Враги дедов

Прошло долгих пятнадцать минут, пока криками, матом и пинками люди в васильковых фуражках разбирали импровизированный завал, но вот путь снова свободен и колонна двинулась дальше.

— Фух… — общий вздох облегчения раздался фактически по всем машинам.

Мы проехали не более ста метров, когда по правой стороне дороги потянулся длинный каменный забор какого-то большого завода. Именно в этот момент неожиданно басовито и так знакомо откуда-то сбоку загрохотал ДШК, и я явственно увидел, как тяжелые пулеметные пули прошивают насквозь борта бронетранспортера охраны и над ним поднимается красное облако из брызг крови бойцов. Такое нечасто увидишь…

Над головой застучал «Корд» моего охранника, и по бронированному корпусу «Тигра» посыпались тяжелые стреляные гильзы. Дорога впереди была заблокирована горящим бронетранспортером, а сзади пытался маневрировать наш БТР, чтобы хоть как-то освободить дорогу и вырваться из ловушки. Десант уже давно покинул машину и, укрываясь за броней, отстреливался от многочисленного противника, который, прячась в окнах домов, на чердаках и в специально подготовленных укрытиях, расстреливал нашу колонну. Судя по звуку, тут работало только советское оружие…

Раздался сильный хлопок выстрела гранатомета, и тут же наш БТР, который своим корпусом пытался нас прикрыть, вспыхнул, разбрасывая вокруг огненные капли.

— Покинуть маши… — Голос сорвался, но всем было понятно, что нужно делать.

Руки сами подхватили автомат, передернули затвор и, открыв дверь, выходящую к забору завода, я вывалился из машины прямо в снег. Корпус машины зазвенел от попаданий пуль, и в бортовых стеклах появились белые пятна раскрошенных верхних слоев пуленепробиваемого стекла. Судоплатов, сидевший рядом, выхватил из кобуры ТТ, поднимался с корточек и стрелял в сторону нападавших и сразу прятался.

Звук стрельбы ДШК исчез из рисунка боя, но затих наш и «Корд». Подняв голову, я увидел откинувшегося на спину охранника, лицо которого было залито кровью.

Плотность огня была настолько высокой, что голову невозможно было поднять. Но и мы, как могли, огрызались. Пришедшие в себя остатки охраны активно отстреливались, и слева несколько раз хлопнули подствольники, и в окнах первого и второго этажей близлежащего дома, откуда долбили пулеметы, вспыхнули взрывы, и на несколько мгновений плотность огня нападающих уменьшилась, что дало возможность перегруппироваться.

Почти в то же мгновение один из бойцов, положив на плечо толстую трубу «Шмеля», приподнялся и выпустил в палисадник дома, откуда до этого долбил ДШК, заряд. Он со страшным грохотом разметал выбежавших из дома людей в форме Красной Армии, вооруженных винтовками и автоматами ППШ с характерными дисковыми магазинами. Взрыв был такой силы, что и меня основательно оглушило. Противник на время вообще прекратил обстрел, и мы уже сами активно стали давить огневые точки и обстреливать окна, откуда велся огонь. Какой-то идиот, несмотря на опасность спалить спину, прямо из комнаты долбанул из гранатомета, и «Тигр», в котором мы сюда приехали, разлетелся на куски. Что-то тяжелое меня ударило по голове, и свет померк…

После этого все происходящее сменялось какими-то рваными картинками, оставшимися в памяти. Вот я лежу на спине и шарю руками вокруг в поисках потерянного при падении автомата, а лицо заливается чем-то красным и теплым…

Вот меня тащат, ухватив за шиворот, а я как могу брыкаюсь. Извернувшись, я увидел широкую спину в гимнастерке, которая могла принадлежать только Судоплатову, и на ней расплывается красное пятно…

Вот рядом, как в замедленном кино, медленно вспыхивает взрыв, и Судоплатов, держащий в руках АК-74 убитого бойца охраны, сделав пару шагов, замирает, его ноги подгибаются, и он сначала опускается на колени, а потом заваливается на бок и так и застывает…

Вот прямо над моей головой все небо закрывает огромная винтокрылая машина, с которой бьют огненные струи, и дом, из которого велся по нам огонь, пухнет изнутри, раскидывая вокруг бревна и всякую горящую мелочь. И опять темнота.

