Время не властно

– Уверяю тебя, мне приходилось ужинать в местах и похуже твоего сарая.

– Почему я не удивлена? – хмыкнула она и, развернувшись, поспешила в дом.

Реджис постоял несколько минут, размышляя, почему он всегда невольно улыбается после встречи с Эйбердель. Какое ценное – и очаровательное – пополнение шпионской сети Дома Тополино.

Несмотря на свои слова, после этого разговора он отправился не в стойло к пони, а прямиком в сарай. Оставшись в одиночестве, хафлинг вытащил из магического кошеля целый мешок; в мешке обнаружился богатый набор мензурок и змеевиков, складной стол хитроумной конструкции, весы, ложки с делениями и большой ящик с травами и порошками. Хафлинг быстро расставил стол, разложил оборудование и организовал свою переносную лабораторию, после чего приступил к работе. На одном конце стола он собрал установку для приготовления светящегося масла, но одновременно начал гораздо более сложный, длительный и трудоемкий процесс получения некоего пурпурного снадобья.

Пока волшебные зелья готовились, искусный алхимик работал над зельем собственного изобретения, которое он называл «опьянителем», по аналогии со знаменитым пойлом дворфов, «Потрошителем». При добавлении в напиток, содержащий алкоголь, «опьянитель» делал вино или эль настолько крепким, что выпивший почти сразу валился с ног, точно так же, как и в случае с «Потрошителем». С одним отличием: напиток Реджиса не имел отвратительного вкуса.

Хафлингу уже приходилось применять свою отраву одновременно с магическим пурпурным напитком, позволявшим ему читать мысли собеседника. Эта комбинация очень хорошо зарекомендовала себя в прошлом.

Все, кроме пурпурного зелья, было готово к тому моменту, когда Эйбердель появилась в амбаре с ужином гостя – и заодно своим, к удивлению хафлинга. Здесь они и принялись за еду, скрасив ее приятной беседой на самые различные темы; вскоре разговор зашел об алхимической установке. Реджис, оставив свою миску, поднялся и подошел к столу, чтобы добавить в пурпурную жидкость немного розового порошка.

– Дай-ка я догадаюсь, – произнесла эльфийка. – Это какой-то любовный напиток. Ты пустишь его в ход, чтобы заставить меня всякий раз при виде тебя падать в обморок, а потом воспользуешься моим беспомощным положением.

– Моя добрая хозяйка! – драматически воскликнул Реджис. – Прекрасная леди, тебе, без сомнения, известно, что я женат на госпоже Донноле. Увы. Если бы мы с тобой встретились немного раньше…

– Я не это имела в виду. Ты можешь воспользоваться состоянием, в котором я глупо хихикаю и хлопаю глазами, д ля того, чтобы заключать более выгодные сделки, – рассмеялась Эйбердель, и Реджис, в свою очередь, расхохотался.

Он подошел и уселся рядом с ней на тюк сена.

– Я никогда бы не смог злоупотребить твоим доверием или воспользоваться твоей слабостью в своих целях, друг мой, – серьезно произнес он.

– А я бы тебе этого и не позволила, – ответила она и подмигнула. – Но как насчет остальных? Что может Реджис сделать с теми, кого не находит такими очаровательными, как я?

– О, я всего лишь намерен заставить парочку глупцов рассказать мне вещи, о которых не следует болтать, только и всего.

– Я была бы разочарована, если бы у тебя это не получилось.

Реджис посмотрел на нее с некоторым удивлением.

– Я теперь часть вашей команды, верно? Твой успех – это и мой успех, от него в большой степени зависят мои жизнь и безопасность, – объяснила она.

Слова Эйбердель произвели на Реджиса некоторое впечатление; он почувствовал большое уважение к эльфийке и как никогда четко осознал, что его поступки оказывают влияние не только на его жизнь, но и на жизни других.

– Да, верно. Мы высоко ценим тебя, поверь мне, госпожа. – Ему доставило удовольствие видеть, как она покраснела при этих словах – в кои-то веки. – Это не любовный напиток, но он позволяет мне заглядывать в чужие мысли. С его помощью я могу распознать, правду ли мне говорят. У меня достаточно ингредиентов для того, чтобы приготовить несколько доз. Я оставлю тебе немного.

– На случай, если вернется Бревиндон Маргастер?

– В том числе и на этот случай, а вообще – можешь использовать его, когда сочтешь нужным. А если ты когда-нибудь решишься испытать его на мне, то знай, что за моей улыбкой ты найдешь лишь дружеские чувства.

– Я не намерена тратить такое драгоценное снадобье, чтобы узнать то, что мне и без того прекрасно известно! – рассмеялась эльфийка.





* * *


В тот вечер в общей комнате таверны «Сплавной лес» царило оживление; здесь сидели дорого одетые аристократы из Невервинтера и Глубоководья, а также довольно многочисленная и шумная компания подвыпивших дворфов во главе с Бронкином Каменной Шахтой. Командир отряда, взобравшись на стол, распевал песню о грядущем возвращении своего клана в великую твердыню Терновый Оплот.

