Вентиляция легких
Часть 12 из 41 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вас как зовут? – строго посмотрел он на растерявшего директора.
– Владимир Ильич.
– Вы вот что, Владимир Ильич: организуйте нам самую большую переговорную. Чтобы мы здесь не маячили и не мешали вам работать.
– Само собой, – приободрился директор. – Чай, кофе, бутерброды? Я скажу секретарше, чтобы организовала.
– Было бы хорошо. Давайте сразу определимся: полицию вызывать будем?
– Но вы же сказали…
– Я бывший полицейский. Можем попробовать обойтись моими силами и силами сотрудников вашей безопасности.
– А вы гарантируете, что деньги найдутся? – с опаской спросил директор.
– А что, полиция может вам это гарантировать? – съязвил Алексей.
– Нет, но…
– Послушайте, не надо полиции, – взмолился Верещагин. – Я уверен, что это какое-то недоразумение.
– Ох, и ни хрена ж себе недоразумение! – возмутился Кит. – У меня восемь лямов сперли!
– Так ты за то, чтобы вызвать полицию? – пригвоздил его взглядом Алексей.
– Кто я? Нет, зачем же, – замялся Маврушкин.
«А вдруг это он? – Леонидов смотрел на соседа по даче так, словно собирался его вскрыть и найти во внутренностях прохиндея эти восемь миллионов. – Натурально играет. Этот спектакль в духе Кита. Если он сговорился с женой, то деньги и искать не надо. Они уже у Маврушкиных. Но как?! Ему также выгодно и расторжение сделки, потому что его квартира подорожала. Как только все поутихнет, Китушка опять ее продаст и окажется в двойной выгоде. Кит – подозреваемый номер один, несмотря на то, что именно он – потерпевший».
– Я тоже против полиции, – сказала Наталья Трухина, которую, как заметил Алексей, ткнула в бок Терентьева. – Я не против, если сделку расторгнут.
– Опаньки! – округлил глаза Кит. – А деньги?
– Я готова все вернуть, – Наталья в доказательство своих слов потрясла сумочкой, в которую положила конверт с деньгами.
«Интересно, – внимательно посмотрел на нее Алексей. – Она уже не хочет переезжать в однушку Маврушкиных. Что случилось за эти две недели? Но что-то определенно случилось».
– Значит, идем в переговорную, – подвел итог он. – Риелторы тоже не расходятся. Они могут быть замешаны в краже.
– Леша, ты ведь знаешь, что у меня еще одна сделка, – тихо напомнила Альбина Андреевна.
– Извините, но даже из уважения к вашему возрасту, не могу вас отпустить, – сказал он как можно мягче. – Для меня важны показания всех. Всех без исключения, – подчеркнул Алексей.
Он всеми порами кожи почувствовал, как сгустились тучи. Что-то тут было не то. Интуиция сыщика проснулась и повела носом, словно гончая собака. «Ищи труп, Леша», – сказал себе Леонидов, ослабляя поводок и пуская свою хваленую интуицию по следу. «Он здесь есть. За такие деньги можно и убить. Хотя… все участники сделки вроде бы на месте. Все живы и относительно здоровы, не считая Терентьеву. Отчего же мне так не по себе? Такое чувство у меня бывает, когда случилось очередное загадочное убийство. А здесь – загадка. Где деньги?!»
Охрана незаметно, но настойчиво стала теснить всю их большую компанию в переговорку. Валентина Степановна старалась держаться подальше от закрывшейся маской Терентьевой. Она словно почувствовала это и держалась в хвосте.
Алексей встал в дверях, пропуская в переговорную всех подозреваемых. А он сейчас подозревал абсолютно всех, включая Альбину Андреевну. Всякое бывает. Что он, в сущности, знает про своего риелтора? Что у нее не бывает осечек? И знает она в этом бизнесе абсолютно всех? Вот именно: знает всех, все ходы и выходы. Ее опыту можно позавидовать.
– Стоп! – сказал он, машинально считая входивших в переговорку людей. «Розовая кофта» сегодня была одета не лучше: в красном. Безвкусное платье до колен, перетянутое в талии широким зеленым поясом. Учитывая, что талия у дамы давно расплылась, зрелище было неаппетитное. – Маргарита, а где ваша помощница?
– Я здесь! – как школьница, подняла руку худенькая девушка в свитерке мышиного цвета.
– Я имею в виду ту помощницу, которая была на сделке. Две недели назад.
– У нее ребенок заболел, – прохрипела Марго и снова чихнула: – Извините.
– Понятно.
– У вас там, похоже, все заразные, – с ненавистью прошипела Валентина Степановна. – И сюда свою заразу притащили!
– Я могу уйти, – насмешливо сказала Марго. Говорила она в нос, и прозвучало это как «богу уйди».
– Никто не уйдет, – твердо сказал Алексей. – Мне понадобится не один час, но я уверен, что найду эти деньги.
– Так они здесь, в банке? – жадно спросила Юля. Она как-то сникла после того, как ее клиентов, по их же словам, обворовали.
– Не исключено, – коротко сказал Алексей. И обратился к охранникам: – Изучайте пока записи с видеокамер.
– За какой период? – деловито спросил молодой парень, у которого все произошедшее вызвало живой интерес. Это было простое человеческое любопытство. Охранник таких денег отродясь в руках не держал, но видеть видел. Издалека. И вот вам кража! По-моему, у него, единственного, было отличное настроение. Алексей невольно улыбнулся и спросил:
– А сколько времени хранятся записи с банковских видеокамер?
– По уставу четырнадцать дней.
– То есть, ты хочешь сказать, что записи того дня, когда мы закладывали ячейки, уничтожены?!
– По уставу, – отвел глаза парень, словно бы он был виноват в том, что этот устав не нарушил.
– Опаньки, – сказал уже Леонидов. – А это меняет дело. Ситуация начинает проясняться, но от этого еще больше запутывается. Потому что вор, видимо, отлично знал ваш банковский устав. На это и был расчет. Тебя как зовут?
– Игорь.
– Игорек, тебе надо сделать главное: я хочу знать наверняка, что ни сегодня, ни за все то время, пока наши конверты лежали в депозитарии, никто не мог подменить деньги «куклой». Для этого ты должен изучить записи из хранилища. Детально. Понятно?
– Есть! – Алексей увидел, как парень замялся и строго спросил:
– В чем дело?
– Так ведь это… Две недели прошло. Что, за все две недели хранилище смотреть?
– Сначала сегодняшний день, переговорную, где мы сидели, и операционный зал, где ждали своей очереди в депозитарий. Этого тебе пока хватит.
– Есть, – повторил парень уже безо всякого энтузиазма.
Ему досталась рутина. А он бы предпочел остаться здесь. Посмотреть, как мент будет раскручивать вора. Парень и понятия не имел, каким образом удалось подменить деньги в конверте на «куклу». Неужели старпер с пронзительными голубыми глазами это поймет?
Алексей с усмешкой следил за выражением лица охранника. Вот теперь настроение у Игоря испортилось. Алексей прекрасно понимал, что этот парнишка о нем думает. Но Игорек, увы, не единственный, кому Леонидову сегодня придется испортить настроение.
Экспертиза
Когда все участники сделки зашли в переговорную, а юный плечистый охранник по имени Игорь отправился изучать записи с видеокамер, Алексей шагнул в дверной проем и со вздохом сказал:
– Вот здесь мы с вами и проведем ближайшие часы, мои товарищи по несчастью. Кроме одного счастливца, разжившегося восемью миллионами. Пока не найдем деньги.
– Душно здесь, – пожаловалась Валентина Степановна. – А нас много. Задохнемся ведь. Да еще эта чихает, – она в который уже раз с ненавистью посмотрела на Терентьеву.
– Я газве биногата что забогела, – в нос сказала та и отвернулась, чтобы высморкаться.
– Отсядьте в угол! – закричала Верещагина.
– Ничего, я вам организую вентиляцию легких, – пообещал Алексей. – Зады́шите полной грудью, когда кое-что узнаете.
Верещагина вздрогнула:
– Типун вам на язык! Ишь, чего удумали! Вентиляция легких! Да не дай бог!
А Кит хрипло рассмеялся:
– Ну, Леха, ну приколист!
Леонидов прошел в переговорную, плотно прикрыв за собой дверь, словно отрезая всех своих «сокамерников» от внешнего мира, и присел на один из стульев. Кит с Альбиной Андреевной подвинулись, давая ему место.
– Значит, так: начнем с простого, – сказал он. – Таисия, дайте мне, пожалуйста, ваш конверт с «куклой».
Маврушкина, сопя, полезла в сумочку под крокодила.
– А вы действительно работали в уголовном розыске? – с интересом спросила «розовая кофта». То есть теперь уже «красное платье».
– Действительно, – кивком подтвердил Алексей, беря у Маврушкиной конверт.
– Я Леху не первый год знаю, – похвастался Кит. – Сосед мой это по даче. Вот же свела судьба. Леха мои деньги обязательно найдет. Потому как он…
– Кит, сделай одолжение: заткнись, – прервал его хвалебный монолог Алексей. Ему это было неприятно. Маврушкин говорил нарочито запанибратски, явно подхалимничал. А он был главным подозреваемым.
Леонидов на секунду замер, а потом тщательно, с паузами, словно собака-ищейка, обнюхал коричневый конверт. От него сильно, удушливо пахло приторными женскими духами. Ваниль, дыня, мускус… Алексей повел носом в сторону Маврушкиной и с досадой поморщился: вот так и сбивают гончую со следа. Тася вылила на себя чуть не полфлакона туалетной воды! За каким, спрашивается? Теперь запах других духов или мужского одеколона утонул в облаке приторного парфюма. Ничего тут не вынюхаешь.
И он стал ощупывать конверт, словно пальпируя. Пытаясь найти в нем, подобно хирургу, больное место, чтобы поставить диагноз.
«Бумага… Плотная, коричневая. Конверт из банка. Точь-в-точь такой же, как у меня, с деньгами. Где преступник его раздобыл? Не вопрос. Здесь, в банке. Как? Снова не вопрос. Через знакомую или знакомого. Не обязательно в этом банке. Филиалов по Москве – завались. Означает ли это, что деньги украл риелтор? Который долго и тщательно к этому готовился. И раздобыл конверт загодя, возможно, за год-два до того, как совершил кражу. Прихватил на всякий случай, еще не понимая до конца, что именно он собирается сделать. А сейчас решил одним махом сорвать куш, потому что возникла острая нужда в деньгах, а тут и обстановка сложилась подходящая: пандемия… Ты хочешь сказать, что у проходимца Маврушкина не было возможности раздобыть какой-то там конверт? – тут же одернул себя Алексей. – Или у того же Верещагина. Я ничего не знаю о его окружении. Ни его, ни Трухиной, которая хочет расторгнуть сделку. А про Кита знаю наверняка, что он – мошенник. По делу об «угоне» его машины. Так что конверт – не улика. Хотя…»
Он положил конверт на стол и с предельной аккуратностью соединил разорванные края. Потом с досадой сказал, обращаясь к Маврушкиной:
– Владимир Ильич.
– Вы вот что, Владимир Ильич: организуйте нам самую большую переговорную. Чтобы мы здесь не маячили и не мешали вам работать.
– Само собой, – приободрился директор. – Чай, кофе, бутерброды? Я скажу секретарше, чтобы организовала.
– Было бы хорошо. Давайте сразу определимся: полицию вызывать будем?
– Но вы же сказали…
– Я бывший полицейский. Можем попробовать обойтись моими силами и силами сотрудников вашей безопасности.
– А вы гарантируете, что деньги найдутся? – с опаской спросил директор.
– А что, полиция может вам это гарантировать? – съязвил Алексей.
– Нет, но…
– Послушайте, не надо полиции, – взмолился Верещагин. – Я уверен, что это какое-то недоразумение.
– Ох, и ни хрена ж себе недоразумение! – возмутился Кит. – У меня восемь лямов сперли!
– Так ты за то, чтобы вызвать полицию? – пригвоздил его взглядом Алексей.
– Кто я? Нет, зачем же, – замялся Маврушкин.
«А вдруг это он? – Леонидов смотрел на соседа по даче так, словно собирался его вскрыть и найти во внутренностях прохиндея эти восемь миллионов. – Натурально играет. Этот спектакль в духе Кита. Если он сговорился с женой, то деньги и искать не надо. Они уже у Маврушкиных. Но как?! Ему также выгодно и расторжение сделки, потому что его квартира подорожала. Как только все поутихнет, Китушка опять ее продаст и окажется в двойной выгоде. Кит – подозреваемый номер один, несмотря на то, что именно он – потерпевший».
– Я тоже против полиции, – сказала Наталья Трухина, которую, как заметил Алексей, ткнула в бок Терентьева. – Я не против, если сделку расторгнут.
– Опаньки! – округлил глаза Кит. – А деньги?
– Я готова все вернуть, – Наталья в доказательство своих слов потрясла сумочкой, в которую положила конверт с деньгами.
«Интересно, – внимательно посмотрел на нее Алексей. – Она уже не хочет переезжать в однушку Маврушкиных. Что случилось за эти две недели? Но что-то определенно случилось».
– Значит, идем в переговорную, – подвел итог он. – Риелторы тоже не расходятся. Они могут быть замешаны в краже.
– Леша, ты ведь знаешь, что у меня еще одна сделка, – тихо напомнила Альбина Андреевна.
– Извините, но даже из уважения к вашему возрасту, не могу вас отпустить, – сказал он как можно мягче. – Для меня важны показания всех. Всех без исключения, – подчеркнул Алексей.
Он всеми порами кожи почувствовал, как сгустились тучи. Что-то тут было не то. Интуиция сыщика проснулась и повела носом, словно гончая собака. «Ищи труп, Леша», – сказал себе Леонидов, ослабляя поводок и пуская свою хваленую интуицию по следу. «Он здесь есть. За такие деньги можно и убить. Хотя… все участники сделки вроде бы на месте. Все живы и относительно здоровы, не считая Терентьеву. Отчего же мне так не по себе? Такое чувство у меня бывает, когда случилось очередное загадочное убийство. А здесь – загадка. Где деньги?!»
Охрана незаметно, но настойчиво стала теснить всю их большую компанию в переговорку. Валентина Степановна старалась держаться подальше от закрывшейся маской Терентьевой. Она словно почувствовала это и держалась в хвосте.
Алексей встал в дверях, пропуская в переговорную всех подозреваемых. А он сейчас подозревал абсолютно всех, включая Альбину Андреевну. Всякое бывает. Что он, в сущности, знает про своего риелтора? Что у нее не бывает осечек? И знает она в этом бизнесе абсолютно всех? Вот именно: знает всех, все ходы и выходы. Ее опыту можно позавидовать.
– Стоп! – сказал он, машинально считая входивших в переговорку людей. «Розовая кофта» сегодня была одета не лучше: в красном. Безвкусное платье до колен, перетянутое в талии широким зеленым поясом. Учитывая, что талия у дамы давно расплылась, зрелище было неаппетитное. – Маргарита, а где ваша помощница?
– Я здесь! – как школьница, подняла руку худенькая девушка в свитерке мышиного цвета.
– Я имею в виду ту помощницу, которая была на сделке. Две недели назад.
– У нее ребенок заболел, – прохрипела Марго и снова чихнула: – Извините.
– Понятно.
– У вас там, похоже, все заразные, – с ненавистью прошипела Валентина Степановна. – И сюда свою заразу притащили!
– Я могу уйти, – насмешливо сказала Марго. Говорила она в нос, и прозвучало это как «богу уйди».
– Никто не уйдет, – твердо сказал Алексей. – Мне понадобится не один час, но я уверен, что найду эти деньги.
– Так они здесь, в банке? – жадно спросила Юля. Она как-то сникла после того, как ее клиентов, по их же словам, обворовали.
– Не исключено, – коротко сказал Алексей. И обратился к охранникам: – Изучайте пока записи с видеокамер.
– За какой период? – деловито спросил молодой парень, у которого все произошедшее вызвало живой интерес. Это было простое человеческое любопытство. Охранник таких денег отродясь в руках не держал, но видеть видел. Издалека. И вот вам кража! По-моему, у него, единственного, было отличное настроение. Алексей невольно улыбнулся и спросил:
– А сколько времени хранятся записи с банковских видеокамер?
– По уставу четырнадцать дней.
– То есть, ты хочешь сказать, что записи того дня, когда мы закладывали ячейки, уничтожены?!
– По уставу, – отвел глаза парень, словно бы он был виноват в том, что этот устав не нарушил.
– Опаньки, – сказал уже Леонидов. – А это меняет дело. Ситуация начинает проясняться, но от этого еще больше запутывается. Потому что вор, видимо, отлично знал ваш банковский устав. На это и был расчет. Тебя как зовут?
– Игорь.
– Игорек, тебе надо сделать главное: я хочу знать наверняка, что ни сегодня, ни за все то время, пока наши конверты лежали в депозитарии, никто не мог подменить деньги «куклой». Для этого ты должен изучить записи из хранилища. Детально. Понятно?
– Есть! – Алексей увидел, как парень замялся и строго спросил:
– В чем дело?
– Так ведь это… Две недели прошло. Что, за все две недели хранилище смотреть?
– Сначала сегодняшний день, переговорную, где мы сидели, и операционный зал, где ждали своей очереди в депозитарий. Этого тебе пока хватит.
– Есть, – повторил парень уже безо всякого энтузиазма.
Ему досталась рутина. А он бы предпочел остаться здесь. Посмотреть, как мент будет раскручивать вора. Парень и понятия не имел, каким образом удалось подменить деньги в конверте на «куклу». Неужели старпер с пронзительными голубыми глазами это поймет?
Алексей с усмешкой следил за выражением лица охранника. Вот теперь настроение у Игоря испортилось. Алексей прекрасно понимал, что этот парнишка о нем думает. Но Игорек, увы, не единственный, кому Леонидову сегодня придется испортить настроение.
Экспертиза
Когда все участники сделки зашли в переговорную, а юный плечистый охранник по имени Игорь отправился изучать записи с видеокамер, Алексей шагнул в дверной проем и со вздохом сказал:
– Вот здесь мы с вами и проведем ближайшие часы, мои товарищи по несчастью. Кроме одного счастливца, разжившегося восемью миллионами. Пока не найдем деньги.
– Душно здесь, – пожаловалась Валентина Степановна. – А нас много. Задохнемся ведь. Да еще эта чихает, – она в который уже раз с ненавистью посмотрела на Терентьеву.
– Я газве биногата что забогела, – в нос сказала та и отвернулась, чтобы высморкаться.
– Отсядьте в угол! – закричала Верещагина.
– Ничего, я вам организую вентиляцию легких, – пообещал Алексей. – Зады́шите полной грудью, когда кое-что узнаете.
Верещагина вздрогнула:
– Типун вам на язык! Ишь, чего удумали! Вентиляция легких! Да не дай бог!
А Кит хрипло рассмеялся:
– Ну, Леха, ну приколист!
Леонидов прошел в переговорную, плотно прикрыв за собой дверь, словно отрезая всех своих «сокамерников» от внешнего мира, и присел на один из стульев. Кит с Альбиной Андреевной подвинулись, давая ему место.
– Значит, так: начнем с простого, – сказал он. – Таисия, дайте мне, пожалуйста, ваш конверт с «куклой».
Маврушкина, сопя, полезла в сумочку под крокодила.
– А вы действительно работали в уголовном розыске? – с интересом спросила «розовая кофта». То есть теперь уже «красное платье».
– Действительно, – кивком подтвердил Алексей, беря у Маврушкиной конверт.
– Я Леху не первый год знаю, – похвастался Кит. – Сосед мой это по даче. Вот же свела судьба. Леха мои деньги обязательно найдет. Потому как он…
– Кит, сделай одолжение: заткнись, – прервал его хвалебный монолог Алексей. Ему это было неприятно. Маврушкин говорил нарочито запанибратски, явно подхалимничал. А он был главным подозреваемым.
Леонидов на секунду замер, а потом тщательно, с паузами, словно собака-ищейка, обнюхал коричневый конверт. От него сильно, удушливо пахло приторными женскими духами. Ваниль, дыня, мускус… Алексей повел носом в сторону Маврушкиной и с досадой поморщился: вот так и сбивают гончую со следа. Тася вылила на себя чуть не полфлакона туалетной воды! За каким, спрашивается? Теперь запах других духов или мужского одеколона утонул в облаке приторного парфюма. Ничего тут не вынюхаешь.
И он стал ощупывать конверт, словно пальпируя. Пытаясь найти в нем, подобно хирургу, больное место, чтобы поставить диагноз.
«Бумага… Плотная, коричневая. Конверт из банка. Точь-в-точь такой же, как у меня, с деньгами. Где преступник его раздобыл? Не вопрос. Здесь, в банке. Как? Снова не вопрос. Через знакомую или знакомого. Не обязательно в этом банке. Филиалов по Москве – завались. Означает ли это, что деньги украл риелтор? Который долго и тщательно к этому готовился. И раздобыл конверт загодя, возможно, за год-два до того, как совершил кражу. Прихватил на всякий случай, еще не понимая до конца, что именно он собирается сделать. А сейчас решил одним махом сорвать куш, потому что возникла острая нужда в деньгах, а тут и обстановка сложилась подходящая: пандемия… Ты хочешь сказать, что у проходимца Маврушкина не было возможности раздобыть какой-то там конверт? – тут же одернул себя Алексей. – Или у того же Верещагина. Я ничего не знаю о его окружении. Ни его, ни Трухиной, которая хочет расторгнуть сделку. А про Кита знаю наверняка, что он – мошенник. По делу об «угоне» его машины. Так что конверт – не улика. Хотя…»
Он положил конверт на стол и с предельной аккуратностью соединил разорванные края. Потом с досадой сказал, обращаясь к Маврушкиной: