Властелин Хаоса

– Хоть бы Эгвейн поскорее поправилась. Мне надоело догадываться обо всем по тем крупицам, которые Шириам и прочие находят нужным нам сообщать. Я хочу точно знать, что происходит!

Как только у нее вырвались эти слова, Илэйн сообразила, что затронула опасную тему. Эгвейн была ранена в Кайриэне полтора месяца назад, в тот день, когда погибли Морейн и Ланфир. В тот самый день пропал Лан.

– Хранительницы Мудрости говорят, что ей лучше, – послышалось в темноте сонное бормотание Найнив. В этот раз голос ее не звучал так, словно она готова тут же пуститься на поиски Лана. – Да и Шириам и вся ее компания утверждают то же самое. А им незачем лгать, даже если бы они и могли.

– Хотелось бы мне завтрашней ночью заглянуть через плечо Шириам.

– Ага… – Найнив подавила зевок. – А заодно чтобы Совет избрал тебя Амерлин, пока ты для этого годишься. Хотеть, конечно, не вредно, да только боюсь, что к тому времени, когда они кого-нибудь выберут, мы с тобой уже поседеем и будем староваты для такой работенки.

Илэйн открыла рот, желая что-то сказать в ответ, но вместо этого тоже зевнула. Найнив начала похрапывать – пока не слишком громко, но мерно. Илэйн закрыла глаза, но продолжала сосредоточенно размышлять.

Создавалось впечатление, что Совет просто-напросто тянул время. Члены его встречались раз в несколько дней, а то и недель, но и тогда заседания продолжались не больше часа. Держались они так, словно спешить было некуда, хотя представительницы от шести Айя – Красных сестер в Салидаре, разумеется, не было – не рассказывали о том, что обсуждали на своих заседаниях, даже другим Айз Седай, а уж тем более принятым. А между тем основания торопиться у них были. Если их намерения оставались покуда тайной, то сам факт пребывания непокорных сестер в Салидаре таковой уже не являлся, и было бы глупо надеяться, что Элайда и Башня надолго оставят их без внимания. К тому же совсем близко, в Амадиции, находились белоплащники, а принявшие Дракона, или, как их еще называли, преданные Дракону, если верить слухам, были и вовсе в самой Алтаре. А что могут натворить принявшие Дракона, пока Ранд не взял их под свою руку, одному Свету ведомо. Деяния пророка: сгоревшие дома и фермы, люди, убитые лишь за то, что не слишком рьяно восхваляли Возрожденного Дракона, – были тому прекрасным, точнее сказать, ужасным примером.

Найнив храпела, словно кто-то вспарывал ткань, но звук этот доносился будто издалека. От очередного зевка Илэйн чуть не вывихнула челюсть. Девушка повернулась на бок, устраиваясь поудобней на плоской подушке. Да, надо спешить. Саммаэль в Иллиане, а до иллианской границы всего несколько сот миль – для Отрекшегося рукой подать. Один Свет знает, где таятся и что замышляют остальные Отрекшиеся. А Ранд? Следует подумать и о Ранде. Правда, он не опасен и никогда не будет опасен. Но ключ ко всему – он. Нынче мир и вправду вращается вокруг него. Она привяжет его к себе, обязательно как-нибудь свяжет узами… Мин. Мин и посольство уже преодолели половину пути до Кэймлина. Снега нет, так что задержек в пути не предвидится. Через месяц они прибудут туда. Не то чтобы Илэйн очень уж беспокоила Мин, ну едет она к Ранду… И о чем только эта девушка думает? И все-таки Мин…

Илэйн сморил сон. Она скользнула в Тел’аран’риод и…

…оказалась на главной улице объятого тишиной ночного Салидара. Горбатая луна – между второй четвертью и полнолунием – висела над головой, но видела девушка гораздо отчетливее, чем мог позволить один только лунный свет. В Мире снов всегда казалось, будто свет струится отовсюду и ниоткуда, сама темнота и то светится. Нечто подобное бывает во сне, а ведь Тел’аран’риод – это сон, хотя и необычный, но сон.

