Волчье лето
Часть 25 из 53 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Морган показал на другой конец двора. В отдалении, около опушки расхаживал Александр с телефоном около уха. Гордон направился к нему. Ханна смотрела на некогда красивый выкрашенный в красный двухэтажный дом, который сейчас выглядел так, будто был готов развалиться в любую секунду. Кое-где отсутствует крыша, труба обвалилась, все стекла выбиты, водосточные трубы вертикально свисают на фасаде, краска облупилась. Когда-то здесь жила семья — они любили этот дом, следили за ним, гордились. В конце концов дети съехали и в доме остались одни родители, а когда пришло время вступать в наследство, дети не проявили никакого интереса. Их жизнь шла где-то в другом месте, вероятно, в городе, южнее. Не пользующийся спросом на рынке или просто не стоящий усилий он остался стоять и разрушаться. Хапаранда в этом смысле не уникальна. За пределами крупных городов такие дома стояли по всей провинции Норрланд.
Ханна взглянула на припаркованную у дома машину, в нескольких метрах от нее лежал накрытый труп.
— Что делаем дальше? — спросила она Моргана.
— Экс вызовет на место криминалистов, судмедэкспертов и собак. Людвиг с Ларчем заглянут в лес, чтобы там никого не осталось, пара человек из тех, кто обходит дома в Овре Бюгден, едут сюда на помощь.
— Это все еще расследование Экса?
— Насколько мне известно.
Ханна кивнула про себя. Совсем не уверена, что это дело останется у них.
Пять трупов. Убийство. Массовое.
Насколько она знала, в Хапаранде такое происходит впервые, так что есть риск, что подключится начальство в Умео или даже дело попадет к НОО[9] в Стокгольме.
— Где остальные? — спросила она, кивнув на накрытое тело у машины.
— Один внутри, другие в разных местах вокруг дома.
— Все мужчины?
Морган утвердительно кивнул.
— Застрелены?
— Нет, в основном нож, похоже на то.
— Пятерых ножом? — В ее голосе отчетливо звучал скепсис.
Морган пожал плечами.
— По крайней мере, троих, про двоих сложно точно определить, я внимательно не смотрел.
Ханна замолчала, переваривая только что полученную информацию. Пятеро мужчин. Убиты ножом. Оружие ближнего боя. Они наверняка стояли рассредоточившись, а убийца подкрадывался к ним и убивал одного за другим. Тихо и эффективно. В противном случае остальные смогли бы побороть убийцу или сбежать? Конечно, трудно сказать, точно не зная, где лежат тела и в каком порядке погибли, но пятеро убитых колюще-режущим оружием — звучит маловероятно. Если только…
— Убийц несколько? — спросила она Моргана, не ожидая, что он сможет ответить, а скорее размышляла вслух.
— Тебе лучше знать, — честно ответил Морган. Ханна поняла, что на данный момент ей известна вся доступная информация. Ей не очень хотелось смотреть на жертв, потом будет достаточно фотографий и постепенно придут подробные результаты вскрытий, так что она повернулась к черным автомобилям, стоявшим чуть в глубине, и к четырем людям, которые в них сидели и стояли, прислонившись к ним, и разговаривали с П-У.
— Это они их нашли?
— Да.
— Зачем они сюда поехали?
— Вон она… — Морган показал на единственную женщину в компании, молодая, лет около двадцати, которая сидела на переднем сиденье одного из внедорожников с открытой дверью. — Кто-то типа инфлюенсера. Они сказали, что собирались тут что-то фотографировать.
— Зачем? — искренне удивилась Ханна.
— Муниципалитет, очевидно, заплатил ей за десяток постов.
— Серьезно?
— «Чтобы популяризировать эту дыру», как она дипломатически выразилась.
Ханна не стала делиться своим мнением об инфлюенсерах. В школе у Алисии был короткий период, когда она собиралась стать одной из них. Она продержалась несколько месяцев, но свернула проект, когда не сложилось с подписчиками, успехом и деньгами. Не то чтобы Ханна имела что-то против них — они молоды, умны и достаточно предприимчивы, чтобы делать деньги на современном увлечении поверхностным нарциссизмом и потребности наполнять экраны незнакомцами, рассказывающими, что делать, как думать, что любить, и прежде всего что покупать. Но сам факт их существования, когда это считалось профессией, которую можно приобрести, является симптомом того, что они живут в лучшем из миров в худшее из времен.
