Время уходить

С этого момента карьера Серенити Джонс покатилась под гору.



В декабре 2003 года Джонс предсказала вдове морского пехотинца, что та родит здорового мальчика, но через две недели у женщины произошел выкидыш.

В январе 2004 года Джонс сообщила Иоланде Роулс из Орема, штат Юта, что ее пропавшая пятилетняя дочь Велвет была украдена мормонами и воспитывается в семье приверженцев этой секты, что вызвало в обществе резонанс. Однако полгода спустя бывший приятель Иоланды признался в убийстве девочки и показал место на окраине городской свалки, где закопал ее труп.

В феврале 2004 года Джонс предсказала, что останки Джимми Хоффа будут обнаружены в цементной стене бомбоубежища, построенного семьей Рокфеллер в Вудстоке, штат Вермонт. Однако это не подтвердилось.

В марте 2004 года Джонс заявила, что Одри Сейлер, пропавшая студентка Висконсинского университета в Мадисоне, стала жертвой серийного убийцы и что вскоре будет найден нож, послуживший орудием преступления. Выяснилось, что на самом деле Сейлер инсценировала собственное похищение, пытаясь привлечь внимание бойфренда.

В мае 2007 года Джонс предсказала, что Маделин Маккан, которая исчезла во время отпуска с родителями в Португалии, будет найдена к августу. Девочку так и не обнаружили.



После этого Серенити перестала делать публичные предсказания. Насколько я могу судить, она исчезла.

Неудивительно, что теперь бывшая знаменитость не работает с детьми.

Ладно, Джонс фатально ошиблась в случае с сыном Маккоя. Однако в защиту Серенити можно сказать, что отчасти она все-таки оказалась права: пропавшего мальчика действительно нашли на том самом автовокзале, но только мертвым. Гадалке крупно не повезло: после серии успешных прогнозов первым неверным предсказанием стало сделанное суперизвестному политику.



В Википедии есть снимки Серенити с известным рэпером Snoop Dogg на церемонии вручения «Грэмми», на банкете для представителей прессы, который устраивал в Белом доме Джордж Буш-младший. А вот фото из глянцевого журнала: ясновидящая одета в модное платье с двумя огромными шелковыми розами, пришитыми поверх грудей.

Я захожу на YouTube, ввожу в поисковую строку имена Серенити и сенатора. Загружается видео – Серенити с вихрящимися волосами цвета клубничного мороженого и в чуть более темном по тону брючном костюме ведет телешоу. Напротив нее на фиолетовом диване расположился сенатор Маккой, мужчина с идеально посеребренными висками и челюстью настолько квадратной, что хоть прямой угол по ней измеряй. Рядом, сжимая руку мужа, сидит его жена Джинни Маккой.

В политике я разбираюсь не слишком хорошо, но в школе мы изучали деятельность сенатора Маккоя как пример провала предвыборной кампании. Он был по всем параметрам готов к участию в президентской гонке, лично общался с семейством Кеннеди и выступал с программными речами на съездах Демократической партии. А потом его семилетнего сына похитили с игровой площадки частной школы.

На видео Серенити наклоняется к собеседнику со словами:

– Сенатор Маккой, мне было видение.

Камера показывает церковный хор на заднем плане.

«Виде-е-ение!» – старательно тянут певцы.

– Я видела вашего маленького сына… – Ясновидящая делает паузу. – Живого и здорового.

Супруга сенатора громко всхлипывает и падает в объятия мужа.

Интересно, Серенити действительно явился сын сенатора или она специально выбрала Маккоя для своего шоу, надеясь привлечь внимание СМИ и сделать себе дополнительную рекламу?

Картинка меняется: теперь показывают автовокзал в Окале. Серенити, погруженная в транс, в сопровождении четы Маккой идет по зданию к камерам хранения, расположенным рядом с мужской уборной. «Генри!» – громко всхлипывает супруга сенатора, когда ясновидящая просит полицейского открыть ячейку под номером 341. Внутри грязный чемодан, коп извлекает его наружу; все отшатываются, ощутив вонь разлагающегося тела.