Здешняя деревня являлась отражением реального Салидара, почти точным, но более спокойным и неподвижным. Все окна были темны, и над селением тяжко нависал дух пустоты, будто в домах никто не жил. Разумеется, никто и не жил – здесь. Послышался пронзительный крик ночной птицы, затем другой, третий. В этом странном полусвете-полусумраке что-то слабо прошелестело, словно с легким плеском проскользило по воде, но в конюшнях и на огороженных выгонах и среди коновязей за околицей было пусто. Дикие животные и птицы встречались здесь нередко, домашние же не попадались никогда. Некоторые детали успевали измениться в промежутке между первым и вторым взглядом. Крытые соломой дома оставались теми же, но бочка с водой могла оказаться в другом месте, а то и вовсе исчезнуть, закрытая дверь – предстать в следующий миг открытой. Чем недолговечнее был тот или иной предмет, чем чаще менялось его положение или состояние в реальном мире, тем изменчивее оказывалось и его отражение.

Порой в створе темной улицы появлялась и исчезала, пройдя несколько шагов, а то и пролетев по воздуху, человеческая фигура. В обычных снах люди могли касаться Тел’аран’риода, но лишь мимолетно. К счастью для них. Одним из свойств Мира снов являлось то, что все приключившееся здесь с человеком оказывалось вполне реальным, когда он просыпался. Если он умирал тут, то не просыпался вовсе. Это было странное отражение реального мира. Впрочем, жара оставалась неизменной и здесь.

Найнив, в белом с цветными полосами по подолу платье принятой, уже стояла там, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, рядом с Суан и Лиане. На запястье Найнив красовался серебряный браслет. Здесь он не срабатывал, хотя там, в реальном мире, по-прежнему удерживал Могидин, однако Найнив, оказавшаяся в Мире снов, ничего не могла почувствовать через него. Лиане была царственно стройна, хотя ее доманийское одеяние из тончайшего, почти прозрачного шелка казалось Илэйн слишком откровенным. К тому же оно все время меняло цвет – с теми, кто еще не освоился здесь, такое происходит часто. Суан справлялась со своим обликом лучше. На ней было простое платье из голубого шелка с довольно низким, таким, что виднелись и бусы, и нанизанное на одну нитку с бусинами перекрученное кольцо, вырезом. Правда, и на ее платье то появлялась, то исчезала кружевная отделка, а бусы превращались то в простую серебряную цепочку, то в великолепное колье из оправленных в золото рубинов, изумрудов и огневиков с серьгами ему под стать.

На шее Суан висел подлинный тер’ангриал, и выглядела она столь же вещественно, как и любое из зданий вокруг. Себе Илэйн казалась обычной, но она знала, что остальные видят ее словно сквозь пелену тумана – такой же, какими она видела Найнив и Лиане. Создавалось впечатление, будто сквозь них просачивается лунный свет. Это все потому, что они использовали копии тер’ангриалов. Илэйн могла коснуться Истинного Источника, но саидар ощущала слабо; вздумай она направлять здесь Силу, результат был бы соответствующим. Воспользуйся она кольцом Суан, все обстояло бы иначе, но что поделаешь. Если твои секреты становятся известны кому-то еще, приходится за это платить. Суан доверяла подлиннику больше, чем изготовленным Илэйн копиям, а потому или носила его сама, или передавала иногда Лиане. Найнив и Илэйн, которые могли использовать саидар, приходилось довольствоваться собственными изделиями.

– Где они? – нетерпеливо спросила Суан. Сейчас на ней было зеленое платье и ожерелье из нанизанных на нить крупных лунных камней. – Мало того что они суют весла в мои уключины и гребут куда им вздумается, так теперь еще и заставляют меня ждать.

– Вот уж не знаю, почему это так тебя огорчает, – заметила Лиане. – Тебе ведь нравится, когда они попадают впросак, благо на деле они не знают и половины того, о чем думают, будто уж это-то им всяко известно. – На миг ее платье сделалось чуть ли не совсем прозрачным, на шее появилось и тут же исчезло жемчужное ожерелье. Лиане ничего этого даже не заметила. В таких делах у нее было меньше опыта, чем даже у Суан.

– Мне бы не помешало поспать по-настоящему, – пробормотала Суан. – Брин пытается умотать меня так, чтобы я с ног валилась, а тут еще приходится ублажать этих женщин, которые способны провести полночи, вспоминая, как ходят пешком. Не говоря уже об этих двух девицах, что под ногами путаются. – Сердито сдвинув брови, она посмотрела на Илэйн с Найнив, а потом закатила глаза к небу.

