Воскрешение секты

Пока она читала, комната вокруг нее словно растворилась. София полностью погрузилась в чтение. Не заметила, как опустилась темнота, пока ей не пришлось сильно напрягать глаза, чтобы разобрать рукописный текст. Тогда она зажгла свет и продолжала читать. С ней случилась метаморфоза — София превратилась в Сигрид фон Бэренстен и страдала вместе с ней. Временами сердилась на нее. От души желала, чтобы все кончилось хорошо. Дошла до последней главы, где Сигрид смотрит в окно и видит Фредрика, Франца или кто он там, черт его подери…

Зачем Освальд дал ей книгу? Тут что-то скрывается… На последнем развороте виднелись пятна, напоминавшие серую золу. София ломала голову — то ли старая дама совсем сошла с ума, то ли на странице остались последние следы Амелии фон Бэренстен. Той самой, которая якобы является на острове как привидение…

Несколько минут София сидела неподвижно, глядя прямо перед собой, осознавая себя, свое дыхание, свою ситуацию совершенно по-новому: как крошечную часть длинной последовательности событий, которые могли закончиться только трагедией. Она подумала о маленьком мальчике с прищепкой на пенисе и почувствовала приступ сострадания, но тут же вернулась к убеждению, что Освальд всегда был зол, что его душа — комок зла, пропитанный черными чернилами. Он наверняка думал, что эта хроника приведет ее в состояние полной безнадежности.

Кое-какие слова Сигрид прочно отпечатались в памяти Софии. Пролистав назад, она нашла эти строки.

«Возможно, мои записки прочтет другая женщина. Женщина, оказавшаяся в похожей ситуации. Ей я хочу сказать, что надо действовать хитростью… жизнь не всегда милосердна…»

София провела пальцем по тексту, словно гладя его. Хотела даже подчеркнуть эти строки, но поняла, что у нее нет карандаша. Вместо этого она загнула страницу. Подумала о том, что надо действовать хитростью — а она до сих пор проявляла отнюдь не хитрость. Впервые с тех пор, как София снова попала в «Виа Терра», уголки ее рта поднялись в улыбке. Она прекрасно знает, что так возбуждает Освальда, — ее протест. Тогда, в офисе, достаточно ей было обидеться на него, и он прижимался к ее спине своим бугорком между ног — твердым, как бейсбольная бита. Тем не менее София продолжала ему возражать. Какая уж тут хитрость…

Внезапно она осознала, что Освальд стоит в дверях и рассматривает ее.

— Это писала моя бабушка, — произнес он. — Полная дура. Ты, наверное, думаешь, что я тут сижу и дуюсь по поводу того, что со мной сделал мой кретин-папаша? Вовсе нет. Он получил по заслугам. Этот придурок подполз к окну, когда я спалил дом. А потом прямо у меня на глазах превратился в обугленный труп. И жалею я только об одном — что не отрезал ему член садовыми ножницами.

Он подошел к кровати. София попыталась отогнать поток неприятных картин, выглядеть спокойной, хотя более всего ей хотелось отложить книгу и побежать в туалет, чтобы ее вырвало.

— Ты понимаешь, что доказывает эта книга? — спросил Освальд.

— Как сильно ты и твои предки ненавидели женщин?

— Не воспринимай это как нечто личное. Я ненавижу не только женщин. Весь род человеческий состоит из безнадежных идиотов. Так ты не поняла, почему я дал тебе книгу?

— Не совсем.

— Тогда ты оказалась глупее, чем я думал. Невозможно вытирать сопли и одновременно спасать Землю от гибели. Большинство людей настолько глупы и бесполезны, что заслуживают того, чтобы утонуть в собственной крови. Им повезло, что у них есть я. Об этом я и хотел поговорить с тобой.

— Ах вот как… Интересно.

София готова была откусить себе язык за циничный тон.

— Это не просто интересно. Для тебя жизненно необходимо понять ход моих мыслей. Я хотел бы, чтобы ты определилась, какую роль выберешь себе в этом повествовании. Дело в том, что я собираюсь продолжить его с того места, на котором закончила старуха. И теперь тебе предоставляется возможность решить свою собственную судьбу. Разумеется, в разумных пределах. Здорово, правда?

— Сомневаюсь.

— Остынь, София. Такие, как ты, склонны слишком всё усложнять. Ты знаешь, что такое «Виа Терра»?

— Да, на латыни это означает «путь земли».

— Верно. Но на самом деле это всего лишь дешевое испанское вино. А звучит прекрасно, не так ли? Надо давать людям то, что они хотят получить. Это делает их более восприимчивыми для того, что важно. Остальное — детали.

— Стало быть, ты увидел бутылку вина и решил, что это прекрасное название для секты? Ты серьезно?

— Что-то в этом духе. Но сегодня, я смотрю, твоим колкостям нет предела. Или это душещипательная история старушки испортила тебе настроение? «Виа Терра» — не секта. Что еще я должен сказать, чтобы в твоих куриных мозгах что-то прояснилось?

Освальд говорил мягким, низким, хрипловатым голосом. Это означало, что приступ ярости на подходе. Слишком хорошо София знала этот тон. У нее даже задрожал живот. Если она нажмет не на ту кнопку, он взорвется.

Освальд подготовился к этому противостоянию. Но теперь она должна перестать с ним спорить. Сегодня она попробует действовать хитростью…

Освальд присел на край кровати. На нем были джинсы и белая рубашка, от него пахло так, словно он только что вышел из-под душа. Он взял ее руку и стал гладить большим пальцем тыльную сторону ладони. София подавила в себе желание отдернуть руку. Сидела, уставившись на одеяло в катышках.

— Сейчас я объясню тебе, почему ты получила вчера по заслугам. Слушай внимательно.

Он подался вперед. Взял ее за оба запястья и придавил их к одеялу.

«Сейчас я могла бы врезать ему по яйцам, — подумала София. — Быстро отвести ногу и засадить ему по самое не балуйся». Однако она понимала, что это идиотский поступок, который лишь приведет к новому изнасилованию.

— Ты не поняла, в чем суть «Виа Терра»? Тезисы и все такое…

— Поняла.

— Хорошо. Но я все же поясню. Я — основатель «Виа Терра». «Виа Терра» — последняя надежда человечества. Полтора года я просидел за решеткой. Без всяких на то оснований. Из-за твоей дурацкой болтовни. Ты действительно думала, что тебе это сойдет с рук? Ты не понимаешь, почему заслуживаешь наказания?

Он потянул ее за руки и заложил их ей за голову, так что она беспомощно лежала перед ним, распростертая на кровати.

— Отвечай!

— Конечно, да, я поняла. Тезисы важны. Для человечества.

— Даже не знаю, что ужаснее — твоя наглость или твоя глупость. Тезисы не важны, они — сама жизнь.


— Понимаю.

Усилием воли София заставила себя расслабиться. Лежать под ним неподвижно…

— Отвечай, как положено, когда я тебя спрашиваю. Ты можешь вернуться к своей бессмысленной мещанской жизни, но это ничего не изменит. Ведь ты думаешь обо мне все время, не так ли?

— Может быть.

— Что это за ответ, черт подери?

Освальд встряхнул ее так, что заскрипела кровать. Глаза у него стали совершенно дикими. Она должна что-то сделать, что-то придумать, потому что он на грани. Но если попытается сказать что-то впопыхах, может получиться не то и не так; да и как слова могут обуздать это безумие в его глазах?

— Я могу рассказать.

В его глазах мелькнула искорка интереса, но в кривой улыбке по-прежнему чудилось нечто ужасное. Внезапно София поняла, что делать.

— Рассказать что? — Он настолько сбился, что даже слегка ослабил хватку.

— О нашей первой встрече. Ты хотел знать.

— Ты все время об этом думаешь, да? Черт, ты становишься мокренькой, когда думаешь об этом, не так ли?

Освальд отпустил ее руки и сел на кровати, весь обратившись в слух.

— Начни с самого начала. С той моей лекции, — сказал он.

