Время войны

— А до этого?

— Это вы про антарктическую группу?

Он кивнул.

— Известен только сам факт и примерное местоположение. Про само поселение ничего не известно. Готовим совместную экспедицию.

— Откуда узнали?

И сразу сам себе ответил:

— Значит, кого-то успели отбить у немцев?

Теперь я улыбнулся и согласно кивнул головой.

Северов взял себя в руки, откинулся на спинку стула и, немного помолчав, улыбнулся.

— А подполковника вам где присвоили?

— Позавчера, в Кремле, лично Вождь физкультурников и библиотекарей.

Ему этого было достаточно, чтоб понять все недосказанное: мы имеем плотный контакт с местными властями и начали переселение, про их проект и про базу в Антарктиде знаем, значит, в принципе можем быть в курсе относительно плана инфильтрации в Южную Америку 41-го года.

Полковник с интересом рассматривал меня, как будто в первый раз увидел.

— Лихо вы, Сергей Иванович, воспользовались нашими разработками. Никто не ожидал от вас такой резвости. Значит, говорите, со смежниками уже вовсю контактируете?

— Конечно. Они оказались быстрее. Просто подняли в воздух самолет и сбросили группу. Теперь живем дружно и вполне плодотворно.

Я демонстративно посмотрел на часы.

— Через час должны прибыть два военно-транспортных борта с переселенцами. Можете поприсутствовать, так сказать в качестве независимого наблюдателя.

Гость выдержал паузу, внимательно рассматривая меня, но я-то понимал, что он со скоростью суперкомпьютера анализирует полученную информацию и на ходу корректирует план проведения переговоров. Еще бы, ему открытым текстом сообщили, что работа с конкурентами идет полным ходом, и они реально опоздали к разделу пирога. И ведь силой-то уже ничего не решишь, смежники просто не позволят. Он вздохнул: понял, что надо договариваться.

— Хорошо, Сергей Иванович, вы меня убедили, что подготовились к встрече. Но я вам уже говорил — мы однозначно настроены на сотрудничество.

— Как вы его видите? В какой форме?

— Я понял, что вы активно собираете станочный парк и перевозите на ту сторону. К тому же до нас дошли слухи о демонтаже памятников Великой Отечественной с образцами боевой техники того времени. Очень разумно. Учитывая ваше звание…

Я достал папку с ксерокопией части договора о сотрудничестве с СССР с подписью Сталина и протянул ему.

— Вот посмотрите.

Он с интересом открыл папку, прочитал быстро текстовку, потом еще раз, вдумчиво перечитывая интересные места. Усмехнувшись, он вернул документ и прокомментировал:

— Если это реальный документ, то, Сергей Иванович, я вынужден поздравить вас. Лихо вы все тут обставили.

— При подписании присутствовал представитель ваших коллег.

Он снова взял паузу.

— Но вы же понимаете, что мы не можем остаться в стороне. С самого начала это наша технология и в ближайшее время мы сами сможем установить контакт.

— Не уверен. Мы развили и модифицировали эту систему, а ваши специалисты больше полугода топтались, пока мы налаживали контакты. Тем более у ваших произошло аварийное схлопывание портала, что привело к очень серьезным проблемам. Нам пришлось очень потрудиться, восстанавливая связь. Вам же для воссоздания аппаратуры понадобится немало времени, и вопрос в другом, успеете ли вы до начала выполнения плана «Тень-2»?

— Вы и это знаете?

Он глубоко вздохнул.

— Ну, тогда понятно ваше рвение. Уже застолбили себе теплые местечки?

— Почему? Там места всем хватит. Главное — понять, чем вы там будете заниматься. Информация о нашем появлении уже есть у высшего руководства Германии и в ближайшее время ожидаются сепаратные переговоры с США и Англией на предмет общей войны. Мы свой выбор сделали и, исходя из этого, проводим политику переселения, определитесь и вы. Пока альтернативных вариантов нет. Вы можете попытаться организовать свой проход, но на вас, так или иначе, начнется охота как за носителями технологии из будущего. Поэтому какую-либо сторону все равно придется принять. Мы сами долго думали, но выбор был сделан.

