Все приливы судьбы

Мой первый глоток свободы, прежде чем я узнала правду об отце и семье Монтара.

Прежде чем я потеряла свою магию, и отец пронзил себя мечом, чтобы защитить меня.

Тогда я еще не была королевой. Я была принцессой Аморой – девочкой, наивно полагающей, что она может защитить королевство, о котором ничего не знает, с помощью магии, рожденной из лжи.

Но все это осталось в прошлом. Когда тело отца отправили в море, эта девочка погрузилась в пучину вместе с ним. Теперь ее место заняла королева, которую я едва узнаю.

Серебристый лунный свет выглядывает из-за завесы облаков, и я закрываю глаза, сдерживая горячие слезы. Как бы я ни старалась отвлечься, как бы ни пыталась избавиться от этих мрачных мыслей, мое сознание продолжает возвращаться в одну и ту же исходную точку: когда-то я была готова на все, чтобы занять трон, но, возможно, мне стоит признать, что я не имею права быть королевой.

Но пока Визидия не будет восстановлена, я должна оставаться у власти. Я им нужна. Только у меня есть необходимые знания, чтобы искупить грехи моей семьи. А до тех пор у меня нет времени на слезы. Я должна сражаться, чтобы дать моему народу то королевство, которого он заслуживает.

Когда такелаж начинает трястись, я открываю глаза и хватаюсь за канатную вязь. Глядя вниз, я ожидаю увидеть Бастиана, но, к моему облегчению, по вантам забирается Феррик. Его лоб морщится от напряжения, и через каждые несколько сантиметров он останавливается, чтобы выругаться себе под нос.

– Звезды, – вздыхаю я, соскальзывая вниз на несколько метров, чтобы ему не пришлось забираться выше. – Разве ты не должен спать?

– Я бы мог сказать то же самое про тебя, – пытается произнести он, но его зубы стучат так сильно, что слова звучат совсем неразборчиво. Сильная волна ударяется о борт корабля, и Феррик морщится, отчаянно хватаясь за канаты.

Я закатываю глаза и кладу руку ему на спину, чтобы он мог восстановить равновесие. Море не очень-то благосклонно к гостям в холодное время года. Темная вода бурлит и свирепствует где-то там, внизу, но здесь, на такелаже, каждый толчок кажется еще более мощным и опасным.

– Касем храпит, как пьяный моряк, – бормочет Феррик, втягивая шею в воротник, совсем как рак-отшельник, а его дыхание повисает в воздухе клубами белого пара. – Я хотел украсть свечу из каюты Бастиана, чтобы расплавить воск и заткнуть уши. Но потом увидел тебя.

Думаю, он бы ответил на мою улыбку, если бы все его внимание не было поглощено попытками хоть как-то согреться.

Его упрямство заставляет меня рассмеяться.

– Обмотай запястья канатом. – Точно такие же указания давал мне Бастиан во время моего первого подъема. – Море сегодня неспокойное, так что лучше перестраховаться. Мы можем спуститься ниже, если тебе страшно…

– Все нормально. – Осмелев, Феррик высовывает голову из воротника. Следуя моему совету, он обхватывает канаты и неуверенно поворачивается лицом к морю. Когда я облокачиваюсь на рею, он следует моему примеру.

Его взгляд прикован к беспокойным волнам, которые уже не кажутся такими темными. Луна осветила поверхность воды, рассыпав по ней тысячи крошечных кристаллов. Теперь море сияет, как драгоценный камень.

Сейчас мне, как никогда, хочется научиться магии времени. Я бы застыла в этом моменте, окруженная лунным светом и морскими волнами. Я бы превратилась в носовую фигуру, навечно единую с кораблем. Я бы посвятила жизнь путешествиям, вместо того чтобы сидеть на троне, залитом кровью сотен невинных людей.

– Это напоминает мне о той ночи, когда мы сражались с Луской, – слова Феррика звучат осторожно, словно он понимает, что я погружена в свои мрачные мысли. – Тогда море казалось спокойным, по крайней мере, пока не появился этот монстр. Но оно было темным, совсем как сейчас. И красивым. Даже несмотря на то, что смертельно опасное чудовище немного подпортило мои впечатления.

Мой смех звучит на удивление искренне. Я совсем от этого отвыкла. На Ариде мне постоянно приходилось притворяться.

Феррик был со мной в тот момент, когда моя жизнь изменилась навсегда. Мы прошли через все опасности плечом к плечу. Рядом с ним мне не нужно притворяться.

– В ту ночь я наконец-то поняла, что ты – самый смелый человек из всех, кого я знаю. – Мне самой сложно в это поверить, но в его присутствии я ощущаю себя совершенно естественно, и даже комфортно.

