Вина Зверя

– Тогда, у границы, ты правда спас меня только из-за цвета моих глаз? – И все же слова, звучащие натянуто-весело, выдали ее с головой.

Но Раза, казалось, не обратил на это никакого внимания.

– Что? Вэл, ты слишком милая. – Его большой палец ласкал щеку девушки, будто ненароком поглаживая уголок ее рта. – Если бы я знал, что на тебя так подействует вид вампира, я бы сам отловил парочку и…

Вэл громко фыркнула.

– Ра, прекрати. Ты можешь ответить? – Теперь из-за недовольного голоса никто не смог бы подловить ее на фальши.

– Это глупый вопрос. Я уже отвечал на него.

Вэл вздохнула, понимая, что ведет себя как ребенок. Ребенок, который до последнего оттягивает очевидное.

Они лежали вдвоем в постели, на улице была непроглядная ночь, и пальцы Раза, ласкающие ее губы уже открыто, без лишних церемоний и слов, вызывали самое простое и понятное желание, которое она почему-то упрямо подавляла, прикрываясь ненужными вопросами и словами.

Вэл вздохнула и тут же простила себя за это. Ей можно. Сегодня – особенно.

– То есть если бы у меня были карие глаза, ты бы позволил Стражу Границы меня прикончить?

– Дело не в цвете твоих глаз, дело в них самих. То, как ты смотрела… – Раза сглотнул и перевел дыхание. Голос его стал ниже.

Вэл вдруг поняла, что ему тяжело отвечать на вопросы, и то, с каким придыханием он говорил, обожгло, будто заставляя ее саму погрузиться в томное состояние, когда тело властвует над разумом.

Касаясь ладонью гладкой груди, она почувствовала удары сердца – громкие и сильные.

– Ты была так испугана и все равно упрямо шла вперед. Если бы я только знал, что та глупая девочка будет такой важной для меня…

Вэл затаила дыхание, когда указательный палец Раза мягко дотронулся до ее приоткрытых губ и наконец, словно завершая начатую игру, проник глубже. Внизу живота разлилось пьянящее тепло, от которого в голове не осталось никаких мыслей. Все слова, вопросы и страхи тут же исчезли, растворившись и уйдя в небытие.

Палец Раза откровенно ласкал небо, поглаживал, задевая кромку зубов, дразнил, заставляя облизывать, обхватывая влажными губами.

Вэл протянула руки и обняла его за плечи, притягивая к себе.

– Больше не будешь отталкивать меня? – шепнул Раза, и его палец покинул приоткрытый в сладком бессилии рот.

Вэл слепо подалась вперед, и губы нашли желаемое.

Раза никогда не целовал ее так. Нежно, медленно, без лишнего напора и силы, присущей ему. Только ласка, сводящая с ума, мягкость губ и тепло языка, неторопливо и бережно проникающего в податливый, послушный рот.

Вэл сжала ладони, ощущая под пальцами горячую бархатистость кожи. Погладила его по спине, наслаждаясь игрой мышц, вырисовывающихся под руками, и почувствовала, как ее затапливает горячая лава.

– Моя хорошая, – чуть слышно произнес Раза, отрываясь от губ и лаская медленными, сводящими с ума поцелуями ее шею, – ты так напугала меня.

– Ты же сам сказал – забыть обо всем. – Вэл запустила пальцы в черные волосы, а губы Раза уже спускались ниже, целуя плечи.

Стон сорвался с губ, и легкая дрожь прокатилась по телу, когда его пальцы аккуратно и очень-очень медленно расстегнули одну за другой пуговицы ночной рубахи. Ладонь ласково легла на обнаженную грудь, нежно сжимая.

– Ты и забудь, а я не смогу. – Шепот Раза, простые, но серьезные слова, сказанные им голосом, в котором слышалось нарастающее возбуждение, будто разгорающийся огонь, сметающий все на своем пути, заставили сердце учащенно забиться.

«Ра, какой ты… дурак. Грубый, жестокий, властный и одновременно такой нежный и покорный».

Вэл почувствовала это так сильно, всем сердцем. Эмоции захлестнули ее, в груди стало тесно, и она сделала глубокий вдох.

– Ра, – тихо позвала она, – иди сюда.

– Что? – Он приподнял голову, и Вэл услышала поглотившее его смятение. – Мне… прекратить?

«О боги, конечно, нет».

Если бы он прекратил, Вэл в прямом смысле погрузилась бы в безумие. Но сейчас, перекрывая удушающее желание, она хотела только одного – сказать самое важное. Наконец сделать это и поставить точку.

– Иди сюда, Ра. – Настойчивая просьба заставила Раза подняться выше. Вэл ощутила, как его волосы скользнули по шее.

– Я здесь, – ответил Раза. Горячее дыхание опалило щеку. – Все хорошо, Кролик?

– Я… – Вэл замолчала, вдруг растеряв всю решимость.

Слова ушли, исчезли, канули в небытие. Мгновенно.

Она приоткрыла губы и не смогла произнести ни слова. Сердце заныло, сжимаясь, и одновременно глухо и больно ударило по ребрам.

Она не могла. Хотела, но не могла.


Что-то останавливало ее, поднявшись высокой, отгораживающей от Раза стеной, и она не в силах была найти этому нужного определения.

Раза. Так близко.