— Хорошо. Я вас услышал. Я должен проконсультироваться с руководством.

— Конечно. Но сначала, так сказать в подтверждение серьезности наших позиций, мы устроим вам экскурсию.

— Было бы интересно.

И мы синхронно обратили внимание на немного обалдевшего от разговора моряка. Он, будучи весьма и весьма серьезным и психически устойчивым офицером, других на должности командиров атомоходов просто не ставят, проанализировал ситуацию, сопоставил факты и просто спросил:


— У вас есть машина времени?

— Да, товарищ капитан первого ранга.

— И в какое время?

— Декабрь сорок первого. Война в самом разгаре.

— Понятно. А вы, подполковник, моряк? Точнее морпех?

Он кивнул на тельник на моей груди.

— Да. Заканчивал Севастопольский военно-морской институт имени Нахимова.

Он усмехнулся.

— Вы меня же не просто так пригласили?

— Конечно. Лично адмирал Кузнецов просил подыскать ему специалистов из плавсостава, мы буквально с ним вчера встречались. Как вы насчет того, чтобы пообщаться с легендой?

Северову это очень не понравилось. Он-то давно уже понял, куда я клоню.

— Сергей Иванович, а вы не сильно спешите?

Тут я устало потер глаза, вздохнул и ответил:

— Полковник, может, хватит жить амбициями, подумайте о людях. И так сидим по уши в дерьме, а все равно пытаемся стать на плечи тонущего ближнего, чтоб хоть чуть-чуть подняться.

Он лишь скептически скривился, наверно подумав, что натолкнулся на очередного идеалиста.





Глава 9




Приемная Верховного Главнокомандующего товарища Сталина. Несмотря на простую обстановку, без всяких излишеств, здесь все дышало властью и оставляло отпечаток грандиозности той страны, судьба которой решалась в этих стенах. Сколько здесь прошло народа, кто со страхом ожидал своей очереди войти в заветные двери и получить наказание, кто, наоборот, выполнив свой долг, получал здесь признание и уважение. Были некоторые, кто знал, что его дело принесет пользу стране, но из-за интриг и зависти их зажимали, давили, на них клеветали и травили, но пройдя через эти двери, они получали второе дыхание и возможность приносить реальную пользу государству.

Василий Гаврилович Грабин с нетерпением ожидал совещания, на которое он был срочно вызван в Кремль.

До войны он и так был тут не редким гостем, жестко и принципиально без всякого страха перед авторитетами отстаивал свои позиции по поводу развития советской артиллерии. Очень часто Грабин это делал через головы своих руководителей, поэтому пользовался славой волевого и очень жесткого человека, всегда с боем защищающего свое мнение до последнего, тем самым нажив себе множество высокопоставленных врагов.

Старый конфликт с маршалом Куликом часто мешал делу, многие «доброжелатели» усиленно ставили палки в колеса, но тем не менее Грабин не был бы Грабиным, если б не добивался своего. Новая 76-мм дивизионная пушка, разработанная в порядке личной инициативы, уже была сделана и направлена в войска для испытаний. Работа шла. Горьковский завод «Новое Сормово» № 92 еще с 1940 года работал круглосуточно, выпуская так необходимое для фронта оружие, и конструкторское бюро, возглавляемое Грабиным, на пределе сил дорабатывали и удешевляли продукцию без потери качества.

Но недавно его жизнь кардинально изменилась: все началось со срочного вызова в Москву лично к Сталину. Учитывая, что Верховный был одним из главных защитников, который уважал Грабина за умение жестко доказывать свою позицию не только на собраниях, но и делом, Василий Гаврилович, бросив все дела, вылетел в Москву. На аэродроме его встретили сотрудники НКВД и без каких-либо объяснений посадили в машину и повезли явно не в Кремль.

