Возле Тьмы. Чужой
Часть 14 из 62 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– О’кей, – ответил Пикетт, отвернувшись к рулю.
Статистика. Пикетт полицейский и наверняка умеет складывать два и два или даже большие числа. Если скажу, что ищу жену, это вызовет подозрения. Потому что, согласно той самой статистике, выжить в семье двоим нереально. А если у двух родителей иммунитет, то почему его нет у детей? Я сам себя загоню в тупик, придется что-то объяснять, а объяснить я смогу очень мало. Даже если начать меня расспрашивать просто о реалиях американской жизни до всякой эпидемии, я обязательно налажаю. И тогда что? Вскроется, что я чужой.
Кстати… как-то забылось за прочими заботами то, что всех чужих объявили носителями вируса. Может, это и так. Я выздоровел сам, но вирус никуда не делся. У нас с ним теперь, например, симбиоз. Или чего там с ним еще может быть, я не очень в курсе, не моя область знаний. Но это вовсе не означает, что я готов все о себе выложить. И вовсе не значит, что я им верю.
С обеих сторон тянулись поля – место было, похоже, на сто процентов фермерским. И более того, в этих самых полях я видел какое-то движение: то грузовик проедет, то трактор куда-то пылит по проселку. Дело понятное, за такие места как раз держаться и надо, здесь выращивается еда. Вообще, если подумать, уцелевшее правительство правильно выбрало место для миграции. Самые сельскохозяйственные штаты плюс нефть в Техасе плюс, насколько я помню, в том же Техасе и промышленности было немало, ну и Мексиканский залив. Можно прожить и как-то начать возрождать общество.
Машина въехала в городские пределы, которые поначалу себя никак, на мой взгляд, не проявили. Неподалеку от дороги появились склады, магазины запчастей к тракторам, что-то еще, в общем, уже привычная картина окраины маленького города. Затем я увидел большую площадку, как-то беспорядочно заставленную мобильными домами, и лишь потом сообразил, что это не застройка, а место их сборки. Отсюда такие дома грузили на платформы и малым ходом отправляли к покупателю.
Навстречу попался патруль на бронированном «хамви», Пикетта узнали, он помахал им рукой.
– Постоянно патрулируем окрестности: сюда банды уже приходили.
– И как?
– Пока слабые, но кто знает, – сказал он задумчиво. – Могут и объединиться. Осторожность нужна.
– Куда мы сейчас? – сменил я тему разговора.
– В здание местного Пи-Ди, это за госпиталем Святой Катерины, – ответил он и, поняв, что нужны подробности, добавил: – В Гарден-Сити все рядом: полиция, пожарные, суд, даже тюрьма. Ну и госпиталь тоже.
Город был построен очень широко, места не жалели. Я еще подумал, что оборонять такое место при недостатке сил может быть трудно. Местный «стрип», то есть главная торговая улица, производил впечатление слегка заполненного строениями чистого поля. Но при этом люди там были. Не праздные, все чем-то заняты, но появилось наконец ощущение того, что я попал в населенное место, не мертвое.
– Трупов много было?
– Ну а как ты думаешь? – задал встречный вопрос Пикетт. – Как и везде. Вывезли уже, захоронили, некоторое дома очистили и отмыли. Некоторые просто запечатали до тех пор, пока не решат, что с ними делать… ты увидишь, в общем.
– Люди местные?
– Местных мало: в городе выжило или осталось человек двести, наверное.
Сколько сейчас всего, Пикетт не сказал, а я и спрашивать не стал – такие сведения в такие времена относятся к стратегически важным, а я все же никаких проверок пока не проходил.
– Госпиталь чистить трудно было, – заговорил он вдруг. – Медицина в городе была за главного работодателя: здесь и госпиталь, и центр кардиологии, и много чего еще. Поэтому, собственно, мы здесь базу и начали организовывать. Да… а чистить было тяжко – сюда больных со всего штата везли.