Реджис остановился снаружи, у входа в полуразрушенную башню, в которой располагалось заведение, и прислушался к песне. Он попытался разобрать какие-то намеки на истинный смысл происходящего, но, увы, баллада как две капли воды походила на все прочие баллады дворфов. В ней без конца повторялись куплеты о темных и холодных подземных палатах, о твердых скалах, гоблинах, которых следовало истребить, и сверкающих драгоценных камнях, которые следовало забрать себе. Когда Бронкин и хор его воинов начали исполнять песню на бис, щеголеватый хафлинг толкнул дверь.

Немало взглядов обратилось в его сторону – вполне естественно, ведь сейчас Реджис выступал во всей своей красе, в синем берете, в модной одежде, с превосходным оружием. В зале на несколько мгновений стало тихо – но всего лишь на несколько мгновений.

Реджис, протискиваясь сквозь толпу к стойке бара, услышал, как шепчут его имя. Также до него донеслись негромкие фразы, произнесенные довольно неприязненным тоном. Некоторые посетители очень хорошо знали, кто он такой и откуда пришел.

– Нежданный гость, – приветствовала его хозяйка постоялого двора, женщина средних лет приятной наружности. Серебристые пряди, в которых уже виднелась седина, были собраны в узел, чтобы волосы не попадали в напитки и пищу. – Значит, король Бренор решил отправить к лорду-протектору посланца, чтобы уладить эту глупую ссору?

– Приветствую, мадам Розин, – улыбнулся Реджис и взял ее руку для поцелуя. – Должен признаться, у меня нет никаких дел к лорду Неверемберу.

– И все-таки ты явился в его город, а? – вмешался какой-то человек, торчавший у стойки. Его тон и взгляд едва ли можно было назвать дружелюбными.

– Я ничего не слышал о вражде между Невервинтером и Виноградной Лозой, – ответил на это Реджис.

– Значит, ты давно не беседовал со своим приятелем, дворфом Бренором.

– Дела короля Бренора и лорда Неверембера касаются только их двоих. А я представляю третье поселение, совершенно самостоятельное, жители которого заинтересованы в торговле хорошим вином. Увидев твою согбенную спину, опухшее лицо и нечесаные волосы, а также учуяв запах, доносящийся у тебя изо рта, я подумал, что ты обрадуешься такому посланцу.

До пьяницы не сразу дошел смысл сказанного, но спустя пару секунд он вытаращил глаза и с угрожающим видом двинулся на хафлинга.

– Ой, иди присядь где-нибудь, – обратилась к пьяному мадам Розин и вытянула руку, преградив ему дорогу. – Не то я заставлю тебя отмывать с пола собственную кровь после того, как этот малыш наделает дырок в твоем толстом брюхе!


Со стороны могло показаться, что Реджис не обращает на выпивоху ни малейшего внимания, но на самом деле он, само собой, готов был в мгновение ока выхватить рапиру и приставить ее к горлу противника в том случае, если руки Розин окажется недостаточно. Хафлинг оглядел зал. Он без труда узнал Маргастеров среди множества посетителей – эти люди были крупными, высокими, со светлой кожей и волосами, и их здесь было довольно много. Эйбердель совершенно правильно заметила, что они похожи на варваров из племен Утгарда. Наверняка эта благородная семья из Глубоководья могла при желании проследить свое происхождение от какого-нибудь северного варварского племени – причем родство это возникло не так уж давно. Реджису пришло в голову, что в случае необходимости он может воспользоваться именем Вульфгара или даже попросить самого варвара внедриться в это семейство. Он сделал себе заметку вернуться к этой идее позже.

– Уверена, ты принес образец, – сказала Розин.

Реджис снял с плеча мешок – обычный, не магический – и извлек оттуда бутылку красного вина.

– Комплимент от нас, – произнес он, передавая бутылку хозяйке. – Единственная просьба: проследи, чтобы твои самые именитые гости получили возможность его отведать.

Мадам Розин уставилась на рюкзак хафлинга.

– И сколько еще бутылок ты принес с собой?

– Достаточно, чтобы завязать кое-какие полезные знакомства, – ухмыльнулся Реджис. – До меня дошли слухи, будто в этот город прибыли члены одного благородного семейства из Глубоководья, а этот рынок мне кажется весьма перспективным.

– Из Глубоководья, вот оно как? И кто же тебе это растрепал? – прошипела Розин, перейдя на крестьянский диалект своих предков. Реджис понял: хозяйка очень недовольна тем, что эта информация попала к посторонним.

– Никто, – успокоил ее Реджис. – Я вижу в этом зале несколько человек, которые подходят под мое описание, и ты только что подтвердила это предположение, добрая госпожа. Ты представишь меня, или мне следует представиться самому? Кстати, я уполномочен предложить значительные скидки друзьям моей семьи.

Мадам Розин обреченно усмехнулась:

– Ладно, идем, козявка, я представлю тебя по всем правилам.

Меньше чем через минуту Реджис уже сидел за столиком напротив двух черноволосых красавиц со светло-голубыми глазами и вытаскивал пробку из бутылки «Красных штанов», южного вина с изысканным букетом. Альвильда и Инкери Маргастер внимательно наблюдали за каждым его движением.

Он налил немного вина в бокал, поболтал его, чтобы аромат стал интенсивнее, и предложил женщинам. Инкери жестом велела мнимому торговцу продегустировать вино, и он повиновался, а затем разлил его по трем бокалам. Едва Реджис успел поставить бокал на стол, как Альвильда, старшая из женщин, невысокого роста, но зато самая хорошенькая, вытащила из потайного отделения в поясе небольшую склянку с каким-то порошком и насыпала его в вино.

– Не надо! – запротестовал Реджис. – Ты же испортишь букет.

– Эта штука не имеет вкуса и запаха, зато действует безотказно, – объяснила Инкери, когда Альвильда подала ей склянку и отпила глоток обезвреженного вина.

– Я же пробовал его, прямо сейчас, у вас на глазах, – напомнил им Реджис.

– Но кто знает, какие чары ты наложил перед этим на себя, хафлинг? – произнесла Альвильда. – Какие снадобья ты принял только что? А может быть, ты невосприимчив к…

Реджис поднял руку, дав понять, что он все понял.

– Неужели все аристократы Глубоководья настолько мнительны?

– Все живые аристократы – да, – сказала Инкери.

– О. Возможно, мне следует заняться производством противоядий вместо вина.

– Возможно. Но я бы на твоем месте пока не расставалась с винодельней. Вино весьма неплохое, – заметила Альвильда. – Ты готов обсудить цены?

– Я совсем недавно в городе и хотел сегодня вечером отдохнуть и развлечься. Дела могут подождать до завтра.

– И все же ты пришел к нам со своим товаром, – заметила Инкери.

– Прекрасная госпожа, возможно, товар был лишь предлогом, необходимым, чтобы привлечь внимание красивых женщин.

Аристократки весело переглянулись, но это замечание, казалось, не вызвало у них ни тревоги, ни недоверия.

Вскоре вторая бутылка была выпита, а все трое весело болтали и смеялись. К тому моменту, когда третья бутылка наполовину опустела, Реджис уже отплясывал с Альвильдой под оглушительную какофонию. Дворфы хором горланили со стола непристойные песни, пара эльфийских бардов наяривала на флейте и лютне, а какой-то Маргастер (так, по крайней мере, показалось Реджису) терзал девятиструнную скрипку при помощи смычка из конского волоса.

– Может, мне следует поплясать и с твоей сестрой? – спросил Реджис после того, как они сделали очередной круг по залу, забитому танцующими.

– Она мне не родная, а двоюродная сестра, – поправила его Альвильда. – Кроме того, она уже нашла себе компанию на сегодняшний вечер. – Женщина кивнула в сторону Инкери. Та наклонилась через стол к какому-то богато одетому местному лорду; казалось, еще чуть-чуть – и она придавит собеседника своей пышной грудью. – Зная Инкери, могу тебе гарантировать, что танцевать она будет в горизонтальном положении, лицом в подушку и в другой комнате, – рассмеялась Альвильда.

Реджис подхватил смех.

– Увы, а ты осталась не у дел, пляшешь с мужчиной, лицо которого утыкается тебе в живот.

– Может быть, это и к лучшему, – заявила Альвильда, и Реджис даже покраснел. Но это высказывание не удивило его – ведь в свое время он состоял в шайке Тополино и нередко бывал в домах аристократов далекого города Дельфантл. Так называемые благородные на Фаэруне очень редко придерживались тех самых моральных стандартов, соблюдения которых требовали от простых смертных. Очевидно, плотские удовольствия предназначались им одним в качестве справедливого вознаграждения за их богатство.

Хафлинг ненадолго остановился и подмигнул своей партнерше, затем сунул руку за пазуху и извлек два флакончика, наполненных золотисто-коричневой жидкостью.

На лице Альвильды появилось какое-то странное выражение; Реджис не сразу сообразил, что при этом движении он продемонстрировал ей висевший на поясе ручной арбалет искусной работы.

– Лишняя предосторожность не помешает, – объяснил он, застегивая жилет. – Большинство встречных считает меня жалким и беспомощным. Иногда возникает необходимость переубедить собеседника.

– Я предпочитаю опасных мужчин, – заметила аристократка, и Реджис махнул флакончиками в сторону стола.

– Небольшое дополнение к вину, придает ему крепости. Все равно что удар копытом в лоб, – пояснил он, достал из рюкзака очередную бутылку и наполнил бокал Альвильды. Затем притворился, что наливает вина себе, в то время как на самом деле с ловкостью фокусника выплеснул туда пурпурно-красную жидкость.