Он прижался переносицей к щеке Вэл, щекоча мягкими волосами лицо. Дышал тяжело, прерывисто, одна его рука уверенно скользнула вверх, несильно сжимая пальцами шею Вэл, вынуждая запрокинуть голову.

Но Вэл не чувствовала больше в этом жесте самоутверждения или символа власти. Наоборот. Раза будто цеплялся за нее, не в силах отпустить от себя.

– Вэл, скажи мне. Пожалуйста, – хрипло и глухо прозвучал его голос.

Вэл прикрыла глаза, одурманенная и немного сошедшая с ума.

– Что? – тихо спросила она, прекрасно понимая, что ответ на этот вопрос очевиден для них обоих. Ответ, который она только что сама желала озвучить и который никак не могла решиться произнести вслух.

Что-то мешало, комом вставая в горле. Необъяснимое что-то, в котором ей еще предстояло разобраться.

– Мне нужно это услышать. Даже если это неправда.

Сердце упало в пропасть, не имеющую дна.

«Хватит, Раза, не будь таким. Будь сильным, жестоким, уничтожающим, заставляющим других подчиняться своей воле. Делай что угодно, но не проси об этом таким тоном. Словно это ты здесь влюбленная в зверя человеческая девчонка.

Ведь если ты не перестанешь, я поверю тебе. Поверю».

– Я не понимаю, о чем ты, – слабо сказала она, и медленный выдох опалил кожу.

– Вэл, пожалуйста. – Пальцы, лежащие на шее, скользнули выше, зарываясь в каштановые волосы. Голос Раза обрел силу, он стиснул руку, с силой хватая длинные пряди, заставляя Вэл застонать от боли. – Пожалуйста!

«Он чувствует, – поняла она, выгибая шею и подставляя ее под нетерпеливые губы. – Чувствует и понимает».

И от этого замирало сердце.

Вэл облизнула губы. Игра продолжается, правда? Бесконечная, выматывающая обе стороны игра, похоже, не имела конца.

Пусть. Оно и к лучшему. Делая вид, что вновь бросаешь кости, легко спрятаться от истины.

– Даже… – прерывисто переводя дыхание, шепнула Вэл, – не надейся, ясно тебе?

– Еще как ясно, – тихо и доверительно, принимая ход противника, ответил Раза, и его свободная рука уверенно легла между ног Вэл, поглаживая поверх тонкого нижнего белья.

Вэл застонала, кусая губы, не чувствуя больше ничего: ни боли в руке, ни стука собственного сердца. Все ее тело желало только одного – прикосновений Раза.

Она приподняла свои бедра навстречу, когда его пальцы проникли под легкую ткань, коснулись повлажневших губ, нежно провели по клитору, заставляя заметаться головой по подушке.

– Лежи смирно, – грубо и жестко шепнул Раза, дергая за каштановые пряди, и Вэл лишь приоткрыла рот в немом стоне.

Пальцы Раза умело ласкали ее, поглаживали, дразнили, и Вэл, далеко-далеко ощущая боль в натянутых волосах, протянула ослабевшую перевязанную руку, цепляясь пальцами за его плечо.

Губы накрыли рот, и в этот раз она с глубоким чувством удовлетворения узнала поцелуй.

Раза подался вперед, жестко и грубо раздвигая ее колени. Рука, ласкающая клитор, скользнула ниже, и влажные от смазки пальцы проникли внутрь – бесцеремонно, без лишней нежности.

Вэл застонала, выгнулась в пояснице, не обращая внимания на руку, крепко держащую волосы. Она почти ничего не чувствовала, кроме ладони Раза между своих ног.

Сладко, мучительно приятно и очень-очень мокро. Казалось, еще немного, и по бедрам потечет.

Белье, сбившееся на ягодицах, мешало. Вэл задвигала ногами, тщетно пытаясь избавиться от ненужной вещи.

И Раза смилостивился над ней, отпуская ее волосы и уверенным движением стаскивая белье вниз. Вэл еле успела прийти в себя, запоздало осознав, что лишилась последнего и единственного покрова, отделяющего тело от не терпящих возражений рук, как пальцы Раза сжались на бедрах, приподнимая ее себе навстречу.

Было ощутимо больно. Больно, когда Раза нетерпеливо вошел в нее. Вэл выдохнула, потом втянула сквозь стиснутые зубы воздух, заставляя себя расслабиться.

– Вэл… – шепнул Раза, замирая, склоняясь низко, дыханием опаляя кожу. Она стыдливо отвернула лицо, прячась в пелене волос. – Сколько у тебя никого не было?

– Никого… не было, – шепотом на выдохе ответила она.

Молчание, всего несколько секунд, показавшихся вечностью, сделалось невыносимым. Вэл сглотнула, ловя ртом воздух.

– Моя… – скользнув губами по ее скуле, тихо выдохнул Раза. – Я и забыл, какая ты…

Он задвигал бедрами поначалу медленно и плавно, затем резче, настойчивее, заставляя кусать губы с каждым толчком.

Движения – быстрые, сильные, резкие – вбивали Раза внутрь нее, и Вэл, слушая собственные стоны, почувствовала, как одновременно с затихающей болью странное, жуткое, ненормальное наслаждение овладевает телом.

Почему по-другому не бывает? Почему Раза, боль и наслаждение всегда вместе?