Пикап свернул направо и поехал по широкой улице, засаженной деревьями и застроенной небольшими, но аккуратными деревянными домами. У всех домов стояли машины, причем многие из них были чистыми, а запыленных стекол не было вообще, то есть понятно, что на них ездят, это не брошенные со времен Эпидемии. Пара домов была запечатана – ярко-желтыми виниловыми лентами крест-накрест на дверях. Видать, в этих совсем плохо было из-за погибших.
– Здесь заселено все в основном, – пояснил он. – Почти приехали.
Госпиталь я увидел издалека и сразу был впечатлен контрастом с маленькими домами, его окружавшими. Огромное длинное трехэтажное здание со стенами песочного цвета, занимавшее, насколько я понял, целый квартал. Да, это точно не на один городишко рассчитано.
Пикетт миновал подъезд, возле которого стояли три «скорых», потом еще один подъезд, нечто вроде парадного, обогнул квартал и выскочил на соседнюю улицу, широкую и просторную, где и подъехал к современного вида одноэтажному зданию, возле которого в ряд стояли четыре черно-белых полицейских машины. Здание напротив выглядело модерново – уже два этажа, стеклянный подъезд, но при этом надпись на фронтоне извещала, что это тюрьма округа Финни. Как-то совсем на мрачное узилище здание не похоже.
– Пошли, – сказал Пикетт, глуша мотор и вылезая из кабины.
Место, куда мы зашли, выглядело вполне стандартно, как мне кажется, для полицейского участка – холл, стойка дежурного. За ней, правда, не полицейский, а крупный парень в военной форме, разгрузке и с автоматом, который сейчас лежал на столе перед ним. Парень принял мои сумки и, не говоря ни слова, закинул их в какую-то комнатку, в которой я разглядел разве что диван у стены. Пикетт все это время стоял молча, после чего тронул меня за локоть и показал на дверь в дальнем углу холла:
– Туда.
Туда так туда, попал так попал. Если все же попал.
За дверью оказался короткий коридор, потом опять дверь – и за ней обнаружился обычный офис, в котором заняты были всего два письменных стола. За одним сидела невысокая худощавая женщина лет тридцати с небольшим, с резкими, но довольно приятными чертами лица и очень короткой стрижкой, в очках в прямоугольной оправе, одетая в свитер и наброшенную на плечи песочного цвета парку, а за вторым устроился коренастый азиат в военной форме с двумя шпалами на петлицах. Черт его знает, что это за звание такое, я в американских ни бум-бум. Но думаю, что это простительно: большинство американцев тоже, как и я, не отличит майора от капрала, как мне кажется. Но может, и ошибаюсь.
– Садись, – сказал Пикетт, показав на стул перед столом азиата, а сам уселся рядом. – Предварительно, – повернулся он к тому, – такая информация: иммунный, выживший, постоянный резидент Колорадо. Документами подтверждается. – Он выложил пилотскую лицензию и права на стол.
Азиат взял пластиковые прямоугольнички, повертел их в руках, сравнил фотографию со мной, но вопросов насчет похудения задавать не стал. Спросил о другом:
– Еще какие-нибудь документы есть? Желательно с фотографиями.
– Вот это еще… – полез я за бумажником. – Разрешение на скрытное ношение.
– О, это отлично! – вдруг оживился он. – Тогда мы имеем отпечатки пальцев, – добавил, обернувшись к женщине за соседним столом. – Сделаешь?
– Без проблем, – ответила та, поднимаясь.
Голос у нее был низкий, но довольно приятный.
Пока она копалась в сером офисном шкафу, азиат открыл какое-то окошко в своем лэптопе, после чего начал задавать явно дежурные вопросы вроде года рождения, адреса и прочего. Поинтересовался и местом, откуда переехал в Америку. Пришлось понадеяться на то, что это Москва и мой дубль не переехал в России куда-нибудь еще. Впрочем, не уверен, что у них вообще есть настолько подробная информация.
