно быть, один из нас использовал чешую, чтобы снять проклятие, но самое главное, что мы все еще здесь. Наша команда жива и здорова. Проклятие разрушено, и у нас есть все, чего мы хотели. Этот год, без сомнения, был тяжелым, но сейчас я наслаждаюсь заслуженным отдыхом. – Наклонившись вперед, он нежно целует меня в щеку. – Тебе стоит сделать то же самое.

Он прав, и мне действительно хочется отдохнуть. Может, это я разрушила проклятие? Но в таком случае то, что я потеряла, исчезло без следа, словно его забрали сами боги. И мне никогда его не вернуть, как бы я ни старалась вспомнить. Но моя магия снова со мной, и проклятия рода Монтара больше не существует.

Я получила почти все, чего так сильно хотела, но какова была цена? Моя семья и команда в безопасности. Моя любовь к Визидии осталась неизменной.

Я просто не могла быть той, кто использовал чешую. Так кто это сделал?

– Амора? – с порога доносится мамин голос. – Нам пора. Касем скоро будет здесь.

Освободив меня из объятий, Бастиан в последний раз целует меня в лоб, прежде чем положить руку мне на талию и проводить в комнату.

– Встретимся там, хорошо? Ты со всем справишься.

Я киваю, и мое тело замирает, когда я замечаю, что меня ждут не только мама, но и Ватея.

Я была не единственной, кто навсегда изменился в тот день на пляже. Ее глаза потемнели, слова стали холоднее. Я люблю Ватею и хочу быть для нее хорошей подругой: на этот раз по-настоящему. Но я не могу исправить то, что натворила. Я могу только попытаться двигаться вперед и надеяться, что этого будет достаточно.

Увидев меня, мама хватает меня за руки. Ее собственные руки стали гораздо тоньше, чем были раньше, но с каждым днем она становится все крепче и здоровее.

– Ты в этом уверена? – она говорит так быстро, что я едва могу разобрать слова. – Еще не поздно передумать.

Но я не передумаю. После всего, через что я прошла – после всего, что я видела, – я четко знаю, что мне нужно сделать. Сегодня вечером Визидия наконец-то станет свободной.

– С нами все будет в порядке. – Я сжимаю ее руку, позволяя осознанию того, что отца больше нет рядом, укрепиться в нас обеих. Мысли о нем больше не тянут меня ко дну, как якорь. Теперь они лишь напоминают о том, чем нам пришлось пожертвовать, чтобы даровать Визидии свободу, которую она заслуживает.

Я чувствую, что мама напряжена, но она лишь коротко кивает в ответ и притягивает меня к себе, прижимаясь лбом к моему лбу.

– Ты королева, которую это королевство всегда заслуживало, Амора. – Ее теплые губы прижимаются к моей щеке. – Я очень тобой горжусь.

В этой комнате слишком много эмоций. Слишком много боли. Поцеловав мою руку на прощание, мама уходит. В ее отсутствие Ватея кажется выше. Плечи русалки гордо расправлены, а острый подбородок поднят вверх. Она просто прекрасна в своем блестящем сапфировом платье, но ее взгляд говорит мне, что это, возможно, последний раз, когда я вижу ее в цветах Ариды.

– Ты уходишь, – в моем голосе нет вопросительной интонации, но я все равно чувствую укол в сердце, когда она кивает головой.

– Я уйду сразу после твоей речи. Прощания очень… сопливые. И трудные. Но мне пора тебя покинуть, – каждое ее слово, одно за другим, разрывает мне сердце. Я сжимаю край своей рубашки, просто чтобы за что-то ухватиться.

– Куда ты пойдешь?

Ее темные ресницы блестят от влаги, но она не плачет.

– Я не уверена, – говорит Ватея. – Когда-нибудь я отыщу тебя снова. Но я не смогу быть помощником в твоем приключении. Я буду помнить и ценить время, которое мы провели вместе, но за пределами Ариды лежит целый мир, и я намерена его увидеть.

Я не хочу быть эгоисткой и поэтому стараюсь не заплакать. Ватея заслуживает этого больше всего на свете. Она заслуживает всего мира, и я должна позволить ей уйти.