Камера вздрагивает, оператор отводит ее в сторону, но потом собирается с духом и успевает запечатлеть блюющую Серенити, падающую в обморок Джинни Маккой и сенатора Маккоя: надежда и опора демократов грубо орет на журналиста, чтобы тот перестал снимать, и даже пинает наглеца, который не спешит выключить камеру.

После этого Серенити Джонс не просто впала в немилость – ее буквально стерли в порошок. Родители мальчика подали на нее в суд и выиграли дело. В то же время сенатор Маккой дважды подвергался аресту за вождение в пьяном виде, после чего был вынужден уйти из Сената и вскоре исчез с политического горизонта. Его жена умерла год спустя от передозировки снотворного. А Серенити от греха подальше быстро скрылась в тень и с тех пор предпочитает сидеть тихо и не высовываться.

Да уж, с сыном Маккоев она здорово лоханулась, что и говорить. Однако эта женщина сумела отыскать десятки других исчезнувших людей. Даже сейчас, обитая на окраине захудалого городишки и перебиваясь случайными заработками, она остается все той же некогда знаменитой Серенити Джонс. Другой вопрос: что же с ней все-таки произошло? Она по какой-то причине утратила свой феноменальный дар или же никогда им и не обладала, а только притворялась? Была ли она настоящим экстрасенсом или раньше ей просто везло? Хотя нет, не может быть, чтобы все ее предыдущие удачи объяснялись сплошным совпадением.

Насколько мне известно, паранормальные способности сродни умению ездить на велосипеде: даже если человек долго не практиковался, навык все равно никуда не исчезает.

Так почему бы ей после долгого перерыва не попробовать еще раз, чтобы обрести уверенность в себе? Да уж, Серенити явно не обрадуется, снова увидев меня на пороге. Однако я уверена, что ей сейчас просто необходимо заняться поисками моей матери.





Элис




Вы наверняка не раз слышали что-нибудь вроде «Ну и память у него, прямо как у слона». Так вот, это не просто поговорка, но научно доказанный факт.

Я видела в Таиланде одного азиатского слона, которого обучили выполнять различные трюки. Детей, приезжавших в заповедник посмотреть на него, просили сесть в ряд и снять обувь. Ее сваливали в кучу, после чего погонщик приказывал подопечному раздать сандалии хозяевам. Слон аккуратно перебирал груду хоботом и швырял каждому ребенку на колени то, что принадлежало именно ему.

В Ботсване я наблюдала, как слониха трижды бросалась на вертолет, в котором прилетел ветеринар, намеревавшийся выстрелить в нее дротиком со снотворным, чтобы сделать какие-то анализы. Мы были вынуждены просить, чтобы наш заповедник объявили бесполетной зоной, потому что при виде санитарных вертолетов слоны пугались и сбивались в кучу, намереваясь обороняться. Учтите, подобные летательные аппараты видели только некоторые из них, да и то лет пятьдесят тому назад, когда егеря, занимаясь выбраковкой животных, стреляли в их родичей специальными стрелами.

Рассказывают, что один слон, ставший свидетелем гибели члена их стада от рук охотника, ночью бегал по деревне и искал человека с ружьем.


В Кении, на территории экосистемы Амбосели, живут два племени, которые исторически связаны со слонами: масаи, охотившиеся на гигантов саванны с копьями, и камба – земледельцы, никогда не поднимавшие на них руки. В одном научном исследовании высказывалось предположение, что слоны проявляют больше признаков страха, когда чувствуют запах одежды, которую носили масаи, а не камба. Почуяв запах масаев, животные прибивались друг к другу, дальше убегали и потом долго не могли успокоиться.

Примите во внимание, что самой одежды слоны не видели, а основывались лишь на обонянии, которое давало им ключи: животные по запаху определяли особенности питания людей и связанной с ним секреции феромонов (масаи потребляют больше продуктов животного происхождения, а в деревнях камба стоит сильный запах навоза). Интересно, что слоны способны очень точно определить, кто им друг, а кто враг. Сравните это с поведением людей, которые опрометчиво заходят по ночам в темные переулки, позволяют вовлечь себя в финансовые пирамиды и покупают машины сомнительного качества у торговцев автохламом.

Поэтому, учитывая все приведенные выше примеры, я думаю, что вопрос следует поставить иначе. Надо спросить, не что слоны могут помнить, а что они не в силах позабыть.





Серенити




Когда мне было восемь лет, я обнаружила, что мир полон людей, которых все остальные почему-то не видят. Какой-то мальчик заглядывал мне под юбку на школьной игровой площадке, когда я болталась на перекладине. Старая негритянка, от которой пахло лилиями, сидела на краю моей постели и пела мне колыбельные. Иногда, идя с матерью по улице, я чувствовала себя плывущим против течения лососем: так трудно было избегать столкновений с сотнями валивших прямо на меня призраков.

Прабабка моей матери была чистокровной шаманкой из племени ирокезов, а мать моего отца, хотя и работала на фабрике, где производили фейерверки, в обеденный перерыв частенько гадала своим товаркам на чайных листьях, оставшихся от заварки. Правда, ни у одного из моих родителей подобные таланты не проявлялись, а вот я, если верить маме, с самого раннего детства была необычным ребенком, наделенным Даром. Она рассказывала множество историй на эту тему. К примеру, я могла сообщить ей, что нам сейчас позвонит тетя Дженни, и через пять секунд телефон действительно звякал. Или, отправляясь в детский сад, я вдруг требовала, чтобы мне обули резиновые сапожки, хотя утро было ясное и солнечное. Разумеется, небеса разверзались, и на землю нежданно-негаданно обрушивался ливень. Моими воображаемыми друзьями были не только дети, но и солдаты времен Гражданской войны, и вдовствующие аристократки Викторианской эпохи, а однажды я даже общалась с беглым рабом по имени Паук, у которого на шее остались страшные ожоги от сгоревшей веревки. Когда я пошла в школу, сверстники считали меня странной и предпочитали держаться подальше, поэтому родители решили переехать из Нью-Йорка в Нью-Гэмпшир. Накануне первого учебного дня во втором классе они усадили меня рядом с собой и сказали: «Серенити, если ты не хочешь и дальше страдать в одиночестве, тебе нужно научиться скрывать свой Дар».

Так я и сделала. Заходя в класс и садясь рядом с какой-нибудь девочкой, я не заговаривала с ней, пока этого не сделает кто-нибудь другой; значит, соседку по парте вижу не только я. Когда моя учительница мисс Декамп брала ручку, а я знала, что чернила из стержня сейчас брызнут прямо на ее белую блузку, то, вместо того чтобы предупредить бедняжку, я, закусив губу, молча следила за происходящим. Однажды из живого уголка сбежала мышь-песчанка, и перед моим мысленным взором промелькнуло видение, как она семенит по столу директрисы; однако я выбросила эту картинку из головы и не вспоминала о ней, пока из канцелярии не донесся истошный визг.

В результате, как и предсказывали родители, у меня появились подруги. Одна девочка, ее звали Морин, пригласила меня к себе домой поиграть в куклы и поделилась секретами: например, сказала, что ее старший брат прячет под матрасом журнал «Плейбой», а мать хранит деньги за съемной панелью в шкафу, в коробке из-под обуви. А теперь представьте, что я почувствовала в тот день, когда мы с Морин качались на качелях и она предложила на спор спрыгнуть с них на землю, кто дальше; у меня перед глазами вспышкой пронеслась картинка: девочка лежит на земле, а позади сверкает огнями «скорая помощь».

Меня так и подмывало сказать ей, что нам нельзя прыгать, но я побоялась лишиться лучшей подруги, ничего не знавшей о моем Даре. Поэтому я смолчала и, когда Морин, сосчитав до трех, взмыла в воздух, осталась на качелях и зажмурилась, чтобы не видеть, как она упадет и сломает ногу.

