Воин духа

— Теперь это твоё личное оружие. Но помни, сын, что стрелять ты можешь только в том случае, если кто-то посмел с оружием напасть на тебя или маму. Во всех остальных случаях учись разбираться только словами и голыми руками.

— Я понял, пап, — очень серьёзно кивнул малыш, ловко выщёлкивая обойму и проверяя оставшиеся боеприпасы. — Привезёшь мне патронов к нему?

— Обязательно, — кивнул Араб, пряча улыбку.

— Нам нужно серьёзно поговорить, — не удержалась Салли.

— О чём? — не понял Араб.

— Ты понимаешь, что это ненормально? Ребёнок не может и не должен видеть насилие и, уж тем более, убивать людей. Это шок для его психики.

— По-моему, шок у тебя, — пожал плечами Араб. — Не забывай, милая, что это не простой ребёнок, и само его появление на свет — маленькое чудо.

— Уж этого я никогда не забываю, поверь, — язвительно отозвалась Салли. — Но он ребёнок. Понимаешь?

— Понимаю. Больше того, это мой ребёнок, и поэтому я тебе повторяю ещё раз: с его психикой всё в порядке.

— Почему ты так уверен? Как может быть, чтобы убийство двух человек не стало для него шоком?

— Всё просто. Во-первых, он вот уже год учится держать в руках самое разное оружие. Во-вторых, тренируясь вместе со сверстниками, он приучается к мысли, что однажды должен будет побить кого-то, кто попытается напасть на него. А тренировки по рукопашному бою без разбитых носов и рассаженных коленок не обходятся. Значит, к виду крови, и своей, и чужой, он уже привык. И, в-третьих, просто вспомни, что сказал хранитель.

— О чём?

— О том, что круг силы создал себе воина и теперь заботится о нём.

— Я с вами с ума сойду, — вздохнула Салли, прижимаясь к мужу.

Сам сорванец, понимая, что стал причиной спора родителей, ещё крепче прижался к плечу отца, поглядывая на мать из-под насупленных бровей. Бросив взгляд на своего отпрыска, Салли неожиданно поняла, что мальчишка дуется, не понимая, что он сделал не так. Ведь все мужчины во время занятий постоянно внушали мальчикам, что они будущие солдаты и должны защищать своих женщин. В том числе, а точнее, прежде всего, матерей. Судорожно всхлипнув, Салли ещё теснее прижалась к мужу и, улыбнувшись сыну, неожиданно расплакалась. Понимая, что это естественная реакция женщины на пережитое, Араб опустил сына на песок и, велев ему сбегать домой и набрать воды для кофе, обнял жену. Прижимая её голову к своему плечу, он принялся тихо, едва слышно что-то шептать ей.

Всхлипывая, шмыгая носом и путаясь в словах, она неожиданно произнесла:

— Я… я так сильно испугалась за него. Ведь он такой маленький.

— Я знаю, милая. Я всё знаю. А теперь успокойся и просто сделай глубокий вдох. Нам ещё многое нужно обговорить.

— Что именно? — моментально насторожилась Салли.

— Что ты помнишь из того, что было до момента, когда вы начали хулиганить на корабле?

— Немного. Очнулась я уже в каюте, прикованная к койке наручником. Из одежды — только трусики и футболка.

— А когда ложились спать, всё было как обычно?

— Да.

— Не помнишь, сколько дней эти ребята провели на острове?

— Четыре.

— С того момента, как собралась вся группа?

— Нет, всего.

— Так, — мрачно протянул Араб. — На тот момент меня на острове уже не было. Значит, они шли именно за вами.

— Почему ты так решил?

— Ты единственная, чьи фотографии есть у АНБ. Даже мои снимки у них старые. Не говоря уже о том, что фотографий Салеха у них просто не должно быть.

— В каком смысле? — не поняла Салли.

— Мы зарегистрировали его в двухмесячном возрасте, и все документы оформлялись именно в том возрасте. С тех пор он постоянно живёт здесь и никуда не выезжал. Если на корабле его не сфотографировали и не сняли отпечатки, то нам очень повезло.

— А если да?

— В этом случае нам придётся утроить осторожность и не сводить с него глаз до тех пор, пока он не будет сам в состоянии обеспечить свою безопасность.

— Это лет в двадцать? — грустно пошутила Салли.

— Думаю, гораздо раньше, с учётом того, что он умудрился натворить на корабле.

— Может, закроем курорт? — быстро предложила Салли.