Женщина положила передо мной нечто похожее на открытый мобильный телефон, только экран был матовым и кнопки совсем другие.
– Давайте с правой руки начнем, – сказала она. – Большой палец, пожалуйста.
Машинка негромко попискивала, женщина нажимала кнопку «сохранить», после чего вежливо поблагодарила меня и вернулась за свой стол, подсоединив прибор к своему компьютеру.
– У нас есть все базы с отпечатками, – сказал азиат каким-то успокаивающим тоном. – Это очень хорошо, что ты получал разрешение, все очень сильно упрощается. Хуже, когда нет ни документов, ни отпечатков – ничего вообще.
Я мысленно начал молиться о том, чтобы мои отпечатки и вправду совпали с дублем. А еще хорошо было бы, чтобы он не порезал как-нибудь палец, так, чтобы потом остался шрам. А то возникнут вопросы про то, куда он делся, и вряд ли я смогу на них ответить.
– Долго проверять будете? – спросил я, кивнув на женщину.
– Нет, сегодня закончим, – ответил тот. – У тебя еще медицина на очереди, пока там все сделают, у нас тоже все будет готово.
Только сейчас я обратил внимание, что у него на форме, на груди, нашивка с именем и фамилией: «Хэдли Вок».
14
«Медицина» размещалась в больнице, куда меня отвез Пикетт, почему-то на полицейской машине на этот раз, хотя усадил меня не на заднее сиденье, защищенное прозрачной стеной, а рядом с собой.
В кабинете в госпитальном приемном покое все требуемое было на месте, ходить никуда не понадобилось. Там развернуться можно было с трудом, настолько все забито оборудованием. Заправлял там всем молодой индус в зеленом хирургическом халате, помогала ему рослая женщина с лошадиным лицом и жидкими светлыми волосами, выбивавшимися из-под шапочки.
У меня взяли кровь, причем из пальца и из вены, мазок из горла, осмотрели глазное дно, потом опросили про всякие давние болезни, не Суперкорь. После чего прием закончился. Похоже, что именно кровь их и интересовала.
– Это на что анализ? – решил я не мучить себя догадками.
– На Синдром, на иммунитет, на «свой – чужой», если без терминов, – равнодушно пожав плечами, ответил индиец.
– Скоро закончите?
– Синдром через двадцать минут, на иммунитет чуть дольше, на «свой – чужой» пару недель займет: мы в Техас, в Форт-Сэм отправляем. Ты пилот, насколько я слышал?
– Не знаю, можно ли меня пилотом называть, – немного удивился я такому вопросу. – Любительская лицензия на одномоторники.
– Не принципиально, – махнул он рукой. – Я к тому, что самолетом отправляем, может, ты сам и повезешь. Хотя нет, вряд ли, – добавил он, усмехнувшись.
– Это и для моего умения далековато. А «свой – чужой» – это принципиально? – И, наткнувшись на его непонимающий взгляд, добавил: – Я до сих пор в глуши просидел, ничего не знаю и плохо ориентируюсь в новой жизни. Точнее, в остатках жизни.
– Естественно, – чуть нахмурившись, сказал он. – А у тебя проблемы с этим, что ли?
– В смысле? – включил я режим непонимания.
– Не уверен, свой ты или нет? – уточнил индиец.
Возившаяся с пробирками медсестра даже замерла на секунду.
– А-а! – засмеялся я. – Не понял сразу. Я не о том, мне просто интересно, в чем с чужими вообще проблема? Я радио только слушал, пока у себя в горах сидел, но ничего толком не понял.
– У них возможна другая форма Суперкори, – сказал врач, потеряв ко мне интерес. – От которой у тебя, например, может не быть иммунитета. И у меня. Или у нее, – он кивнул в сторону медсестры. – Так что их в карантин и в изоляцию.
– А, теперь понятно, – кивнул я, почувствовав, как волосы на голове зашевелились, а вдоль позвоночника пробежала волна озноба.
То есть, даже если отпечатки совпадут, через пару недель запросто вскроется то, что я пришлый, так? И меня в карантин и ту самую изоляцию. А я не хочу в изоляцию, она меня совсем не вдохновляет. Хотя… как-то странно это все: если бы они так больных чужих боялись, то любого чужака встречали бы в противогазах и со всякими защитными танцами, а не вот так, как меня. Версия для лохов? У любой власти такие есть.
– По радио слышал, что людей с Дабл-Ар-Эс лечат?
– Нет, не лечат, просто давят симптомы, – покачал головой врач. – Как диабет: пока есть инсулин, ничего с тобой не случится. Закончился инсулин – беда. Ты не слышал про сыворотку?
– Так, краем уха. Я и радио не очень слушал, если честно.
– Та сыворотка, что лечит сейчас Суперкорь, в модифицированном виде держит на плаву людей с Синдромом, – взялся разъяснять индиец. – Пока они ее получают, у них нет никаких проблем. Так что если у тебя Синдром и ты скрываешь, то… в общем, мы все равно сейчас увидим, а тебе бояться нечего.
– Нет у меня никакого Синдрома.
– Вот и посмотрим, – ответила вместо врача медсестра с лошадиной физиономией.
Посмотрели. Действительно никаких синдромов. Меня отпустили из кабинета, пообещав чуть позже сообщить о результатах анализа «на иммунитет». Интересно, что покажет этот самый анализ, учитывая то, что я этой самой Суперкорью только что переболел?
Из смотровой вышел на улицу, где и столкнулся с курившим на крыльце Пикеттом.
– Выгнали, – усмехнулся он, показав на дверь. – Кстати, тебя уже проверили по базе, – добавил он, постучав пальцем по висящей на плече рации. – Поехали обратно.
Когда вернулись в здание Пи-Ди и зашли в кабинет, Вок показал на стул у стола и не стал долго резину тянуть с результатами:
Статистика. Пикетт полицейский и наверняка умеет складывать два и два или даже большие числа. Если скажу, что ищу жену, это вызовет подозрения. Потому что, согласно той самой статистике, выжить в семье двоим нереально. А если у двух родителей иммунитет, то почему его нет у детей? Я сам себя загоню в тупик, придется что-то объяснять, а объяснить я смогу очень мало. Даже если начать меня расспрашивать просто о реалиях американской жизни до всякой эпидемии, я обязательно налажаю. И тогда что? Вскроется, что я чужой.
Кстати… как-то забылось за прочими заботами то, что всех чужих объявили носителями вируса. Может, это и так. Я выздоровел сам, но вирус никуда не делся. У нас с ним теперь, например, симбиоз. Или чего там с ним еще может быть, я не очень в курсе, не моя область знаний. Но это вовсе не означает, что я готов все о себе выложить. И вовсе не значит, что я им верю.
С обеих сторон тянулись поля – место было, похоже, на сто процентов фермерским. И более того, в этих самых полях я видел какое-то движение: то грузовик проедет, то трактор куда-то пылит по проселку. Дело понятное, за такие места как раз держаться и надо, здесь выращивается еда. Вообще, если подумать, уцелевшее правительство правильно выбрало место для миграции. Самые сельскохозяйственные штаты плюс нефть в Техасе плюс, насколько я помню, в том же Техасе и промышленности было немало, ну и Мексиканский залив. Можно прожить и как-то начать возрождать общество.
Машина въехала в городские пределы, которые поначалу себя никак, на мой взгляд, не проявили. Неподалеку от дороги появились склады, магазины запчастей к тракторам, что-то еще, в общем, уже привычная картина окраины маленького города. Затем я увидел большую площадку, как-то беспорядочно заставленную мобильными домами, и лишь потом сообразил, что это не застройка, а место их сборки. Отсюда такие дома грузили на платформы и малым ходом отправляли к покупателю.
