Волки

– Не успеешь, Лерой уже скоро там будет.

– Не страшно, – отмахнулся Маэль. – Она умная девочка, не допустит ошибок. Где там эта студия?

Девушка дотронулась до его руки. Маэль недовольно глянул на нее, она лишь улыбнулась:

– Я знаю, где студия, и знаю Анну-Марию. Я работаю там.

Маэль сбросил вызов и медленно повернулся. Его застали врасплох, он ничего не понимал. Неприятная догадка возникла в голове, и он, поморщившись, только спросил:

– Что ты сказала, Софи?..





* * *


Марсель не очень отличался от Лиона, только был больше, и все. Разглядывая мелькающие за окном пейзажи, Аим был погружен в свои мысли. Ему предстоит встретиться с этой знаменитой балериной, которой пророчили стать звездой. Но Лерой сомневался в ее хорошем будущем, чутье ему подсказывало – та еще девица. А сейчас ему нужно было выяснить все, что она могла скрывать. Повесткой вызвать ее на допрос было нельзя – ведь нет доказательств, что Анна-Мария Валевская хоть как-то причастна к серии краж. Лерою будет достаточно простого разговора, чтобы узнать, есть у нее за душой что-то или нет.

– Итак, капитан, вы считаете, она может быть с этим как-то связана?

Аим поднял взгляд на одного из участников опергруппы, который поехал вместе с ним.

– Все очевидно, Эль Монуа, – ответил Лерой. – Сначала ее берут в заложники «Волки», потом на записях с камер наблюдения мы видим ее с кем-то на улице рядом с ювелирным магазином, а потом этот магазин грабят. Просто девочка-беда, куда ни пойдет – там сразу появляются «Волки».

– А записи с камер из ювелирного магазина? – спросил Эль Монуа.

– Удалены за всю неделю, – ответила ему Америка Стим. – Потому и удалили, что кто-то из группировки был в магазине в течение недели. Может, они переодевались и были в гриме, продавцы могут их и не опознать. Но, чтобы наверняка, стерли все записи.

– Камеры есть и на улице, – спокойно продолжил Аим. – Там мы и видим нашу русскую балерину.

– Думаете, это не совпадение? – спросил Эль.

– Кто знает, о чем говорили она и главарь группировки, когда он взял ее в заложницы. А может быть, она изначально была подставной. Черт знает, – Лерой уставился в окно служебного автомобиля. – Сегодня и узнаем.

Америка, сидящая рядом с Лероем, листала досье на планшете. Там были фотографии Анны-Марии из школы, с работы и с фотосессий.

– Красивая, – сказала она. – Честно говоря, судя по ее биографии, она далека от криминала. Хорошая семья с родословной, балетная школа, потом работа. Хотя… У нее проблемы с контролем гнева, на ее жестокость жаловались одноклассницы. Но это не доказательство ее причастности.

Аим мельком глянул на экран планшета. Мысленно он согласился с Америкой – девушка была красавицей. Но его это не трогало, он видел в ней лишь подозреваемую.

– Так всегда, дорогая Мерик, – устало ответил он. – У членов международных ОПГ[12] две жизни. Кто знает, чем она занимается на самом деле.

Эль и Америка переглянулись – плохое настроение у капитана Лероя не могло сулить ничего хорошего.





* * *


Радостно улыбаясь, Анрия вытерла пот с шеи:

– Отличная партия, Север!

– Вы мой звездный дуэт, – воскликнул Аллен, хлопая в ладоши. – Вот! Вот что заставит меценатов и спонсоров лопнуть от восхищения!

Члены труппы многозанчительно переглядывались. Аллен Неве и Анна-Мария сегодня оба в хорошем настроении – ну не праздник ли? Никаких ссор, никаких ядовитых высказываний. Малышка-звездочка плясала, все внимание было приковано к ней, как обычно. Оттого она и радовалась.

– Что ж, феи, ангелы мои, на сегодня все! Пусть все репетиции будут под стать сегодняшней. Не переедайте на выходных и каждый вечер вспоминайте свои партии. Все свободны на сегодня!

В зале стоял гвалт. Танцоры собирались, на ходу перекидываясь парой слов с коллегами. Аллен уже направился к двери со сценарием под мышкой. Валевская завязывала волосы и что-то весело говорила Северину, который натягивал олимпийку.

Идиллию прервал хлопок – дверь распахнулась, стукнувшись о стену. Все резко повернулись на звук и оторопели. В дверях стояли люди в куртках с надписью «Интерпол». Вперед вышел высокий мужчина в черном пиджаке. В руке у него было удостоверение.

– Интерпол. Попрошу никого пока не уходить.

Анна-Мария, вытаращившись на него, замерла, словно зверек перед хищником. Цепкий взгляд его светлых глаз медленно прошелся по каждому лицу в студии, ища того, ради кого они пришли сюда. Руководствуясь чутьем, он внимательно осматривал каждого, пока взгляд его не остановился прямо на Анрии. Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. Потом он сказал что-то своим людям и направился к ней.






* * *


Вот она. Как на фотографии. Стоит у станка, вцепившись в перекладину и испуганно разглядывая Аима. Высокая, худенькая, с густыми темными волосами и яркими голубыми глазами. Бледное лицо усыпано веснушками, их видно даже на ее голых плечах. На длинных ногах атласные пуанты, словно отлитые из розового золота. Удивленная, пораженная.

– Мы здесь, чтобы опросить некоторых свидетелей о событиях того дня, – громко заговорил Аим, выйдя вперед. – Я знаю, у вас уже брали показания. Но нам необходимо сделать это снова.

На него смотрели два десятка глаз – кто заинтересованно, кто напуганно. Он успел заметить ухмылки на лицах балерин и мелькнувший во взгляде Анны-Марии Валевской страх. Не обращая внимания на реплики и на растерянное «Как скажете», брошенное режиссером труппы, Аим сделал Америке знак подойти к нему. Своим помощникам, ожидающим указаний, он тихо сказал:

– Для вида опросите режиссера и пару балерин. А вы узнайте побольше об этой. С ней я сам поговорю.

И Лерой направился к Анне-Марии. Она заметно напряглась, даже выронила сумку, которая упала к ее ногам. Очевидно, сама уже догадалась, что офицер полиции будет разговаривать именно с ней и деваться ей некуда. Стоящий рядом с ней молодой человек, похоже, страдающий альбинизмом, ободряюще кивнул девушке и отошел в сторону, чтобы не мешать.

Лерой подошел и показал свое удостоверение.

– Капитан полиции Аим Лерой, сотрудник Интерпола. Могу с вами поговорить?

– Можно подумать, у меня есть выбор, – самоуверенно ответила она.

Аим ухмыльнулся. Выражение ее лица ясно показывало, что она не хочет ни видеть полицию, ни участвовать в допросе, ни что-либо еще. «С норовом кобылка», – подумал Лерой, вспоминая всю ту информацию о ней, которую смог найти.

– Выбор есть. Это не допрос, а лишь разговор, – спокойно ответил Аим.

– То есть, получается, я могу отказаться?

– Конечно, если хотите, чтобы вас потом официально вызвали на допрос, – он улыбнулся.

Анна-Мария закатила глаза, оперелась спиной о станок и скрестила руки на груди. В свое время Лерой изучал язык тела, чтобы сразу распознавать настоящие чувства человека и ложь. Сейчас он легко мог понять, что Валевская не только раздражена, но и очень напряжена. На воре и шапка горит, вспомнил Лерой пословицу, и решил продолжить.

– Итак, вы у нас?..

– Я уверена, вы все обо мне знаете. Анна-Мария Валевская, почти двадцать лет, солистка французской балетной труппы Марселя. У меня уже брали показания в день премьеры. Что вы еще хотите знать?

Она внимательно рассматривала Лероя, его мягкие черты лица, аккуратно уложенные волосы, аквамариновые глаза и хорошо отглаженную одежду. Аим поджал пухлые губы и сунул удостоверение во внутренний карман.

– Мне интересно узнать о вас больше. Вы о чем-нибудь говорили с участниками группировки, когда покинули здание театра?

– Нет, – быстро ответила Валевская, – они почти сразу ушли.

– А когда вас взяли в заложники, был какой-то разговор?

– Тот тип просто угрожал мне. Сказал, что убьет, если что не так сделаю.

Аим видел, что девушка не врет. В вечер премьеры ее действительно похитили, а потом грубо бросили в переулке без прощальных речей.

– Значит, вам нельзя приписать какую-то связь с «Волками»?

Анна-Мария искренне удивилась.

– Какую еще связь? Вы думаете, они нарочно выбрали именно меня?

– Это я вас спрашиваю.

– Вы не в своем уме, – нагло заявила девушка. – Это был худший день в моей жизни.

Кивнув, Лерой тяжелым взглядом уставился на балерину.

– У вас есть парень или девушка?

– Нет, – коротко бросила Валевская.

– В школе на вашу жестокость жаловались одноклассницы. Говорили, что вы очень мстительная, что вы издевались над ними. В личном деле из центра занятости у вас написано, что вы плохо контролируете агрессию, а также с трудом поддаетесь контролю. Сомнительные рекомендации на работу.

– Это балет, здесь неуравновешенные все. Нам плевать на это, как и мне на рекомендации. К чему вы клоните?

– У вас склонность к жестокости, к деспотизму или даже садизму, возможно, – вздохнул Аим. – Коллеги характеризуют вас как беспринципную и ищущую выгоды. Некоторые полагают, что нападение во время премьеры было очень выгодно вам. Я слукавлю, если скажу, что не задумывался о вашем намеренном участии в том инциденте. К тому же, недавно был ограблен ювелирный магазин Amoir. Вероятно, это тоже работа «Волков». В ходе ограбления кто-то сильно избил сотрудников полиции. Избил в приступе исступления, бешенства. Буквально без причины. Это дело рук человека неуправляемого, жестокого, который при этом умеет хорошо играть нужную роль. И это все наводит меня на разные мысли.

Девушка замерла, глядя на Аима широко раскрытыми глазами. Это явно было для нее новостью. На лице читалось искреннее удивление. С нее даже спала напускная спесь и высокомерие.

– Избил?.. – как-то робко спросила она.

– Зверски, – кивнул Лерой. – Кто-то из «Волков» так избавился от свидетелей. А вы с ними как будто связаны. Вы танцуете на премьере в театре, где в тот же вечер случается ограбление. Вы гуляете по улице рядом с ювелирным, а потом его тоже грабят и при этом калечат полицейских. Да еще всем известен ваш буйный нрав… Есть у меня пара догадок на этот счет.

В голубых глазах ее вспыхнул огонь, взгляд стал колким. Она резко выпрямилась, темные пряди упали на лицо.