Найнив вцепилась в косу – верный признак того, что внутри у нее все бурлит. На сей раз Илэйн разделяла ее чувства. Хуже нет, когда ученицы воображают о себе невесть что, да еще и при каждом удобном случае норовят устроить выволочку своим наставницам. Правда, кое с кем иметь дело было еще труднее, чем с Суан и Лиане. Да где же они?

На улице появились новые фигуры – шесть женщин, окруженных свечением саидар. В отличие от коснувшихся Мира снов случайно, они не исчезали. Шириам и ее ближайшие сподвижницы, как обычно, заснули в своих спальнях и перенеслись сюда. Илэйн полагала, что они до сих пор слабо разбираются в свойствах Тел’аран’риода. Во всяком случае, они старались делать все на свой лад, даже когда им рассказывали о более простых и надежных способах. Еще бы – разве Айз Седай допустят, чтобы их поучали!

Между тем все шесть женщин пока не слишком освоились в Мире снов. Наряды Айз Седай менялись всякий раз, когда Илэйн смотрела в их сторону; они, казалось, даже не замечали, что оказывались то в платьях, то в легких дорожных плащах-пыльниках, то в вышитых шалях с цветной, соответствующей Айя, бахромой и с большим белым Пламенем Тар Валона на спине. Судя по их лицам, лишенным признаков возраста, они не замечали и палящего зноя. Айз Седай никогда не обращали внимания на жару.

Выглядели Айз Седай столь же зыбко, как Найнив и Лиане. Все они предпочитали использовать переносящие в Мир снов тер’ангриалы, которые можно было привести в действие, лишь направляя Силу, а кольцам не доверяли. Создавалось впечатление, будто им не хотелось признавать, что Тел’аран’риод не имеет никакого отношения к Единой Силе. Зато Илэйн не могла по виду определить, кто из них пользовался изготовленными ею копиями. Три женщины из шести имели маленькие диски из материала, бывшего прежде железом, с запечатленными на обеих сторонах тугими спиралями. Эти тер’ангриалы управлялись потоками Духа – единственной из Пяти стихий, какую можно было направлять во сне. У трех других были маленькие, будто бы янтарные пластинки с вделанными внутрь изображениями спящих женщин. Пожалуй, сейчас, окажись даже все шесть тер’ангриалов в руках Илэйн, она едва ли смогла бы выбрать среди них два подлинника – так удачно они были скопированы. Но все же копия есть копия.

Айз Седай шагали по пыльной немощеной улочке, и до ушей Илэйн донесся обрывок их разговора, хотя понять, о чем речь, она не могла.

– …осудят наш выбор, Карлиния, – говорила огненноволосая Шириам, – но они осудят любой выбор, какой бы мы ни сделали. Мы будем придерживаться принятого решения – мне нет нужды заново приводить все резоны.

Морврин, плотная, с проседью в волосах Коричневая сестра, хмыкнула:

– После того как мы сами навязали Совету одно решение, навязать другое будет нелегко.

– Какое нам дело, если ни один правитель не возражает? – раздраженно заметила Мирелле. Самая младшая по возрасту, она лишь недавно стала Айз Седай и еще не научилась в полной мере владеть собой.

– Правители? Да разве они осмелятся? – спросила Анайя таким тоном, будто уверяла, что детишки не станут пачкать ковры. – Ни один король, ни одна королева не располагают достаточными сведениями, чтобы судить о делах Айз Седай. Нас должно заботить лишь мнение сестер.

– А вот меня, – невозмутимо вставила Карлиния, – беспокоит то, что если нам удастся руководить ею так легко, то с тем же успехом это может делать и кто-нибудь другой. – Бледная, с темными, почти черными глазами, Белая сестра всегда оставалась невозмутимой и холодной как лед.

Но о чем бы ни толковали Айз Седай, они явно не хотели, чтобы кто-нибудь подслушал их разговор, а потому прекратили его, не дойдя до Илэйн и прочих.

Завидя новоприбывших, Суан и Лиане резко отвернулись друг от друга, будто бранились и лишь появление Айз Седай положило конец их перепалке. Илэйн поспешно проверила свое платье, которое оказалось белым, с соответствующей каймой. Она и сама не знала, как отнестись к тому, что оказалась соответствующе одетой, вовсе о том не думая. Найнив наверняка пришлось менять платье после появления Айз Седай. Но ведь Найнив храбрая, а вот она, Илэйн, трусиха. Неужели она когда-нибудь сможет управлять Андором? А ведь придется научиться, если ее мать… Если она мертва.

Взгляд раскосых зеленых глаз чуть полноватой, скуластой Шириам упал на Суан и Лиане. На мгновение у нее на плечах возникла шаль с голубой бахромой.

– Даю слово: если вы не научитесь вести себя как следует, я обеих отправлю к Тиане. – Впрочем, в ее голосе слышалась лишь привычная досада, а не гнев, который сделал бы эту угрозу реальной.

– Вы провели бок о бок невесть сколько времени, – с сильным тарабонским акцентом произнесла Беонин. Она была очень хороша собой, с заплетенными во множество косичек волосами цвета меди и с огромными серо-голубыми глазами, придававшими ей удивленный вид. На самом деле Беонин ничему не удивлялась.

«Скажи ей, что поутру солнце взошло, и то она не поверит, покуда не увидит своими глазами, – подумала Илэйн. – Ну а если однажды утром этого не случится, Беонин все едино и глазом не моргнет. Просто лишний раз убедится в необходимости подвергать все сомнению».

– Вы можете и должны работать вместе и дальше, – заметила Беонин.

Судя по тону, Беонин повторяла это так часто, что даже не задумывалась о том, что говорит. Все Айз Седай в Салидаре давно уже привыкли к Суан и Лиане, причем относились к ним как к несмышленым девчонкам, вечно препирающимся из-за пустяков. Айз Седай и впрямь смотрели на всех не принадлежащих к их числу как на детей. В том числе и на этих двух женщин, хотя они прежде были сестрами, и не простыми.

– Посылай их к Тиане, не посылай, – заявила Мирелле, – сейчас об этом толковать нечего.


Илэйн и не думала, что эта смуглая красивая женщина сердится на Суан. Или на Лиане. Возможно, она вообще ни на кого не сердилась – просто нрав имела слишком переменчивый даже для Зеленой.

Неожиданно у золотисто-желтого шелкового платья Мирелле появился высокий ворот и довольно низкий, открывающий верхнюю часть груди овальный вырез, а на шее Айз Седай возникло странное ожерелье, похожее на широкий серебряный ошейник, поддерживаемый будто тремя маленькими кинжальчиками, – рукоятки угнездились в ложбинке между грудями. Четвертый кинжал появился и тут же исчез, будто привиделся. Мирелле окинула Найнив таким взглядом, словно хотела углядеть какой-нибудь изъян:

– Так собираемся мы в Башню или нет? – спросила Зеленая сестра. – Если да, то, может, заодно сделаем что-нибудь полезное.

Илэйн догадывалась, отчего Мирелле сердится. До прихода в Салидар Илэйн и Найнив каждые семь дней встречались в Тел’аран’риоде с Эгвейн и обменивались новостями. Это было не так-то просто, ибо Эгвейн всегда появлялась в сопровождении по меньшей мере одной из обучающих ее айильских Хранительниц Мудрости. Поговорить без Хранительницы, а то и двух, удавалось крайне редко. Но с прибытием в Салидар все изменилось. Эти шесть Айз Седай – Шириам и ее окружение – стали отправляться на встречи сами, хотя тогда у них было всего-навсего три подлинных тер’ангриала, а знаний о Тел’аран’риоде и того меньше. Это произошло как раз тогда, когда Эгвейн была ранена. Вот так и вышло, что Айз Седай стали встречаться с Хранительницами Мудрости лицом к лицу, безо всяких посредников. А ведь и те и другие отличались своенравием, гордостью, подозрительностью и крайней неуступчивостью.

Разумеется, Илэйн не знала, что происходило на тех встречах, но по обрывкам разговоров сестер да и по собственному опыту могла догадываться.

Айз Седай не сомневались в своей способности мигом усвоить что угодно, знать бы только что, требовали к себе почтения, подобающего царствующим особам, и считали решительно всех обязанными рассказывать им абсолютно все, без оговорок и проволочек. Скорее всего, они требовали ответов на множество вопросов: что затевает Ранд, скоро ли Эгвейн поправится и сможет снова появляться в Мире снов, можно ли выслеживать людей в Тел’аран’риоде и следить за их снами, войти в Мир снов телесно или провести туда кого-либо против его воли? Наверняка не раз спрашивали, как воздействовать на реальный мир через сон, и ни за что не хотели верить, что это невозможно. Морврин читала кое-что о Тел’аран’риоде и в расспросах была самой настырной, хотя Илэйн подозревала, что часть вопросов подсказывала ей Суан. Ей казалось, что Суан всячески пыталась добиться разрешения присутствовать на этих встречах, но безуспешно. Похоже, Айз Седай считали, что дозволение использовать в дополнение к сбору сведений от сети агентов еще и кольцо – уже само по себе достаточная уступка. То, что Айз Седай вмешивались в ее работу с глазами-и-ушами, изрядно расстраивало Суан.

Что же касается айильских Хранительниц Мудрости – по крайней мере, ходящих по снам, – то, насколько могла судить Илэйн по своим встречам с ними, они не только знали о Мире снов больше кого бы то ни было, но и считали его чем-то вроде своей вотчины. Им не нравилось, когда туда совались невежды, и с таковыми они обходились круто. Кроме того, они, судя по всему, были преданы Ранду, а потому на все вопросы отвечали уклончиво и скупо, дескать, Ранд жив и здоров, а Эгвейн появится в Мире снов, как только поправится, или, если находили вопросы неподобающими, вовсе отказывались отвечать. Неподобающим же они могли счесть все что угодно, если это как-то не соответствовало их своеобразным представлениям о чести и долге. О джи’и’тох Илэйн всего-то и знала, что такое понятие существует и что оно во многом определяет странное поведение часто более чем щепетильных айильцев.

Всякий раз коса находила на камень, и с приближением каждой очередной встречи – проходящей каждые семь дней – Илэйн начинала опасаться, что на сей раз она закончится худо.

Поначалу Шириам и пять ее подруг брали уроки каждый вечер, но теперь – только в вечер перед встречей с Хранительницами, будто желая отточить свои навыки накануне состязания, и в следующий вечер, когда они, как правило, появлялись с поджатыми губами и пытались выяснить, что сделали не так и как это исправить. Мирелле наверняка кипятилась как раз потому, что предвидела, чем обернется завтрашняя встреча.

Морврин повернулась к Мирелле и открыла было рот, но тут среди них вдруг появилась еще одна женщина. Илэйн не сразу узнала в ней Гиру, одну из поварих, ибо та похудела, лицо ее приобрело лишенные возраста черты, а на плечах красовалась шаль с зеленой бахромой и Пламенем Тар Валона. Предупреждающе погрозив Айз Седай пальцем, она исчезла.

– Вот, стало быть, какие у нее сны, – сухо заметила Карлиния. У ее снежно-белого платья появились пышные рукава и высокий, плотно охватывающий шею ворот. – Надо будет как-нибудь с нею потолковать.

– Да брось ты, Карлиния, – хихикнула Анайя. – Гира – хорошая повариха, и какая нам разница, что ей снится! Она видит себя во снах Айз Седай, а я, например, писаной красавицей. – Неожиданно Анайя сделалась стройнее и выше, хотя черты ее лица – выглядела она по-матерински уютно – не изменились. Она снова хихикнула и спросила: – Карлиния, да неужто ты ни в чем не замечаешь ничего забавного?

Карлиния выдавила из себя прохладный смешок.

– Очевидно, Гира нас тоже видела, – заметила Морврин, – но останется ли все это в ее памяти? – Темные стальные глаза Айз Седай были задумчивы. Ее шерстяное платье оставалось почти неизменным – некоторые детали менялись, но столь незначительно, что Илэйн даже не могла сказать, какие именно.

– Конечно останется, – недовольно буркнула Найнив. Она уже сто раз все это объясняла. Все шесть Айз Седай взглянули на нее, приподняв брови, и Найнив малость сбавила тон – чистить котлы ей вовсе не улыбалось. – Она все запомнит, но будет считать, что ей это просто-напросто приснилось.

Морврин нахмурилась – она мало что принимала на веру, уступая во въедливости разве что Беонин. А у Найнив, на которую и остальные сестры посматривали с недоверием, выражение лица было отнюдь не кротким, что определенно сулило ей неприятности. Прежде чем Илэйн успела сообразить, как отвлечь внимание Айз Седай от Найнив, на помощь ей неожиданно пришла Лиане.

– Может, нам пора отправляться? – робко поинтересовалась она. Суан презрительно фыркнула, словно насмехаясь над боязливостью Лиане, но и сама заговорила столь же нерешительным тоном:

– Да, ведь чем больше времени вы сможете провести в Башне, тем лучше.

На сей раз фыркнула Лиане.

Получалось у них и в самом деле неплохо. Ни Шириам, ни ее приятельницы не подозревали, что Суан и Лиане не просто две усмиренные женщины, пытающиеся обрести смысл жизни, цепляясь за воспоминания о том, кем они были прежде. Две несчастные, по-детски обидчивые женщины, без конца задирающие одна другую. А ведь Айз Седай следовало помнить, что Суан всегда славилась силой воли, изобретательностью и умением скрытно манипулировать людьми. Все эти качества, пусть и в несколько меньшей степени, были присущи и Лиане. Вздумай они открыть свои истинные намерения или показать, что действуют заодно, и сестры, безусловно, вспомнят все, и эта парочка окажется под неусыпным приглядом. Но вечно грызущиеся и, даже сами того не замечая, пресмыкающиеся перед Айз Седай, они не заслуживали особого внимания… Когда одна из них неохотно соглашалась со словами другой, это придавало дополнительный вес сказанному. Как и в том случае, когда кто-то из них возражал другой по какой-то явно пустяковой причине. Сестры искренне полагали, что используют обеих в своих целях, тогда как на деле Суан и Лиане исподволь подталкивали их в нужном направлении. Например, к решению оказать помощь Ранду. И к чему-то еще – Илэйн очень хотелось знать, к чему именно.

– Они правы, – твердо заявила Найнив, в свою очередь смерив Суан и Лиане презрительным взглядом. Их притворство прямо-таки бесило ее: уж она-то ни за что ни перед кем не стала бы так лебезить. – Следует помнить, что чем дольше вы пробудете здесь, тем короче будет ваш настоящий сон и тем меньше вы отдохнете. Пребывание в Мире снов не приносит той пользы, что обычный сон. И не забывайте об осторожности, особенно если увидите что-нибудь необычное. – Она терпеть не могла повторяться, что отчетливо прозвучало в ее голосе. Правда, предупреждение это, скорее всего, было отнюдь не лишним, но Найнив все же не мешало бы прекратить поучать Айз Седай с таким видом, словно они несмышленые девчонки. – Кто-то из коснувшихся Тел’аран’риода в обычном сне, вот как наша Гира, может в это время видеть кошмары, и такие кошмары очень опасны. Избегайте всего, что выглядит необычно, и старайтесь держать под контролем свои мысли. Тот возникший ниоткуда мурддраал, которого мы видели в прошлый раз, вполне возможно, был чьим-то кошмаром, но, мне кажется, он появился из-за того, что одна из вас позволила своим мыслям блуждать неведомо где. Помните, вы тогда говорили о Черной Айя, гадали, не она ли впустила в Башню порождения Тени. – Все бы ничего, но Найнив еще и добавила: – Не думайте, что вы поразите Хранительниц Мудрости своим умением, если на завтрашнюю встречу с ними запустите мурддраала.

Илэйн поморщилась.

– Дитя, – подчеркнуто мягко произнесла Анайя, поправляя неожиданно сползшую на плечи шаль с голубой бахромой, – ты делаешь немалые успехи, спору нет, но это еще не основание говорить таким тоном.

– Вы обе пользуетесь известными привилегиями, – добавила Мирелле отнюдь не столь мягко, – но ты, кажется, забываешь, что это именно привилегии, а не неотъемлемые права. – Ее хмурого взгляда должно было хватить, чтобы Найнив вздрогнула. В последнее время эта сестра относилась к Найнив все строже и строже. Она тоже поправила шаль, что было дурным знаком.

Морврин сердито засопела:

– Когда я была принятой, любой девчонке, вздумавшей так разговаривать с Айз Седай, пришлось бы целый месяц драить полы, даже если бы через месяц ей самой предстояло стать Айз Седай.

Желая разрядить обстановку, Илэйн поспешно заговорила:

– Я уверена, она не имела в виду ничего дурного. Мы стараемся изо всех сил. Простите нас, Айз Седай.