Феррик смеется так тихо, что его почти не слышно из-за ветра.

– Я бы мог сказать то же самое про тебя.

Я вспоминаю, как бросилась на Луску. В тот момент я уже вообразила, сколько легенд барды сочинят в мою честь и как будет гордиться мой отец, когда я привезу ему щупальце чудовища. Но я так и не смогла показать ему Рукан.

Между нами повисает тишина, но в ней нет неловкости или напряжения. Придвинувшись поближе к Феррику, я погружаюсь в эту тишину, закрываю глаза и кладу голову ему на плечо, а он обнимает меня в ответ. Я совершенно теряюсь во времени, и, только когда он начинает ерзать на месте, я поднимаю голову и смотрю на своего лучшего друга.

– Правильно ли мы поступаем? – Его губы сжаты в плотную нить, а зеленые глаза отстраненно уставились в одну точку, словно он пытается сложить пазл у себя в голове.

– Ты имеешь в виду «правильно ли я поступаю»?

Феррик кивает, нервно постукивая ногой по снастям.

– Мне не нравится, что нам приходится лгать. Ватея заслуживает правды. Вся команда заслуживает. Даже Касем изо всех сил старается тебе помочь. Он ежедневно связывается с твоей матерью и другими островами, чтобы твое путешествие прошло как можно более гладко. Семья Монтара столетиями лгала народу Визидии, но ты не обязана делать то же самое.

Уставившись в безоблачное небо, я спрашиваю себя: могут ли боги услышать мой громкий вздох?

– Я уже давно не понимаю, что правильно, а что нет, Феррик. Все, что мне остается, – это поступать так, как я считаю нужным. И сейчас мне нужно позаботиться о благополучии Визидии. Я не собираюсь идти по стопам своих предков, и, когда придет время, все узнают правду. Но пока мы будем следовать моему плану. – Я пинаю снасти, позволяя своей ноге запутаться в канатах.

Феррик едва заметно усмехается.

– Ты слишком привыкла делать все в одиночку. Почему ты нам не доверяешь? Думаешь, мы не справимся? Амора, мы хотим тебе помочь.

Я устала слышать одно и то же. Все свои восемнадцать лет я полагалась на других, и куда меня это привело? Если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, сделай это сам. Все равно никто не справится с моими проблемами лучше меня самой.

– Я ценю твою заботу, – в моем голосе звучат жесткие нотки, которые я даже не пытаюсь скрыть. Феррик должен понять, что этот разговор окончен. – Но я действую исключительно в интересах своего королевства.

– Тогда скажи, как я могу тебе помочь, – не сдается он. – Я делаю все, что могу. Я пытаюсь быть хорошим другом, рассудительным советником, сильным бойцом и умелым целителем. Что еще я могу для тебя сделать?

Мое сердце замирает, и я еще крепче сжимаю канат.

– Ты идеален, Феррик. Честное слово, дело вовсе не в тебе.


Глубоко вздохнув, он понуро опускает плечи, и в воздухе повисает тишина, нарушаемая лишь свистом ветра и шумом волн. Мне кажется, что проходит целая вечность, прежде чем Феррик снова поворачивается ко мне. Умный и проницательный взгляд зеленых глаз придает ему сходство с рыжим лисом, а его голос звучит так тихо, что на мгновение мне кажется, будто я сама выдумала эти слова:

– Однажды твое упрямство всех нас убьет, Амора. Да помогут нам боги.





Глава 16





Усталость пробирает меня до самых костей, когда я поднимаюсь на палубу следующим утром.

После ухода Феррика, я провела на рее еще несколько часов, пока мои пальцы не онемели от холода, хватка не ослабла, а глаза не начали закрываться сами собой. Только тогда я прошмыгнула обратно в свою каюту и проспала еще несколько часов, пока меня не разбудили видения о мертвецах.

Поднявшись на палубу, я первым делом замечаю Бастиана. Он одиноко сидит у правого борта, а Ватея и Шанти – у левого. Между ними лежит развернутый холщовый мешок, наполненный сушеными фруктами, твердыми сырами и вяленым мясом. Девушки играют в странную карточную игру, переворачивая карты и хлопая руками по палубе, в то время как Бастиан вертит в руках очень знакомый предмет. Когда я понимаю, что это моя сумка, у меня перехватывает дыхание.

Бастиан опустошил ее содержимое, разбросав перед собой зубы и кости. Он еще не использовал мою магию – иначе я бы это почувствовала, – но пират явно над этим раздумывает. Зажав кость двумя длинными пальцами, Бастиан осторожно проводит по ней кончиком тычкового ножа. Его сила воли пульсирует внутри меня, и я сразу понимаю, что он пытается призвать магию души.

Но у него ничего не выходит.

– Ты не говорил, что у тебя какие-то проблемы с моей магией.

Я нерешительно сажусь напротив, пробегая пальцами по острым обломкам позвонков и фаланг. Мне противна сама мысль о том, что при виде костей на меня накатывает такая тоска, но я не могу этого отрицать. Я с ненавистью вспоминаю о тех временах, когда мы с отцом казнили заключенных в темных подземельях Ариды. На протяжении восемнадцати лет я училась убивать, чтобы усмирить внутреннего зверя, которого никогда не существовало. Моя магия оказалась ложью.

Но я не питаю ненависти к своей магии, ведь она стала самой глубокой и сокровенной частью меня. Я все еще не теряю надежды, что однажды она обретет свой первозданный вид, ведь изначально магия души была создана для того, чтобы защищать, а не убивать.

Бастиан еще крепче сжимает кость между пальцами. Он задумчиво щурится, словно перед ним самая настоящая головоломка, и мое сердце трепещет от волнения. Я помню это выражение лица: точно так же он наблюдал за тем, как я создаю Рукан. В ту ночь мы впервые целовались по-настоящему.

Моя кожа начинает зудеть от нестерпимого желания убежать, оказаться как можно дальше от Бастиана, но внутри него пульсирует моя магия, и это вынуждает меня остаться.

– Потому что только теперь, когда мы оказались на корабле посреди моря и тебе некуда бежать, я могу с тобой поговорить, – в его голосе столько ехидства, что я закатываю глаза.

– Ну что ж, сейчас я здесь. Расскажи мне, что происходит.

Он еле слышно щелкает языком.

– Кажется, ты гораздо больше заинтересована в моих вопросах, чем я – в твоих ответах. Но у меня есть идея. Мы можем прийти к компромиссу. – Бастиан поднимает голову, и в его завораживающих карих глазах вспыхивают крошечные звезды. – Я все тебе расскажу, если ты вежливо об этом попросишь.

Как жаль, что я не могу бросить этого проклятого пирата за борт. Прикусив язык, я растягиваю губы в ледяной улыбке.

– Бастиан, расскажи мне, пожалуйста, почему ты не можешь использовать магию души? Ты, высокомерный, несносный ублюд…

– Вот не умеешь ты вовремя остановиться, – вздыхает Бастиан, но все-таки подвигается ближе ко мне. – Не переживай, мы над этим поработаем. А что касается магии души, тут все очень просто. Я не знаю, что с ней делать.

Он поднимает кость еще выше, чтобы рассмотреть ее в солнечном свете. Я наклоняюсь ближе, совершенно не понимая, что он пытается увидеть. Перед нами самая обыкновенная фаланга человеческого пальца.

– Что ты имеешь в виду?

– Я понимаю, как призывать магию. Я ее чувствую. Но каждый раз, когда я пытаюсь ее использовать, мне совершенно не понятно, как ее применить. У тебя есть огонь, у твоей тети – полный желудок кислоты, а твой отец использовал воду…Но что делать мне? Как ты поняла, что тебе нужно использовать огонь?

Откинувшись назад, я пытаюсь вспомнить, что подтолкнуло меня к этой идее.

– Я просто знала, – наконец признаю я. – Это произошло инстинктивно.

Он театрально вздыхает и машет костью у меня перед носом.

– Мне просто хочется ее сломать. – Собрав кости и зубы, он запихивает их обратно в сумку. – Магия проклятий гораздо проще.

– Потому что ты научился ей еще в детстве. – Даже не прикасаясь к костям, я чувствую, как по моей коже пробегает холодок. – Поначалу любая магия кажется сложной. Посмотри на Феррика.

Я киваю в сторону носовой части корабля, где Касем учит Феррика телепатии. Вернувшись домой, Феррик с головой окунулся в обучение, и при виде него у меня на душе сразу становится теплее. Я знала, что если назначу его на роль советника – моего самого доверенного лица, – то он отнесется к этому со всей серьезностью. Наблюдая за ним, я понимаю, что сделала правильный выбор. Не знаю, как долго они тренируются, но подбородок Феррика окрасился в бледно-красный оттенок, и уже через несколько секунд у него из носа снова идет кровь.

Бастиан, сидящий напротив меня, морщится.

– Справедливо. И все же, как-то неприятно осознавать, что я обладаю самой сильной магией в королевстве, но при этом понятия не имею, как ее использовать.

– Ты и не должен ее использовать, – говорю я. – Она предназначена только для рода Монтара. Когда Кавен попытался научить своих последователей магии души, большинство из них умерли.

– Это правда, – соглашается он, слегка кивнув головой. – Но со мной все иначе. Ведь я обладаю настоящей магией души.