Все приливы судьбы

Змей не смеется физически, но его голос, звучащий в моей голове, искрится мрачным весельем.

Я недовольно ощетиниваюсь, но зверя это ничуть не волнует.

Он прижимается ко мне, обвиваясь вокруг моего тела.

Я наблюдаю за вами, крохами, с незапамятных времен, и каждый правитель, которого я когда-либо знал, в первую очередь заботился о себе. Этой ночью тебе был послан невероятный дар, но твоя жадность не знает границ, и ты хочешь большего. О, я понимаю. Ты и так это знаешь, не правда ли? Ты представляешь, каким процветающим мог бы стать этот мир и его магия, если бы не твоя жадность. Ты представляешь, как сильно могло бы измениться это место. Возможности бесконечны. Мне тоже любопытно, как будет выглядеть новый мир. Возможно, когда-нибудь я узнаю.

– Монтара совершали не только плохие поступки, – не знаю, почему я спорю. Змей словно вторит моему внутреннему голосу, и мне кажется, что вступать в дискуссию с пробужденным просто бесполезно. Но я все равно вырываюсь из его скользкой хватки и поворачиваюсь к нему лицом. – Наверняка мы сделали хоть что-то хорошее.

Интересно, что перевесит? Плохое или хорошее? Потому что, задумываясь над ответом, я вижу лишь возможности. Я вижу «то, что могло бы быть», но никогда «то, что будет». Новые виды магии, которые могли бы быть открыты, но не те, которые появятся в будущем. Я вижу изменения, которые могли бы произойти в твоем королевстве, но не знаю, какие изменения ты выберешь. Я могу только представить мир, о котором ты мечтаешь, Кроха. И я жду его появления так же, как и ты.

Голос змея становится густым и мелодичным. Я проваливаюсь в полудрему, убаюканная его словами. Я забываю про жар. Дым. Жжение. И я вижу то, что показывает мне змей: мир, который не ограничивает магию, а растет вместе с ней. Он адаптируется и расширяется. Я представляю себе мир, переполненный магией: королевство, которому было позволено потратить столетия на создание и исследование своей магии, вместо королевства, сдерживаемого жадностью.

И это просто прекрасно.

Я вижу магию в виде цветов, растущих из кончиков пальцев. В молодом человеке, который поет песни птицам и понимает каждое слово, которое они пропевают в ответ. Это мир, полный красок и волшебства, каких я никогда прежде не видела, и от его красоты у меня щиплет в глазах, а по щекам текут слезы.

Я вижу это так ясно, что у меня болит сердце. Вот каким бы стал этот мир, если бы не моя семья.

– Я пытаюсь все исправить, – слова скребут мое пересохшее горло. – Я все исправлю.

Тот мир, что находится в твоих руках прямо сейчас, – да, тут ты права. Но никто не сможет изменить будущее, вмешавшись в события давно ушедшего прошлого.

Голос змея разливается по моим венам обжигающим льдом и замораживает меня на месте.

– Если ты не хотел, чтобы я вернула отца, то зачем показал его мне? Зачем говорить мне, что это возможно?

Мы не так жестоки, как ты думаешь, Кроха. Ты не просила той тяжкой участи, что выпала на твою долю. За это ты получила подарок. Разве этих мгновений недостаточно, чтобы увидеть его? Чтобы понять, что он все еще здесь, все еще наблюдает за тобой?

Теперь я знаю, что отец обрел мир, но мне все равно кажется, что этого недостаточно. Если только он не будет стоять рядом со мной, живой и здоровый, – этого никогда не будет достаточно.

И снова моя рука тянется к Рукану. Однако на этот раз я расстегиваю ножны, собирая каждую каплю своей храбрости, чтобы унять дрожь.

– Раз уж тебе известно все на свете, то ты наверняка знаешь, что я не уйду без чешуи.

Я знаю всего лишь несколько определенных вещей, Кроха. Во-первых, нам с тобой суждено было встретиться; не существует такой временной линии, в которой ты не искала бы меня. А во-вторых, у тебя есть выбор, и что бы ты ни решила, судьба мира, каким мы его знаем, изменится навсегда. Ты можешь его спасти или ввергнуть в хаос. Выбирай с умом.

Я знаю, что он имеет в виду. Змей говорит о том, что я получу возможность изменить историю Визидии и вернуть отца, но я не должна ее использовать. Я должна двигаться в будущее, а не пытаться изменить прошлое.

– Значит, ты хочешь, чтобы я снова с ним попрощалась, – это не вопрос. – Какое жестокое наказание. Даже для богов.