Родители говорили, что если я не буду скрывать свою способность к ясновидению, то мне придется плохо. Но лучше бы пострадала я сама, чем кто-то другой. После случая с Морин я решила, что всегда буду предупреждать окружающих о грозящем несчастье, чего бы мне это ни стоило.

Однако ничем хорошим это не закончилось. Та же самая Морин первой назвала меня ненормальной и начала дружить с другими, более популярными в классе девочками.

С возрастом я стала лучше понимать, что не все, кто говорит со мной, живые люди, и различать тех и других. Беседуя с кем-нибудь, я могла боковым зрением увидеть проходящих мимо призраков и приучила себя не обращать на них внимания, так же как большинство людей, встречая за день сотни незнакомцев по пути на работу и домой, замечают их, но не вглядываются в чужие лица. Я сказала матери, что ей нужно проверить тормоза, опередив сигнал о неполадке, зажегшийся на приборной доске; я поздравила соседку с беременностью за неделю до того, как врач объявил ей радостную весть. Всю информацию, которая мне поступала, я просто озвучивала, не редактируя и не принимая решения, стоит говорить об этом или нет.

Однако мой Дар оказался не всеобъемлющим. Когда мне было двенадцать, магазин по продаже автозапчастей, которым владел мой папа, сгорел дотла. Через два месяца отец покончил с собой, оставив матери бессвязную записку с извинениями, свою фотографию в вечернем костюме и гору карточных долгов. Ничего этого я не предвидела, и не счесть, сколько раз потом меня спрашивали: ну почему так случилось? Признаюсь вам откровенно: никто не хотел бы получить ответ на этот вопрос больше, чем я сама. Кроме того, я не могу угадывать номера выигрышных лотерейных билетов или советовать, акции каких компаний стоит покупать. О делах своего отца я не имела ни малейшего представления, а потом, годы спустя, не сумела предугадать, что мать постигнет скоротечная смертельная болезнь. Я экстрасенс, а не волшебник из страны Оз. Прокручивая в голове события, я искала какой-нибудь упущенный знак, размышляла: вдруг кто-то потусторонний не смог достучаться до меня, или, может, я слишком увлеклась выполнением домашней работы по французскому и потому ничего не заметила. Но с годами поняла: вероятно, существуют вещи, которые мне просто не положено знать, и, кроме того, я вообще не хочу иметь в голове полный расклад будущего. Если бы я могла его увидеть, какой тогда вообще смысл жить?

После гибели отца мы с матерью перебрались в Коннектикут, где она стала работать горничной в отеле, а я, тогда еще толком не отличавшая магию от язычества, отчаянно пыталась выжить в старшей школе. По-настоящему свой Дар я оценила только в колледже. Я научилась гадать на картах Таро и предсказывала будущее однокурсницам. Подписалась на журнал «Судьба», вместо учебников читала книги и статьи о Нострадамусе и Эдгаре Кейси[2], носила гватемальские шарфы и полупрозрачные юбки и жгла благовония в своей комнате в общежитии. Я познакомилась с одной студенткой, Шаной, которая тоже интересовалась оккультизмом. В отличие от меня, она не могла входить с контакт с умершими, но была эмпатом и всегда из сочувствия испытывала боли в животе, когда у ее соседки по комнате начинались месячные. Вместе мы пробовали ворожить. Зажигали свечи, садились перед зеркалом и вглядывались в него так долго, что прозревали свои предыдущие жизни. Среди предков Шаны было много экстрасенсов, и это именно она посоветовала мне попросить своих духов-проводников представиться, пояснив, что у ее тети и бабушки, а обе они медиумы, имелись такие помощники из потустороннего мира. Таким образом я официально познакомилась с Люсиндой, старой негритянкой, которая когда-то пела мне колыбельные, и развязным геем Десмондом. Эти двое всегда были со мной, как щенки, спящие в ногах и чутко пробуждающиеся, стоит только хозяйке окликнуть их. С тех пор я постоянно общалась со своими духами-проводниками, полагалась на них в странствиях по миру иному: они либо провожали туда меня, либо приводили ко мне гостей оттуда.

Десмонд и Люсинда оказались прекрасными няньками, они позволяли своей подопечной, делающей первые шаги, исследовать паранормальный уровень без ущерба для себя. Они оберегали меня от встреч с демонами – духами, которые никогда не были людьми, – и уводили в сторону от вопросов, ответы на которые мне пока знать не полагалось. Они научили меня контролировать свой Дар посредством выставления границ, вместо того чтобы позволять ему контролировать меня. Представьте, что случилось бы с вами, если бы вы всю ночь напролет каждые пять минут просыпались от телефонных звонков. Именно это происходит при контакте с духами, если правильно не задать параметры общения. Люсинда и Десмонд объяснили мне: одно дело – делиться предсказаниями, когда они приходят сами, и совсем другое – прочесть что-то в судьбе человека без его желания. Со мной проделывали нечто подобное другие экстрасенсы, и честно признаюсь: это сродни тому, что кто-то покопался в вашем ящике с нижним бельем, когда вас не было дома, или вы оказались в лифте с незнакомцем и не можете избежать вторжения в ваше личное пространство.

Во время летних каникул я за пять долларов предсказывала судьбу на популярном курорте Олд-Орчард-Бич в штате Мэн. После получения диплома находила клиентов с помощью сарафанного радио и занималась чем придется, чтобы обеспечить себя. Когда мне было двадцать восемь лет, я работала официанткой в местной закусочной. Однажды туда зашел вместе с семьей кандидат в губернаторы штата, чтобы пресса поснимала его перед выборами. Пока вспышки фотокамер сверкали вокруг супругов, сидящих над тарелками с нашими фирменными блинчиками с голубикой, их маленькая дочь забралась на один из барных стульев.

– Скучаешь? – спросила я, и она кивнула; ей, наверное, было лет семь, не больше. – Хочешь горячего шоколада?

Когда пальцы девочки, бравшей кружку, скользнули по моей руке, я ощутила самый сильный толчок тьмы из всех, доселе мной испытанных. По-другому я это описать не могу.

Малышка не просила меня читать ее судьбу, а духи-проводники посылали в эфир четкие сигналы об этом, говоря, что я не имею права вмешиваться. Но в другом конце закусочной сидела мать девочки, улыбалась журналистам и махала рукой, не зная того, что знала я. Когда жена кандидата улизнула в дамскую комнату, я последовала за ней. Она хотела пожать мне руку, думая, что я очередная избирательница, которую нужно очаровать.

– Наверное, это прозвучит дико, – сказала я, – но вам нужно срочно проверить свою дочь на лейкемию.

Улыбка застыла на губах женщины.

– Энни рассказала вам, что у нее что-то болит? Простите, что она обеспокоила вас, и я ценю вашу заботу, но педиатр уверяет, что тревожиться не о чем. – И мать ушла.

«Я же говорил тебе», – беззвучно ухмыльнулся Десмонд, когда через мгновение кандидат покинул закусочную в сопровождении жены и многочисленной свиты. Я долго смотрела на оставленную девочкой полупустую кружку, а потом выплеснула ее содержимое в раковину. «Это неприятно, дорогая, – сказала Люсинда, – знать то, что ты знаешь, и не иметь возможности хоть что-то предпринять».

Через неделю жена кандидата вернулась в наш ресторанчик без мужа, одетая в джинсы вместо дорогого костюма из красной шерсти, и прямиком направилась ко мне. Я как раз вытирала столик.

– У моей дочери и впрямь обнаружили рак, – прошептала женщина. – Он еще не проник в кровь. Я настояла на том, чтобы ей сделали анализ костного мозга. Но из-за того, что болезнь захватили на самой ранней стадии, – тут она начала всхлипывать, – у Энни очень хорошие шансы. – Она судорожно схватила меня за руку. – А откуда вы узнали?

