Война с Астралом

– Вам выпал шанс стать его частью благодаря прелестному астральному другу. Так что скоро вы все узнаете сами. Но для этого вам стоит последовать за мной.

– Нашли дурака!

– Видите ли… не вы один теперь принимаете решения подобного рода.

Ну хватит! Я потянулся к нитям, отпуская собранную для прыжка энергию… и ее впитал в себя симбионт. А следом за этим с легким хлопком лопнул и мой защитный купол, со столь же «легкого движения ложноножки». Падальщики гипнотизировали меня взглядами, не пытаясь нападать. И каким-то седьмым чувством я осознавал, что сейчас между ними и моим квартирантом идет оживленная беседа.

Оживленная и очень недолгая. Тело на мгновение онемело, а потом сделало шаг вперед. Само. Симбионт с такой невероятной ловкостью перехватил над ним контроль, будто всю жизнь являлся истинным владельцем. Было совершенно дикое ощущение, будто мой дух остался на ступеньках, а тело отправилось погулять. Я понимал, что иду, но не чувствовал совершенно ни-че-го.

Ах ты сволочь астральная! Амеба доморощенная! Мало того что влез без спросу, так теперь еще и командовать вздумал?! Это мое тело, и я решаю, куда ему идти, а куда нет, слышишь ты?! Не знаю, что там у вас за планы по захвату мира, но я устал, я болею, мне надо в кровать и спать, а не шататься черт-те где с этим двуличным гадом и твоими несимпатичными родичами! Вот разовьется пневмония, лихорадка со всякими там осложнениями, и уже не я тебе, а ты мне новый организм будешь искать, чтобы восстановить физический ущерб!..

Невероятно, но этот поток злых и слегка отдающих паническим сумасшествием мыслей сработал. Я четко ощутил колебания твари и острое непонимание того, как сделать лучше для меня. Для меня! Он что, и мастеру таинственному меня отдавать из лучших побуждений собирался?

Не-не-не, симбиоша, ты хороший. Ты же умница. Ты же понимаешь, что я-то себя знаю всю жизнь, а ты меня – всего неделю. Мне однозначно виднее. И ни к какому мастеру мне сейчас точно не надо. Мне надо лечиться. Отдыхать. Потом работать. В ближайший месяцок-другой ну точно не до мастера. Вот пото-ом мы посмотрим, обмозгуем и вместе решим, что это за зверь и какой нам от него толк. А пока я устал, я хочу в кроватку… и ты хочешь! Ты же трудился весь день, Сабрину защищал, меня вон на путь истинный наставлял… ты же не пустишь все труды прахом, загубив меня во цвете лет?! Успеем мы еще к твоему мастеру, обещаю. Вот буквально даже клянусь, что однажды, в другое время, мы непременно нанесем ему визит…

Реальность нахлынула, как цунами. Я пошатнулся, разом утратив ощущение невесомой легкости, будто меня придавило каменной глыбой. Только мгновение спустя дошло, что это вес моего собственного тела. В ушах звенело от множества фоновых шумов, от которых мозг успел отвыкнуть и за столь краткое время отключения, но этих мгновений даже в полуослепшем и полуоглохшем состоянии мне хватило на прыжок.

Изумление на лице Ключевского я увидеть все-таки успел.



В доме было тихо. Только из большой комнаты доносились приглушенные звуки работающего телевизора – бабушка с дедушкой смотрели новости. Нике новости были неинтересны, свой вечерний мультик она уже посмотрела, но бабушка разрешила не ложиться спать еще немножко. А после новостей – в кровать. Поэтому Ника прислушивалась к негромким голосам, гадая, когда же они замолкнут, но почти не понимая, о чем идет речь.

Она лежала на животе под большим креслом в дедушкином кабинете, как в домике, и рисовала замок красивой синей ручкой, которую ей дал дедушка вместе с листом бумаги и карандашами. Карандаши уже давно надоели, а такой красивой блестящей, очень взрослой ручки у нее еще никогда не было.

Замок был большой, с четырьмя башнями и комнатой для принцессы. В ней Ника нарисовала шторы в цветочек и плюшевого медведя на окне, как в спальне Саби. Нет, она вовсе не считала Саби принцессой, но комната у нее была красивая. Красивее, чем у мамы, которая любила холодные темные цвета.

А еще Ника размышляла о прочитанной сегодня сказке, где принц влюбился в принцессу, спас ее от дракона и женился. Она размышляла о том, что было бы неплохо, если бы папа тоже влюбился в Сабрину. Она была бы очень красивая в белом платье с кружевами и купила бы Нике в комнату занавески с цветочками.

Лист бумаги закончился, но ручка была такая красивая, что хотелось рисовать и рисовать. Саби в свадебном платье, папу с короной на голове, саму себя и свинку Дашку…

Она так увлеклась, что даже не услышала, как затих телевизор.

– Ника! Пора в кровать, лапушка! – Голос бабушки выдернул ее из красочного мира фантазий. Девочка послушно подскочила, с сожалением положила ручку на дедушкин стол и побежала на зов.

Когда Джеймс Тайлер зашел в свой кабинет, чтобы выкурить традиционную вечернюю трубку в тишине и спокойствии, пока жена укладывает внучку спать, то первым, что он увидел, был белый лист бумаги на полу возле кресла. Синей шариковой ручкой на нем был нарисован замок. И той же самой ручкой были нарисованы страшненькая длиннорукая девица в треугольном платье с «кружевами» по подолу, квадратный принц, узнаваемый по гребню короны на голове, еще одна «треугольная» принцесса, только в два раза меньше предыдущей, и то ли хомяк, то ли бегемот. Не на листе. На линолеуме.

Джеймс Тайлер философски вздохнул. Передвинул кресло, скрывая следы детского неукротимого творчества, и закурил, припоминая, как когда-то, давным-давно, один неугомонный мальчишка с уже тогда слегка угрюмым взглядом разрисовал красками только что поклеенные обои…





Часть четвертая

Пустое ведро и разбитое зеркало




Разрыв Астрала затянулся,

Забился в щелку душегуб,

По городу шел беззащитный

Суккуб.





Сабрина

На фоне всей черной-пречерной беспросветности мне внезапно захотелось праздника. А если не праздника, то хотя бы просто посиделок всем составом вне офисных стен и вне кишащих астральными тварями улиц. А потому я решительно стукнула крисовским кулаком по столу, за что тут же получила по пятой точке, и после работы вытащила всех ужинать в ближайшее кафе.

Сирена отправилась к нам домой своим ходом. После того как выяснилось, что при желании она в любой момент может свинтить куда угодно даже из закрытого помещения и непонятно как проникает в защищенную всеми существующими чарами квартиру, приглядывать за ней двадцать четыре часа в сутки мы перестали. Но она продолжала таскаться за нами хвостиком, не теряя надежды, очевидно, в какой-то момент все-таки спасти мою жизнь.

От обязательной развлекаловки открутился только Князь – он все свободное время проводил со Светой, и настаивать я не стала. Чем больше времени проходило, тем сильнее таяла надежда отыскать, какое же именно нехитрое (или хитрое) действие снимает проклятие, потому что с каждой провалившейся попыткой руки у Князя опускались все больше.

А еще Чар внезапно принялся отнекиваться и пытался увильнуть, так что уволокли мы его чуть ли не силком. Заявление о том, что у него там Кристина дома одна пребывает, несомненно, в страшной опасности, уважительной причиной мы не сочли.

Оборотень приводил множество причин, чтобы отвертеться. А вдруг на Кристину нападут? Не пролезут сквозь защиту, так напугают? И телефон разряжен, и зарядка сломалась. А вокруг – столько опасностей! И он вообще понятия не имел раньше, как тяжело, оказывается, живется на свете юным беззащитным девушкам!


– И тем, кто влюбился в юных беззащитных девушек, – пробормотала я себе под нос, пряча лицо в меню.

– И всем друзьям тех, кто влюбился в юных беззащитных девушек, – поддакнул Крис.

– Да ни в кого я не влюбился! – мгновенно взвился Чар. – Она мне…

– Как сестра, – подсказал мой чудесный вредный мужчина.

– И вообще…

– Я просто, можно сказать, котенка себе завел, – добавил Фей.

– Ну не мог же я…

– Бросить человека в беде, – заученно повторила Мира. – Да-да, мы помним. Саби просто это резюмировала и перевела с твоей личной на общемировую систему понятий.

Оборотень надулся окончательно, выдернул у меня меню и отгородился им от нас, как Великой Китайской стеной, зато закрыл тему несчастной, страдающей в одиночестве Кристины. Ничего-ничего, пусть и сам пострадает чуток, может, хоть дойдет побыстрее то, что не является секретом ни для нас, ни, как я подозревала, для самой девушки. Чуть ли не впервые в жизни познавший светлое чувство Чар выглядел для нас всех теперь не грозным матерым волком, а растерянным щенком с обвислыми ушками, куцым хвостиком и океаном наивности во взгляде. Не влюбился он. Ну да, нашел кому это доказывать.

– Интересно, а если мартини без льда заказать и попросить вычесть его стоимость… – задумчиво протянула я, решив уравнять количество коллег, жалеющих об этом выгуле, с теми, кто мечтает побить суккуба.

Замотанный в шарф Фей, только вчера избавившийся от красного носа и слезящихся глаз, одарил меня скорбным взглядом и пожалел, что меню нам на пятерых выдали всего одно, а вырвать его у Чара с такой же легкостью, с какой это сделал сам оборотень, вряд ли получится.

Они с симбионтом, кажется, пришли к некоторому взаимопониманию. Тварюшка никуда не делась, и ото льда наш маг чихать не перестал, но теперь симбионт не пытался лезть поперек батьки в пекло, «пообещав» Фею, что вмешиваться будет только в самом крайнем случае, при непосредственной угрозе жизни и благополучию. Подозреваю, что не столько Фея, сколько его самого.

– Саби, хватит всех третировать, – решил поиграть в рыцаря Крис. Маг пребывал в нехарактерном для него на редкость благодушном настроении и нес в мир добро и радость… ну, по крайней мере, ограничивал свое и мое дурное на этот мир воздействие.

– Вовсе не всех! Я еще Миру даже не начинала!

Предсказательница одарила меня таким безмятежным взглядом, что стало ясно – даже попытайся я ее «третировать», мне это выйдет боком и обернется головной болью от внезапных выводов, единорогов и драконов.

– Как успехи у Братства на почве сманивания тебя обратно к ним? – решил сменить тему Фей, обращаясь к темному коллеге.

– А что, не видно? – хмыкнул Крис. – Я вот одного понять не могу. Если они принимают меня за идиота, зачем я им сдался? Они же сами меня вытурили за ерунду, а теперь зазывают обратно, когда организация пребывает в жестоком кризисе. Да на кой они мне сдались?

– Ну не такая уж и ерунда… – пробормотал светлый себе под нос. Историю про грузовик с солью мы все прекрасно знали.

А я считала, что в Братстве нашему темному делать действительно нечего. Командовать Крис пусть и умел, но не любил. И если ответственность за жизни близких на себя брал легко, хоть периодически и с крайне независимым, делающим одолжение видом, то необходимость отвечать за тех, до кого ему нет никакого дела, мага тяготила. А уж про количество бумажной работы, с которой так или иначе была связана любая должность в Братстве, я вообще молчу. Так что попытки Сумарокова предложить Кристиану горы золотые и блага неземные я воспринимала как повод посмеяться, а не как угрозу нарушить наш мирный тэчекашный быт.