Солнце немилосердно пекло на открытой площадке, когда Ханна направилась к двум большим черным машинам, и ее осенило, что она не спросила, давно ли лежат тела, а просто исходила из того, что убийство произошло недавно. Если они пролежали при такой погоде несколько дней, то она особенно довольна, что не стала подходить к ним ближе. Она подошла к П-У сбоку, и он бросил беглый взгляд в ее сторону, прежде чем вернуться к своему блокноту.
— Но никакого движения на месте или на дороге вы не видели, когда подъезжали?
Трое аккуратно причесанных элегантных мужчин в изысканной, наверняка дорогой летней одежде и кроссовках переглянулись и покачали головами.
— Нет, — ответила из машины женщина, чья кожа на лице, как сейчас заметила Ханна, была абсолютно гладкой. Ни одной поры, ни пятнышка, с легким блеском, но точно не от пота. Накладные ресница и губы выступали почти так же сильно, как и утонченный нос. Короткие черные волосы, обрамлявшие маленькое лицо, и худое тело усиливали кукольный образ, в достижение которого она, несомненно, вложила приличное количество денег и времени.
— А вы кто? — поинтересовалась она, оборачиваясь к Ханне.
— Ханна Вестер, — ответила Ханна и подавила импульс протянуть руку, подумав, что женщина не захочет рисковать здоровенными накладными ногтями ради приветствия местной, с красноватым лицом, вспотевшей сотрудницы полиции. — А вы кто?
— Нэнси Кью, — сказала она таким тоном, чтобы уж имя произвело на Ханну впечатление, раз ее физическое воплощение явно не возымело такого эффекта.
Ханна услышала приближение автомобиля, повернулась и увидела, как из темно-зеленого «Рено» выскакивают двое мужчин и спешат к оцеплению, у одного из них перед собой камера, которой он непрерывно щелкает.
— Эй, эй, эй, — услышали они поднявшего руки Моргана, как будто это могло заставить их не снимать.
— Мы закончили? — спросила Нэнси, кивнув на только что прибывших журналистов. — Они приехали поговорить со мной.
— Вы позвонили журналистам? — спросила Ханна, и даже Нэнси наверняка услышала ледяные нотки в ее голосе, но взглянула на нее с полным непониманием в глазах.
— Конечно позвонила.
Ханна посмотрела на двух мужчин, которые вели напряженный диалог с Морганом. Не из газеты «Хапарандабладет». Значит, Нэнси позвонила еще куда-то, скорее всего кому-то крупнее, с охватом по всей стране, кто, в свою очередь, подключил местные ресурсы. Им потребовалось на это время.
— Вы им позвонили, до того как позвонили нам, — констатировала она.
— Я вам не звонила, вам Том позвонил, — Нэнси кивнула на одного из неизвестных бородатых мужчин, и спрыгнула с сиденья. — Мы закончили?
— Вам нельзя с ними разговаривать о том, что вы здесь видели, — не мог не сказать П-У.
— Нет, можно, — ответила Нэнси, собираясь пойти к оцеплению, но Ханна резко остановила ее рукой.
— Вы снимали и фотографировали до того, как мы приехали?
— Может быть, а что?
— Дайте мне ваши телефоны.
— Нет, вы не имеете права их забирать.
Нэнси так вызывающе смотрела на Ханну, что та понимала — она не привыкла, когда ей противоречили. Когда-то должен наступить первый раз. Когда она вознамерилась уйти, Ханна схватила ее за мягкую шерсть тонкого свитера и удержала на месте.
— Если у вас есть снимки и видео — это улики. А если вы удалите улики с моего места преступления, то останетесь здесь гораздо дольше, чем вам хотелось бы, и вам будет запрещено с кем-либо разговаривать. Понимаете, о чем я?
— Да.
— Так что давайте мне ваши чертовы телефоны, иначе задержу вас прямо здесь.
На лице Нэнси впервые отразилась неуверенность. Нэнси повернулась к остальным троим, которые одновременно полезли в карманы за телефонами. Недовольная гримаса на ее лице давала понять, что она считает их всех предателями, потом она сама сунула руку в задний карман и со вздохом протянула телефон.
— Можно я пойду?
— Да, будьте добры, тогда мне не придется вас видеть.
Ханна видела, как Нэнси резким шагом идет к оцеплению, пролезает под лентой и удаляется вниз по дороге с двумя журналистами. Ханна повернулась к П-У, так и стоявшим с открытым блокнотом в руках.
— Прости, ты закончил с ней?
— Думаю, да. Если даже нет, то она наверняка еще вернется.
— Чертов придурок, — пробормотала Ханна себе под нос, чувствуя, как растущее раздражение не дает ей стоять на месте. Она вышла на площадку у дома, положила руки на шею и сделала несколько глубоких вдохов.
— Все нормально?
Она обернулась. К ней подходил Гордон.
— Бесит!
— Что?
— Мир в целом, Нэнси Кью — в частности.
Он явно не совсем понимал, о чем она, но не стал углубляться в тему, его беспокоило что-то более важное, и он подошел ближе.
— Я посмотрел на тела… Парень у машины — Ренé Фукé.
На секунду Ханне показалось, что они пришли не по адресу, что двухкомнатная квартира — такая своего рода демонстрационная, где никто не живет. Единственная куртка аккуратно висела на плечиках на полке для головных уборов в прихожей, крючки были пусты. Две пары вычищенных до блеска ботинок стояли на полке для обуви внизу. Коврик у двери лежал вровень с порогом. У стены стоял деревянный стул, рядом с ним — столик и ролик для одежды в углу. Больше ничего.
Пока плотник вскрывал дверь, они надели простые белые защитные костюмы поверх обычной одежды, натянули бахилы, перчатки и убрали волосы под белый, похожий на шапочку для душа, головной убор, который не надел бы никто хотя бы с намеком на чувство собственного достоинства. Они будто идут на смену на какую-нибудь русскую атомную станцию в восьмидесятых, подумала Ханна, когда они стояли за дверью внутри квартиры на улице Вэстра Эспланаден, 12, и видели себя в зеркале на стене, естественно, тоже без единого пятнышка или отпечатка пальцев.
— Чистота и порядок, — констатировала Ханна и шагнула вглубь стерильного и безликого жилья.
— Что думаешь? Я проверю спальню, ты — гостиную, а потом вместе изучим кухню?
— Хорошо!
Ханна взглянула на припаркованную у дома машину, в нескольких метрах от нее лежал накрытый труп.
— Что делаем дальше? — спросила она Моргана.
— Экс вызовет на место криминалистов, судмедэкспертов и собак. Людвиг с Ларчем заглянут в лес, чтобы там никого не осталось, пара человек из тех, кто обходит дома в Овре Бюгден, едут сюда на помощь.
— Это все еще расследование Экса?
— Насколько мне известно.
Ханна кивнула про себя. Совсем не уверена, что это дело останется у них.
Пять трупов. Убийство. Массовое.
Насколько она знала, в Хапаранде такое происходит впервые, так что есть риск, что подключится начальство в Умео или даже дело попадет к НОО[9] в Стокгольме.
— Где остальные? — спросила она, кивнув на накрытое тело у машины.
— Один внутри, другие в разных местах вокруг дома.
— Все мужчины?
Морган утвердительно кивнул.
— Застрелены?
— Нет, в основном нож, похоже на то.
— Пятерых ножом? — В ее голосе отчетливо звучал скепсис.
Морган пожал плечами.
— По крайней мере, троих, про двоих сложно точно определить, я внимательно не смотрел.
Ханна замолчала, переваривая только что полученную информацию. Пятеро мужчин. Убиты ножом. Оружие ближнего боя. Они наверняка стояли рассредоточившись, а убийца подкрадывался к ним и убивал одного за другим. Тихо и эффективно. В противном случае остальные смогли бы побороть убийцу или сбежать? Конечно, трудно сказать, точно не зная, где лежат тела и в каком порядке погибли, но пятеро убитых колюще-режущим оружием — звучит маловероятно. Если только…
— Убийц несколько? — спросила она Моргана, не ожидая, что он сможет ответить, а скорее размышляла вслух.
— Тебе лучше знать, — честно ответил Морган. Ханна поняла, что на данный момент ей известна вся доступная информация. Ей не очень хотелось смотреть на жертв, потом будет достаточно фотографий и постепенно придут подробные результаты вскрытий, так что она повернулась к черным автомобилям, стоявшим чуть в глубине, и к четырем людям, которые в них сидели и стояли, прислонившись к ним, и разговаривали с П-У.
— Это они их нашли?
— Да.
— Зачем они сюда поехали?
— Вон она… — Морган показал на единственную женщину в компании, молодая, лет около двадцати, которая сидела на переднем сиденье одного из внедорожников с открытой дверью. — Кто-то типа инфлюенсера. Они сказали, что собирались тут что-то фотографировать.
— Зачем? — искренне удивилась Ханна.
— Муниципалитет, очевидно, заплатил ей за десяток постов.
— Серьезно?
— «Чтобы популяризировать эту дыру», как она дипломатически выразилась.
Ханна не стала делиться своим мнением об инфлюенсерах. В школе у Алисии был короткий период, когда она собиралась стать одной из них. Она продержалась несколько месяцев, но свернула проект, когда не сложилось с подписчиками, успехом и деньгами. Не то чтобы Ханна имела что-то против них — они молоды, умны и достаточно предприимчивы, чтобы делать деньги на современном увлечении поверхностным нарциссизмом и потребности наполнять экраны незнакомцами, рассказывающими, что делать, как думать, что любить, и прежде всего что покупать. Но сам факт их существования, когда это считалось профессией, которую можно приобрести, является симптомом того, что они живут в лучшем из миров в худшее из времен.
Солнце немилосердно пекло на открытой площадке, когда Ханна направилась к двум большим черным машинам, и ее осенило, что она не спросила, давно ли лежат тела, а просто исходила из того, что убийство произошло недавно. Если они пролежали при такой погоде несколько дней, то она особенно довольна, что не стала подходить к ним ближе. Она подошла к П-У сбоку, и он бросил беглый взгляд в ее сторону, прежде чем вернуться к своему блокноту.
— Но никакого движения на месте или на дороге вы не видели, когда подъезжали?
Трое аккуратно причесанных элегантных мужчин в изысканной, наверняка дорогой летней одежде и кроссовках переглянулись и покачали головами.
— Нет, — ответила из машины женщина, чья кожа на лице, как сейчас заметила Ханна, была абсолютно гладкой. Ни одной поры, ни пятнышка, с легким блеском, но точно не от пота. Накладные ресница и губы выступали почти так же сильно, как и утонченный нос. Короткие черные волосы, обрамлявшие маленькое лицо, и худое тело усиливали кукольный образ, в достижение которого она, несомненно, вложила приличное количество денег и времени.
— А вы кто? — поинтересовалась она, оборачиваясь к Ханне.
— Ханна Вестер, — ответила Ханна и подавила импульс протянуть руку, подумав, что женщина не захочет рисковать здоровенными накладными ногтями ради приветствия местной, с красноватым лицом, вспотевшей сотрудницы полиции. — А вы кто?
— Нэнси Кью, — сказала она таким тоном, чтобы уж имя произвело на Ханну впечатление, раз ее физическое воплощение явно не возымело такого эффекта.
Ханна услышала приближение автомобиля, повернулась и увидела, как из темно-зеленого «Рено» выскакивают двое мужчин и спешат к оцеплению, у одного из них перед собой камера, которой он непрерывно щелкает.
— Эй, эй, эй, — услышали они поднявшего руки Моргана, как будто это могло заставить их не снимать.
— Мы закончили? — спросила Нэнси, кивнув на только что прибывших журналистов. — Они приехали поговорить со мной.
— Вы позвонили журналистам? — спросила Ханна, и даже Нэнси наверняка услышала ледяные нотки в ее голосе, но взглянула на нее с полным непониманием в глазах.
— Конечно позвонила.