Сознание вернулось рывком, и я явственно увидел над собой две озабоченные физиономии полковника Семенова и Олега Дегтярева. Вокруг все гремело, дикой болью отдаваясь в голове, и пол у меня под спиной вибрировал. Чуть позже пришло понимание, что мы летим на вертолете. Опять темнота.

Я пришел в себя уже в Усадьбе, где вокруг меня хлопотала Марина и что-то приговаривала. Увидев, что я открыл глаза, она осторожно спросила:

— Сережа, ты как себя чувствуешь?

— Терпимо.

— У тебя сотрясение…

— Не сомневаюсь… Марина, что с Судоплатовым? — едва выговорил я.

— В коме. Тяжелое ранение, он у нас.

— Позови Олега.

Через пару минут нарисовался Дегтярев, собранный, с колючим взглядом, натянутый как струна. Такое состояние у него бывает, только когда он очень сильно злится.

— Олег, как обстановка?

— Херово. Вашу группу всю положили. Практически всех. Подобрали пятерых тяжелых, включая тебя и Судоплатова.

— Нападавшие?

— Двоих взяли.

— Надо сообщить…

— Хер там. В стране творится неизвестно что. Мы отрезаны.

— Что случилось?

— На подмосковную резиденцию Сталина, когда он там ждал тебя, упал набитый взрывчаткой самолет, управляемый пилотом-смертником. Больше информации никакой. Усадьба отрезана от всех линий связи, мы приняли решение, пока обстановка не прояснится, уходить…

— Нельзя всё бросать.

— Сережа, нас сделают крайними. И сейчас, когда ни Сталина, ни Берии, ни Судоплатова нет, мы беззащитны перед теми, кто придет к власти. А придут уроды, которые опять сольют страну западным заморышам.

— Я понял. Нас переиграли. Они пошли ва-банк и в самый подходящий момент ударили, именно тогда, когда мы стоим на пороге победы. У них просто не было другого выхода, поэтому пришлось пойти на такой шаг.

Голова закружилась, и я уже ничего не мог говорить. Тяжесть случившегося меня давила как никогда. В этот мир вложено столько сил и средств, переселено столько народа, и сейчас все это придется бросать.

— Олег, установи связь со штабами фронтов и армий, где есть наши дешифровальные отделы. Передай сигнал «Охота-250» и ключ «Терновник». Это на крайний случай…






Эпилог




Начало октября 1914 года в Российской империи ознаменовалось разгромом австро-венгерских войск в грандиозном Галицийском сражении и выходом русских частей к Карпатам. Немецкое командование было вынуждено снять с Западного фронта часть сил и начать генеральное наступление в Польше, чтобы спасти союзника от полного разгрома. К 12 октября немцам удалось занять весь левый берег Вислы до самой Варшавы, но тут они столкнулись с ожесточенным сопротивлением, и наступление приостановилось.

В Ставке Главнокомандующего в Барановичах проходили постоянные совещания, на которых вырабатывались планы по противодействию германскому наступлению в Польше. К всеобщему удивлению, проездом в Ставку прибыл император, сопровождающий свою мать, вдовствующую императрицу Марию Федоровну, и сестру, великую княгиню Ольгу Александровну. С ними прибыл первенствующий член Святейшего Синода митрополит Владимир.

