Воин духа

Быстро скинув с плеча винтовку, Дункан аккуратно прислонил её к дереву и направился в заросли, вытаскивая из ножен мачете. Быстро срубив несколько молодых деревьев и обрубив ветки, он связал полученные жерди верёвкой, имевшейся в его бездонной сумке, а полученную конструкцию накрыл одеялами. Воины уложили Араба на носилки и, сложив в ногах всю поклажу, осторожно подняли их. Привязав к передним ручкам носилок ремень, снятый с винтовки, индеец закинул его себе на шею и встал впереди. Задние ручки носилок взяли воины. Темп задавал Дункан, и воины, подстроившись под его шаг, быстро пошли следом. Но Араб этого уже не видел. Едва улёгшись на носилки, он расслабился и тут же потерял сознание. То и дело один из воинов осторожно прикладывал пальцы к его шее, чтобы убедиться, что он жив. И каждый раз взгляды становились всё беспокойнее. Шедший впереди индеец, неожиданно остановившись, осторожно опустил свой край носилок на землю и, дождавшись, когда воины сделают то же самое, быстро подошёл к голове лежащего. Присев на корточки, проводник быстро нащупал артерию и, покачав головой, принялся быстро разматывать бинт на плече раненого. Стоявшие рядом воины озадаченно переглянулись, но мешать ему не стали, ведь Араб сам признал, что этот человек знает, что делать. Но как только последние витки пропитанного кровью бинта были сняты и рана обнажилась, оба дружно ахнули. Кожа вокруг аккуратной дырочки радиусом пятнадцать-двадцать миллиметров была чёрной и воспалённой.





* * *


Готовя группу к выходу в Колумбию, директор Сторм тихо ненавидел самого себя. Приказ, не допускающий двойного толкования, полученный лично от сенатора Ливински, был, по меньшей мере, чудовищным. Сам директор давно уже считал себя законченным циником и сволочью, которой давно приготовлено особо тёплое местечко в аду. Но, столкнувшись с этим проектом, он понял, что никогда больше не сможет спокойно относиться ко всему, что связано с научными изысканиями.

Но и не выполнить полученный приказ он не мог. Собрав в кулак волю и всё остатки ещё имевшегося цинизма, он коротко поставил задачу командиру группы и, выпроводив его из кабинета, достал из ящика стола початую бутылку виски. Свинтив крышку, он основательно приложился к горлышку и, утерев губы ладонью, прошептал:

— Прости нас, Господи, ибо не ведаем, что творим.

Словно в ответ на его мольбу, за окном раздался сильный удар грома, и как будто издеваясь, зазвонил телефон спецсвязи. Вздрогнув от такого совпадения, Сторм тихо выругался и, вздохнув, снял трубку Услышав ставший уже ненавистным голос сенатора, он усилием воли взял себя в руки и, выслушав вопрос, доложил, что всё сделано в соответствии с полученным приказом. Положив трубку, он ещё раз приложился к бутылке и, криво усмехнувшись, проворчал:

— Помяни чёрта, он тут как тут.

Связавшись по селектору с секретаршей, он попросил её сварить кофе и, убрав бутылку в стол, включил компьютер. Первое, что бросилось ему в глаза, было сообщение, полученное от неизвестного адресата. Мрачно уставившись на внешне безобидный прямоугольник, символизирующий обычное письмо, директор мысленно перекрестился и, вздохнув, щёлкнул клавишей мышки, наведя курсор на сообщение.

Файл открылся, и директор в очередной раз вздрогнул. Это было сообщение от дочери сенатора, требовавшей свести её с наёмником и угрожавшей в противном случае рассказать отцу, что он, Сторм, с самого начала знал о её местонахождении и успел воспользоваться её беспомощным состоянием в особо извращённой форме.

Мрачно покачав головой, директор связался с отделом информации и связи, приказав отследить адрес и предоставить ему официальный отчёт о хозяине и месте расположения исходящего компьютера. Для специалистов агентства это было делом нескольких минут. Уже через четверть часа на столе у директора лежал полный отчёт, где было ясно сказано, кто, когда и откуда прислал этот ультиматум.

Аккуратно убрав отчёт в особую папку, Сторм откинулся в кресле и, глотнув кофе, принялся обдумывать создавшееся положение. Чем дальше, тем он больше приходил к выводу, что к безопасности страны весь этот проект не имеет отношения. Больше всего в этом его убедило последнее заседание совета безопасности в очень усечённом составе.

С каждым полученным заданием Сторм всё больше убеждался, что Араб был полностью прав, требуя любой ценой закрыть проект. Ведь каждое последующее указание было страшнее предыдущего, а исполнители списывались, словно испорченные карандаши. По трезвому размышлению, директор всё больше приходил к выводу, что несколько человек из правящей верхушки пытаются прибрать к рукам нечто, что имеет очень большое значение для тех, кто проживает в диких лесах. В том, что это именно та самая непонятная энергия, которая излечила Араба и даже избавила его от посторонних кусков железа в теле, Сторм не сомневался. Это было доказано давно. Недаром же в подвале, за толстой дверью с сейфовыми замками, пылились несколько медицинских имплантатов, пуля и осколок гранаты. Анализ ДНК однозначно подтвердил, чьи именно это запчасти.

Но даже секрет подобного чуда не стоил тех усилий, средств и человеческих жизней, которые были затрачены на его добычу. Тем более что результат этих усилий — нулевой. Каждый раз направленные группы попросту уничтожались. Причём это происходило независимо от принадлежности людей. Были уничтожены и агенты АНБ, и наёмники. Это могло означать только одно. Кто-то очень ловкий, сильный и не боящийся крови, попросту уничтожал любого, кто осмеливался подойти к этой тайне слишком близко. Отбросив всю мистическую составляющую этого дела, Сторм пришёл к выводу, что искать в этом деле следы государственных структур глупо. Так или иначе, но о подобных делах рано или поздно становится известно. Значит, здесь работают те, кто может и способен противопоставить себя специально подготовленным бойцам.

Из всех живущих на этой планете вольных стрелков Сторм, не задумываясь, назвал бы именно Араба, но тот, уехав из страны, засел на своём острове и просто-напросто не желает вылезать оттуда. Значит, это делает кто-то ещё. Но кто? Ни у серых гусей, ни у псов войны не принято набирать учеников и готовить себе замену. Все эти отряды живут сами по себе и, уходя, просто освобождают место идущим следом.

Но этот наёмник всегда поступал по-своему. И когда работал, и когда отошёл от дел. Неожиданно Сторм понял, что окончательно запутался и, поднявшись, медленно прошёлся по кабинету. Вспомнив, как пытался просто подойти к стоявшему именно на этом месте Арабу, он в очередной раз вздрогнул и, вздохнув, вернулся в кресло. Мистику, конечно, отбросить стоило, но только на время. Араб легко сумел доказать ему, что все научные и аналитические выкладки немногого стоят. Достаточно было вспомнить устроенный им сбой в системе безопасности.

На вкус директора, в этом деле вообще было слишком много мистики. Все эти круги силы, внутренняя и внешняя энергетика и тому подобные вещи нагоняли на него тоску. Да, он безусловно признавал, что нечто подобное действительно существует. Недаром же обо всём этом с древних времён написано столько трактатов и учений, но в то, что обычный наёмник вдруг оказался человеком, которого допустили в круг так называемых посвящённых, он поверить не мог. Ведь, вспоминая всё те же пресловутые трактаты, можно было прийти к выводу, что к подобному посвящению допускаются только люди с чистой душой, а у этого наёмника руки по локоть в крови. Хотя, нужно отдать ему должное, он никогда не убивал просто так. Сообразив, что уже вообще ничего не понимает, Сторм выключил компьютер, приказал вызвать машину и отправился домой.





* * *


На небольшой, идеально круглой поляне, посреди которой, резко выделяясь своей молочной белизной на фоне изумрудно-зелёной травы, торчал камень кубической формы, происходило странное действие. Двое мужчин, отойдя на самый край поляны, с интересом и надеждой наблюдали, как невысокая, седая, как лунь, женщина делает странные пассы руками над телом лежавшего на камне человека. Каждый раз, когда она взмахивала руками, делая такой жест, как будто омывает его водой, их фигуры окутывались странным, ослепительно ярким сиянием. Тело лежавшего уже несколько раз выгибалось дугой, словно человек на камне пытался выполнить гимнастическое упражнение под названием «мостик». Дважды из его горла вырывался дикий хрип, но женщина продолжала окатывать его волнами энергии.

Наконец лежавший на камне мужчина, в очередной раз вскрикнув, открыл глаза и, несколько раз растерянно моргнув, попытался что-то сказать. Быстро накрыв его губы ладонью, женщина устало улыбнулась и тихо прошептала:

— Молчи. Ты ещё слишком слаб, чтобы разговаривать. Просто закрой глаза и попытайся уснуть. Завтра поговорим.

Тяжело вздохнув, лежащий послушно сомкнул веки, тут же отключившись. Повернувшись к стоявшим на краю поляны мужчинам, женщина сделала им знак подойти и, отступив в сторону, сказала:

— Отнесите его в пещеру. Только осторожно. И принесите воды. Скоро он очень захочет пить.

— Что это было, мать? — осторожно спросил один из воинов.

— Не знаю точно, но это что-то неживое, выведенное искусственно. Яд, о котором мне ничего не известно.

— Яд? Ты хочешь сказать, что пуля была отравлена?! — спросил второй воин.

— Пуля? Нет, это была не обычная пуля, — покачала головой женщина, указывая на лежащие на камне кусочки какого-то материала.

Рядом с раненым плечом Араба они заметили несколько странных осколков. Осторожно прикоснувшись к одному из них кончиком пальца, Квон тихо спросил:

— Значит, это из-за этой гадости ему было так плохо?

— Это всего лишь оболочка, в которую был заключён яд. Попав в его тело, она разрушилась, и яд распространился по телу.

— Но почему ты считаешь, что это искусственный яд?

— Ты знаешь, любое вещество, созданное из обычных природных материалов, легко подчиняется влиянию энергии. А в этот раз всё было так, словно я пыталась голыми руками с места скалу сдвинуть. Сложно, тяжело. Так бывает, если сталкиваешься с неживым материалом.

— Синтетика, — понятливо кивнул Майк. — Синтетическое отравляющее вещество. Хотелось бы знать, это они специально с собой такую гадость привезли, или та тварь стреляла первым, что под руку попало?

— Ну, теперь мы этого никогда не узнаем, — пожал плечами Квон. — Сложно говорить с отрубленной головой. Сколько он ещё проболеет?


— Не знаю. Круг вернул его к жизни, избавил от яда, но как его действие отразится на его здоровье, мне не известно. Нам остаётся только ждать. Надеюсь, круг вернёт его нам.

— Круг вернёт его, сестра, — раздался над поляной гулкий, как удар грома, голос.

Стоявшие на поляне переглянулись, неожиданно для себя сообразив, что услышали его не наяву, а в собственных головах. Словно в ответ на их растерянность, из кустов, скрывавших тропинку, ведущую к подножию скалы, появилась высокая фигура, облачённая в хламиду шафранового цвета.

— Старейший! — дружно выдохнули стоявшие, склоняясь в почтительном поклоне.

— Как случилось, что ты оказался здесь, брат? — справившись с удивлением, спросила хранительница.

— Узнал, что здесь нужна моя помощь, — чуть улыбнувшись, ответил старый монах. — Но, судя по всему, ты и сама неплохо справилась. Я не успел предупредить вас, что идущие сюда люди имеют при себе оружие, в котором есть отравленные заряды. Больше того, они имели приказ использовать его против всех, кто окажется в зоне досягаемости. Без исключения.

— Но зачем? И как это понять, против всех? — растерялся Майк.

— Именно так и понимать. Они начали бы стрелять во всех, кто живёт в этой местности, чтобы узнать, какой силой обладает круг силы и какие раны он может излечить.

— Но ведь в деревне женщины и дети, — протянул Майк.

— Иногда, глядя на тебя, мне кажется, что я говорю не с мужчиной и воином, а с незрелым подростком, — покачал головой старейший.

— Что ты хочешь этим сказать, старейший? — насупился Майк.

— Сколько раз Араб тыкал вас носом в подобные истории? Но в глубине души ты так и не поверил ему, а теперь, столкнувшись с этим нос к носу, продолжаешь удивляться и начинаешь обижаться на меня.

— Ты слишком суров с ними, брат, — устало улыбнулась хранительница. — Они не солдаты. Мы называем их воинами, а на самом деле они такие же люди, как и все. Просто, в силу своих талантов, были втянуты в эту войну.

— Я знаю, сестра. Но это не значит, что они могут вести себя, как неразумные подростки. Я потому и настаивал на том, чтобы принять Араба во внутренний круг без дополнительных испытаний и проверок. Знал, что времени мало, и надеялся, что они успеют хоть чему-то у него научиться.

