Вернувшийся

Изъеденное глубокими морщинами лицо мага оказалось прочесть ничуть не легче, чем незнакомца под капюшоном. Оно было словно бесхозный меч, скрывающий за ржавчиной клеймо кузнеца или древние руны. А может, за ней и вовсе ничего нет? Хотя последний вариант лучше сразу исключить. Маг всегда имеет какой-то вес в нынешнем обществе.

Хрипой махнул помощнику, чтобы подменил его на время за стойкой. Легко присел напротив мага и сочувственно вздохнул, смахивая ладонью с грубо отесанных досок несуществующие крошки. Отказывать магу не хотелось.

– Господин… э… – Трактирщик сделал паузу, и маг понял ее правильно:

– Кар Гроген ан-Атлум. Так что там с моим проводником?

Дастин открыл было рот, чтобы выдать заготовленный отказ, и только тогда понял, что сказал его собеседник. Точнее – как назвался. Воздух с шумом вышел из легких.

– Ваша милость, я не знал! – Хозяин таверны выкатил глаза и вскочил, попытавшись придать лицу виноватое выражение. Дубленная долгой и опасной профессией стражника кожа подвела, и скорченная рожа могла означать что угодно. – Простите!

Он действительно не мог даже предположить такого исхода. Чтобы колдун имел титул барона? Дастин слышал о подобном, но никогда не сталкивался с магами-баронами. А магов он за свою жизнь повидал немало. Но этот Кар четко проговорил приставку «ан». Мысли лихорадочно скакали с одной на другую. Не к месту вспомнилось, что маги из каких-то своих суеверий не жалуют титул барона и предпочитают графство, хоть оно и ниже по сословию. Вспомнились страшилки, коими любили пугать друг друга солдаты, – о жестоких мучениях, которым маги подвергали неугодных.

– Сядь. Как тебя звать?

– Дастин. – Трактирщик аккуратно, словно перышко, примостился на самый край лавки. – Знакомые кличут Хрипым.

– Так вот, Дастин, – было видно, что маг жалеет о том, что назвался полным именем, – забудь о титуле и можешь называть меня просто Кар.

Хрипой кивнул, но про себя подумал, что ни за что этого не сделает. Это сейчас барон такой добрый. А завтра ему что-то не понравится, и он все припомнит, даже опущение приставки «ан». Прощай тогда его таверна, денежки, вольная жизнь, а возможно – и просто жизнь. Тем более что Кару Грогену это «что-то» не понравится не завтра, а уже сейчас.

Ох, фирт бы побрал эту шумную компанию, что приперлась двое суток назад! Им тоже нужен был проводник. Естественно, самый лучший. И естественно, Дастин назвал им самого лучшего. Тот как раз должен был прийти с минуты на минуту. Но кто же знал, что так выйдет? Все словно специально катилось к этому моменту. Вот и Поглут помер всего-то четыре седмицы назад. А ведь он тоже был лучшим! Было ведь два замечательных проводника. А что теперь?

Хрипой вздохнул и решил придерживаться правды. А там будь что будет.



20-е скарнаша

Государство Гусуль. Где-то на склонах Ворлоговых гор

Дверь на огромных ржавых петлях заскрипела и тяжело открылась, явив взору белоснежные шапки снега. Макар зажмурился, но солнце, отражаясь от снега, проникало даже сквозь веки. Пришлось переждать несколько минут, пока успокоятся яркие всполохи, выбивающие слезы, прежде чем вновь предпринять попытку обозреть мир.

Когда глаза привыкли к свету, выяснилось, что обозревать практически нечего. Унылые серые склоны гор, серые же деревья с облетевшей листвой и белоснежные вершины, на которые лучше было вообще не смотреть. Странный деревянный сарай выглядел на фоне унылого пейзажа совершенно неестественно.

Макар обошел его кругом, надеясь, что с другой стороны откроются более обжитые места, но тщетно. Он даже залез на крышу, осторожно ступая по ненадежной кровле. Ничего нового, лишь появился непонятный, едва уловимый гул.

На улице, под полуденным солнцем, оказалось немного теплее, чем в сарае, но не настолько, чтобы сесть на завалинке и наслаждаться пейзажами. Нужно было срочно искать людей. Где люди, там кров, еда и, возможно, ответы на вопросы.

Но как? Как искать людей, если ноги босы? Даже сейчас уже подошвы горели от острой горной породы, а что будет дальше? Макар вернулся в сарай, состоящий из двух отсеков, и принялся проводить ревизию. Спустя десять минут он продрог и вновь выбрался на солнышко, захватив с собой весь обнаруженный скарб.

