Волки

– Как хорошо, что ты приехал. Я очень ждала. И я очень рада, что ты забрал меня.

– Мне тоже хотелось поскорее с тобой встретиться.

Он нежно улыбнулся, повернувшись на миг к Анне-Марии, и в животе у нее сладко заныло. Казалось, что Аим – единственная приятная отдушина в этом мире, который стремился убить или сломать ее.





* * *


Широко шагая по коридору, Север был вне себя от злости. Он решительно не понимал поведения Аллена. Их умный, опытный и даже гениальный режиссер поступал ужасно непрофессионально. Оставалось лишь догадываться, какие именно отношения его связывают с Софи и почему она прима.

Каст еще надеялся нагнать Анрию и поговорить. Но неожиданно его самого кто-то дернул за рукав. Он остановился, обернулся и раздраженно бросил:

– Чего тебе, Монтескье?

Девушка недовольно спросила:

– Что ты устроил при Аллене? Заявил такое, чтобы выгородить Валевскую?

Север приподнял одну бровь, раздосадованно разглядывая балерину:

– Ты дурочка, Софи. Я действительно не собираюсь с тобой танцевать.

Искренний шок отразился на ее избитом, но все еще красивом лице. Казалось, что она услышала слова на другом языке.

– Что? Ты отказываешься быть премьером в этом сезоне?!

Равнодушно пожав плечами, Северин ответил:

– Мне плевать. Солист я или премьер – без разницы. Я не хочу быть твоим партнером.

Софи нахмурилась:

– Не неси ерунды! Роль решает все. И у тебя главная, как и у меня. Не играй с судьбой и не испытывай терпение Неве! Вернись и забери свои слова обратно.

Намереваясь уйти, Северин вздохнул:

– Я все сказал.

– Но ты потеряешь роль! – в сердцах выпалила Софи.

– Да замолчи ты, – злобно рявкнул парень, резко повернувшись к ней. – Что у тебя за мания? Ты чуть Анрию не убила из-за роли! Угомонись уже, дурная!

Софи помрачнела, в упор глядя на Каста.

– Не ври. Ты такой же. Мы все болеем сценой. Мы все готовы терпеть ежедневную боль, муки и репетиции по двенадцать часов. Мы готовы жрать двести калорий в день, лишь бы скинуть лишний килограмм. Мы все безумны и все готовы убивать за роль. И чем престижнее она, тем более мы жестоки. Ты и я, Север, сейчас стоим выше всех. Это самое главное.

Ее желто-карие глаза загорелись, когда она говорила. И Северин вдруг понял. Она не такая дурочка, какой ее считали. Нет, Софи Монтескье была одержимой, готовой идти по головам, лишь бы попасть на заветный пьедестал. Она была фанатиком своего дела и не брезговала ничем для достижения целей. Каждого в труппе она искусно ломала, кажется, получая от этого извращенное удовольствие. Отвернувшись, Северин зашагал к двери.

– Мне тебя жаль, – бросил напоследок он.

Давясь подступающим отчаянием, Монтескье сжала кулаки и топнула ногой:

– Ты ничтожество, Север!

– Вечера со спонсорами еще не было, так что есть шанс, что ты слетишь со своего места, а я вернусь на свое. Не обольщайся. И усерднее прислуживай тому, кто дает тебе роли.

Северин дошел до входных дверей, махнул секретарю на ресепшене на прощание и вышел. Софи испугалась, что ее могут вышвырнуть в угоду любимому премьеру труппы. Но она старалась избавиться от этих мыслей. Потому что Монтескье не проигрывает. Она и здесь поставит шах и мат.





* * *


Схватив рюкзак, он в панике бросился к первому попавшемуся дверному проему. Визг сирены заложил уши, кровь стучала в висках. Капли пота текли по лицу, пока он несся вдоль коридора. Мельком оглянувшись, Кай с ужасом заметил, что дверь, в которую он проскочил секунду назад, стала закрываться.

Его пытались закрыть на этаже, как в консервной банке. Маска на пол-лица с изображеннной на ней волчьей пастью очень мешала дышать, а воздух ему сейчас был страшно необходим, потому что Кайле задыхался, весь раскрасневшись.

– Маэль! – хрипло крикнул он. – Маэль, они блокируют двери!


В наушнике он слышал такой же хрип. Где-то на другом этаже так же бежал и Маэльен, озираясь и петляя.

– Знаю! – ответил он с трудом сквозь сбитое дыхание. – Весь девятый блок перекрыт!

– Они пытаются нас разделить! – мрачно прокомментировал Кристиан, ожидающий парней на цокольном этаже, где развернул наблюдательный пункт. – Поэтому поторопитесь, если не хотите быть пойманными в ловушку, как крысы.

Кристиан, сидя у выведенного из строя лифта, таращился на просторную комнату, заполненную рядами компьютеров и серверов. Кругом торчали разноцветные провода и стоял глухой гул от работы процессоров. В темных глазах парня отражались мигающие блики. Он был здесь один. Задача его была проста – вывести из строя локальную сеть и систему сигнализации. Все казалось элементарным, поэтому они едва ли не прогулочным шагом вышли на дело. Ведь что сложного? Отвлечь охрану, попасть по чужому пропуску в зал с серверами, вывести из строя камеры наблюдения, пустить вирус на нужные сервера, блокировать местную сеть. Этим и должен был заняться Кристиан, ведь именно он был спецом по программному обеспечению. Кайле должен был помогать ему. Закончив с охраной, он планировал спуститься на цокольный этаж. А в конце к ним бы присоединился Маэль с записями с камер наблюдения.

Но все пошло не так.

– Твою мать! – рявкнул Кай. – Проход к лифту заблокирован! Я бегу к лестнице. Иначе застряну здесь. Придется разбираться с охраной, если она уже там!

Маэль уже давно вышел к лестнице. Он стоял, стянув с мокрого от пота лица маску и переводя дух.

– Из здания все уже эвакуируются, – сказал он в микрофон. – Скорее всего, кто-то понял, что хакерская атака на сервера Акционерного общества – наша работа. Здание сейчас оцепит Интерпол. Нам не дадут выйти.

Кристиан и Маэль не сумели разобрать английских ругательств Нордана в ответ. Им было не до этого. Парни были одеты в черные джинсы и футболки, у всех на руках были перчатки, а на лицах – полумаски на тот самый случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Она и вышла.

Тяжело сглотнув, Кристиан произнес:

– Надо звонить Наю и Анрии, чтобы помогли нам.

– Точно, они вдвоем что-нибудь придумают, – сказал Кай. – Как хорошо, что мы не взяли их.

Маэль промолчал, не зная точно, правильно ли они поступают. Тянуть за собой остальную команду? С другой стороны, это последний шанс выбраться из передряги.

– Звони Леманну, пусть берет задницу Валевской, где бы она ни была, снаряжаются и тащатся сюда, – скомандовал Сантана.





* * *


Погладив ее по щеке, Аим в очередной раз восхитился этими изящными чертами, на которые сейчас падали яркие солнечные блики.

– Не зная тебя, я бы подумал, что ты очень нежная и мягкая, – улыбнулся он. – У тебя очень плавные линии лица.

Анна-Мария, которая сидела с ним в кофейне на террасе, тоже улыбнулась, подняв морозные глаза.

– А на самом деле я, следует полагать, сущее зло?

Аим аккуратно дотронулся до ссадины на ее губах и повел пальцем дальше, к волосам.

– Нет, ты именно такая, как я сказал.

Чуть наклонившись, он зарылся лицом в ее густые темные волосы, стараясь поймать тот самый неуловимый и легкий аромат ее самой или ее духов. Но все перебивал мужской парфюм от белой толстовки ее партнера Северина. И еще витавший в воздухе терпкий запах кофе, цветов на террасе и солнца. Закат отбрасывал лучи на столики уличного кафе, стоящие близ парка, откуда неслись веселые голоса людей, тренькание звонков велосипедов и лай собак. Прекрасный марсельский вечер не мог не радовать погодой, атмосферой и самым лучшим – присутствием Аима.

– Ты меня знаешь, я не такая.

– Ты такая, – настойчиво повторил Лерой. – Тебе просто приходится быть не такой.

Рия засмеялась:

– Меня никто не заставляет быть стервой.

– Мир затравил женщин до того, что им приходится быть жесткими, как мужчины. Но это только оболочка. Чем сильнее девушка с виду, тем мягче и нежнее она внутри. Потому что ей приходится самой себя защищать. Это неправильно. Но мало кто эту женскую хрупкость сможет увидеть, потому что девушки, они, знаешь, как цветы: раскрываются от теплого солнца и ласки, а не просто так. Если уж ты раскрыл такую и она осмелилась показаться тебе настоящей – доброй, смешной, простой и очень ласковой, то непременно следует это ценить и беречь. Есть такие дураки, которые, раскрыв девушку, только сильнее ранят ее. После такого оболочка становится еще толще, а сами девушки еще недоверчивее. Ну и как, скажи мне, в таком мире вам не быть стойкими? Вам просто приходится, потому что большинство мужчин не в силах вас беречь и ценить. Какое непростительное кощунство…

Слушая с замиранием сердца, Рия не могла оторвать взгляд от его аквамариновых глаз, вьющихся каштановых волос и красиво мерцающей в свете заката кожи.

– Стало быть, на тебя так много навалилось, что тебе нужно быть именно такой, сильной и стойкой.

Анна-Мария могла бы поспорить с Лероем. С ней с самого детства были проблемы, она проявляла агрессию еще в школе, а там вряд ли были обстоятельства, которые заставляли девочку быть сильной. Да и, кажется, никого не высылают из Парижа в балетную школу Марселя для усмирения характера только потому, что кто-то там ранил сердце.

– У тебя наверняка есть мое дело, но, даже хорошо зная о моем прошлом, ты все равно наивно полагаешь, что я сладкий пончик? – ухмыльнулась Анна-Мария.

Разглядывая ее лицо, Аим кивнул.

– Уж теперь я-то вижу, что ты неудержимая и опасная, – сказал он, намекая на побои на лице.

Разговоры с Лероем были легкие, простые и приятные. Они дарили умиротворение и радость.

Почувствовав вибрацию плечом, Валевская чуть отстранилась от Аима, который вынул из внутреннего кармана пиджака телефон и принял вызов.