На том все могло бы и закончиться. Экстрасенс сделал хорошее дело, и вечный скептик Десмонд был на этот раз посрамлен. Но мама девочки оказалась сестрой продюсера известного шоу «Клео!». Вся Америка любила Клео – простую девчонку с Манхэттена, буквально выросшую на глазах у зрителей и сделавшую небывалую карьеру на телевидении. Теперь ведущая этого ток-шоу стала одной из самых популярных женщин на планете. Если Клео читала какую-нибудь книгу, ее примеру следовала каждая американка. Однажды теледива заявила, что собирается дарить близким на Рождество банные халаты из бамбукового волокна, и сайт компании-производителя обрушился от количества заказов. Если Клео приглашала на интервью кого-нибудь из кандидатов, именно он потом побеждал на выборах. И когда она позвала меня в свое шоу, чтобы я предсказала ей будущее, моя жизнь изменилась в одночасье.

Я сообщила Клео вещи, которые мог предположить любой идиот: что в будущем ее ждет еще больший успех, что в этом году журнал «Форбс» назовет ее самой богатой женщиной в мире, что ее продюсерская компания выпустит фильм, который получит «Оскар». Но потом что-то неожиданно ударило мне в голову, и я весьма опрометчиво, хотя в данном случае надо было подумать дважды, прежде чем открывать рот, выпалила:

– А еще вас ищет дочь.

Лучшая подруга Клео, в тот день принимавшая участие в шоу, возразила:

– Но у нее нет дочери.

Популярная ведущая и правда жила одна, молва не связывала ее имя ни с кем в Голливуде. Однако глаза теледивы вдруг наполнились слезами.

– На самом деле есть, – с трудом произнесла она.

Это стало одной из сенсаций года: Клео призналась, что в шестнадцать лет была изнасилована на случайном свидании. После этого ее отправили в монастырь в Пуэрто-Рико, где она родила девочку, которую сразу отдали в приемную семью. Были начаты поиски сиротки, которой теперь уже исполнился тридцать один год, и в телестудии состоялось трогательное воссоединение матери и дочери. Зрители рыдали, рейтинг Клео взлетел до небес, она получила премию «Эмми». А меня ее продюсерская компания в качестве награды превратила из простой официантки в знаменитого экстрасенса, ведущую собственного шоу, которое показывали по нескольким каналам.

Ко мне часто обращались, когда дело касалось детей. Полицейские просили отправиться вместе с ними в лес, где обнаружили трупы ребятишек, чтобы я попробовала что-нибудь узнать об убийцах. Я приезжала в дома, из которых детей похищали, и старалась нащупать для следователей хоть какую-то ниточку. Мне приходилось посещать места преступлений, по которым я ходила в специально надетых по такому случаю ботинках, пачкая их кровью, и пыталась нарисовать картину произошедшего. Я спрашивала Десмонда и Люсинду: переступил ли пропавший ребенок последнюю черту или еще находится в мире живых? В отличие от псевдоэкстрасенсов, которые звонили на горячую линию с целью прославиться, я всегда ждала, чтобы копы сами обратились ко мне за помощью. Некоторые случаи, которые я разбирала на своем шоу, были совсем свежими, другие давнишними. У меня был исключительно высокий показатель точности, потому что я никогда ничего не придумывала от себя, даже в детстве. Обретя популярность, я начала класть под подушку пистолет 38-го калибра и потратила немало денег, оснастив свой дом самой навороченной системой сигнализации. А еще у меня появился телохранитель по имени Феликс – настоящий верзила, этакая помесь несгораемого шкафа и питбуля. Используя свой Дар для помощи тем, кто потерял близких, я сама превратилась в мишень: только представьте, сколько извращенцев и прочих злоумышленников, зная, что я легко способна их вычислить, хотели добраться до меня.