— Нет. Нам нужно на что-то жить. Да и ребята от скуки взбесятся. Я приказал Джеку вызвать одну из наших специалисток по компьютерам и подобной электронике. Оборудуем бунгало видеокамерами, а наши дома — дополнительными запорами. Кстати, как они умудрились открыть засов?


— Я забыла закрыть его, — потупившись, смущённо призналась Салли.

— Дать бы тебе в лоб, чтобы мозги на место встали, — беззлобно проворчал Араб. — Сколько раз повторять, что я ничего не говорю просто так.

— Прости. Я действительно дура, — вздохнула Салли.

Прижав её к себе, Араб запустил пальцы в волосы жены и тихо прошептал:

— Ты не дура. Просто мы все расслабились.





* * *


У директора Сторма снова был неудачный день. Точнее, он не задался с самого утра. Едва он успел переступить порог агентства, как навстречу ему устремилась секретарь Менди, яростно потрясая какой-то бумагой. Как выяснилось, какой-то шкипер объявил им ультиматум, требуя оплаты своих услуг и угрожая, что, в противном случае, они никогда не узнают, что случилось на самом деле.

Не сообразив, о чём идёт речь, директор сунул бумагу в карман и, пройдя в свой кабинет, вызвал начальника отдела внешнего наблюдения и разведки. Попросив Менди сварить две чашки кофе, он дождался появления старого приятеля и, помешивая кофе, спросил:

— Что там слышно по группе, отправленной в Колумбию?

— Ничего. Дошли до точки, высадились и пропали, — мрачно отозвался старый служака.

— Что значит пропали? — возмутился Сторм, едва не опрокинув чашку.

— На связь не выходят, к точке встречи не выходили.

— А спутник?

— Пусто. По нашим данным — они наняли два вертолёта, но ни машин, ни самой группы спутник не обнаружил. Больше того — группа, отправленная на остров, тоже исчезла. Ни связи, ни выхода на точку. Причём пропали они вместе с кораблём.

— А что за корабль? — быстро спросил Сторм, роясь в карманах.

— Прогулочное судно «Дельфин». Капитан, бывший наёмник, отошедший от дел, получил разрешение на перевоз пассажиров и теперь возит любителей порыбачить.

Достав из кармана лист бумаги, Сторм ещё раз пробежал текст глазами, бросил его на стол и мрачно проворчал:

— Корабль нашёлся. И этот ваш бывший наёмник требует с нас денег за информацию.

— Выходит, и эту группу мы потеряли, — протянул начальник отдела.

— Ни людей, ни результатов, — мрачно кивнул Сторм. — Вся эта история начинает обходиться нам слишком дорого. Похоже, мне действительно пора в отставку. Благо, и возраст, и срок службы позволяют.

— Что это с вами, шеф? — опешил старый сослуживец.

— Нам не переиграть этого Араба, но результатов от нас всё равно будут требовать. Значит, нужно просто вовремя уйти, пока не выгнали за некомпетентность, — пожал плечами Сторм.

— Это вы-то некомпетентны?! Что тогда про всех остальных говорить! Я не вспоминаю уже про молодёжь, у которой одни амбиции на уме. Работать не умеют, а должностей требуют.

— Вот пусть и попробуют переиграть этого зверя, — грустно усмехнулся Сторм. — Решено. Я подаю прошение. Откровенно говоря, мне и самому всё это надоело.

— И что ты на пенсии делать будешь? — не удержался от шпильки старый приятель.

— Рыбу ловить, внуков нянчить. Чем-нибудь да займусь, — снова усмехнулся Сторм.

Словно в ответ на его слова, зазвонил телефон кодированной связи. По этому телефону с ним связывались только из правительства. Мрачно покосившись на аппарат, Сторм сделал приятелю знак подождать в приёмной и, когда за ним закрылась дверь, снял трубку. Как директор и ожидал, звонившим оказался не кто иной, как сенатор Ливински.

— Вы привезли хранителя? — с ходу спросил сенатор вместо приветствия.

— Ещё нет, — коротко ответил Сторм.

— Что слышно от группы? И почему до сих пор не выполнен приказ? — зарычал в ответ Ливински.

— С группой нет связи. Как я уже говорил, точка находится в джунглях. Выбраться оттуда оказалось сложнее, чем мы считали.

— Как это понимать?

— Похоже, группа столкнулась с какими-то проблемами, которые наши аналитики не смогли предусмотреть.

— Послушайте, директор, мне это начинает надоедать. Ваша некомпетентность переходит всяческие границы…

— Простите, сенатор, но в данной ситуации я вижу только один выход: сенат сегодня же получит моё прошение об отставке, — решительно перебил его Сторм.