Ханна посмотрела на двух мужчин, которые вели напряженный диалог с Морганом. Не из газеты «Хапарандабладет». Значит, Нэнси позвонила еще куда-то, скорее всего кому-то крупнее, с охватом по всей стране, кто, в свою очередь, подключил местные ресурсы. Им потребовалось на это время.
— Вы им позвонили, до того как позвонили нам, — констатировала она.
— Я вам не звонила, вам Том позвонил, — Нэнси кивнула на одного из неизвестных бородатых мужчин, и спрыгнула с сиденья. — Мы закончили?
— Вам нельзя с ними разговаривать о том, что вы здесь видели, — не мог не сказать П-У.
— Нет, можно, — ответила Нэнси, собираясь пойти к оцеплению, но Ханна резко остановила ее рукой.
— Вы снимали и фотографировали до того, как мы приехали?
— Может быть, а что?
— Дайте мне ваши телефоны.
— Нет, вы не имеете права их забирать.
Нэнси так вызывающе смотрела на Ханну, что та понимала — она не привыкла, когда ей противоречили. Когда-то должен наступить первый раз. Когда она вознамерилась уйти, Ханна схватила ее за мягкую шерсть тонкого свитера и удержала на месте.
— Если у вас есть снимки и видео — это улики. А если вы удалите улики с моего места преступления, то останетесь здесь гораздо дольше, чем вам хотелось бы, и вам будет запрещено с кем-либо разговаривать. Понимаете, о чем я?
— Да.
— Так что давайте мне ваши чертовы телефоны, иначе задержу вас прямо здесь.
На лице Нэнси впервые отразилась неуверенность. Нэнси повернулась к остальным троим, которые одновременно полезли в карманы за телефонами. Недовольная гримаса на ее лице давала понять, что она считает их всех предателями, потом она сама сунула руку в задний карман и со вздохом протянула телефон.
— Можно я пойду?
— Да, будьте добры, тогда мне не придется вас видеть.
Ханна видела, как Нэнси резким шагом идет к оцеплению, пролезает под лентой и удаляется вниз по дороге с двумя журналистами. Ханна повернулась к П-У, так и стоявшим с открытым блокнотом в руках.
— Прости, ты закончил с ней?
— Думаю, да. Если даже нет, то она наверняка еще вернется.
— Чертов придурок, — пробормотала Ханна себе под нос, чувствуя, как растущее раздражение не дает ей стоять на месте. Она вышла на площадку у дома, положила руки на шею и сделала несколько глубоких вдохов.
— Все нормально?
Она обернулась. К ней подходил Гордон.
— Бесит!
— Что?
— Мир в целом, Нэнси Кью — в частности.
Он явно не совсем понимал, о чем она, но не стал углубляться в тему, его беспокоило что-то более важное, и он подошел ближе.
— Я посмотрел на тела… Парень у машины — Ренé Фукé.
На секунду Ханне показалось, что они пришли не по адресу, что двухкомнатная квартира — такая своего рода демонстрационная, где никто не живет. Единственная куртка аккуратно висела на плечиках на полке для головных уборов в прихожей, крючки были пусты. Две пары вычищенных до блеска ботинок стояли на полке для обуви внизу. Коврик у двери лежал вровень с порогом. У стены стоял деревянный стул, рядом с ним — столик и ролик для одежды в углу. Больше ничего.
Пока плотник вскрывал дверь, они надели простые белые защитные костюмы поверх обычной одежды, натянули бахилы, перчатки и убрали волосы под белый, похожий на шапочку для душа, головной убор, который не надел бы никто хотя бы с намеком на чувство собственного достоинства. Они будто идут на смену на какую-нибудь русскую атомную станцию в восьмидесятых, подумала Ханна, когда они стояли за дверью внутри квартиры на улице Вэстра Эспланаден, 12, и видели себя в зеркале на стене, естественно, тоже без единого пятнышка или отпечатка пальцев.
— Чистота и порядок, — констатировала Ханна и шагнула вглубь стерильного и безликого жилья.
— Что думаешь? Я проверю спальню, ты — гостиную, а потом вместе изучим кухню?
— Хорошо!