Куда больше меня интересовал другой вопрос.

– Что там с этим таинственным мастером? Никто у Князя не спрашивал, нарыли они что?

– Да чтоб от Братства была хоть какая-то польза? – фыркнул Фей, который с некоторых пор (а именно – после ежедневных встреч с госпожой Зеленской) из толерантных людей перешел в лагерь ярых противников этой организации.

– Большинство астральных жителей не расположено к общению в принципе. А тех, кто расположен, не так-то легко найти, поймать да еще и заставить говорить. – Крис пожал плечами. – От Ариэль много ли мы добились?

Увы. На вопросы о мастере сирена молчала, как партизан. Даже не отвечала путаными фразами, из которых можно было попытаться вычленить хоть какой-то смысл, а просто молчала, равнодушно глядя бездонными синими глазами. Вариантов было два – либо та самая особенность, которая не позволяла ей высказываться внятно, играла свою роль и тут, и раскрой она рот в попытке произнести фразу, касающуюся мастера, это непоправимо повлияло бы на ход событий. Либо она работала на него. Второй вариант был пугающим и отдавал паранойей, так что о нем лично я старалась не думать. Мужчины же его после долгих дискуссий отмели – с ее способностями она уже давно могла бы нас всех по очереди с потрохами этому таинственному незнакомцу сдать, и непонятно, зачем нужно было бы тянуть столько времени.

Вариант, что она просто не знает, не рассматривался. Во всеведении астральной пророчицы мы уже не раз убеждались…

Словно читая мои мысли, маг продолжил:

– Ясно одно: кто бы это ни был, он обладает колоссальным даром предвидения, раз смог с такой точностью предсказать срыв ритуала и все, что произойдет после. Ведь, по сути, спасение Ники и то, что Саби это успела заметить, – невероятно счастливая случайность. Нам не так много известно о жителях Астрала, чтобы знать наверняка, водится ли там еще кто-то, кроме сирен, кто может так ясно видеть будущее.

– А если это другая сирена? – предположил Чар.

– Ты Ариэль видел? – фыркнул темный. – Она у нас еще на диво общительная, уникум просто! Как ты себе представляешь такое существо во главе астрального войска?

Вопрос, хоть и риторический, был задан зря. На лицах всех нарисовалось крайне задумчивое выражение – представляли. Лично я обрядила нашего домашнего астрального монстра в разорванное на груди платье, вручила в руку трехцветный французский флаг и взгромоздила на живописные руины.

Размышления прервала официантка, принявшая у нас заказ, а дальше разговор к астральным тварям уже не возвращался. Отдыхать так отдыхать!

И только Чар то и дело косился на телефон с самым что ни на есть несчастным видом. А вдруг там беззащитная юная девушка, мановением хрупкой руки сносящая светлых магов и раскидывающая шпану, одна страдает и боится?



– Слишком открыто. Слишком закрыто. Слишком красное. Слишком черное. Слишком серо-буро-малиновое в крапинку. Саби, прекрати кривляться и верни нормальный цвет волос. Нет, рыжий – это не нормальный.

Крис валялся на кровати, закинув руки за голову, и наблюдал за бесплатным стриптизом/показом мод/кастингом на роль «я ведьма-ученица-самого-крутого-мага-в-мире». Получал от процесса явное удовольствие и делал вид, что совершенно не замечает моего постепенного озверения.

Когда в машине он невзначай бросил, что сегодня мы отправляемся на шабаш, я сначала даже обрадовалась – не столько самому факту, сколько тому, что теперь можно будет перестать дожидаться, когда же он свершится и от меня отстанут. Однако я и подумать не могла, каким мучением для меня станет превращение в настоящую ведьму.

– Ты нарочно издеваешься? – Я сдула с лица пышную рыжую челку, превратив ее в блестящую темно-каштановую волну.