Навстречу попался патруль на бронированном «хамви», Пикетта узнали, он помахал им рукой.
– Постоянно патрулируем окрестности: сюда банды уже приходили.
– И как?
– Пока слабые, но кто знает, – сказал он задумчиво. – Могут и объединиться. Осторожность нужна.
– Куда мы сейчас? – сменил я тему разговора.
– В здание местного Пи-Ди, это за госпиталем Святой Катерины, – ответил он и, поняв, что нужны подробности, добавил: – В Гарден-Сити все рядом: полиция, пожарные, суд, даже тюрьма. Ну и госпиталь тоже.
Город был построен очень широко, места не жалели. Я еще подумал, что оборонять такое место при недостатке сил может быть трудно. Местный «стрип», то есть главная торговая улица, производил впечатление слегка заполненного строениями чистого поля. Но при этом люди там были. Не праздные, все чем-то заняты, но появилось наконец ощущение того, что я попал в населенное место, не мертвое.
– Трупов много было?
– Ну а как ты думаешь? – задал встречный вопрос Пикетт. – Как и везде. Вывезли уже, захоронили, некоторое дома очистили и отмыли. Некоторые просто запечатали до тех пор, пока не решат, что с ними делать… ты увидишь, в общем.
– Люди местные?
– Местных мало: в городе выжило или осталось человек двести, наверное.
Сколько сейчас всего, Пикетт не сказал, а я и спрашивать не стал – такие сведения в такие времена относятся к стратегически важным, а я все же никаких проверок пока не проходил.
– Госпиталь чистить трудно было, – заговорил он вдруг. – Медицина в городе была за главного работодателя: здесь и госпиталь, и центр кардиологии, и много чего еще. Поэтому, собственно, мы здесь базу и начали организовывать. Да… а чистить было тяжко – сюда больных со всего штата везли.
Пикап свернул направо и поехал по широкой улице, засаженной деревьями и застроенной небольшими, но аккуратными деревянными домами. У всех домов стояли машины, причем многие из них были чистыми, а запыленных стекол не было вообще, то есть понятно, что на них ездят, это не брошенные со времен Эпидемии. Пара домов была запечатана – ярко-желтыми виниловыми лентами крест-накрест на дверях. Видать, в этих совсем плохо было из-за погибших.
– Здесь заселено все в основном, – пояснил он. – Почти приехали.
Госпиталь я увидел издалека и сразу был впечатлен контрастом с маленькими домами, его окружавшими. Огромное длинное трехэтажное здание со стенами песочного цвета, занимавшее, насколько я понял, целый квартал. Да, это точно не на один городишко рассчитано.
Пикетт миновал подъезд, возле которого стояли три «скорых», потом еще один подъезд, нечто вроде парадного, обогнул квартал и выскочил на соседнюю улицу, широкую и просторную, где и подъехал к современного вида одноэтажному зданию, возле которого в ряд стояли четыре черно-белых полицейских машины. Здание напротив выглядело модерново – уже два этажа, стеклянный подъезд, но при этом надпись на фронтоне извещала, что это тюрьма округа Финни. Как-то совсем на мрачное узилище здание не похоже.
– Пошли, – сказал Пикетт, глуша мотор и вылезая из кабины.
Место, куда мы зашли, выглядело вполне стандартно, как мне кажется, для полицейского участка – холл, стойка дежурного. За ней, правда, не полицейский, а крупный парень в военной форме, разгрузке и с автоматом, который сейчас лежал на столе перед ним. Парень принял мои сумки и, не говоря ни слова, закинул их в какую-то комнатку, в которой я разглядел разве что диван у стены. Пикетт все это время стоял молча, после чего тронул меня за локоть и показал на дверь в дальнем углу холла:
– Туда.
Туда так туда, попал так попал. Если все же попал.
За дверью оказался короткий коридор, потом опять дверь – и за ней обнаружился обычный офис, в котором заняты были всего два письменных стола. За одним сидела невысокая худощавая женщина лет тридцати с небольшим, с резкими, но довольно приятными чертами лица и очень короткой стрижкой, в очках в прямоугольной оправе, одетая в свитер и наброшенную на плечи песочного цвета парку, а за вторым устроился коренастый азиат в военной форме с двумя шпалами на петлицах. Черт его знает, что это за звание такое, я в американских ни бум-бум. Но думаю, что это простительно: большинство американцев тоже, как и я, не отличит майора от капрала, как мне кажется. Но может, и ошибаюсь.
– Садись, – сказал Пикетт, показав на стул перед столом азиата, а сам уселся рядом. – Предварительно, – повернулся он к тому, – такая информация: иммунный, выживший, постоянный резидент Колорадо. Документами подтверждается. – Он выложил пилотскую лицензию и права на стол.
Азиат взял пластиковые прямоугольнички, повертел их в руках, сравнил фотографию со мной, но вопросов насчет похудения задавать не стал. Спросил о другом:
– Еще какие-нибудь документы есть? Желательно с фотографиями.
– Вот это еще… – полез я за бумажником. – Разрешение на скрытное ношение.
– О, это отлично! – вдруг оживился он. – Тогда мы имеем отпечатки пальцев, – добавил, обернувшись к женщине за соседним столом. – Сделаешь?
– Без проблем, – ответила та, поднимаясь.
Голос у нее был низкий, но довольно приятный.
Пока она копалась в сером офисном шкафу, азиат открыл какое-то окошко в своем лэптопе, после чего начал задавать явно дежурные вопросы вроде года рождения, адреса и прочего. Поинтересовался и местом, откуда переехал в Америку. Пришлось понадеяться на то, что это Москва и мой дубль не переехал в России куда-нибудь еще. Впрочем, не уверен, что у них вообще есть настолько подробная информация.
Женщина положила передо мной нечто похожее на открытый мобильный телефон, только экран был матовым и кнопки совсем другие.
– Давайте с правой руки начнем, – сказала она. – Большой палец, пожалуйста.
Машинка негромко попискивала, женщина нажимала кнопку «сохранить», после чего вежливо поблагодарила меня и вернулась за свой стол, подсоединив прибор к своему компьютеру.
– У нас есть все базы с отпечатками, – сказал азиат каким-то успокаивающим тоном. – Это очень хорошо, что ты получал разрешение, все очень сильно упрощается. Хуже, когда нет ни документов, ни отпечатков – ничего вообще.
Я мысленно начал молиться о том, чтобы мои отпечатки и вправду совпали с дублем. А еще хорошо было бы, чтобы он не порезал как-нибудь палец, так, чтобы потом остался шрам. А то возникнут вопросы про то, куда он делся, и вряд ли я смогу на них ответить.
– Долго проверять будете? – спросил я, кивнув на женщину.
– Нет, сегодня закончим, – ответил тот. – У тебя еще медицина на очереди, пока там все сделают, у нас тоже все будет готово.
Только сейчас я обратил внимание, что у него на форме, на груди, нашивка с именем и фамилией: «Хэдли Вок».
14
«Медицина» размещалась в больнице, куда меня отвез Пикетт, почему-то на полицейской машине на этот раз, хотя усадил меня не на заднее сиденье, защищенное прозрачной стеной, а рядом с собой.
В кабинете в госпитальном приемном покое все требуемое было на месте, ходить никуда не понадобилось. Там развернуться можно было с трудом, настолько все забито оборудованием. Заправлял там всем молодой индус в зеленом хирургическом халате, помогала ему рослая женщина с лошадиным лицом и жидкими светлыми волосами, выбивавшимися из-под шапочки.
У меня взяли кровь, причем из пальца и из вены, мазок из горла, осмотрели глазное дно, потом опросили про всякие давние болезни, не Суперкорь. После чего прием закончился. Похоже, что именно кровь их и интересовала.
– Это на что анализ? – решил я не мучить себя догадками.
– На Синдром, на иммунитет, на «свой – чужой», если без терминов, – равнодушно пожав плечами, ответил индиец.
– Скоро закончите?
– Синдром через двадцать минут, на иммунитет чуть дольше, на «свой – чужой» пару недель займет: мы в Техас, в Форт-Сэм отправляем. Ты пилот, насколько я слышал?
– Не знаю, можно ли меня пилотом называть, – немного удивился я такому вопросу. – Любительская лицензия на одномоторники.
– Не принципиально, – махнул он рукой. – Я к тому, что самолетом отправляем, может, ты сам и повезешь. Хотя нет, вряд ли, – добавил он, усмехнувшись.
– Это и для моего умения далековато. А «свой – чужой» – это принципиально? – И, наткнувшись на его непонимающий взгляд, добавил: – Я до сих пор в глуши просидел, ничего не знаю и плохо ориентируюсь в новой жизни. Точнее, в остатках жизни.
– Естественно, – чуть нахмурившись, сказал он. – А у тебя проблемы с этим, что ли?
– В смысле? – включил я режим непонимания.
– Не уверен, свой ты или нет? – уточнил индиец.
Возившаяся с пробирками медсестра даже замерла на секунду.
– А-а! – засмеялся я. – Не понял сразу. Я не о том, мне просто интересно, в чем с чужими вообще проблема? Я радио только слушал, пока у себя в горах сидел, но ничего толком не понял.
– У них возможна другая форма Суперкори, – сказал врач, потеряв ко мне интерес. – От которой у тебя, например, может не быть иммунитета. И у меня. Или у нее, – он кивнул в сторону медсестры. – Так что их в карантин и в изоляцию.
– А, теперь понятно, – кивнул я, почувствовав, как волосы на голове зашевелились, а вдоль позвоночника пробежала волна озноба.
То есть, даже если отпечатки совпадут, через пару недель запросто вскроется то, что я пришлый, так? И меня в карантин и ту самую изоляцию. А я не хочу в изоляцию, она меня совсем не вдохновляет. Хотя… как-то странно это все: если бы они так больных чужих боялись, то любого чужака встречали бы в противогазах и со всякими защитными танцами, а не вот так, как меня. Версия для лохов? У любой власти такие есть.
– По радио слышал, что людей с Дабл-Ар-Эс лечат?
– Нет, не лечат, просто давят симптомы, – покачал головой врач. – Как диабет: пока есть инсулин, ничего с тобой не случится. Закончился инсулин – беда. Ты не слышал про сыворотку?
– Так, краем уха. Я и радио не очень слушал, если честно.
– Та сыворотка, что лечит сейчас Суперкорь, в модифицированном виде держит на плаву людей с Синдромом, – взялся разъяснять индиец. – Пока они ее получают, у них нет никаких проблем. Так что если у тебя Синдром и ты скрываешь, то… в общем, мы все равно сейчас увидим, а тебе бояться нечего.
– Нет у меня никакого Синдрома.
– Вот и посмотрим, – ответила вместо врача медсестра с лошадиной физиономией.
Посмотрели. Действительно никаких синдромов. Меня отпустили из кабинета, пообещав чуть позже сообщить о результатах анализа «на иммунитет». Интересно, что покажет этот самый анализ, учитывая то, что я этой самой Суперкорью только что переболел?
Из смотровой вышел на улицу, где и столкнулся с курившим на крыльце Пикеттом.
– Выгнали, – усмехнулся он, показав на дверь. – Кстати, тебя уже проверили по базе, – добавил он, постучав пальцем по висящей на плече рации. – Поехали обратно.
Когда вернулись в здание Пи-Ди и зашли в кабинет, Вок показал на стул у стола и не стал долго резину тянуть с результатами: