Волшебство обмана

Надо идти выручать проверяющего, тем более что я не хотела пропустить его беседу с Ратко, Лелем и Белоникой.

Стоило мне выйти из комнаты, как куница скользнула следом и стала тереться у Вольгиных башмаков. Что поделать с этим зверем? Привязался как хвост, и без разницы ему, под чьей я личиной. Но сейчас так не пойдет.

— Тебе со мной нельзя, понимаешь? — очень убедительно сказала я. Могу поклясться, что мордочка зверя стала расстроенной. — Посиди в комнате или погуляй в лесу. А я тебе молочка потом налью, договорились? Надо же запивать чем-то этих гадких мышей.

Феня нехотя кивнул. Я потрепала его по пушистой холке. Интересно все же, почему он выбрал именно меня? Потому что я попыталась спасти его от Ждана? Надо будет спросить у Вольги.

Уже с порога столовой было видно отчаяние на лице заезжего волшебника и сточенный карандаш в его трясущейся от сдерживаемого раздражения руке.

— Ну вот скажите — как? Как развиваться и совершенствоваться в этой среде недоверия и непонимания? — накручивал свою трагедию ломким голосом Буреслав. — К насмешкам я уже привык, но когда…

Я откашлялась.

— Буреслав, твое время истекло. Проверяющий должен побеседовать со всеми.

Чингис в ответ послал мне трогательно благодарный взгляд.

— Ну вот, я же говорил! — торжествующе указал в мою сторону мелкий паршивец. — Все талантливые, кроме меня. Морошку тут на руках носят, Белонике в рот заглядывают, Ратко уважают. А я — так, побоку, лишь бы под ногами не путался да косяки не ломал.

— Буреслав! — прорычала я.

— Видите, видите, видите, — продолжал занудствовать мальчишка, продвигаясь к выходу.

У меня чесались руки дать ему подзатыльник, но я не посрамила Вольгу и сдержалась.

— Как ты это выносишь? — недоуменно спросил Чингис, пряча сточенный карандаш в карман и вынимая новый.

— В этом доме толстые стены и хорошая библиотека, — не покривила душой я.

— Кстати, запретил бы ты совсем этой мелюзге экспериментировать с животными, а то так они до старости из школы не выпустятся.

К счастью, у меня уже стали появляться собственные теории насчет того, каким образом Вольга определяет, кому из его воспитанников пришло время покинуть дом, а кому нет. И я очень сомневалась, что дело тут было в силе и мастерстве.

— Если я им запрещу, они не выпустятся никогда, — ответила я низким голосом хозяина дома.

Мимо двери промелькнула массивная фигура Ратко.

— Ратко! — позвала я, надеясь занять Чингиса личностью повелителя огня еще минимум минут на двадцать, а то испытания разговором по душам я могу и не пройти.

— Не до вас мне, — буркнул великан.

— Что с ним? — поинтересовался проверяющий.

— Любовная трагедия, — честно ответила я. — Бросила девчонка из городских.

— Смотри, как бы он не наделал твоих ошибок, — вдруг стал совсем серьезным Чингис.

Я промолчала, опасаясь сказать лишнего и выдать себя.

— Кстати, об ошибках, — произнес проверяющий и указал взглядом на Белонику, поднявшуюся собрать последние тарелки после завтрака. — Это она?

Не ответить на прямой вопрос было нельзя, и я на свой страх и риск кивнула.

— Похожа, — протянул Вольгин друг, потом вдруг запнулся и посмотрел на меня еще раз, внимательно. — Неужели спустя столько лет ты все же изменил мнение на этот счет?

Сотни вопросов роились у меня в голове, но ни один нельзя было задать, не оказавшись под подозрением. Как там говорил Вольга: старость и долгое пребывание в одном доме с детьми?

— Знаешь, после стольких лет в одном доме с кучкой детей…

— А ну-ка погоди… — Глаза, пестрые и безжалостные, как степь, уставились прямо мне в душу. Чингис встал, взял меня под локоть и потащил в сени подальше от Белоники.

Там, в полумраке, волшебник приблизил ко мне свое узкое лицо, то ли пристально рассматривая, то ли принюхиваясь. Ни за что не поверю, что между друзьями так заведено. Интуиция начала бить тревогу, но за те несколько секунд, что у меня были, выхода из ситуации я так и не нашла.

— Ошибка, говоришь… — Волшебник поднес ладонь к своему подбородку и тихонько подул на нее, направляя воздух мне в лицо.

Я потрясла головой, но это не помогло. В носу засвербело, зачесалось, и я чихнула, каким-то образом почувствовав, как слетает с меня чужая личина.





Глава 16


МЕШОК МУКИ




— Ага! — победоносно воскликнул Чингис, уставившись на меня.

Я, конечно, сомневалась, что долго продержусь в образе Вольги, но не настолько же! Разоблачение само по себе не сулило ничего хорошего, но вдобавок было отравлено сознанием того, что с возрастом начинаешь терять профессиональные навыки. Сколько раз за всю жизнь меня ловили на обмане? Ни одного! Именно поэтому он стал моим основным…

Подождите! Я взглянула на свои руки и нервно рассмеялась: пальцы были белыми и гладкими, с розовыми полукружиями ногтей. Неужели? По какой-то странной логике Чингис вернул мне вовсе не облик баронессы, а облик Ланы.

По лестнице застучали чьи-то шаги. Волшебник схватил с вешалки две первые попавшиеся шубы и вытащил меня на крыльцо.

— А теперь, барышня, рассказывай, сама личину подделала или Вольга надоумил? — спросил он, накидывая на меня шубу. Если бы этот галантный кавалер догадался еще и валенки прихватить, было бы совсем прекрасно, а так зябко.

Есть такая северная кукла под названием «матрешка», и чем больше я сменяла личин, тем больше становилась на нее похожа. Мои отчаянные соображения по поводу того, стоит ли показывать Чингису, кто кроется за самой последней расписной деревянной болванкой, кажется, были абсолютно смехотворны. Суровые северные боги имели свое четко сформулированное мнение по этому вопросу.

— Олег! Олег! — раздался крик с дороги к дому. По ней в клубах белого снега скакал отчаянный всадник.

Стоило мне узнать голос Ждана, как решение осталось только одно. Если Чингису еще можно было объяснить, почему баронесса и Вольга поменялись лицами, то объяснить Ждану, зачем Лана стоит на крыльце в одежде Вольги, придерживая руками сползающие портки, не получится. Поэтому без лишних переживаний я шустро спряталась за спину господина проверяющего и достала из кармана зеркало и рубиновую брошь.



Когда волшебник оглянулся посмотреть, не надумала ли эта смешная девчонка сбежать, пока внимание отвлечено на ее друга, то вместо растрепанной замарашки в одежде с чужого, да еще с мужского плеча увидел строгую пожилую даму в дорогом, прекрасно скроенном платье. На секунду лицо Чингиса вытянулось, но быстро приобрело понимающее восхищенное выражение.

— Очень хорошо, барышня! Браво! Отменное волшебство иллюзий! Только с Вольгиной одеждой в первый раз напортачила.

Разъяснять суть происходящего у Лукреции не было времени — к ним на взбудораженной лошади подлетел Ждан. То, что издали она приняла за снег, при ближайшем рассмотрении оказалось мукой. Юный волшебник и его скакун были обсыпаны ею с ног до головы.

— Где Олег? — спрыгнув с лошади, закричал стоявшим на крыльце взрослым Ждан, точно те вздумали прятать воспитателя.

— Что случилось?

— Там на мельнице… ужас что творится! Я только хотел развязать мешок, чтобы проверить… а он как начал мукой плеваться! — От избытка чувств мальчику не хватало воздуха, но он все равно продолжал возбужденно тараторить. — А я чую… какое-то волшебство, но уже поздно, и муки прям по колено уже насыпано.

— Так чего ты Олега не позвал? — спросила баронесса.

— Так я звал, звал, а он все не появляется! Ну, я — на коня и сюда! Где Олег?

— Вольга всегда отвечает! — одновременно сказали Чингис с Лукрецией и обеспокоенно переглянулись.

Что такое должно было приключиться с хозяином дома, если он не смог ответить на призыв своего ученика?

— Вольга! — попробовала позвать баронесса, но волшебник не явился и на ее зов. Ситуация складывалась критическая, пора было принимать соответствующие решения. — Чингис, на мельнице сработал один из волшебных артефактов из этого дома, вам срочно надо его остановить!

— Но погоди, как он там оказался?

— Об этом потом! Сначала решите проблему! — настойчиво потребовала Лукреция.

— Держите мою лошадь! — предложил Ждан, протягивая поводья.

— Не надо, у меня есть своя, — отказался проверяющий и обратился к баронессе: — А ты пойдешь со мной. Нечего с волшебством играться, оно для работы нужно.

— Но… — начал было Ждан, отлично помнивший, что гость явился к ним в дом без лошади.

Чингис уже не слушал.

Лукреция, та и вовсе не успела ничего возразить. Волшебник подхватил ее за талию и внезапно взмыл в воздух. Никакого опыта полетов на счету у пожилой дамы не было, поэтому, потеряв на секунду самообладание, она позволила себе тихонько ойкнуть.

— Я тебя не слишком сильно сжимаю?

— Да сжимайте как хотите, главное, не отпускайте! — Передвижение высоко над землей оказалось той самой ситуацией, в которой баронесса была готова простить любую вольность в обращении.

Они поднялись над домом в потоках восходящего воздуха, а затем полетели вперед, будто невидимая сила толкала их, струясь и завиваясь вокруг полупрозрачными бурунчиками и прядями. Пару раз Лукреции показалось, что впереди на фоне голубого неба она увидела смутные очертания лошадиной холки и развевающейся гривы, но из-за бьющего в лицо ветра аристократка не могла утверждать это с уверенностью.

Так они пронеслись над садом, забором, дорогой и пустынным зимним полем, за минуту одолев пространство, на которое галопирующей лошади понадобятся все пять, и начали спускаться на дорогу, что вела к центру волшебного беспорядка.

С мельницей и вправду происходило нечто странное: из всех щелей сооружения сыпалась, а по временам и выстреливала мука. Мельник и двое его то ли работников, то ли сыновей стояли поодаль и держались руками за головы.

— Так, мелочь, подсоби! Надо прикрыть мельницу иллюзией, чтобы горожане не волновались, — приказал волшебник, едва ноги Лукреции коснулись земли.

— Чингис, я давно хотела вам сказать…

— Извини, но мне уже несколько сотен лет — молодыми барышнями не интересуюсь.