Воскрешение секты

Осознание того, что в ее жизни начался ад, достигло глубин души и заставило ее похолодеть. София устремила взгляд в окно — ей показалось, что там маячит какой-то силуэт. Она жила на первом этаже — весьма удобно в доме без лифта, — но теперь поняла, что с улицы за ней может наблюдать кто угодно.

София подошла к окну, но там никого не было. Она попыталась понять, что же произошло. Почему они решили добраться до нее теперь, спустя полгода? Они выкупили Эльвиру, что еще им нужно? Впрочем, в удаленном блоге она была означена как главный ответственный за него…

Сообщения с электронной почты оставили горькое послевкусие. Эти люди писали их с единственной целью — вызвать отвращение. Тот, кто это сделал, не умен; скорее даже настолько туп, что совершенно не разбирается в средствах воздействия. Перед мысленным взором Софии встали Бенни и Стен, охранники из «Виа Терра».

Едва удалось успокоить пульс, как ее заставил вздрогнуть резкий звонок в дверь. Посмотрев в глазок, София увидела соседку — женщину лет за восемьдесят, которая обычно любезно улыбалась, когда они сталкивались в подъезде. На ее двери висела табличка «Альма Петерссон». Впрочем, сейчас она не выглядела любезной. Скорее сердитой.

София открыла дверь.

— Дурацкая шутка, — заявила Альма, держа перед носом Софии коробку.

— Простите, я не понимаю…

— Не притворяйся дурочкой!

София заглянула в коробку и увидела большой, реалистично выполненный вибратор, уложенный на подстилку из шелковой бумаги. Соседка достала из коробки открытку и протянула ее Софии.

«От Софии из квартиры № 1, чтобы не скучать по вечерам».

В животе все перевернулось, во рту появился привкус желчи — как прелюдия к внезапному приступу рвоты.

— Боже мой! Это недоразумение… Кто-то взломал мой банковский счет…

Но пожилая соседка, похоже, не очень понимала, что такое «взломать банковский счет». Она с грохотом поставила коробку у ног Софии, развернулась и похромала обратно в свою квартиру. София покраснела до ушей. Она едва успела подбежать и вставить ногу в дверь, не давая ей закрыться — мысль о том, что пожилая дама будет такое о ней думать, показалась ей невыносимой. У нее потекли слезы, она чувствовала себя глупо и униженно. Всхлипывая, объяснила Альме, что ее преследует секта, что сама она никогда никому не послала бы такие гнусные вещи. Несколько раз попросила прощения.

Все закончилось тем, что Альма пригласила ее к себе выпить кофе, с большим вниманием выслушала ее рассказ и пообещала посматривать, не появятся ли в их квартале подозрительные типы. Пока они сидели и пили кофе в уютной кухоньке, у Софии отлегло от сердца.

Однако, когда она пришла в свою квартиру, страх вернулся. Небо за окнами утратило яркость, комната погрузилась в мрачный полумрак. Стояла такая тишина, что звук работающего холодильника создавал впечатление, будто через квартиру проходит скоростная трасса. София позвонила Беньямину, который так разозлился, что обругал Освальда последними словами и пообещал немедленно сесть в машину и приехать к ней. Однако София заверила его, что вполне продержится до пятницы, когда он приедет к ней, как обычно.

«Надо просто обратить все это в позитив, — подумала она. — Я подружилась с соседкой и завела новый адрес электронной почты, так что не буду получать спам. Меня им не сломить».

Однако квартира все равно казалась какой-то пустой и зловеще тихой.

София попыталась дозвониться Вильме, которая получила работу в модном журнале в Стокгольме, однако попала на автоответчик. Впервые с тех пор, как ушла из секты, она почувствовала себя одиноко. Постоянное пребывание с другими людьми в «Виа Терра» происходило по принуждению, так что обычно София наслаждалась возможностью побыть наедине с собой. Но теперь одиночество заставило ее задуматься, не съехаться ли ей с Беньямином. Хотя пока она все же не готова примириться с его спонтанностью. София представила себе, каково это будет — его одежда, валяющаяся по всему полу, дверцы шкафов нараспашку, храп, аккомпанирующий ее снам по ночам…

Тогда она решила написать Симону, выплеснуть свой страх, облегчить душу. Описала, как ее стали травить, и предложила созвониться на следующий день. Потом заметила, что уже перевалило за полночь, надела пижаму и почистила зубы, глядя в свои собственные перепуганные глаза в зеркале над раковиной. Только тут София почувствовала, насколько устала. Подошла к входной двери, еще раз убедилась, что все заперто, и погасила весь свет, кроме настольной лампы в гостиной.

Только когда она забралась под одеяло, до нее наконец дошел смысл произошедшего. Все произошло так быстро… Самый обычный рабочий день. Жизнь казалась совершенно нормальной до того момента, когда София увидела на ручке двери пакет. «Это просто безумие, — подумала она. — Кем надо быть, чтобы послать искусственный пенис восьмидесятилетней женщине? Что это за люди, с которыми я имею дело?» Леденящий холод распространился по телу, пробежал по каждому нерву. Хуже всего было понимание того, что такие люди не остановятся ни перед чем. Перед глазами опять возник ящик с пенисом… Проклятие! Он так и остался стоять у ее двери. А что, если кто-то другой из соседей увидит это? Поспешно накинув на себя халат, София вышла за дверь, взяла ящик и отнесла к мусорному контейнеру за домом. На улице было зверски холодно. Хотя зима еще не закончилась, где-то вдалеке погромыхивала гроза. По затылку побежали мурашки. София резко обернулась — никого.

Открыв контейнер, она сразу же увидела пакет с мусором, который выкинула утром по пути на работу. По пакету шел большой разрез, напоминавший кесарево сечение. Кто-то рылся в ее мусоре. Из разреза торчали остатки вчерашней вермишели вместе с пустой упаковкой от тампонов. Внезапная тошнота подкатила к горлу, заставив ее согнуться пополам. Зрелище было столь отвратительное, что Софии пришлось опереться рукой о контейнер, и ее вырвало.





12




Анна-Мария с первого взгляда невзлюбила парня, выступавшего в роли посредника: за то, как он смотрел на нее — словно на неодушевленный предмет, — за то, что заставлял ее ждать на лестнице и никогда не приглашал в квартиру, за высокомерную манеру кивать свысока. Ведь она — правая рука Освальда, а этот парень обращается с ней как с посыльным…

Его поведение снова раздуло огонь ревности, который не угасал ни на минуту. Она начала ломать голову, не наговорил ли Франц о ней каких-нибудь гадостей. И вообще, почему этот придурок не представился? Ведь у него должно быть имя, черт подери! Так ведь нет же, стоит на лестнице в тапках и драных джинсах и зевает… Вид у него такой, словно он только что вылез из постели: взлохмаченные волосы, пустой взгляд… Злость по поводу того, что Франц выбрал этого лузера в качестве своего посредника, подтачивала Анну-Марию изнутри.

И еще ее бесили конверты, которые передавал ему Освальд. Имени адресата нет, только адрес квартиры. Однажды Анна-Мария зашла по пути с конвертом в свою квартиру и подержала его под сильной лампой, но все же не смогла разобрать буквы. Только узнала почерк Франца на вложенных листах.

Сейчас она сидела на балконе и размышляла, как сделать так, чтобы Франц отказался от услуг этого парня. Время от времени в голове возникала одна и та же мысль: «Что со мной такое? Какой смысл влюбляться, если это причиняет такую боль?»

Последние тусклые лучи солнца скрылись за горизонтом. В воздухе запахло дождем. Анна-Мария сделала глубокий вдох, наслаждаясь свежестью, — но тут ее снова поглотили размышления. Погрузившись в нервное перемалывание одного и того же, она потеряла счет времени.

Слишком поздно она осознала, что ей давно уже надо находиться на пути к Скугоме. Поездка была окутана туманом страха. Анна-Мария понимала, что Освальд будет вне себя из-за ее опоздания. Она внушала себе, что со временем все станет легче. Когда его выпустят из тюрьмы. Тюрьма кого угодно загонит в стресс. Анна-Мария начала фантазировать о будущем, представляя себя под руку с ним на приемах и вечеринках в свете прожекторов… Свадебные фотографии в дамских журналах, как они нежно соприкасаются носами…

Однако эти фантазии не могли смягчить страх, так что Анна-Мария попыталась придумать убедительную ложь, оправдывающую ее опоздание. Как-никак на неделе произошли кое-какие действия в «Гугле» по поводу Софии Бауман. Ничего конкретного, но все же…

Запыхавшись, она влетела на пропускной пункт. На этот раз там дежурил охранник, молодой и немного рассеянный, и Анна-Мария испытала облегчение — ей все чаще казалось, что проницательные глаза Маклин видят ее насквозь. Охранник поднял руку, заканчивая телефонный разговор.

— Франц Освальд покинул комнату для свиданий, — сказал он ей. — Прождав четверть часа, он попросил разрешения вернуться к учебе.

— Проклятие… Мне очень надо поговорить с ним сегодня.

— Мы можем спросить, но не можем его заставить.

— Понимаю. Скажите ему, что мне пришлось улаживать кое-что, связанное с его делом, — солгала она. — У меня есть информация, которая его заинтересует.


Охранник тяжело вздохнул.

— Хорошо, но будет лучше, если в следующий раз ты придешь вовремя. Время свиданий почти закончилось.

Он повернулся к телефону и снова позвонил.

— Он придет через некоторое время.

Освальд заставил ее ждать пятнадцать минут. Когда охранник проводил ее в комнату свиданий, Франц уже сидел там со злым блеском в глазах.

— Чего ты хочешь?

— Прости, что тебе пришлось ждать, но на моем «Гугл-алерте» возникла София Бауман. Я подумала, что лучше прочитать все это, прежде чем приеду сюда.

— Так-так… Что-то конкретное?

— Нет, пока не очень. Только посты в «Фейсбуке» и все такое… Она пишет об Эльвире. Типа, как ужасно, что она вернулась в «Виа Терра».

— Она упомянула мое имя?

— Что, прости?

— Ты слышала, что я сказал? Она упоминала меня? Мое имя. Франц-гребаный-Освальд.

— То есть… я точно не помню. Кажется, да. То есть не совсем напрямую, но намекает…

— Заткнись.

— Что-что?

— Хватит трепать языком. Думаешь, я не вижу, что ты лжешь мне прямо в лицо?

Франц провел пальцами по волосам неосознанным, так хорошо знакомым ей жестом. Но только теперь Анна-Мария впервые осознала, что это движение обычно является вступлением к припадку ярости. На щеках у него надулись желваки. Глаза потемнели, проявилась морщинка между бровей.

— Ты ни черта не контролируешь происходящее. Сколько там я плачу тебе в час? Чтобы ты тут сидела и врала мне? Полный бред, черт подери…

Голос его звучал неприятно и резко. Когда на него находит такое настроение, он передергивает все, что бы она ни сказала, и все обращает против нее. Лучше промолчать, пока он не успокоится.

— Я хочу знать всё. Всё. Поняла? Каждый комментарий. Каждую идиотскую фотографию, которую она выкладывает. Каждый дурацкий смайлик в ее тупых постах. Всё до последней точки.

На мгновение в голове у Анны-Марии наступила полная тишина. Двигающиеся губы Освальда превратились в беззвучное отверстие. Казалось, кто-то крепко сдавил ей грудную клетку. Она услышала собственное дыхание через нос, услышала биение пульса, мягкое и стабильное. Давление на грудную клетку отпустило, осталось лишь легкое головокружение. Каллини прислонилась к стене, потому что ноги стали как ватные. Помещение вокруг угадывалось слабо; голос Освальда словно отдаленное жужжание. Анну-Марию вдруг охватило ужасное чувство ясности и страха. Все это время она подозревала это, но мысль так и не оформилась до конца. Только теперь она увидела отношение Освальда к Софии Бауман в новом свете. Речь тут не о мести и не о пиаре. И даже не о добром имени «Виа Терра». Это глубоко личное. Болезненная одержимость, на которую ничто не может повлиять, а уж тем более остановить.

— Ты слышала, что я сказал? — крикнул Франц.

— Да, всё до последнего слова. Я все поняла. Ты получишь всю информацию, обещаю.

— Хорошо. Я устал от твоей лжи и некомпетентности. А сейчас я покажу тебе, что мне приходится выносить, в то время как ты плевать хотела на то, каково мне здесь.

Анна-Мария хотела что-то возразить, но Освальд жестом остановил ее. Засунул руку в карман брюк и достал нечто, завернутое в туалетную бумагу. Положив сверток на ладонь, развернул бумагу. Анна-Мария попятилась, снова ощутив приступ головокружения — на долю секунды ей показалось, что перед ней отрезанный палец. Она попыталась разглядеть детали в предмете, оказавшемся у нее перед глазами. Кровавая жила с белыми точками.

— Что это?

— Колбаска с кровью. Меня заставляют это есть, пока ты рушишь мою жизнь и тратишь мои деньги… Возьми ее с собой домой и съешь. Может быть, тогда ты почувствуешь, насколько все серьезно.

Анна-Мария с усилием сглотнула, ощущая себя совершенно раздавленной.





13




Несмотря на обещание, данное Софии, Симон не ходил в «Виа Терра» каждую неделю. Ему не нравилось красться под покровом ночи, словно вор или шпион. В такие минуты он чувствовал себя нелепо и глупо. Однако совершал свои ежедневные прогулки и посматривал на фасад усадьбы, проходя мимо по дороге.

В пансионате работы было невпроворот. Они обзавелись тремя теплицами, к тому же он готовился к высадке в открытый грунт. Знаменитый журнал для гурманов заинтересовался экологической едой в пансионате и написал о них статью. «Экологическое земледелие в своем лучшем виде», — так звучал заголовок, а прямо под ним — фотография Симона, опирающегося на лопату. Он вовсе не мечтал о признании и славе за то, чем занимается. Зато статья заставила его испытать почти опьяняющее злорадство по отношению к Освальду. «Вот тебе, задавака чертов, — подумал он. — А ты еще говорил, что всем плевать на мои посадки».

Инга Херманссон так обрадовалась статье, что немедленно предложила повысить Симону зарплату, однако он отверг это предложение.

— На самом деле я хочу другого — чтобы мы приняли этим летом участие в конкурсе «Экогруппы», — сказал он. — И чтобы я получил часть денег, если мы победим.

«Экогруппа» — так называлась общественная организация, каждый год проводившая конкурс на лучшее экологическое хозяйство страны. Симон читал об этом в интернете. Приз представлял собой солидную сумму. На самом деле он и понятия не имел, что будет делать с деньгами, но понимал, что их победа весьма разозлила бы Освальда. Тот всегда заявлял своим сотрудникам, что они имеют весьма низкую ценность «в большом мире» и что на самом деле только он, Освальд, умеет обращаться со СМИ и финансовыми воротилами. Кроме того, он не раз повторял, что, покинув «Виа Терра», они останутся без работы. Разве что, если очень повезет, будут переворачивать гамбургеры в «Макдоналдсе». Теперь Симона забавляло, что они никак не могут найти ему замену в «Виа Терра».