— Мы научились, старший брат, — тихо ответил Квон. — Всё, что он говорил и показывал, я старался запоминать и использовать. Да, я был солдатом. Обычной серой скотиной, которую гонят на убой и затыкают дыры, но мне и в страшном сне не приснится, что человек способен запомнить столько тонкостей и нюансов только для того, чтобы воевать. Я рад, что вы настояли на своём решении.

— А я — нет, — раздалось в ответ, и на поляну вышли все воины духа.

Удивлённо переглянувшись, друзья вопросительно покосились на старейшего хранителя. Заметив их взгляды, монах молча кивнул и, удручённо качнув головой, ответил:

— Я взял на себя смелость собрать здесь всех. Те, кого вы уничтожили, были только исполнителями, но очень скоро здесь появятся те, кто придумал всё это. И это будет самая большая битва, которая только случалась между нами со времён древних королей.

— Ты уверен в этом, брат? — спросила хранительница, и в голосе её прозвучал неподдельный испуг.

— Посмотри сама, — тяжело вздохнув, ответил старейший, кивая на точку, появившуюся на горизонте.

Все собравшиеся на поляне дружно оглянулись, и в наступившей тишине раздалось несколько крепких выражений.

— Вот именно, — мрачно усмехнулся старейший. — Нам повезло, что Араб сумел остановить их солдат далеко отсюда. Теперь всё зависит только от нас.

— Опять Араб, — презрительно фыркнула Кенди. — Вы носитесь с ним, как с хрустальным яйцом, а на самом деле он просто убийца.

— Знаешь, подруга, иногда ты действительно кажешься мне круглой дурой, — неожиданно ответил ей Алекс, осторожно заглядывая в пещеру, куда воины перенесли спящего наёмника.

— Ещё скажи, что тоже готов пойти к нему в услужение, — фыркнула девушка, одарив воина возмущённым взглядом.

— В услужение? — удивлённо переспросил Майк. — Вот уж, чего не было, так это услужения. Пока мы соображали, что и как нужно делать, он успевал сделать две трети всех дел. И это просто в походе. Про подготовку к бою и сам бой я даже не говорю. Если бы не его навыки, нас бы просто уничтожили. Особенно в последний раз. Он с самого начала знал, о чём говорит и что нужно делать, чтобы всё было правильно.

— Он всё знает, он такой умный, а почему он тогда валяется там, как дохлый пёс?! — огрызнулась Кенди.

— Знаешь, старейший, мне неожиданно пришла в голову одна интересная мысль, — задумчиво протянул Квон. — Они с Лизой были очень дружны. А что, если круг предала не только Лиза?

— Ты совсем мозгов лишился, урод косоглазый! — вызверилась Кенди, выхватывая из ножен мачете.

— Лиза точно так же пыталась оскорбить его и сделать всё, чтобы он ушёл, — продолжал гнуть своё Квон.

Стоявшие рядом с Кенди воины разом насторожились и медленно сдвинулись так, чтобы девушка оказалась в середине круга. Каждый из воинов внимательно следил за её движениями. Оперевшись на свой неизменный посох, старейший вонзил в девушку долгий, немигающий взгляд и, помолчав, тихо спросил:

— На чём тебя подловили, девочка? Что тебе пообещали такого, что ты не получила у нас?

— Не понимаю, о чём вы, — тихо ответила Кенди, затравленно оглядываясь.

— Не надо лгать мне, девочка. По сравнению с моей силой, ты всего лишь ребёнок. Скажи правду сейчас, и я позволю тебе уйти живой.

— Только попробуй, старый извращенец, я из тебя фарш сделаю, — зарычала девушка, замахиваясь на него мачете.

Воины расступились в разные стороны, обнажая оружие. В этот момент из-за скалы показался вертолёт, на который указывал старейший. За разговором они успели забыть о нём. Машина зависла над поляной, и с борта сбросили тросы. По ним медленно, явно в первый раз, соскользнули шестеро, у троих из которых в руках было автоматическое оружие.

Стоявшие вокруг воины быстро разошлись, занимая позиции за спиной старейшего. Подобрав тросы, вертолёт ушёл в сторону деревни, где и сел, судя по стихающему вою винтов. Воспользовавшись тем, что про неё забыли, Кенди быстро присоединилась к вновь прибывшим, окончательно расставив все точки. Удручённо кивнув, старейший внимательно посмотрел на высокого, импозантного вида мужчину и, вздохнув, громко сказал: