Ветреный

Иногда я даже не верю, что это он. Не брат-близнец?

Мы заходим в шумное помещение. Нас без труда пропускают, кто-то даже салютует Нику. Вокруг куча танцующих, диджей за пультом, большой бар, где собрался народ за выпивкой.

— Похоже, мы попали на выступление Дыма, — спокойно говорит Ник и здоровается с барменом.

— Кого? — спрашиваю, хотя если честно плевать.

— Друга. Диджея, — он кивает в сторону пульта, за которым скачет молодой парень. — Прогрессивный. Сегодня здесь много наших, парень из России.

Я киваю. Смотрю на выверенные движения того самого Дыма и понимаю, что меня завораживает. То, как он переключает кнопки, как поднимает руки и уверенно танцует вместе со всеми.

— Ты не на того смотришь, — подсказывает Ник, и я отворачиваюсь.

— Закажи мне коктейль.

Хочу напиться, чтобы хоть немного расслабиться и не думать обо всем. Я устала. Хочу в кровать и плакать, потому что парень рядом тот еще мудак, и меня чертовски тянет к нему. И только доводы рассудка заставляют держать дистанцию и перестать думать о том, чтобы отпустить ситуацию. Как, если пять минут назад он в лоб сказал мне заткнуться?

— На вот. Это лучше коктейля, — он протягивает стакан с зеленоватой жидкостью и трубочкой.

Медленно делаю пару глотков, игнорируя трубочку, хочу напиться, а не пробовать вкус.

— Ты купил мне сок?

— Яблочный, — улыбается Ник.

— Я хочу выпить, — упрямо говорю и отставляю бокал.

— Ты нужна мне трезвой, детка. Не хочу трахать бревно с перегаром, — он салютует бокалом с виски и делает глоток, а я злюсь.

Больно впиваюсь ногтями в кожу ладони и тянусь к бокалу, чтобы вылить его ему на голову, но передумываю. Это не старый Ник. Он новый. Незнакомый. Не тот парень, который даже с соком на голове улыбнется, притянет к себе и поцелует. Я не знаю, что он сделает. И не уверена, что не позвонит Антону, не пожалуется и не попросит принять меры. Например, взять “под опеку” мою сестру с племянником.

Мне становится дурно. Я задыхаюсь от духоты в помещении и говорю, что мне нужно в дамскую комнату.

— Я провожу, — тут же вызывается Ник.

— В туалет со мной пойдешь? Ник, у меня нет денег, чтобы от тебя сбегать, — вырываю руку из его ладони и сползаю со стула.

Он отпускает меня, но пока иду к коридору, спиной чувствую его прожигающий взгляд.

Уже в туалете швыряю сумочку на раковину и включаю холодную воду. Подставляю ладони, а затем трогаю себя руками за шею. Тяжело дышу и успокаиваюсь. Мне легче дышать, хотя я так и не придумала, что делать дальше.

— Тяжелый день? — рядом возникает темноволосая девушка, одетая в коротенькое блестящее платьице.

— Можно и так сказать, — я вымученно улыбаюсь и отворачиваюсь к зеркалу, боковым зрением замечая, как девушка достает из сумочки пакетик с таблетками.

— У меня тоже, — выдает. — Но сейчас будет веселей, — она достает одну таблетку и закидывает в рот.

— Что это? — говорю прежде чем думаю.

— Хорошее настроение, — улыбается девушка. — Хочешь?

— Ты как пронесла? — спрашиваю, потому что нас точно осматривали на входе.

— Ты из моралистов, что ли? — девушка разворачивается, но я ее останавливаю.

— У меня нет денег, но есть обручальные кольца, сойдет?

Девушка смотрит как-то подозрительно, но затем достает пакетик и протягивает мне одну таблетку. Я отдаю ей наши с Антоном обручальные кольца. Несколько секунд смотрю на белый кружочек, а потом закидываю его в рот.

Я знаю, что два золотых обручальных кольца взамен на таблетку слишком дорого, но мне они не нужны. А способ расслабления очень даже.

Выхожу из туалета и тут же сталкиваюсь с пристальным взглядом Ника.

— Ты что там так долго делала, детка? — спрашивает и отталкивается от противоположной стены, направляясь ко мне.

— Угадай, — фыркаю и думаю о том, что мне нужно продержаться еще немного пока действует.

— Идем, я тебя познакомлю с Дымом, — Ник берет меня под руку, и я послушно иду за ним.

Следующие полчаса просто киваю и улыбаюсь, а потом меня действительно накрывает. Становится весело, я уже смеюсь с шуток его друзей, которых он случайно встретил и не противлюсь, когда Ник жмет меня к себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍




— Идем танцевать, — хватаю Ника за руку и тяну на танцпол.

Я отрываюсь. Мне действительно хорошо и кажется, что мир вокруг играет совсем другими красками. Я как-будто вырвалась из клетки и попала на волю. Вокруг играет музыка, все танцуют, пьют, единственное, о чем я думаю, что мне прекрасно. Непревзойденно.

Я обнимаю Ника за шею и тяну на себя, впиваюсь поцелуем в губы и жмусь ближе, запуская руки под майку.

— Сменила гнев на милость? — вальяжно спрашивает, а я слабо понимаю, о чем он.

— Хочу тебя, — говорю, кажется, слишком громко, потому что Ник закрывает мне рот ладонью и вглядывается в мои глаза, но я тут же отвожу взгляд, чтобы он ничего не заметил. Он не должен знать, что я что-то приняла, иначе…

— Идем, — он тащит меня на выход, но я упираюсь и говорю, что хочу танцевать.

— Ты бы определилась, детка.

— Поехали! — я боюсь, что действие таблетки закончится и потом я ничего не смогу. Что снова вернется неуверенность и страх.

Я сажусь в машину и отворачиваюсь, смотря в окно, а когда мы подъезжаем к отелю и добираемся к номеру, молчу, хотя хочу говорить и говорить, не останавливаясь. В итоге беру себя в руки и как только переступаем порог отеля, набрасываюсь на Ника и целую его. Обхватываю руками его шею и плечи и целую как в последний раз.

Он отвечает, подсаживает меня на руки и прижимает к стене, спускаясь поцелуями ниже, к шее и груди.

— Ни-и-и-к, — протяжно шепчу и откидываю голову назад.

Я слабо понимаю, что происходит, но жгучее томление внизу живота ни с чем не спутаю. Желание. Стремительное и сильное, оно затягивает меня, заставляет стонать и до боли прикусывать нижнюю губу. Распахиваю глаза, когда Ник пробирается под трусики, и ахаю, а затем слышу:

— Какого черта, Ангел? — он резко убирает руку и хватает меня за лицо, прижимая голову к стене. Долго смотрит в мои глаза, после чего спускает на ноги и впечатывает кулак в стену над моей головой. — Какого хуя? Что ты приняла?







Глава 26




Блять, она под кайфом!

А я идиот, просек только сейчас. Смотрю на нее, на ее расширенные зрачки и поплывшую улыбку, и стараюсь выпустить полыхнувшую злость через дыхание. Вдох-выдох… Ну и удар! Не получилось продышаться, по привычке впечатываю кулак в стенку и с облегчением чувствую, как волна боли перекрывает ярость.

— Что ты приняла? — дергаю Ангела и зажимаю лицо ладонями, чтобы вглядеться в ее большие глаза получше.

Я-то думал, что она “поплыла” от моего напора, но дело в другом! Нет, я не идиот, я мудак со справкой. Я же работаю в клубах, видел столько всякого дерьма, что могу энциклопедию по синтетике набросать, и не заметил, что с ней творится. Ничего не увидел, был слишком занят стояком и желанием разложить ее побыстрее.

Блять!

— Ни… ничего, — отвечает она со второй попытки. — Почему ты остановился? Ну же, хватит…

Ангел коряво тянет ко мне свои руки и очерчивает мой корпус, потом спускается по прессу вниз и ищет ремень моих брюк. Я забываюсь на мгновение, наблюдая, как она не может попасть по язычку и зацепить его как следует. В тот наш первый раз тоже было так? Она плохо понимала, что происходит и путалась в простых движениях, но мне было плевать, потому что мозги отшибла похоть? Хотя в тот вечер я тоже был пьян, и дело не в паре шотов текилы, я ею был пьян и помню сумасшедшую ночь яркими вспышками удовольствия.

— Куда? — Ангел устало тянет слова и пытается противиться, когда я отодвигаюсь от нее и перехватываю за плечи. — Ник…

— В душ, Ангел.

— Я не хочу в душ. Я хочу в кровать. Под тебя.

— Если хочешь, зачем накачалась дрянью? Или это обезболивающее?

— Как ты догадался!

— Я настолько тебе противен?

— Настолько!

Она фыркает мне в лицо и вновь открывает рот, но придумать остроумный ответ не выходит. Она заторможена и сникает на глазах, отдав силы на недавнюю вспышку. Мне это на руку и я с легкостью подхватываю ее на руки и несу к белой двери ванной комнаты. Ангел вскоре опять начинает противиться, она заливисто смеется и перехватывает мои руки, дурачась.

Я понимаю, что она что-то приняла впервые, отсюда яркая и сильная реакция организма. Ее шатает от одного настроения к другому, ей то жутко весело, то вновь прорывается эталонная стерва, которая хочет расцарапать мне всё лицо.

— Может, порвешь мою рубашку? — торгуюсь, уворачиваясь от ее ногтей. — Она дорогая, из капсульной коллекции. Мне будет по-настоящему больно, если ты ее изорвешь.

Вместо ответа Ангел выбивает лейку душа из моих ладоней и хорошенько окатывает меня. Она счастливо смеется, словно выиграла джек-пот, а я качаю головой, не веря, что вот за такой отпуск заплатил огромные деньги ее муженьку. Скидываю с плеч промокшую рубашку и зажимаю ее в руках уже по-настоящему, со всей силой и без всякой деликатности. Врубаю воду похолоднее и наклоняю голову Ангела к борту. Она вскрикивает, как потерпевшая, и все же прогибается в моих руках. А потом вовсе обмякает и позволяет мне помочь ей.

Я накрываю ее полотенцем и наливаю воду в стакан. Протягиваю его вместе с таблетками и терпеливо жду, когда поднимет на меня глаза.