Я ничего от тебя не хочу, Кроха. Здесь нет правильного или неправильного ответа, есть только возможности.

Змей моргает своими красными глазками-бусинками, словно изучая меня.

Меня всегда восхищала человеческая наивность. Ведь даже если я скажу, какой выбор ты должна сделать, в конце концов ты выберешь то, что захочешь. Мои слова не будут иметь никакого значения. Кроме того, я не бог. Я не знаю, что на самом деле нужно этому миру: разрушение или спасение. Но вот что я тебе скажу: боги не очень-то жалуют тех, кто пытается украсть их мертвецов. Самое мудрое решение – это двигаться вперед, а не назад.

– Скажи мне, – говорю я, пытаясь унять дрожь в руках. – Что я такого сделала, чтобы все это заслужить?

Ты сделала только то, для чего была создана. Это твоя судьба, и именно поэтому сегодня ты получила особый дар. Я не завидую твоему пути. Несомненно, он оставит много шрамов. Но эти шрамы заживут, и в них ты найдешь себя. Ты найдешь свое предназначение.

Тело змея еще раз оборачивается вокруг меня.

Помни, что всем существам отведено свое время, даже мне. Ты – королева Визидии, и с этим титулом тебе досталась ответственность, которую никто не сможет разделить. Как ты и сказала, это жестокая судьба, но она твоя. И то, как ты решишь ею распорядиться, навсегда определит будущее Визидии. Ты отвечаешь не только за себя. Помни это.

Помни это. Помни это?

Мне не нужны наставления, ведь я только и делаю, что помню. Я помню, как меня наполняла магия, как она горела в моей душе неукротимым пламенем. Я помню время, когда большая часть Визидии не жила в страхе. Когда мне не приходилось отвлекать свой народ, чтобы принять новый закон. Когда мне не нужно было опасаться каждого встречного, из страха, что он попытается меня убить.

Я помню время, когда я могла целовать кого хотела, не сомневаясь в своих чувствах.

Когда смех отца гремел над заливом, пока мы заходили в порт на «Герцогине», и как вся Визидия доверяла своему королю, еще до того, как Кавен стал представлять серьезную угрозу.

Я помню его призрачный поцелуй на моем лбу. Помню, как из его тела полилась кровь и как потускнели его глаза. Меч, пронзающий его плоть, и пугающие сны о том, как он протягивает мне руку, а я даже не могу разглядеть его лицо.

Я помню все.

Я крепко сжимаю кулаки и смотрю на змея

– Я не уйду отсюда без чешуи.

Он опускает голову, высунув язык.

Я не тот страж, который станет тебя останавливать. Моя единственная задача – защищать землю.


Земля начинает дрожать, и я теряю равновесие, но все же удерживаюсь на ногах. Схватив Рукан, я вонзаю лезвие в змея и рассекаю его кожу, отрывая кусок чешуи. Зверь шипит, но не сопротивляется, словно он хочет, чтобы я завершила начатое. Наконец, чешуя оказывается в моих руках.

Я вскрикиваю, чуть не уронив ценную добычу, потому что змеиная чешуя обжигает мою ладонь. Но чем дольше я ее держу – тем больше силы просачивается сквозь мою кожу, добираясь до самых костей. Я не ощущала ничего подобного с тех самых пор, как лишилась своей магии, и мое тело дрожит от напора этой невероятной энергии. Всего один кусочек чешуи этого зверя хранит в себе больше магии, чем я могла себе представить.

Я прижимаю чешую к своей груди, пятясь подальше от змея, который откидывается назад и поднимает голову, чтобы посмотреть на меня.

Как я и говорил, не мне поручено хранить силу богов, Кроха. У нее есть свой страж, и он уже здесь.

Змей бросает взгляд на вулкан за моей спиной, и в этот момент над его жерлом вспыхивает молния. Из пасти вулкана вырываются черные клубы дыма, и раскаленный поток белой магмы извергается прямо в ночное небо.

Посреди этой магмы появляются странные очертания, искажающиеся в ночи. Они становятся все больше и больше, пока у меня не перехватывает дыхание, и я, наконец, понимаю.

Я нашла не одного пробужденного, а целых двух.

Это огненный змей.





Глава 31





В отличие от земного стража, который отползает назад и сворачивается в клубок, чтобы наблюдать за происходящим с безопасного расстояния, огненный страж не тратит время на разговоры и сразу же обнажает огромные клыки, выдыхая горячий пар мне в лицо. Все тело пробужденного состоит из огня, и он оставляет за собой след из бурлящей лавы, уничтожающей все на своем пути. С его клыков капает магма, а его глаза – раскаленная добела сердцевина пламени. Воздух плавится от жары, которая исходит от его тела, и дышать становится практически невозможно.

Как глупо было наделить эту девчонку такой властью. Прошлое ничему тебя не научило.

Голос огненного пробужденного осуждающе гремит у меня над головой, но земной страж лишь медленно моргает, сохраняя полную невозмутимость.

Все равно крохи будут поступать так, как им хочется. Этой девочке было суждено оказаться здесь.

Огненный страж с отвращением высовывает язык, но все же подползает чуть ближе, и я задыхаюсь от его присутствия. Дым сдавливает мое горло, пока я отступаю назад в поисках пылающего волка, который привез меня сюда. К счастью, он все еще ждет меня, вонзив когти в землю и сияя ярким белым пламенем. Откликнувшись на мой безмолвный зов, он помогает мне забраться на его спину. Мы стремительно пускаемся вниз по склону горы, и я отчаянно прижимаю к груди змеиную чешую.

Хватит ей помогать!

Тело огненного змея с грохотом бьется о землю, и он злобно шипит, бросаясь в погоню. Земной пробужденный ничего не отвечает, а лишь сворачивается кольцами, растворяясь в тенях.

Лава, которая тянется за огненным стражем, пожирает землю под его массивным брюхом, угрожая расколоть целый остров.

Я не понимаю, почему ядовитые испарения вулкана все еще не отравили мое дыхание. Должно быть, это та же самая магия, которая удерживает меня на спине пылающего волка, несущегося вниз со скоростью ветра.

Брось чешую и уходи, человек. Я больше не буду тебя упрашивать.

Не обращая внимания на змея, я прижимаю блестящую ониксовую чешую к своей груди, используя ее в качестве маяка, чтобы собраться с мыслями и удержаться верхом на волке.

Я не сдамся. Только не сейчас.

Пробужденный запрокидывает голову, обнажает гигантские клыки и наносит удар.

Волк резко поворачивает влево, и я отчаянно цепляюсь за его тлеющую шерсть пальцами свободной руки. Всепоглощающий жар, который исходит от тела огненного стража, плавит воздух, и моя кожа покрывается липким потом.

Каменный склон под нашими ногами сотрясается и гремит от каждого движения, а от земли идет пар. Я хочу спрятать лицо от опасных гейзеров, но в этот момент замечаю вспышку черных волос.

– Что ты делаешь? – кричу я. – Уходи отсюда!

Босая Ватея стоит на краю горного склона, и ночная рубашка прилипает к ее влажной коже. Она упирается ногами в землю, оценивая расположения гейзеров.

– Продолжайте бежать, – после этого короткого предупреждения она погружается в пение. Это медовое вино с опьяняюще-сладким привкусом и горчинкой, от которой у меня кружится голова. С каждой секундой дрожь земли становится все сильнее, и даже пробужденный вынужден замереть.

Но уже слишком поздно. Песня Ватеи повелевает водой, и, когда русалка поднимает руки к небу, по земле бегут трещины, и мощный водный поток ударяет змея прямо в брюхо. Он рычит, поворачиваясь к ней, но я оказываюсь быстрее. Дернув своего волка за огненную шерсть, я резко направляю его к Ватее, хватаю ее за запястье и подтягиваю к себе.

– Ты бы уже спустилась с этой горы, – задыхаясь, рычит она. Ее руки слабо обхватывают мою талию, и она судорожно трясется, как рыба, вытащенная из воды прямо на жару. – О чем ты думала, Амора?

Позади нас кричит змей. Его тело так громко шипит, что у меня болят уши, а исходящий от него пар обжигает глаза. Я прищуриваюсь, пытаясь понять, где мы находимся. Чешуя земляного стража горит в моей ладони, угрожая прожечь в ней дыру. По дрожащей земле и пару, который неотступно следует за мной, я понимаю, что змей все еще позади нас. Он замедлился, но не остановился.

– У меня не было времени на раздумья, – мои легкие сжимаются, начиная поддаваться воздействию вулканических испарений. – Ты можешь еще раз призвать воду?

– Я могу попробовать, – дрожащим голосом Ватея затягивает свою песню, взывая к другому гейзеру. На этот раз вода ударяет не только в змея, но и в огненного волка. Он шипит и брыкается, пытаясь удержаться на ногах, но мы с Ватеей все равно слетаем с его спины.

Ватея падает на колени, рыча от боли. Из-за невыносимой жары ее дыхание становится слишком тяжелым и отрывистым. Она больше не сможет призвать свою магию, даже если попытается.