Он помнит такие подробности…

— Ты встал у меня за спиной. Очень близко. Дал мне визитную карточку со своим номером, которую сперва не выпускал из рук.

— Как ты себя при этом чувствовала?

— Меня это немного возбудило.

— Опиши, как ты себя чувствовала.

И София начала рассказывать. Выбирала наугад разные эпизоды, сгущая краски. Все оказалось проще, чем она думала. Требовались истинные события, поскольку у него отличная память, но она преувеличивала свои чувства. И по мере его рассказа видела, как злость исчезает из его глаз. София использовала последние резервы фальшивой стыдливости.

— Нехорошо, что я все это испытывала, — выдавила она из себя.

— Да уж… В конечном итоге ты маленькая шлюшка. Теперь мы оба знаем, почему ты сошла с рельсов и сбежала. Отлично, София. Ты делаешь успехи.

Он похлопал ее по колену. Громко зевнул. Ее сговорчивость уже наскучила ему.

«Черт подери, как все примитивно, — подумала София. — Маленькая доза лести — и он уже пресыщен».

— Завтра вся усадьба будет в нашем распоряжении, — сказал Освальд, поднимаясь. — «Зомби-клуб» отправится в лес на прогулку, за пределы слышимости. На этот раз я хочу, чтобы ты кричала. Очень громко.

Она пробормотала нечто нечленораздельное, но внутренний голос прошептал: «В следующий раз он убьет меня».

— А потом мы сможем посидеть в этой уютной каморке, попивая вино, — чертовски романтично, — добавил Освальд и пошел к двери.

Едва он запер за собой дверь, София взяла в руки хронику и снова прочла ее от начала до конца. Подумала о последних словах Сигрид фон Бэренстен и о том, что все вышло совсем не так. Задумалась о том, можно ли все исправить. Да и есть ли такой способ? Амелия — графиня — попыталась. Но разве не так бывает, что стоит прикончить одного дьявола, как появляется другой, еще хуже?

В сознание проник липкий холодный страх — Освальд задушит ее кожаным ремнем. София даже ощутила, как воздух уходит из легких, — чувство паники. Но хуже всего — мысль о его лице над ней, когда он будет душить ее, о той власти, которую он будет иметь над ней… От этой мысли ей стало так больно, что она не выдержала. Стала метаться в кровати, до крови закусив губу, закричала в голос и замолотила кулаками по безответному матрасу. Потом решила защищаться, биться до последнего. Надо найти оружие самообороны. Почему она до сих пор об этом не подумала?

Поднявшись с постели, София включила свет и пошла к кладовке. Долго искала что-нибудь острое. Ей под руку попалась отвертка из полупустого ящика с инструментами. Насколько же он самоуверен, что оставил кладовку открытой! Ему и в голову не пришло, что она может напасть на него. София вернулась в постель, положив отвертку под подушку. Раз за разом в голове проносилось навязчивое видение, как она вонзает эту отвертку ему в глаз… София содрогалась всем телом. Но в конце концов ей все же удалось заснуть. Она нырнула в плотную, жадную темноту.





* * *


София резко проснулась от прикосновения его рук к своему телу. Полусонная и растерянная, она попыталась повернуться к нему спиной, но Освальд схватил ее одной рукой за шею и крепко зажал. Откинув назад голову, София почувствовала через подушку рукоятку отвертки. Попыталась высвободить руку, но он сидел на одной руке, а вторая оказалась под одеялом. Сил не оставалось. Воздух в легких кончался. Его вторая рука скользнула между ее ног. Один палец вошел в нее. Ей стало так больно, что она закричала, но его пальцы еще крепче сжали ее горло.

— Я только хотел напомнить тебе, что по-прежнему сердит на тебя. Ты можешь рассказывать все, что угодно, но я тебя пока не простил. Завтра посмотрим, на что ты способна.

Он вытащил палец, отпустил ее горло, быстро поднялся и исчез.

Заснуть София уже не могла. Ворочалась в постели. Ее прошибал холодный пот, все тело неконтролируемо дрожало. Впервые она подумала, не лучше ли было бы сразу умереть.