Длинная кривая жердь, найденная под полкой, на которой он очнулся, заканчивалась металлическим набалдашником. Кто-то постарался придать ему форму шара, но получился скорее неправильный многогранник. У самого выхода в углу обнаружилась холщовая сумка, но и там улов оказался невелик. Моток крепкой бечевки да десяток гладких дощечек с какими-то японскими иероглифами. Возле каждого иероглифа находился небольшой рисунок, отчего дощечки напоминали азбуку для подрастающих японцев. Вот и все. Макар почесал небритый подбородок, вздохнул и принялся за дело.

Покидав восемь дощечек обратно в сумку, Макар положил перед собой оставшиеся две. На одной рядом с иероглифом весело плясал огонь, а на другой были изображены не то камни, не то фекалии овечки. За двадцать минут с помощью наиболее острых горных камней, немыслимого полета фантазии и замысловатых выражений ему удалось смастерить некое подобие деревянных сандалий. Прошелся туда-сюда. Вроде держатся. Вновь забрался на сарай, решив выяснить, с какой стороны доносится гул, и идти на него. Было большое подозрение, что неясный шум – звук горной реки. А где вода, там рано или поздно должны встретиться люди.

Решив, что сориентировался верно, Макар слез, обвязался еще одним куском веревки вокруг пояса, перекинул через плечо сумку с дощечками и, опираясь на кривой посох, уверенно двинулся в нужную сторону. Спустя полчаса путник понял две вещи. Во-первых, он не зря захватил с собой посох. Только благодаря этой неказистой, но крепкой жерди ему пару раз удалось сохранить равновесие, поехав на потекшей породе. Во-вторых – что людей, похоже, ему придется искать дольше, чем он думал. Тот ручей, что он слышал, оказался небольшим, но бешеным потоком, выбивающимся откуда-то из скалы и несущимся вниз по ущелью.

Макар огляделся. Ни одной обертки, ни одного клочка бумаги или пачки сигарет. На вершинах не чернеют столбы канатной дороги. Ничто не указывало на присутствие цивилизации в этом месте. Людьми здесь и не пахло. Зато вдруг запахло каким-то немытым животным.

– О! Еда!

Макар обернулся и едва успел увернуться от просвистевшей над самой головой огромной лапищи. Перед ним стоял снежный человек. Никем другим это серое двухметровое существо быть не могло. И это существо явно решило им закусить. У паренька даже мелькнула безумная мысль, что он понимает монстра, – жрать-то в этом месте действительно нечего. Но рефлекс выживания взял свое, и, прежде чем серый гигант вновь потянулся к Макару, тот широкими скачками по выступающим камням пересек буйный ручей и кинулся вниз по склону. Вот только далеко убежать не удалось. Раздался свист рассекаемого воздуха, и в спину врезалось что-то твердое и тяжелое. Макара швырнуло вперед, и он покатился по острым камням, в кровь сдирая кожу на лице и руках. Прежде чем парень успел перевести дыхание, сориентироваться и продолжить побег, на спину наступила тяжелая серая лапища.

– Лежи, еда!



18-е скарнаша

Былинный тракт, деревня Стойкичи

Пушистого зверька с красивой мордашкой и исключительно мягкой светло-коричневой шерсткой редко кто поначалу принимал за хищника. Тем не менее он им был. Острые зубы, гибкий позвоночник и крепкие когти делали его отличным бойцом и охотником. А верткий, неусидчивый нрав вполне соответствовал его названию – вирт. Вирта пытались одомашнить и приспособить для охоты, но тот проявлял такую волю к свободе, что при первой же возможности скрывался в лесу.

Виртов пытались разводить для получения дорогостоящих шкур в большом объеме, но тоже не преуспели – они оказались драчунами. Зачастую поутру хозяева обнаруживали загрызенные сородичами тушки. Держать же каждого зверька в отдельной клетке, каждого по отдельности кормить и обхаживать оказалось настолько трудоемко, что предпочли вернуться к изначальной добыче шкур с помощью обычной охоты.

И все же некоторым удавалось приручить вирта. Изредка этот свободолюбивый зверек привязывался к человеку, становясь верным спутником и надежным, пусть и в своей весовой категории, защитником. Поговаривали, что по ночам такие прирученные хищники могли караулить спящего хозяина получше магического круга.

Это была вся информация, которую знал о виртах паренек по имени Дейв. Впрочем, вряд ли кто-то в округе знал больше. В этих местах вирты не водились, и в деревне Стойкичи знали о них только благодаря редким рассказам угрюмого северянина. Этот мрачный темноволосый тип редко брился и еще реже с кем-либо заводил разговоры. Он появился десять лет назад, да так и осел в Стойкичах, став сперва помощником кузнеца, а затем и кузнецом. Именно он прозвал Дейва Виртом за схожесть характера.

Неусидчивый, огрызающийся на любую, даже самую безобидную колкость в его адрес, вечно сующий нос во все дела – именно таким был Дейв. Телосложением он тоже походил на того зверька. Худощавый, но жилистый. Неимоверно гибкий. Мелкие черты лица довершала копна волос неопределенного мышиного цвета. Дейв не прощал обид, порой, словно свой зверек-побратим, затаиваясь, чтобы нанести ответный удар неожиданно и оттого еще более болезненно.

Деревенские чудного зверя не видели, но кличка прижилась, и теперь Дейв одинаково отзывался как на имя, так и на Вирта. Впрочем, последнее время в родной деревне Дейв появлялся все реже. Слишком много народу вдруг захотело перебраться через Ворлоговы горы. Так что, едва сопроводив одну группу через перевал, он принимал следующую. А как погиб Поглут, так желающие перебраться на ту сторону вообще выстраивались в очередь.


Сперва Дейва даже заподозрили в устранении конкурента, чтобы одному грести неплохой навар, но трое гвардейцев во главе со странноватым магом подтвердили его невиновность. Когда погиб Поглут, он как раз переводил их через перевал в Гусуль. Там они не задержались и уже спустя сутки двинулись обратным ходом. Так что алиби у Вирта было безупречное.

Дейв покосился на постоянно шмыгающего носом паренька, мнущегося на пороге, взял со стола заранее заготовленный список с необходимыми в походе вещами и принялся обуваться. Этого паренька он знал. Ток служил в «Трех орках» не то посыльным, не то старшим помощником младшего повара, в общем, мелочь. Но приказы хозяина исполнял четко, поэтому работал на Дастина уже третий год. Кажется, Ток был сиротой. Почти всегда весть о новом клиенте приносил от трактирщика именно он.

Можно было передать список вещей, который необходим клиентам для более-менее безопасного путешествия через горы, и с Током. Пока те выберутся в город, всё закупят, пройдет не меньше двух суток. Дейв вздохнул. Он три часа как вернулся с перевала и сейчас мечтал только об одном – выспаться. Но работа есть работа. Сложились уже свои традиции и привычки. Одной из них была привычка знакомиться с клиентом. Бывали даже случаи, когда Вирт отказывался вести человека через горы. Его умоляли, ему обещали, его запугивали, ему угрожали. Все безрезультатно. Вышибалы трактира «Три орка» имели четкие инструкции защищать Дейва. Хрипой не собирался лишаться золотой жилы в лице паренька, стабильно отстегивающего неплохой процент с заказа.

Неудачники, коим отказали в услуге, были вынуждены тащиться вдоль гор еще тридцать километров до следующей деревни. Или дальше, если тамошний проводник отсутствовал.

Через пять минут конь Вирта уже скакал сквозь ночь бок о бок с жеребцом Тока в сторону «Трех орков». Посыльный продолжал шмыгать носом, а Вирт буквально засыпал в седле. Его конь, много раз следовавший этой дорогой, прекрасно обходился без указаний наездника.



20-е скарнаша

Государство Гусуль. Где-то на склонах Ворлоговых гор

– Ты – маг? – Вопрос был задан уже в третий раз и до сих пор оставался без ответа.

Макар просто не мог понять, чего хочет от него этот странный человек. Коротышка был ниже на целую голову, зато шириной плеч превосходил трех Макаров, выставленных в ряд. Про таких людей говорят: «Проще перепрыгнуть, чем обойти». Бурая нечесаная борода делала и без того широкое лицо коротышки совсем уж необъятным, словно полная Луна в ближайшей к Земле точке. Сходство довершали крупные рытвины и поры, испещрившие нос и щеки, словно кратеры.

– Пленник молчит… Еда? – обратился он тихо и заискивающе, но Макар вздрогнул и плотнее вжался в холодный камень, к которому был прислонен.

Голос принадлежал тому двухметровому детине, которого Макар принял сперва за снежного человека и который так удачно сшиб его на бегу. Эти двое составляли странную парочку – карлик и великан. Что они делали вместе? Кем приходились друг другу? Невероятно, но, похоже, командовал именно карлик, а великан, словно цепной пес, исполнял все приказы.

А еще было в них что-то сюрреалистичное. Вроде и люди, но какие-то неправильные. Словно уродцы с отклонениями в ДНК. Отбросы общества.

Но сейчас руки были крепко перетянуты за спиной кожаным ремнем, а эти отбросы диктовали свои условия. Нужно отвечать. Только что? Мысли лихорадочно скакали с одного на другое и никак не складывались в оформленный ответ. Да, Макар работал в цирке иллюзионистом. Показывал детям и взрослым фокусы. Это ли имели в виду незнакомцы? Но ведь вопрос был поставлен иначе. Почему из всего словарного запаса они выбрали именно это название? Не «фокусник», не «иллюзионист», не «кудесник», ни даже «шарлатан», а именно «маг». Да откуда эти двое вообще могли знать о его профессии?!

– Нет.

Молчать дальше становилось опасно. Коротышка хмурился, а великан скалил острые зубы, словно действительно сейчас набросится и будет из живого вырывать куски мяса.

«Если начнут пытать – признаюсь, что фокусник, – думал про себя Макар. – А от «мага» лучше откреститься. Коротышка произносит его таким тоном, словно действительно ждет, что я начну в него огненными шарами кидаться или молнией промеж глаз. А что, было бы замечательно… Раз – и все проблемы решены».

Мысли потекли куда-то в мечтательное русло, но грубый низкий голос бородатого карлика вернул к действительности.

– А это тогда что? – Перед глазами помахали посохом с металлическим набалдашником и деревянными дощечками.

Макар пожал плечами. Ну посох, ну деревяшки какие-то.

Великан склонился над парнем и рыкнул в самое ухо:

– Отвечать!

– Да не знаю я, что это! – Макар попытался вскочить, но тяжелая рука придавила обратно к земле. – Я это в сарае каком-то нашел. Вы же видите, у меня ни ботинок нет, ни одежды нормальной. Что нашел, то и взял!

– В сарае, говоришь… – Коротышка на мгновение задумался, а затем его глаза округлились. – Ты что, обобрал ушедшего мага?

Два плевка практически одновременно впечатались в нос и щеку Макара и медленно потекли по скулам вниз. Парень зарычал от бессильной ярости и унижения.

– Сволочи! Никого я не обирал! Там вообще никого не было, кроме меня и этого хлама! Развяжите меня, ублюдки!

– Э… Хозяин? – В голосе великана сквозило недоумение, растерянность и… испуг?

Макар непонимающе покосился на коротышку, но и тот ошеломленно хлопал ресницами.

– Вернувшийся? – Он недоверчиво прищурился, словно оценивая слова пленника на правдивость. – Так ты что, вернувшийся?



18-е скарнаша

Былинный тракт, таверна «Три орка»

Когда Вирт, оставив свою животину на попечение Тока, вошел в «Трех орков», большинство посетителей уже рассосалось. Кто-то ушел спать, кто-то, несмотря на приближающуюся ночь, отправился в путь, а кто-то двинул по ближайшим деревням искать приключений. Лишь четыре столика были заняты да трактирщик протирал кружки за стойкой.

Тощий парнишка, сидевший в дальнем углу, скривился при виде посетителя, поднялся и пошел навстречу. Этого типа Дейв знал. Крас по кличке Шнырь – воришка и плут, промышляющий в этой и других ближайших тавернах.

– Этот, у окна, – маг, – шепнул Крас, проходя мимо, и вывалился на улицу, хлопнув напоследок дверью.

Когда-то давно, может быть, десять лет назад, может быть, и больше, Дейв и Крас были дружны. Вместе играли, вместе ходили в лес по грибы и ягоды, вместе пытались освоить какое-нибудь ремесло. Дальше их пути разошлись. После очередной ярмарки урожая в Хвалине Крас не вернулся домой. Пропал на целый год. Его уже и родители успели оплакать, но следующей осенью он появился. Только это был уже не Крас, а Шнырь – вор, обучившийся этому незаконному ремеслу у какого-то старого рецидивиста.

Дейв был единственным человеком, кому Шнырь рассказал свою историю более-менее правдиво. Остальные удостоились выдумки о решившем попутешествовать пареньке. О том, как он прибился к каравану и бороздил просторы Гамраша.

С тех пор дружба между двумя парнями кончилась. Оказалось, им не о чем говорить, когда они вместе. Дейв и слышать не хотел о воровском искусстве, а Шнырю была скучна пресная деревенская жизнь. Теперь они могли поздороваться при встрече, могли перекинуться парой фраз, но не более. Каждый занимался своим делом и в душу к бывшему другу не лез.