Влияние ипотеки на личную жизнь

И тут Стелла догадалась, что он имеет в виду.

– Ты опять сел за руль пьяный? – ахнула она.

– Не пьяный, а выпивши. Ну, как обычно. – Он сел ровно и уставился в пространство. – Но экспертиза бы показала, что у меня промилле выше нормы. Кстати, у покойника, тоже алкоголь в крови обнаружили. Это факт.

– И что теперь?

– Буду решать проблему.

– Как?

– А как все обычно решают? Деньгами. Одно плохо, я не один в машине был. Блин! Так хорошо всё складывалось. – Он тяжело вздохнул, практически застонал.

– Ну, шишки твои, с которыми ты рыбачил, вряд ли будут кому-то рассказывать, они ж теперь вроде соучастники. Не остановили тебя.

– О чём ты? Какие шишки? Нормальные шишки на рыбалку и обратно на служебных автомобилях с водителями ездят.

– А кто ж тогда с тобой был?

– Неважно. – Он махнул рукой. – Не бери в голову.

– Как это неважно? – Стелла на секунду задумалась. Она вспомнила беседу с Денисом и Зинкой. – Поняла! С тобой в машине эти были, ты их поставщик!

– Эти?

– Эти! Специалисты по шпагатам и шестам. Вернее, специалистки. Ты специалисток для шишек подвозишь, чтоб веселей рыбачить.

– Какие ещё специалистки? Что ты несёшь?

– Я всё знаю, какая у вас там рыбалка. Мне Денис намекнул, а я не поверила.

– Рыбалка тоже была, – он тяжело вздохнул. – Дениску убью.

– Вперёд, ему полезно, не будет из-за угла выскакивать, а тебе одним убитым больше, одним меньше. Договоришься как-нибудь, вернее отмажешься!

– Тебе сколько лет? Ведёшь себя как маленькая! Ты не понимаешь, что без этого вот не бывает? Мне карьеру надо свою восстанавливать. Я и так…. Да, что ты знаешь! – Он устало махнул рукой.

– Ничего не знаю и не понимаю. Я как-то карьеру без этого всего делала. Без шестов и шпагатов.

– Не хватает ещё тебе. Да и что у тебя за карьера-то? Нашла карьеру, тьфу и растереть. Вот у меня карьера была. Не дай Бог, журналюги пронюхают, Навальный какой-нибудь, конец всем планам. Бляяя!

– Вот и хорошо! Увольняйся, станешь приличным человеком.

– С ума сошла! Во-первых, я ничего такого полезного делать не умею, а во-вторых, люблю жить хорошо.

– Ну, конечно! Без девок с шестами и шпагатами, что за жизнь? Я могу чем-то помочь?

– Чем ты можешь мне помочь?

– Тогда я, пожалуй, пойду. – Стелла встала и направилась к двери.

– Оставайся. – Это прозвучало как-то неубедительно.

– Зачем? Я ж без шеста, и на шпагат садиться не умею. А ещё ты пьяный. И мне это очень не нравится, и вообще, ты мне весь в целом не нравишься.

– Ну, извини! – Он развёл руками. – Какой есть.

Стелла как во сне вышла из прокурорского дома, села в машину и громко с чувством заревела.



Все выходные Стелла злилась на прокурора. Она ни капельки ему не сочувствовала. Ну, как ему сочувствовать, если она его сто раз предупреждала, не садиться за руль в нетрезвом состоянии. Доигрался. Стелла представляла жену и детей покойного. Буквально видела костлявую руку голода, лежащую у них на плечах. И плакала от жалости. Только б догадались побольше денег с этого любителя хорошей жизни стрясти. И девки ещё эти. Вот что означают их охоты с рыбалками. Сначала зальют глаза, постреляют уток, ну, или рыбы наловят, а потом по баням с девицами вокруг шестов скакать. Вот зачем он ей про девок этих вообще признался? Ей-то что теперь со всем этим делать? Уж, лучше б врал как из телевизора. Мол, я не я, меня нигде никогда не было, и нет. Только она практически смирилась с его профессией, а тут, здрасьте вам, мало того что прокурор, так ещё бабник и убийца. Удивительно, но зло тоже бывает обаятельным. Ей всегда казалось, что плохие люди и внешне выглядят плохо, они обязательно представлялись ей малорослыми, тщедушными, с близко-посаженными глазами и носами уточкой. Ну, навроде Гитлера. А тут большой такой мужчина, красивый, широкий, надёжный, ну как такой может быть плохим? А вот получите и распишитесь. И ведь не раскаивается ни капельки, даже не думает! Переживает за карьеру свою поганую и жизнь красивую.

Но даже больше, чем на него, Стелла злилась на себя. Ведь чувствовала же с самого начала, что нельзя с ним связываться. Но нет, тоже повелась на подарки, обещания и красивую жизнь. Будь проклята, эта чёртова ипотека! Именно его слова об оплате её долгов окончательно затмили ей разум. Хорошо, хоть влюбиться не успела.

Разумеется, чудесная сентябрьская погода, неспешно меняющаяся с замечательного тёплого лета в сторону чудесного лета бабьего, тут же перестроилась и к понедельнику уже полностью соответствовала настроению Стеллы. За окном бушевала стихия, дождь требовательно стучал в окна, ветер завывал в вентиляции.

Платон категорически отказался идти в школу, пока мама не приведёт свои чувства в порядок. Действительно, он ведь уже повидался со школьными товарищами, поделился с ними впечатлениями о прошедшем лете, выслушал их рассказы, и решил, что одной учебной недели ему вполне достаточно. Зачем тащиться в непогоду за какими-то там знаниями? Стелла показала ребенку кулак, засунула его в куртку и, наплевав на причитания няни Оксаны, отвезла в школу. Не хочет идти под дождём к девяти, пусть едет с комфортом к восьми и ждёт в школе первого урока. Ведь строгой маме с её разбитым сердцем на работу нужно к половине девятого.

После подобной воспитательной процедуры она разозлилась ещё больше, поэтому паркуя машину неподалёку от бизнес-центра проверила, нет ли вокруг деревьев, дорожных знаков и плохо закрепленных вывесок. Не ровён час принесёт чего-нибудь в автомобиль, а страховка-то у неё обычная, эконом-вариант. А какая ещё может быть страховка у девушки с ипотекой и без прекрасного принца?

В первой половине дня новоиспеченный начальник отдела финансового учёта пытался наладить отношения с отделами продаж обоих направлений жирной-прежирной конторы. Выглядел он после этого неважно, но поднял Стелле настроение вопросом, а что же делают в московском офисе аналогичные отделы? С направлением ритейла под управлением Разумовского было всё ясно, в московском офисе находились те продажи, которые были связаны с постоянными московскими клиентами, а вот по направлению, ранее возглавляемому самим Машутиным, существовала огромная неясность, ведь у этого направления имелся всего один заказчик, а именно банк. Один банк и два отдела продаж. Правда, банк большой. Допустим, один отдел продаж обслуживает головное отделение, второй питерский филиал, тогда почему у жирной-прежирной конторы нет офиса, к примеру, в Екатеринбурге? Там тоже большой филиал. Как там без отдела продаж?

– Вы ещё спросите, чем занимается в московском офисе господин Хвастушкин?! – со смехом спросила Стелла.


Хвастушкин числился заместителем руководителя московского офиса и регулярно названивал Арине с претензиями, ведь Арина из Питера решала все хозяйственные вопросы этого офиса, от ковриков у дверей до всё той же воды для кулеров, от наличия которой так зависит здоровая психологическая обстановка в коллективе. Ну не самому же Хвастушкину такими глупостями заниматься.

– И правда, чем? Я тут узнал в бухгалтерии его оклад. – Глаза новенького стали круглые-круглые.

– Хвастушкин всем указывает на недостатки, плетёт интриги и сплетничает. Во всяком случае, других его функций я определить не смогла. Возможно, новому директору по персоналу удастся выяснить. У приличных персональщиков принято по каждой должности прописывать функционал.

– У приличных да, но я подозреваю, если она станет прописывать функционал московского офиса, то половину сотрудников придётся оттуда уволить, – справедливо заметил новый начальник отдела финансового учёта.

– И не только оттуда. Если нам с вами удастся составить нормальный бюджет и показать реальное положение дел в компании, то …. – Стелла мечтательно закатила глаза к потолку. – «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придётся ни мне, ни тебе»!

– Почему же?

– Потому что нас с вами уволят первыми! Чтоб не смущали своим правдолюбием.

– Может, тогда не стоит?

– Тогда нас тоже уволят, но уже за враньё! Это в лучшем случае, в худшем скажут, что мы всё украли.

В обед Стелла помирилась с Зинкой, призналась, что заподозрила подругу в зависти, взяла с неё самую страшную клятву, что та никому, ни Боже ж мой, крест на пузе и всё такое прочее не проболтается, и рассказала ей про свои разбитые надежды. Всё-всё рассказала: и про сбитого пешехода, и про специалисток с шестами, которых, оказывается, её прекрасный принц важным рыболовам доставлял прямо к месту рыбалки.

– Дура ты, Эстакада! Как ты могла подумать, что я тебе завидовать вдруг начала? Ну да! Ты полностью соответствуешь планетарному представлению о том, какой должна быть женская красота. И что с того? Что ты с этой красоты когда-нибудь имела? – сказала Зинка, глядя на Стеллу сочувственно как на умирающую. – Любви в твоей жизни нет и, похоже, вообще не было, пашешь как чёрт, сама ребенка подымаешь, ещё и ипотека. Это у меня каждый день праздник, это ты мне завидовать должна. У меня любовь, дети, заработки, правда, мы тоже ипотекой повязаны. Только ты рабыня ипотеки, а мы её короли. Ведь у нас изначально стартовые другие были, у нас, у обоих квартиры имелись, когда мы женились, так что одну сдаём, другую в ипотеку берем и так далее. Мой сказал, пока всех детей квартирами не обеспечим, с этой иглы не слезем. Но я сомневаюсь чего-то, он во вкус вошёл. Маньяк ипотечный. А за тебя я только-только радоваться начала, ну и опасаюсь местами, разумеется, не без этого. Знаешь, так ведь бывает, когда всё очень хорошо, обязательно какое-нибудь безобразие приключается, чтоб жизнь мёдом не казалась. Вот оно, выходит, и приключилось.

– Приключилось да ещё как, – согласилась Стелла. Она подперла щёку кулаком, на глаза навернулись слёзы.

– Эй, ты не вздумай раскисать. Сама ж говорила, одно за другое цепляется.

– Это точно! Съезжаешь вниз по шкале эмоций, чувствуешь себя несчастным, сразу же несчастным и становишься. Было чуть-чуть неприятностей, так огребешь по полной программе. – Стелла смахнула слезинку и попыталась улыбнуться.

– С другой стороны ради ипотеки на кое-что глаза можно и подзакрыть. – глубокомысленно заявила Зинка.

– С ума сошла! Как это подзакрыть?

– Ну, примерно вот так. – Зинка прищурилась. – Он же тебе честно-пречестно во всём признался, покаялся. В точности как ты в своё время Турику всё рассказала.

– Сравнила тоже.

– Действительно! Даже сравнивать нельзя. Подумаешь, там какие-то неизвестные девицы гимнастического поведения, и то очень сомнительно, было у него чего-то с ними или нет. Ну, попрыгали вокруг шеста своего, ну сели на шпагат, ублажили важное начальство. Ему же необязательно самому с ними ублажаться. Он как извозчик их привёз и увёз. Делов-то?

– А пешеход?

– А что пешеход? Ты сама постоянно жалуешься, что они тебе под колёса кидаются.

– Ну, я-то трезвая езжу и никого не сбиваю

– Повезло. Тьфу, тьфу, тьфу. – Зинка поплевала через плечо и постучала по столу. – Так что, думаю, особо-то расстраиваться нечего. Помиритесь, и всё наладится.

– Ничего не наладится! Я ведь тебе говорил, что Макса надо брать тёпленьким! – По обыкновению внезапно за их столиком образовался Денис, но у Стеллы не было уже сил рявкнуть на него, чтоб он убирался.

– Денис, ты опять подслушивал! – неожиданно вместо Стеллы рявкнула Зинка.

– Зинаида, тебе не идёт вести себя стервой, это совершенно не твоё амплуа, – Денис включил свой фирменный взгляд матёрого искусителя и ловца женских сердец.

– Ну, и какое же у меня амплуа? – Зинка явно передумала рычать и уже нежно улыбалась ему в ответ.

Ну, конечно, как можно злиться на этого прохвоста?!

– Ты – добрячка, лучшая подруга главной героини. Как Чип и Дейл, которые всегда спешат на помощь.

– Тебе бы кино снимать, или в театре со сцены выступать, – с восторгом сказала Зинка.

– Хорошо бы! – Денис мечтательно закатил глаза. – А приходится всё больше по СИЗО да по судам представления давать. Но без нашего прокурора выступать в этих заведениях уже будет не так интересно.

– Никак уволился? – с усмешкой спросила Стелла. – Или всё же посадили бедолагу?

– А есть за что сажать? – Лицо Дениса стало похоже на кошачье. Типа, я знаю, что мышь поблизости, но делаю вид, что не замечаю. – Я не в курсе, расскажите.

Зинка открыла, было, рот, но под свирепым взглядом подруги захлопнула его, аж зубами клацнула.

– Ну, мало ли. – Стелла пожала плечами. – Проворовался, или как там у вас это называется, попался при исполнении?

– Как же, посадишь его! Это невозможно. Вы разве не в курсе, что блудный сын поблудил, поблудил да и вернулся в свои пенаты?

– Это как? – поинтересовалась Зинка.