Мало кто заметил, как при выходе из поезда на перрон Мария Федоровна незаметно переглянулась с генералами Ставки. Но всеми было отмечено, как она тепло поздоровалась с генералом графом Келлером, которого вызвали в Ставку для награждения за храбрость, проявленную при командовании 10-й кавалерийской дивизией на Юго-Западном фронте. Там же в группе встречающих были генерал-майор Маннергейм, генерал-майор Корнилов, которые тоже были приглашены для награждения высочайшими особами.

Многие видели, что Мария Федоровна заметно волнуется, и ничем это объяснить было нельзя. Офицеры Ставки и расположенных вокруг Барановичей воинских частей поспешили выразить свои верноподданнические чувства прибывшим монаршим особам, которые принимались с особой добротой и пониманием. Фактически каждому у Марии Федоровны и ее дочери нашлись добрые слова.

После обеда, когда в зале совещаний высшего командного состава империи наступил перерыв, многие генералы вышли на улицу, где остановился автомобильный кортеж с Марией Федоровной, которая объезжала госпитали и воинские части. Во многих из них она отнеслась очень внимательно к вопросам питания и медицинского обслуживания нижних чинов. В некоторых частях вдовствующая императрица устроила настоящую выволочку, доведя до бледной синевы нескольких высокопоставленных чиновников, которые посмели красть у своих солдат, что было тут же растрезвонено по всей стране газетчиками, коих тут набралось до неприличия много. Причем двоих из провинившихся арестовали по прямому указанию монаршей особы, вышедшей из себя, увидев всю степень падения и подлости этих людей.

К обеду они прибыла в Ставку для встречи с главнокомандующим великим князем Николаем Николаевичем.

Как только кортеж подъехал к ступеням большого деревянного дома, в котором располагалась Ставка Верховного Главнокомандующего, где-то в небе раздалось странное и басовитое гудение, которое все нарастало. Превратившись в настоящий рев, над людьми, собравшимися, чтобы встретить вдовствующую императрицу, пронеслись три грохочущие пятнистые летающие машины неизвестной конструкции.

Так как все боялись налетов германских аэропланов, в народе началась паника, но Мария Федоровна, резко прикрикивая на советчиков, предлагающих укрыться, осталась гордо стоять возле авто, спокойно и даже с некоторой улыбкой глядя в небо. К всеобщему удивлению, рядом с ней встал митрополит Владимир, который, подняв крест с распятием и направив его в сторону неизвестных машин, что-то декламировал, но тоже оставался спокоен. Устыдившись всеобщей паники, возле вдовствующей императрицы, как бы закрывая ее телами, встали граф Келлер, генералы Корнилов и Маннергейм, тем самым подав пример всем остальным, кто еще в страхе не успел убежать.

Корнилов, с присущей ему усмешкой в азиатски раскосых глазах, спокойно пояснил:

— На этих машинах нет германских знаков различия, да и нет у германцев такой техники. Они не нападают, подождем и посмотрим, чего они хотят.

Его поддержали другие офицеры, стоящие вокруг монаршей особы. Увидев, что странные машины, у которых блестящие диски крутящихся винтов были сверху, а не по направлению движения, как у привычных аэропланов, зависли и не делают никаких попыток к атаке, люди начали успокаиваться.

Тут же появился император в сопровождении охраны, которая при первой угрозе его быстро утащила подальше в парк. Убедившись, что нет прямой угрозы, он наконец-то соизволил проявить волю и закатил скандал, что хотел бы знать, где его мать, вдовствующая императрица, и в итоге чуть позже, что было потом отмечено в газетах, он тоже появился у здания Ставки.

Одна из пятнистых летающих машин двинулась вперед в направлении собравшихся людей, и ее наконец-то смогли рассмотреть внимательнее. Это была однозначно боевая машина из металла, у которой на маленьких крылышках было подвешено что-то, несомненно напоминающее оружие, и никто из собравшихся не хотел бы на себе испытать его действие. Представители союзных государств с изумлением рассматривали эту картину, не понимая, что происходит. Но всем явно бросился в глаза трезубец, изображенный на борту летающей машины, которая, приблизившись метров на сто к стоящим людям, медленно повернулась боком, и, выпустив из корпуса маленькие надувные колесики, начал спускаться.