Всю долгую дорогу в машине стояла тягостная атмосфера, и Грабин из последних сил сдерживал вопросы и негодование. Он прекрасно знал, что крики и громкие высказывания здесь ничего не решают. Уж он умел разбираться в людях и видел, что сопровождающие его сотрудники, явно не те, кто позволит себя запугать или сбить с толку.

Ехали долго, не заезжая в Москву, множество раз притормаживали у контрольно-пропускных пунктов для проверки документов и в итоге остановились в небольшом поселке. Молчаливые сопровождающие провели Грабина в ничем не примечательный дом, где с него сняли верхнюю одежду и усадили в удобное кресло перед столом, на котором лежал какой-то необычный прибор. Молчаливый и сосредоточенный сотрудник НКВД подключил к нему множество проводов и датчиков, открыл крышку устройства, похожего на книгу, и начал задавать вопросы. При этом подборка вопросов была вполне в репертуаре госбезопасности: «не работаете ли вы на иностранную разведку», «имеете ли вы контакты с иностранцами», «передавали ли вы секретную информацию третьим лицам», и стоящие за спиной двое сотрудников требовали от конструктора определенной сосредоточенности на ответах.

После часового измывательства человек, что задавал вопросы и отслеживал результаты ответов, и выдал свой вердикт — проверку прошел. То, что его сейчас проверяли на легендарном детекторе лжи, Грабин не сомневался, и это подстегнуло его фантазию. В определенных кругах уже давно ходили слухи, что очень многих конструкторов, инженеров, даже генералов, проверяли на этом устройстве, и тот же Зальцман вроде как не прошел проверку и был снят с должности заместителя народного комиссара танковой промышленности СССР и возвращен на место директора Кировского завода. Грабин прекрасно понимал, что такая проверка обязательно должна предшествовать допуску к чему-то серьезному и особенному, поэтому он сдерживал свой темперамент и ждал развития ситуации.

Сопровождающий его хмурый капитан НКВД кивнул головой.

— Товарищ Грабин, пройдемте в соседнее помещение, вы там подпишете определенные бумаги:

Тут он не выдержал.

— Если вы думаете…

Его спокойно и даже жестко поставили на место:

— Василий Гаврилович, давайте не будем тратить столь драгоценное время. Такую же проверку недавно прошли Малышев, Котин, даже адмирал Кузнецов и тот не сильно возмущался, поэтому я вам настоятельно не рекомендовал бы делать необдуманные поступки и не тратить попусту время.

Грабин замолк и, пройдя в соседнюю комнату, быстро прочитал документы, где он обязывался не разглашать особую информацию под страхом немедленной ликвидации. Серьезные, даже драконовские меры вызывали особое уважение, и дальше объясняться не было никакого желания. Осталось только ждать.

Снова машина, снова дорога, множество контрольно-пропускных пунктов, и Грабин даже задремал в тепле работающей в машине печки. Но всему хорошему приходит конец, и они приехали во двор какого-то дома или даже усадьбы, скрытой от взоров высокими многолетними деревьями. Его вывели из машины и предложили прогуляться. Пройдя метров двести, наткнулись еще на два поста, где уже дежурили бойцы НКВД, вооруженные новейшими автоматами ППС, спустились и подошли к искусно замаскированному ангару. Там их снова встретили, проверили документы, и сопровождающие остались снаружи, а Грабина, как переходящее знамя принял усталый и замотанный целый майор НКВД, провел в небольшую комнатку, где начал инструктаж.

— Товарищ Грабин. Все, что вы сейчас увидите и узнаете, является одной из самых серьезных тайн нашей страны и может даже планеты. Хочу вам напомнить, что в подписанных документах было указано, что любое обсуждение или даже намеки о том, что вы здесь увидите и узнаете, будет пресекаться самым жестким способом. Помните? Хорошо, продолжим.

Грабин кивнул головой, с интересом рассматривая множество необычных предметов, и какой-то черный экран на подставке, стоящий на столе, с которого на него очень даже реалистично в цвете смотрела девушка ну уж очень в фривольном костюме, не скрывающем почти ничего. Непроизвольно косясь на этот экран, ответил: