Вернуться с призраком

— Да. Боже. Правда? Ты уверен? — я была в шоке. Это было неожиданно даже для него.

— Почему нет? Мы заслуживаем побыть в хорошем и жарком месте, пока тут зима.

Я захихикала, радуясь.

— Я даже не могу представить тебя на пляже. На теплом, с белым песком, солнцем и голубым небом. Без куртки. Не получается.

Он усмехнулся.

— Эй, я легко загораю. Это ты будешь выглядеть неуместно. Ты такая бледная, что всех ослепишь.

— Эй, — вскрикнула я, пиная его под столом, но я смеялась. Я встала, обошла стол и обняла Декса сзади, пока он сидел, поцеловала в щеку. — Спасибо, — прошептала я. — Правда. Это много для меня значит.

Я села на место, ощущая себя будто в небе. Я знала, что поездка не была чем — то крупным, но для нас так было. Нам нужно было ненадолго забыть об ответственности и просто расслабиться, открыть новое место вместе. Конечно, тропический остров в Тихом океане не был в стиле Декса и Перри, но это был еще один повод отправиться туда.

— А еще, — добавил он. — Там дождь почти всю зиму, так что мы будем как дома.

— Пускай идет дождь хоть все время. Он будет теплым, — я хлопнула в ладоши. — О, мы сможем посмотреть все места, где снимали «Парк Юрского периода»!

— Потому я и выбрал это место.

Принесли еду, и мы доели ее — и закончили с вином — в рекордные сроки. Порции были маленькими, и я не объелась, так что осталось место для десерта. Я заставила Декса пообещать, что они не будут петь мне в честь дня рождения, и, к счастью, крем — брюле принесли без смущающей музыки.

Пока мы ждали наши напитки после ужина, Декс протянул руку и пригласил меня на танец. Я заметила, что он поговорил с ди — джеем, пока шел в туалет, ранее, и когда он кивнул мужчине, ведя меня танцевать, я не очень удивилась, когда началась знакомая мелодия «Enjoy the Silence» от «Depeche Mode».

Пока другие танцующие не знали, что делать с песней, Декс знал. Он притянул меня к себе, одна рука обвила мою талию, танец был медленным, но бодрым. Он так хорошо танцевал, что я просто дала ему вести меня, было просто соответствовать его движениям, когда я просто отпустила себя.

— All I ever wanted, — пел он мне, голос сочетался с низким тембром Дэвида Гаана волшебным образом, — all I ever needed, is here, in my arms*.

По моему телу пробежали мурашки, живот покалывало, его идеальный низкий голос проникал в меня. Мне хотелось добавить высокую гармонию Мартина Гора, но я не хотела портить бархатный идеал поющего Декса.

И это было так романтично. Я закрыла глаза и прильнула головой к его груди, вдыхая запах любимого мужчины, позволяя песне, которую я любила, двигать нас синхронно.

И тогда это поднялось из глубин во мне, как песня, которую я не могла подавить.

— Декс, — прошептала я, обвив руками его шею, глядя на него с такими эмоциями, что я могла разлететься на миллион кусочков. — Я хочу ребенка.

Его брови приподнялись. Глаза расширились. Он моргнул.

— Что? — сказал он, облизнув губы, наши движения замедлились до остановки в центре зала.

Я сглотнула, пытаясь держать себя в руках. Я не думала, что будет так страшно. Слова «words are very unnecessary»** в песне заставили меня подумать дважды, пока она звучала в зале.

Я отвела взгляд, но Декс был быстрым, его пальцы поймали мой подбородок, подняли мою голову, заставляя смотреть ему в глаза.

— Что ты только что сказала? — тихо спросил он, глядя на меня дикими глазами. Его пальцы на моем подбородке подрагивали.

— Думаю, я готова… — начала я. — Нет, я знаю, что я готова. Я хочу завести семью. С тобой. Это понятно. Я хочу от тебя детей.

Боже. Почему это звучало нормально в голове, но стоило открыть рот, и я зазвучала как идиотка?

— Наверное, это прозвучало неправильно, — быстро добавила я. — Прости.

— Неправильно? — смог выдавить Декс. Мы все еще стояли посреди танцпола, и он разглядывал мои глаза, словно что — то искал. Его ладони подвинулись на моем лице, пропали в моих волосах, пока он удерживал меня на месте. — Перри, прошу, скажи, что ты говорила это всерьез, потому что я впущу это в сердце. И там оно и останется.

Я тепло улыбнулась ему.

— Я говорила все это всерьез. Я бы хотела залететь от тебя.

Он потрясенно смотрел на меня миг, а потом рассмеялся, его глаза слезились, а улыбка была такой широкой, что я едва дышала.

— Я даже не знаю, что сказать. Не знаю.

— Скажи «да»? Да, я хочу, чтобы ты залетела от меня?

Он рассмеялся снова, прильнул лбом к моему лбу.

— Не верится, что ты хочешь это. Ты, правда, хочешь? Я пытался не давить на тебя… знаю, это сложная тема для нас, и…

— Ты не давил на меня, — быстро сказала я. — Ни капли. Ты всегда давал мне много места для моих решений, и… я хочу этого, Декс. Только это я и хочу. Ты, я и ребенок. Я хочу, чтобы мы были семьей. Я хочу любить маленькую версию нас.

Он все еще потрясенно смотрел на меня, но теперь на него нашло что — то еще. Его нижняя губа задрожала, из глаз грозили пролиться слезы.

О, боже.


Я едва дышала, а он отвел взгляд, прижал кулак ко рту, зажмурившись, из глаз лились слезы.

О, нет. Черт, нет.

Я заставила его плакать.

— Декс, — тихо сказала я, коснулась его щеки и смахнула слезы большим пальцем.

— Я в порядке, — сказал он, ловя мой взгляд. Он улыбнулся мне смущенно и радостно. Декс редко плакал, еще реже его можно было увидеть смущенным. — Все хорошо.

— Ты плачешь, — сказала я ему. — Ты точно в порядке?

Он кивнул, тихо рассмеялся, и звук был потрясенным.

— Нам нужно уйти отсюда, — сказал он, озираясь. Он сжал мою ладонь и потянул меня мимо столиков, пока мы не покинули ресторан так, словно убегали с места преступления. Но преступлением были только большие эмоции Декса.

— А счет? — спросила я, мы схватили верхнюю одежду и вышли наружу.

— Они знают, в каком мы номере, — сказал он, спеша со мной по холодной туманной дорожке к нашему домику. Я действовала на чистом адреналине, внутри все было легким и шипящим, как шампанское, и в воздухе ощущалось что — то чудесное и неизвестное. Это заряжало.

Мы добрались до нашей двери, и Декс стал отчаянно бороться с ключ — картой.

— Ты точно в порядке? Не злишься? Не расстроился? — спросила я.

Он замер, чтобы посмотреть на меня как на сумасшедшую.

— Злюсь? Расстроен? — он подошел ко мне, сжал мое лицо, пылко вглядываясь в мои глаза. — Перри. Я всегда этого хотел. Не только свою семью, любимую семью, но семью с тобой. Я люблю тебя каждой клеточкой себя, черт возьми, и это… я даже не могу осознать, как сильно хочу детей с тобой. Как сильно мне нужно быть отцом.

Он поцеловал меня так глубоко, что я ощутила это душой, его рот был со вкусом слез.

Он быстро отодвинулся.

— Но если я не открою проклятую дверь, я отымею тебя прямо здесь.

Я рассмеялась, он снова стал возиться с картой.

— Ты знаешь, что я все еще с внутриматочной спиралью. Мне нужно убрать ее, а потом мы начнем пытаться, — я вытащила ключ — карту из кармана и склонилась над ним, провела ею. Огонек стал зеленым, и дверь открылась.

— Тренировки не помешают, — он почти рычал.

Он широко распахнул дверь ногой, схватил меня и втащил внутрь.

Декс был как цунами.

Я не успела оглядеться, а он захлопнул дверь и прижал меня к ней, подавляя меня во всем. Его ладонь отчаянно и грубо срывала мою одежду, его рот открылся и поглощал мои плечи, шею, челюсть, губы.

Я попалась и едва могла успевать за ним, мои пальцы впились в его рубашку, пытались расстегнуть пуговицы, но дрожали. Я сорвала несколько последних, пуговицы разлетелись по ковру.

Декс хмыкнул мне на ухо, и пол пропал пол моими ногами. Декс потянул меня от двери, развернул, пытаясь направить к кровати.

Подошва моих ботинок зацепилась за ковер, и я полетела спиной вниз, крик застрял в горле. Он поймал меня за локти, остановив падение, а потом мы оба оказались на полу, его тело поверх моего.

Он накрыл мой рот своим, его поцелуй стал диким, словно спичка, горящая в нем, подожгла всю комнату. От этого поцелуя мое сердце сжималось, а тело пылало от того, как дико он обходился со мной.

Пока я была поймана его губами и языком, его ладони спускались по моим бедрам, задирая платье. Он застонал, обнаружив, что я была без трусиков. Та же ладонь стала быстро расстегивать его штаны, другая легла на мое горло, чуть придушила меня на миг, чтобы мои глаза закатились. А потом он порвал воротник моего платья и лифчик, открывая мои груди, мои соски тут же затвердели.

«Мне нужно больше, быстрее, намного быстрее».

Он поднял голову, чтобы посмотреть на меня, его рот был влажным от поцелуя, огонь пылал в его глазах, и я знала, что он слышал мои мысли. В этот раз чтение мыслей пригодилось.

Его рот стал спускаться зубами и губами, прикусывая, по моей челюсти, шее, ключице. Боль была резкой и мучительно сладкой, он добрался до моей груди и поймал сосок губами.

Я закричала:

— Черт! — но слово было сдавленным, а Декс устроился между моих ног и резко вошел в меня.

Твою мать!

Нежности не было, только хищность.

Меня словно пронзили, вбивали в пол, он толкался так глубоко, что из моих легких вылетел воздух. Я хватала его ртом, грудь вздымалась, а потом я обвила ногами пояс Декса, мои ботинки впились в его поясницу, удерживая его внутри.

Он громко застонал в мою грудь, приподнялся и поднял мои руки над моей головой, чтобы они лежали на ковре надо мной. Он переплел пальцы с моими, удерживая мои ладони на полу, пока он двигался во мне сильнее и глубже, наполняя каждую часть меня.