Волшебство обмана

— Ну Белочка, ну что тебе стоит, — заканючил ребенок.

— Душевного спокойствия мне это стоит, — фыркнула Белоника. — Снести косяк — это тебе не коза чихнула! У меня вон до сих пор ребро ноет!

— Цыц! — наконец вмешался Вольга. — Горе-открыватель новых путей — это Буреслав.

— Буренка! — показала язык девочка с пухлыми щечками.

— Сама со мной запросишься, когда я стану в другие страны гулять как в соседнюю комнату!

— Но пока, если Буреслав будет вас куда-то звать, ни за что не соглашайтесь, — не очень деликатно подвел итог Вольга.

— Он и до уборной не всегда может без приключений дойти, — снова не усидела на месте щекастая девочка. — А я Морошка!

— Морошке мы обязаны сегодняшним ужином, — с очевидной теплотой в голосе сказал хозяин дома, — и вообще всем съедобным, что можно найти на кухне.

Щечки девочки заалели от удовольствия.

— Люди, в сущности, как животные — привязываются к тем, кто их кормит, — заметила юная волшебница с узким лицом и тонкими черными косами, похожими на змей.

— А у нас сегодня твой любимый пирог к чаю, — схитрила Морошка.

Чернокосая хмыкнула, но не без удовольствия.

— Любительница пирога с брусникой — Надира, — прокомментировал Вольга, незаметно пытаясь что-то жевать.

— А эта неразлучная троица — Весень, Лель и Ратко, — нетерпеливо указала Надира на трех парней, один из которых, Ратко, был скорее похож на взрослого здоровенного мужика. Лукреция едва успевала запоминать. — Иначе мы так до ночи просидим голодными.

— Разумница ты наша, — сладко сказал Лель, будто сошедший со страниц детской сказки о принцах и принцессах.

Надира недовольно отвернулась, но было видно, что она смущена.

Баронесса мысленно пересчитала ребят и повернулась к Вольге:

— Вы, кажется, говорили, что у вас девять воспитанников?

— Есть еще Нина.

— И почему Нина не присоединилась к ужину? Она больна?

Волшебник замялся.

— Она в лесу, — простодушно сказала Морошка.

— Ужинает в лесу? — опешила Лукреция.

— И не только! — радостно подлил масла в огонь Ждан.

— Как так можно обращаться с ребенком? — Пожилая дама даже привстала от возмущения. — Там же могут быть дикие звери!

— Там и есть дикие звери: медведица, стая волков, семейство лис, а уж зайцев и белок не сосчитать, — немедленно согласился Ждан. — Хотите, завтра покажу?

Лукреция схватилась за сердце:

— Вольга!

— Не беспокойтесь так, леди Лукреция. Я же рассказывал, что все мы здесь не совсем обычные люди. Нина, в силу ее природы, большую часть времени проводит вне дома.

— Но там же мороз!

Вольга только развел руками:

— Давайте уже ужинать.

Баронесса села, что-то недовольно бормоча себе под нос. Бормотание было на другом языке, так что только хозяин дома мог порадоваться таким словам, как «варварство» и «преступление».

Еду за столом каждый накладывал себе сам, передавая другому общие блюда. Немного растерянной и рассерженной Лукреции, не привыкшей к отсутствию слуг, помогали сидевшие рядом Белоника и Морошка.

— Так зачем вы к нам приехали? — как бы между делом спросила Белоника, предлагая баронессе попробовать соленья.

— Ваш воспитатель уже сказал: чтобы разобраться с хранилищем, — спокойно ответила пожилая дама, которая при желании могла бы написать три тома о том, как говорить правду и врать одновременно.

Красавица шепнула что-то на ухо Морошке, и девочка, кивнув, предложила гостье салат из папоротника с морковью. Лукреция с интересом попробовала. Кушанье было острым, с каким-то неизвестным соусом, который обволакивал язык и небо. Обволакивал…


— Так с чем конкретно вы будете разбираться в хранилище? — настаивала Белоника.

— Буду искать вора… — Лукреция попыталась закрыть рот и не смогла, — который крадет ваши реликвии.

Пожилая дама с детской растерянностью и обидой оглядела присутствующих. Таких катастрофических оговорок с ней еще не случалось. Баронесса даже похолодела: уж не маразм ли постучался в ее двери?

На лицах подростков были ухмылки. Вольга пил клюквенный морс, будто его это не касалось.

— У нашей Морошки папоротник выходит просто замечательно! — хохотнул Ждан.

— Леди Лукреция, — не унималась Белоника, — а не расскажете ли нам, кто вы такая?

— Меня зовут Лукреция Зоненштадтская. Как частный специалист я работаю по заказам разведки своей страны и других лиц. Мое поле деятельности — это тайны, интриги, заговоры и расследования, — начала говорить Лукреция и никак не могла остановиться, хотя животный ужас охватывал ее все сильнее. — Я дважды вдова. У меня трое детей, восемь внуков и десять правнуков…

Тут Лукреция вскочила и быстрым шагом вышла из столовой, хлопнув на прощанье дверью. Для пожилой дамы это был единственный способ справиться со своим языком, который вдруг стал ей злейшим врагом.



Вольга обнаружил баронессу в спешке пакующей свои сундуки.

— Вы уже покидаете нас? А как же уговор?

— Наш уговор теперь не имеет смысла, — холодно ответила Лукреция. — Они все обо мне знают. Не понимаю, как вам вообще пришло в голову пригласить для решения этой задачи обычного человека? Все расходы на проезд, а также компенсация за причиненное беспокойство остаются за вами. Я напишу вам адрес своего банкира.

— Леди Лукреция, погодите хоть секунду! Ничего катастрофического не произошло! — Вольга попытался отрезать ей путь к сундуку.

— Как это не произошло? Они все знают! Ваши дети лишили меня единственного преимущества!

— Это позволит нам создать такое преимущество, о котором вы и не мечтали!

Баронесса придержала готовые сорваться с языка слова и посмотрела на Вольгу новыми глазами.

— Вы все это спланировали!

— Просто я знаю своих воспитанников лучше, чем кто бы то ни было. С одного хода их не обведешь.

— И что же вы задумали?

— Сейчас, когда их внимание отвлечено на матерую шпионку, баронессу Зоненштадтскую, мы создадим другого персонажа, который не вызовет таких подозрений. — Вольга улыбнулся сладкой улыбкой, от которой у Лукреции по спине побежали мурашки. Сорок лет назад, возможно, эти мурашки были бы от восхищения и трепета, но, когда тебе минуло семьдесят, видишь истинную сущность людей. Мурашки были от недобрых предчувствий.

— Что значит — создадим?

— Не забывайте, что я волшебник.

Вольга поставил баронессу перед зеркалом и заставил закрыть глаза.

— Вы помните себя в юности? До всех этих браков, детей и внуков? — внезапно спросил он. — Не надо открывать глаза. Представьте свое отражение таким, каким оно было тогда. Что вы видите?

— Я худая, — начала припоминать Лукреция, перед мысленным взором которой вдруг предстал давно забытый облик, — и кажусь младше своего возраста. У меня острые колени, ключицы, нос — да практически все.

— А волосы? — подсказал Вольга, вдруг фамильярно, но очень нежно погладив ее по голове.

— Они были цвета ореха. У вас это, кажется, называется светло-русые.

— Глаза?

— Карие — уж явно поярче, чем сейчас.

Волшебник положил ей руки на плечи:

— И ты была такой же строгой и суровой, как сейчас?

— Нет… Я была легкой и беспечной… Я еще не знала, что меня ждет…

— Открывай глаза.



И я открыла глаза.

Голова тут же закружилась: мир вокруг стал резче, четче. Все предметы приобрели объемы и краски. Боже мой!

Что это?!

В зеркале отражалась я — и не я одновременно. Я знала, что мне семнадцать и что я выгляжу именно так. Но при этом помнила, что все это ложь и у меня еще есть целый ворох воспоминаний. Хотя сейчас казалось, что все они мне не подходят, как это жуткое старушечье платье из дорогой материи, бесформенным мешком свисающее с моих худых плеч.