Когда колеса коснулись земли, в его борту открылась дверца, оттуда выпрыгнули три человека и, развернув небольшой белый флаг, направились в сторону застывших в недоумении людей, у которых уже было приготовлено все имеющееся в наличии оружие для отпора.

Летающая машина взревела двигателем, быстро набрала высоту и присоединилась к двум висящим в воздухе собратьям.

Мария Федоровна, перекрикивая грохот двигателей неизвестных машин, коротко проговорила:

— Господа, эти люди идут с миром, у них на воздушных кораблях трезубец, символ Троицы, давайте не будем совершать необдуманных поступков и спрячем оружие, тем более что к нам направляется женщина.

В толпе офицеров ойкнули, увидев, что действительно впереди, в странного вида пятнистой форме, поверх которой был надет доспех со множеством карманов, с пистолетом в набедренной кобуре, шла девушка с красивыми белыми волосами.

— Действительно баба! — кто-то не выдержал и прокомментировал увиденное, но на него тут же зашикали, и он заткнулся.

У нее на голове была пятнистая кепи с какой-то кокардой, а на ногах высокие черные ботинки. Но главное, что бросилось в глаза, это грация и уверенность, с которой она приближалась к собравшимся людям. Когда она приблизилась, то можно было рассмотреть сопровождавших, оказавшихся ее охранниками, в такой же пятнистой форме, только на головах у них были шлемы с прозрачными забралами и в руках они держали странное одинаковое оружие, со множеством непонятных, но явно функциональных деталей, сразу бросившихся в глаза профессиональным военным, которые присутствовали в этот момент на этом знаменательном событии.

Она подошла, остановилась, спокойно глядя на людей голубыми, как горные озера, глазами и остановила свой взгляд на императоре Николае II. Наступила пауза. Все с восхищением смотрели на нее, на ослепительную красавицу в военном мундире, который только подчеркивал ее притягательность.

Она чуть кивнула головой, и охранники остались на месте. Девушка, сделав несколько шагов к императору, окруженному напрягшейся охраной, остановилась перед ним, со всем соблюдением воинских ритуалов отдала честь и с легким акцентом, странно выговаривая слова, проговорила:

— Лейтенант Артемьева Екатерина Анатольевна. Руководитель центра общественных связей Новоросского Экспедиционного корпуса. Мое руководство, являющееся командованием Новоросского Экспедиционного корпуса, предлагает владетелю славной Российской империи установить дипломатические отношения.

Император Николай II явно впал в ступор, не понимая, кто это такие, но ему на помощь пришла вдовствующая императрица Мария Федоровна.

— Мы никогда не слышали про Новороссию, тем более про Новоросский Экспедиционный корпус. В нашем мире такой организации нет.

Девушка-парламентер завораживающе улыбнулась.

— Конечно, ведь мы из другого мира. И в нашем мире есть русские люди, и в нашем мире есть Бог.

Вперед выступил митрополит Владимир.

— Не посланники ли вы Сатаны?

На что девушка подняла руку и вытащила из-за отворота на цепочке серебряный православный крестик, поцеловала его, чуть опустила голову и несколько раз перекрестилась и начала читать молитву…

Это произвело впечатление. Митрополит улыбнулся в бороду и хорошо поставленным голосом проговорил:

— Это радует, что и в других мирах чтут Творца нашего и Святую Богородицу. Что же у вас за мир?

Девушка подняла голову и снова улыбнулась.

— Батюшка, я не вправе рассказывать обо всем и тратить время. У вас в Великой войне гибнут русские люди, они и наши соплеменники, и мы готовы помочь. Поэтому пусть наш командующий, генерал Оргулов, сам обо всем поведает на переговорах с властителем земли Русской императором Всероссийским Николаем Вторым Александровичем.