Поскольку сама Илэйн ничего худого не сделала, можно было надеяться, что ее вмешательство поможет. Или, может статься, полы драить им придется обеим. По крайней мере, Найнив взглянула на подругу и, кажется, опомнилась – она попыталась придать своему лицу подобающее выражение, сделала реверанс и даже потупила глаза, будто и вправду смутилась. Не исключено, что действительно смутилась. Илэйн продолжала, словно Найнив сама извинилась перед Шириам и получила прощение:

– Я знаю, вы все хотите провести как можно больше времени там, так что, пожалуй, не стоит задерживаться. Попробуйте мысленно представить себе кабинет Элайды, каким видели его в последний раз. – В Салидаре никто не называл Элайду Амерлин, а потому и покои Амерлин в Белой Башне именовали несколько иначе. – Сосредоточьтесь на этом все разом, и тогда мы окажемся там вместе.

Первой кивнула Анайя, но, похоже, на этот отвлекающий маневр поддались даже Карлиния и Беонин.

Трудно сказать, то ли они двинулись вперед, то ли Тел’аран’риод обернулся вокруг них. Судя по тому немногому, что понимала Илэйн, действительности могло соответствовать и то и другое. Мир снов был бесконечно податлив. Только что они стояли на пыльной улочке Салидара, а в следующее мгновение очутились в просторной, богато отделанной комнате. Айз Седай удовлетворенно кивнули: опыта у них еще недоставало – и они радовались всякий раз, когда задуманное ими осуществлялось.

Подобно тому как в Тел’аран’риоде отражался реальный мир, в облике этой комнаты отразились пристрастия и вкусы женщин, властвовавших в Башне последние три тысячи лет. Золоченые напольные светильники на высоких подставках не были зажжены, но света в помещении хватало – того самого невесть откуда берущегося света, который всегда присутствует в Тел’аран’риоде, как и в настоящих снах. Высокий камин был сложен из золотистого кандорского мрамора, пол устилали полированные плиты из краснокамня, добытого в Горах тумана. Стенные панели из странного светлого, с узорчатыми разводами дерева были изготовлены сравнительно недавно – всего какую-то тысячу лет назад. Панели украшала причудливая резьба – изображения невиданных животных и птиц, существовавших, по мнению Илэйн, только в воображении резчика. Высокие стрельчатые окна, заключенные в рамы из отливающего перламутром камня, выходили на балкон, нависавший над личным садом Амерлин. Этот камень был спасен из безымянного города, во время Разлома Мира погрузившегося в Море штормов, – подобного ему не было больше нигде в мире.

Каждая женщина, занимавшая эти покои, оставила здесь след своего пребывания. В том числе и Элайда. Позади внушительного письменного стола, покрытого искусной резьбой в виде строенных колец, высилось массивное, похожее на трон кресло со знаком Пламени Тар Валона на спинке, выложенным из драгоценной поделочной кости. Столешница была пуста, если не считать трех расписных лаковых шкатулок алтарской работы, стоявших на равном расстоянии одна от другой. У стены на простом белом постаменте располагалась простая белая ваза, полная роз. Их цвет и количество менялись с каждым взглядом, но всякий раз это были именно розы. Подумать только, розы! В такое время года и в нынешнюю-то погоду! Вырастить их можно было лишь с помощью Единой Силы. Причем потраченной совершенно зря. Впрочем, Элайда поступала так же и тогда, когда была советницей матери Илэйн.

Над камином висела картина, выполненная в новой манере – на холсте. Изображала она смертельную схватку среди облаков: двое противников, один из них с пламенным ликом, метали молнии. Вторым был Ранд. Илэйн, побывавшая в Фалме, не могла не признать, что все это недалеко от истины. Рваная дыра на лице Ранда – будто туда запустили чем-то тяжелым – была аккуратно, так что почти не осталось следов, заделана. По всей видимости, Элайда хотела, чтобы нечто постоянно напоминало ей о Возрожденном Драконе, но радости от подобного напоминания отнюдь не испытывала.

– Извините меня, – произнесла Лиане, прежде чем Айз Седай закончили кивать и переглядываться. – Я должна проверить, дошли ли мои распоряжения до моих людей.

Все Айя, кроме Белой, имели сеть глаз-и-ушей в разных странах, а многие Айз Седай заводили вдобавок и собственных осведомителей. Что же до Лиане, то, будучи хранительницей летописей, она ухитрилась создать сеть соглядатаев и в самом Тар Валоне – случай редкий, если не уникальный. Едва закончив фразу, Лиане исчезла.

– Не стоит ей разгуливать тут в одиночку, – усталым голосом обронила Шириам. – Найнив, отправляйся-ка следом. Побудь с нею.