Виражи эскалации
Часть 52 из 76 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Это может занять время. Ко всему, как мы поняли, площадка, где он сел, имеет угол наклона. Неизвестны вихревые потоки и…
– Всё, – оборвал генерал, разочарованно махнув рукой, мол, «свободны, толку от вас».
В штабе управления МО по Афганистану прекрасно отдавали себе отчёт в серьёзности возникшего положения. И особенно в возможном неблагоприятном развитии событий.
С фактическим уходом советского контингента из Афганистана местные банды всевозможного толка почувствовали себя свободно. Сюда же можно присовокупить активность иностранных спецслужб, включая даже китайцев.
На том локальном участке, где требовалось провести экстренную операцию по эвакуации самолёта, с советской стороны оперативно могли выступить части погранвойск. Ещё одним положительным моментом здесь смотрелись подразделения, участвовавшие в операции «Бадабер», – подготовленные и всё ещё находящиеся в активизированном состоянии. Однако им требовалось время на переброску.
В то время как помимо каких-то наличных бандформирований душманов на прилегающей территории близость границы с Пакистаном определяла быстрый приток новых групп исламистов. Не исключая какие-то вполне вероятные спецотряды ЦРУ. Не говоря о сопутствующем интересе пакистанских спецслужб.
На совещании штаба из уст Варенникова прозвучало самым очевидным и неудобным прогнозом:
– При любых обстоятельствах лётчику следует ждать гостей. В худшем случае машину попытаются захватить.
Генерал почему-то был уверен, что так и случится. К сожалению, он был прав.
На других, враждебных, берегах
В Вашингтоне об аварийной посадке советского самолёта узнали буквально спустя несколько минут с того момента, как всё произошло.
Так уж получилось, что полевой агент ЦРУ, проводивший работу в качестве военного инструктора в окрестностях кишлака Юзук, привлечённый реактивным гулом, стал непосредственным свидетелем, наблюдая в бинокль (как ему показалось) за «управляемым падением летательного аппарата самолётного типа». Не дождавшись парашюта или взрыва, он связался с руководством, сообщив о странном приземлении. Быстро собрав отряд из местных боевиков, отправился в горы на разведку.
И когда на одном из хребтов перевала остроглазый горец указал «Вот там!», накрутив колёсики резкости бинокля, кадровый сотрудник спецслужбы США получил свою удивлённую оценку: «Стоит по виду целёхонек. Самолёт, определённо ассоциирующийся со взлётно-посадочной полосой и, будь я проклят, совершенно неуместный на этой узкой площадке среди можжевелового кустарника. А потому, чёрт возьми, какой-то нереальный… будто оркестровый рояль на Луне!»
Агент Смит (пусть будет Джон Смит) понимал, что столкнулся с чем-то незаурядным, и надо спешить, надо подобраться ближе, рассмотреть и что-то предпринять…
Но сначала на региональный узел связи ЦРУ в соседней стране ушла ещё одна срочная шифровка.
Возможно, в Лэнгли к сообщениям полевого агента отнеслись бы скептически… Слишком уж невероятным смотрелось появление в небе Афганистана какого-то новейшего образца авиатехники русских, тем более в факте невероятного приземления (или падения). Но когда служба радиоперехвата ЦРУ, базирующаяся на территории Пакистана, зафиксировала череду экспрессивных переговоров по советскую сторону границы, это давало повод думать…
Неожиданный поворот дела открывал заманчивую перспективу.
В Пентагоне всё ещё кусали локти. Подводя черту под всей «вчерашней» неудачно сложившейся историей с «Бирмингемом», там видели возможность напоследок отыграться, получив бонус в виде трофея – новейшего советского самолёта вертикального взлёта и посадки, честно охарактеризовав ситуацию «стечением обстоятельств» и… невероятной удачей, если успеть что-то срочно предпринять.
Сама по себе информация о разработке «фирмой Яковлева» СВВП для разведки США не являлась чем-то особо секретно-недоступным. «Вчерашние» консультации с «флотскими» дополнили картину: это наверняка один из тех самолетов, о которых докладывал кэптен Ньюмен, а затем пилоты F-14 и F-18, встретившиеся с советскими «палубниками» в небе над Аравийским морем.
Мнения в кабинетах «пятиугольника»[269] были единодушны: «Проведение экстренной операции! Вывоз объекта вертолётами хотя бы по частям (впрочем, допуская в обстоятельствах использование вьючных животных местного населения), обязательная переброска к месту дополнительных силы боевиков и спецподразделений с целью связать русских боем».
В том, что Советы будут реагировать быстро и агрессивно, никто не сомневался, а потому ответственные за операцию лица категорически, как непременное условие успешного выполнения задачи, потребовали обеспечения воздушной поддержки, вплоть до истребительной авиации.
Быстро такую поддержку предоставить мог только соседствующий Пакистан. В Вашингтоне были уверены, что «обиженные» русскими, там с радостью откликнутся и вступят в дело.
К неожиданности американцев, Исламабад «встал в позу», приводя различные причины отказа использования своих ВВС в сопредельном воздушном пространстве. В действительности же попросту желая продаться подороже. И добился своего.
Вопрос решился поспешным обещанием Белого дома возместить уже потерянные (в ходе пакистано-индийского конфликта) истребители F-16, как и те, которые ещё будут сбиты.
А что таковые будут, в Пентагоне считали весьма вероятным.
Все эти встречи, переговоры, запросы, непропорциональные решения и исполнительные директивы со стороны могли бы показаться долгими. На самом деле вашингтонские господа в погонах знали, когда следует действовать быстро, без каких-либо проволочек. Всё развивалось реактивно.
Тем более что и там, на месте, «агент в поле» Дж. Смит не ждал дополнительных понуканий и координации, продолжая настойчиво продвигаться к цели со своим бородатым отрядом «верных друзей Америки».
Афганистан, провинция Бадахшан, в нескольких километрах от кишлака Юзук по устью реки Пяндж
Как всегда горы обманчивы, и то, что словно бы «вот, совсем близко, рукой подать», на поверку оказывается за тремя-четырьмя перевалами, когда постоянные «вверх-вниз» удлиняют дорогу хорошо если в три раза, а не больше.
Им оставалось немного – ещё один спуск, ещё один полого-крутой подъём на взгорок, где, собственно, на небольшой площадке и примостился летательный аппарат.
Тормозило снаряжение, включая боевое, и боеприпасы. Джон Смит с самого начала оценивал ситуацию трезво, без иллюзий, предполагая бой. И запасся всем возможно необходимым. И всё же рассчитывал поспеть раньше русских. А тут уж, понимая нетривиальность задачи, в своих афганских подопечных он не сомневался – распилят на куски, растащат по ущельям на ишаках, а затем горными тропами переправят в соседнюю страну.
Авангардная группа уже подступилась к скалам.
Сам же лежал с винтовкой, рассматривая в оптический прицел вытянутый силуэт самолёта.
«Не ошибся я – двухкилевой».
Пилот успел накидать на плоскости и фюзеляж каких-то веток, для маскировки, в настоящий момент снуя вокруг машины, копошась во внутренностях.
Смит прицелился, колеблясь – надо ли сейчас устранить лётчика? В факте подхода его отряда пилот мог поджечь или взорвать «ценный приз». С другой стороны, явись русские вертолёты – некая гарантия, что те не станут лупить из пушек и ракетами почём зря, опасаясь убить своего же. Или это их не остановит?
Так или иначе, надо спешить – подойдя ближе, есть шанс по той же причине не попасть под массированный удар советских штурмовиков.
В небе отдалённо прогудело, по-самолётному. Со своего места Джон ничего не увидел, гадая: «Интересно – чьи? „Большой брат“ заверил, что скорая воздушная поддержка будет непременно, обещая вплоть до истребителей. Подкрепления в живой силе, конечно, перебросят геликоптерами».
Справа по плечу бородатый пуштун – командир местного отряда – поднял руку, призывая прислушаться.
Смит теперь и сам различил характерную работу вертолётных лопастей, исходящую, как ему показалось с юга – с пакистанской стороны.
«Вот и поддержка. Отлично!»
Однако у афганца было своё мнение – звук, переотражаясь от гор, исходил с другого направления. Командир моджахедов гортанно закричал, размахивая рукой, отдавая приказы своим.
Хлёсткий свист и рокот двигателей навалился будто вдруг! В небе из-за скальной сопки точно нереальный кошмар всплыла «крокодилья пасть», оскалившаяся вспышками выстрелов, – советский Ми-24.
Передовой отряд моджахедов, уже начавший взбираться на возвышенность к самолёту, накрыло клубами дыма, разметав взрывами и каменным крошевом. Боец рядом палил из «калашникова», лая на своём наречии в бессилии и злобе.
Смит не понаслышке знал, как «афганские непримиримые» ненавидят и боятся эти вертолёты шурави – бронированная штурмовая машина казалась неуязвимой.
Ещё парочка пятнистых винтокрылов пронеслась, поливая окрестности из пушек. Над «местом самолёта» зависли более громоздкие транспортные Ми-8, высаживая десант.
Стараясь не замечать свист и шлепки рикошетных пуль, закинув М-16 за спину, Смит ползком, перебежками стал быстро передвигаться назад за сопку, где отставала группа со снаряжением. Там два крепких ослика несли на спине ящики со «Стингерами».
Штаб оперативной группы МО СССР
– Товарищ генерал. Сводка с места событий. Новости не самые… – офицер, встретившись взглядом с командующим, непроизвольно остановился… Доводить до начальства не самые хорошие новости и в цивилизованные времена не очень удачная планида.
Генерал молчал, и оперативный ответственный не нашёл ничего лучшего, как продолжить:
– В районе посадки самолёта десантно-штурмовая группа столкнулась с сопротивлением, вступив во встречный бой с крупным отрядом душманов. Противник применил переносные зенитные ракеты. Сбит Ми-8. Сообщают о потерях в живой силе – «трёхсотые», есть и «двухсотые»[270]. Ещё один вертолёт – Ми-24, получив повреждения от ПЗРК, перетянул «за речку» и сел «на вынужденную». На данном этапе боевиков оттеснили, подступы к самолёту удерживаются, однако…
Со стороны генерала что-то обозначилось, и офицер снова прервался, выжидая.
Варенников молчал. Он только что получил данные космической разведки и службы радиоперехвата: пакистанские аэромобильные силы приведены в движение, в боеготовности авиация – истребители-бомбардировщики стоят на взлётных полосах и… информация скорей всего уже устарела. В небе американский самолёт радиоэлектронного дозора. Намерения оппонентов были понятны.
Валентин Иванович помрачнел. Ещё «вчера», когда СССР полноценно присутствовал в Афганистане, пакистанцы даже при поддержке США поостереглись бы на подобные открытые демарши. Сейчас Исламабад мог создать на локальном участке значительный перевес в силах, и, как бы ни прошли бои (в наихудшем варианте), ввязываться в большую драку было чревато. Чревато не соответствующими приоритетам в потерях, а в довесок и какими-то международными последствиями.
Офицер, поедая глазами начальство, принял молчание генерала за разрешение высказаться дальше:
– Согласно докладу командира рейда, контроль над прилегающей территорией на данный момент трудновыполним. Для полного подавления противника потребуется время и большее приложение сил. То есть нет гарантий, что Ми-26 не попадёт под обстрел – слишком большая мишень, в него трудно промахнуться из ДШК, не говоря о ПЗРК.
Помощник продолжал что-то говорить, Варенников думал, опережая: «Неужели придётся принять решение уничтожить самолёт? Наверное, да. Теперь это будет самым простым решением. И наименее затратным, по издержкам. Если принять за издержки гибель людей из-за этого, будь он неладен, „Яка“. И какие-то неизбежные потери в технике».
– Командиру группы приказ: операция по варианту «Б», – услышал категоричное подчинённый офицер, – подготовить бомбовый удар.
По варианту «Б», прежде чем эвакуироваться с места, группа спецназа должна была произвести минирование и гарантированный подрыв самолёта.
Удар с воздуха – как дополнительная перестраховка и зачистка.
Бомбардировщики Су-17М3 уже оторвались от полосы, набирая эшелон. Угроза со стороны пакистанских ВВС предполагала истребительное прикрытие миссии. В небе с территории СССР парами и четвёрками курсировали Миг-23МЛД.
В помещении оперативного штаба стоял рабочий «зуд»: переговоры, распоряжения, приём докладов, регистрация радиоперехвата.
Командующий вышел в кабинет, где размещалась аппаратура ЗАС, подсев к прямому телефону с Кремлём. С самого начала операции обладая полнотой власти принимать самостоятельные решения, Варенников теперь и взял на себя ответственность. Сейчас для него наступали неприятные минуты уведомить «верхи». Там могли возникнуть возражения.
«А медлить нельзя», – трубка ещё покоилась на аппарате, генерал медлил со звонком, ловя реплики из соседнего помещения – дверь он специально оставил приоткрытой, ожидая с минуту на минуту сообщения от рейдовой группы о выполнении задания и оставлении места боя. Тогда «сушкам» – команда, и они там камня на камне не оставят.
Донеслось… услышал:
– Всё. Операцию можно сворачивать, – голос начальника группы связи, всегда выдерживающего нейтральный в субординации тон, сейчас в видимом отсутствии старшего прозвучал несколько раскованно и в странной интонации.
Варенников вдруг подумал, что случилось что-то нехорошее, поднялся со стула, двинув к двери, однако в проёме обозначился возбуждённый заместитель:
– Товарищ генерал, пилот самостоятельно поднял самолёт в воздух и… благополучно покинул поле боя. Диспетчеры А-50 ведут «Як», он уже над нашей территорией. Я отдал распоряжение принять его на ближайшей запасной площадке.
На самом деле не так уж всё было благополучно и просто. Уже «дома» оправдываясь, что безопасность взлёта ему обеспечила рейдовая группа и вертолётная огневая поддержка, пилот получил серьёзное взыскание, и никакие тут принципы «победителей не судят» не работали. По возвращении в плоскостях и фюзеляже «Яка» обнаружилось несколько пулевых отверстий. К счастью, не фатальных.