Влияние ипотеки на личную жизнь

– Ну, ты уже раз пятый полощешься. Чистюля!

Он вскочил, снял с неё полотенце, ну, и …..

Что тут скажешь, прокурор оказался хорош в постели. Очень хорош! Пожалуй, не хуже Турика. Или всё-таки хуже? Она уже как-то и забыла, как оно было с Туриком. Помнила только, что очень хорошо, без особых подробностей. Ну, значит, с прокурором просто хорошо. Стелла решила, что о политических разногласиях с ним она подумает позже. В конце концов, чем она хуже Скарлет О’Хара? У той земля Тары в сердце стучала, а у Стеллы ипотека имеется. Тук-тук-тук, пора платить, кто не может, пусть съезжает нафиг. У Скарлет, между прочим, этих интересантов тоже много было, ну и вообще. У нас тут некоторым образом та же гражданская война, только гибридная, всё больше в умах.

Позже он кормил её завтраком и убил наповал, когда на десерт вынул из холодильника столь любимый ею зефир в шоколаде.

– Я вот тут у мамы твоей узнал, чего ты любишь больше всего на свете. Она сказала, зефир в шоколаде и обязательно из холодильника. Ешь, не бойся, это финский без пальмового масла.

Стелла, разумеется, оценила его желание ей угодить. Это Турик с детства знает, что она за холодненький зефир в шоколаде удавится, а этот вот, у мамы специально узнавал. Однако его слова о пальмовом масле напомнили ей, что перед ней не заботливый прекрасный принц, а самый что ни на есть враг народа и страшный пёс режима.

– Ага, сами-то с пальмовым маслом есть не хотите, а населению через импортозамещение впариваете.

– Ты считаешь, это я виноват, что разные твари вместо нормального масла суют везде пальмовое?

– Если они будут совать везде нормальное импортозамещенное масло, которое стоит по вашей милости теперь втридорога, то у этих тварей, как ты их назвал, никто ничего не купит. Нет у людей денег. Ферштейн?

– Если денег нет, тем более не надо их на разное говно тратить! – огрызнулся он.

– Правильно, надо купить евро, поехать в Финляндию и там нормально отовариться?

– Ну, хоть так.

– И именно поэтому вы ограничили ввоз в страну продукции животного происхождения весом в пять килограмм.

– Можно подумать, ты лично съешь эти пять килограмм в один присест.

– Конечно, ваши законы приняты против «челноков», которые мотаются туда-сюда через границу и снабжают население качественными продуктами!

– Именно так!

– А ты не подумал, что «челноки» эти подобным образом выживают без работы и пенсии, которой вы их лишили?

– Слушай, не я это всё придумал! – Прокурор развёл руками. – Чего ты на меня накинулась?

– Конечно, не ты. Но ты на страже всего этого. Цепной пёс режима.

– Забыла сказать кровавого.

– Не забыла, я мысленно именно так и сказала.

– Хорош, обзываться. Никакой я не пёс, тем более цепной. Я скорее кот, гуляю сам по себе.

– Гулящий, значит.

– А хоть бы и так. Расскажи лучше, как ты погодой руководишь и приколдовываешь всё остальное? Уж очень интересно.

Разумеется, она поняла, что он не столько интересуется её способностями управлять погодой, сколько хочет уйти от неприятной темы, но зефир оказался очень вкусным, и она милостиво сделала вид, что поддалась его дешевой манипуляции.

– Ну, погодой руководить – это самое простое как дыхание. Тут даже напрягаться не надо, расстроилась, вот тебе и дождик, хорошо и радостно на душе – получите солнце.

– Да, ладно! – Он усмехнулся и махнул рукой. – Погода всегда связана с временем года, областями высокого и низкого давления, а также с движением воздушных масс. Вокруг тебя эти массы ни с того ни с сего завихряться не могут.

– Ещё как могут! Разве не замечал, в одном конце города ураган, ветер деревья валит, а в другом конце солнце светит, и население даже не предполагает, что где-то происходит полное безобразие?

– Ну, город у нас большой.

– Нет. Просто в одном районе какому-то человеку очень хорошо, а в другом месте какому-то человеку очень плохо.

– Ну, не любому же человеку? Ведьме? – поинтересовался он с ухмылкой.

– А хоть и ведьме! Ты знаешь, к примеру, что на Петроградской стороне всегда теплее, чем в остальных районах города?

– Газы?

– Сам ты газы! Бабушка говорила, что с незапамятных времен там живут такие вот особенные люди.

– Ну, с тем, что ты особенная, не поспоришь! А остальное? Ну, это, колдовство всякое, лечение болезней наложением рук, исполнение желаний.

– С остальным сложнее. Надо вжиться в образ, в смысле ощутить, что желаемое у тебя уже есть. И оно обязательно организуется. Как спелые помидоры. Как только поверишь, что ты владелец спелых помидор, они тут же покраснеют. С помидорами у меня получается, с деньгами гораздо хуже, но я тренируюсь. Или вот работа. Надо ощутить, что ты уже именно тот, кем очень хочешь стать, и тебя сразу на работу пригласят или повысят.

– То есть, если я хочу стать, допустим, генеральным прокурором, мне надо в соответствующий мундир нарядиться? Погоны нацепить?

– Нет! У тебя эти погоны должны в глазах светиться, чтобы все вокруг понимали, что лучшего генерального прокурора, чем ты, нет и быть не может!


– Сразу уволят нахрен! – Он расхохотался. – Это в лучшем случае.

– Есть такая опасность, – согласилась Стелла. – Я вот на собеседование с каким-нибудь финансистом иногда прихожу, а у меня в глазах аж целый финдиректор нарисован. Кто ж себе на голову конкурента возьмёт?

– Да, лицо надо попроще делать.

– Ничего подобного, лицо должно соответствовать желанию, просто в свободном демократическом обществе, где экономика работает и развивается, всем хватает возможностей для исполнения желаний. Так и говорят, например, Америка – страна возможностей.

– Ах, вот почему вам, либералам, демократии не хватает! Возможностей мало желания исполнять! Пойдем-ка.

Он подвёл Стеллу к зеркалу.

– Смотри!

– Ну?

– Тебе бус не хватает, финтифлюшек разных, туфель, сумок, шуб, часиков красивых. Вот чего тебе не хватает, а не демократии!

– Ты абсолютно прав, но при свободной демократии у женщины всегда есть возможность заработать на это вот всё, что ты перечислил.

– Зачем тебе работать? У тебя теперь есть я! Так что никакая такая демократия тебе не нужна. Ты ещё на митинг сходи.

– Я уже ходила и не раз, и ещё обязательно пойду. Вы нам других способов повлиять на власть не оставили, да и митинги скоро….

– А мне тебя потом из отделения вынимать? Меня товарищи не поймут.

– Поеду-ка я домой.

– Фигушки. Вместе поедем. Переоденешься там у себя, ну, в джинсы какие-нибудь, мне очень нравится, когда ты в джинсах, потом на дачу махнём, пацана повидаешь. По дороге заедем к фермеру за бараниной, он мне замариновать должен, вечером шашлык, я твоим обещал, да обратно баиньки. Тебе завтра рано вставать. Как тебе план?

– Хороший. А ты теперь всё время со мной везде ездить будешь?

– Ну, на работу с тобой не пойду, хотя не мешало бы глянуть, чего там и как, а вот в остальное время за тобой нужен присмотр. Не ровён час какой-нибудь адвокатишка изо всех щелей полезет.

Он усадил Стеллу себе на колени и крепко обнял. В этот момент она почувствовала себя «в домике». Как в детстве, когда бежишь, бежишь, а потом раз – и «в домике», спокойно и безопасно. Надо будет подумать, как такого симпатичного человека всё-таки отвадить от коррупции.



В понедельник Стелла продолжила свои раскопки в финансовых документах жирной-прежирной конторы. Продираясь сквозь замысловатые формулировки замечаний к отчётам перед банком, Стелла пришла к выводу, что банк, хоть и шиворот навыворот, но тоже, наверное, хотел бы видеть некую стройную систему управленческого учёта в жирной-прежирной конторе.

От работы её отвлекла необходимость присутствовать на оперативном совещании, устроенным новым директором. По примеру предыдущего директора он вёл это совещание из московского офиса, однако на этом сходство заканчивалось. Машутин ругал по очереди всех присутствующих в онлайне. Больше всех досталось Эдуарду, который сам, было, в присущем ему многословном стиле начал выступать с критикой вспомогательных подразделений, но под натиском гнева Бородатой женщины быстро сдулся и притих. Затем Машутин метал гром и молнии в адрес хозяйственных служб, которые в лице Арины его ругань вынесли с ангельским терпением и ни словом, ни взглядом не попытались ему возразить. После административно-хозяйственного отдела Машутин вдруг ни с того, ни с сего переключился на службу персонала. Однако никакого удовольствия от того, как он поносил Борца сумо, Стелла не испытала, так как этот понос никакого отношения к делу и имеющимся проблемам не имел. Ну, каким образом, спрашивается, служба персонала привлечёт к работе супер-пупер навороченных программеров с опытом работы, если этим программерам предлагается зарплата минимум-миниморум? Борец сумо на все нападки Бородатой женщины вяло огрызалась и уныло канючила, что ей не хватает специалистов по подбору. Ругая Стеллу за работу бухгалтерии, которая чего-то там вовремя не перечислила, Машутин впал в экстаз и в апофеозе даже сорвался на визг. Стелла смотрела на то, как он бился в падучей, совершенно спокойно, а когда он выдохся, заметила:

– Насколько мне известно, бухгалтерия нашего предприятия финансовому директору никак не подчиняется, а находится в непосредственном подчинении у директора генерального, то есть у вас. И если на то будет ваша высочайшая воля, то я готова взять на себя руководство бухгалтерией, но для этого мне необходим соответствующий приказ. Если вы желаете, могу подготовить.

Видимо, для жирной-прежирной конторы подобное поведение являлось откровенной фрондой. Машутин замер, посмотрел на Стеллу удавом и сказал:

– Я подумаю.

Разумеется, Стелла не была бы такой спокойной, если бы пребывала в том самом состоянии пресловутого недотрахеита, когда весь мир окрашен серыми красками и хочется либо убиться, либо откусить кому-нибудь голову. Благодаря стараниям мелкого коррупционера, она чувствовала себя на редкость уверено. Вот как забежала в тот самый «домик» на прокурорских коленях, так в нём и осталась. А в прокурорском «домике» никакая бесноватая Бородатая женщина не страшна.

После этой оперативки Стелла поймала Борца сумо по дороге в кафе и прижала её к стенке.

– Подскажите, пожалуйста, а кем раньше работал наш новый директор Машутин до того как?

– До того, как стал нашим генеральным директором? Директором направления, разумеется. Вы ж его в этом качестве застали.

– А до того?

– До того он работал в банке, а вот до того он был помощником депутата! – Борец сумо понимающе ухмыльнулась и, колыхая телесами, продолжила свой забег в кафе. Видимо торопилась на «приём», чтобы поделиться оперативными сплетнями с заинтересованными лицами.

После получения столь сногсшибательной информации Стелле стало ясно, что рано или поздно жирная-прежирная контора накроется медным тазом. Видимо в представлении бывшего помощника депутата руководство предприятием дело нехитрое. Главное на всех подряд кричать и топать ногами. Конечно, запас прочности у конторы большой, но объём задач, в частности по банковскому направлению, растёт. Бывший директор снял сливки и пошёл дальше, но помощник депутата вряд ли будет крайним на его месте, обычно такие люди седалищем чувствуют опасность. Банку ввиду огромного количества денег в обороте, раздутых штатов и безграничной господдержке на это всё по большому счёту наплевать. Так что навернётся всё очень нескоро, но навернётся обязательно. И навернётся из-за сбоев в работе, потому что при подобном отношении к персоналу и столь изысканных методах руководства любая система перестаёт функционировать.

– Боюсь даже спрашивать, как прошли твои выходные, – сказала Зинка, когда Стелла появилась в кафе. – Морда у тебя на редкость довольная, прям какая-то безграничная уверенность в завтрашнем дне на ней прописана. Ты нашла клад или выиграла в лотерею?

– Практически! – согласилась Стелла. – Я сдалась прокурору.

– Мать честная! Когда свадьба? – Зинка захихикала.

– Да! И когда же свадьба? – Над Стеллой неожиданно навис Денис.

Странным образом глаза у него по-прежнему искрились весельем, из них совершенно исчезла злость и обида. Видимо, сам хорошо подумал и додумался, что Стелла права, и они совершенно не подходят друг другу. А может, прокурор ему популярно объяснил, кто есть ху, ну и всё такое прочее, как там у них, у мальчиков, наверное, принято.

– Свадьба? Так далеко я не планирую, – ответила Стелла. Она хоть и вздрогнула от его внезапного появления, но постаралась ослепительно улыбнуться.