Видение
Часть 34 из 60 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она вновь прижалась спиной к стене, боясь пошевелиться.
— Мэри!
Макс и Лоу были по ту сторону двери, наблюдая, как она отворяется и захлопывается. Они смотрели, пораженные этим зрелищем.
Дверь захлопнулась с еще большей силой, чем раньше, затем отворилась, затворилась, отворилась, затворилась...
Когда она вновь открылась, Макс попытался пройти, но она сильно ударила его по лицу. Когда она открылась в следующий раз, он схватился за ручку и протиснулся внутрь.
Дверь перестала ходить ходуном.
Ветер за окном стих.
И никакие крылья больше не хлопали.
Покой.
Тишина.
Мэри посмотрела в зеркало над раковиной и увидела, что, хотя образы, которые она видела, исчезли, это все еще было не обычное зеркало: в нем не отражалась находившаяся перед ним комната.
Бледная девушка, распятие и мужчина с огромным ножом исчезли. Зеркало было черным, кроме самой нижней полоски, где показалась просочившаяся через стекло кровь и откуда она капала, будто мир по другую сторону был не чем иным, как морем застывшей крови, поверхность которого была чуть выше нижней кромки зеркала.
Кровь разбрызгивалась по полочке, находившейся как раз под зеркалом, и по белому фаянсовому умывальнику.
Озадаченный, Макс спросил:
— Что это такое, черт возьми? Что здесь произошло?
Он смотрел из зеркала на Мэри:
— Ты ничего не повредила? Ты не порезалась?
— Нет, — ответила она.
И только тут она поняла, что он тоже видит кровь.
Макс дотронулся до поверхности зеркала. Невозможно! Невероятно! Но кровь измазала его пальцы.
Лоу тоже втиснулся в маленькую ванную комнату, чтобы получше все рассмотреть.
Постепенно кровь на зеркале, на полочке, на фаянсовом умывальнике и на пальцах Макса стала не такой живой, не такой ярко-красной, не такой реально ощутимой. Она линяла, пока не исчезла совсем, будто никогда и не существовала.
* * *
Мэри сидела на диване в гостиной и пила бренди, который налил ей Лоу. Откинув назад волосы, она почувствовала себя холодно и неуютно. Ее лицо было очень бледным. Руки дрожали. Бренди обожгло горло и принесло долгожданное тепло.
Стоя напротив нее, Макс сказал:
— Что ты увидела в зеркале перед тем, как мы пришли туда — что кто-то умрет сегодня ночью?
— Да, — ответила Мэри. — Я увидела девушку. Она умрет. Он ее зарежет сегодня ночью.
— Как ее зовут?
— Этого я не увидела.
— А где она живет?
— Здесь, в Кингз Пойнте. Но я не почувствовала более точного адреса.
— Она живет там, где холмы, на побережье или где?
— Это место может быть где угодно, — ответила Мэри.
— Как она выглядит?
— У нее очень светлые волосы, почти белые. Достаточно длинные. Бледная кожа. Большие голубые глаза. Она молода, ей около двадцати, мила.
Макс повернулся к Лоу как раз в тот момент, когда тот влил в себя двойной виски. Он сделал это таким образом, будто это было молоко.
— Это твой город, Лоу. Тебе не знаком никто, кто бы подошел под это описание?
— В нем десять тысяч жителей, — ответил Лоу. — И я не знаком со всеми. И не хочу быть знаком со всеми. Девять десятых из них — тупицы, зануды или сволочи. Кроме того, много юных блондинок притягивают пляжи Южной Калифорнии. Солнце, песок, океан, чувственность, секс и сифилис. В этом городе по меньшей мере две сотни нежных, миловидных блондинок, полностью совпадающих с описанием.
Машинально Макс схватил со стола экземпляр «Нейшн» и скатал его в трубку. Сжав его в левой руке, он сказал:
— Если мы ее не найдем, она будет убита сегодня ночью.
Страх, охвативший Мэри, постепенно перерастал в какую-то бесконечную депрессию, но где-то в глубине клокотала ярость. Она злилась не на Макса, не на Лоу, не на себя — она злилась на судьбу.
— Ты забыл, что означает, что я что-то увидела, — обратилась она к Максу. — Это ведь вовсе не означает, что мы найдем девушку и предупредим ее. Ничего подобного. Она умрет. Я видела это! Я не могу увидеть клички лошадей, которые выиграют завтрашние скачки. Я не могу увидеть, какие акции завтра поднимутся или опустятся в цене на следующей неделе. Я могу увидеть только то, как умирают люди.
Она замолчала.
— Боже, я устала от такой жизни. Я устала видеть жестокость и не быть в состоянии предотвратить ее. Я устала видеть невинных людей, которые попадают в беду, и не быть в состоянии помочь им. Я устала от этой жизни, наполненной трупами, изнасилованными женщинами, изуродованными детьми, кровью, ножами и пистолетами.
— Я знаю, — мягко сказал Макс. — Я знаю.
Она подошла к бару и открыла бутылку бренди.
— Я не хочу служить громоотводом в несчастьях других людей! Я хочу помогать предотвращать эти несчастья, искоренять эти несчастья, предупреждать их.
Она налила себе бренди.
— Если Господь Бог наградил меня даром всевидящего ока, черт возьми, тогда я должна обладать и божественной силой тоже! Я должна обладать способностью пуститься в погоню в нужный момент и отыскать человека, за которым мы следим. Я должна обладать силой заставить его сердце, прежде чем оно разорвется, сжаться от страха перед этой силой. Но я не Бог. Я даже не какой-нибудь совершенный механизм. Я будто половина радиоустановки: я могу только принимать, но не могу передавать. На меня можно воздействовать, но я воздействовать не могу.
Она залпом выпила бренди, как это обычно делал Лоу.
— Я ненавижу это. Ненавижу. Почему именно я должна обладать этой силой? Почему я?
* * *
Позже, прощаясь в дверях, Лоу сказал:
— Я бы предпочел, чтобы вы остались ночевать у меня.
— Мы уже видели твою комнату для гостей, — пошутил Макс. — Она вся завалена книгами и журналами, но не мебелью. Мы высоко ценим твой интеллект и размеры твоей библиотеки, но мы бы не хотели спать на пачках старых газет.
— Я мог бы перейти на диван в гостиную, — сказал Лоу. — А вы бы спали в моей комнате.
Мэри чмокнула его в щеку.
— Ты очень заботливый, Лоу. С нами все будет в порядке. На самом деле. По крайней мере сегодня ночью.
Четверг, 24 декабря
Глава 12
Посреди ночи ливень переместился с океана на сушу. Он вылизал голую землю, пригладил сухую траву и барабанил по асфальту.
Он припарковал «мерседес» в конце малой дорожки вымощенной улицы и выключил мотор. Темнота поглотила машину. Света было так мало, что он едва мог различить свои собственные лежавшие на руле руки. Единственно различимым звуком был неутомимо колотящий по тротуарам и крышам дождь.
Он решил подождать, пока буря уляжется. В Южную Калифорнию пришел сезон дождей. Однако такая густая облачность, как в этот вечер, редко держалась долго.
Огромный нож лежал на сиденье рядом с ним. Его тянуло к нему, и он взял его в руки. Он едва мог различить его в слабом свете, но его осязание вызвало в нем нервное возбуждение в такой же степени, как и созерцание хорошо отточенного лезвия. Он провел одним пальцем по лезвию ножа, не настолько сильно, чтобы пустить собственную кровь, но достаточно твердо, чтобы почувствовать энергию смерти, в настоящий момент инертную, но уже заключенную в закаленную сталь.
В десять минут второго дождь стал ослабевать и перешел в изморось. А еще через пять минут прекратился совсем. Открыв дверцу машины, он вышел из нее.