Великие. Легенда

Отто, не шевелился и не говорил, просто внимательно смотрел на сына, что-то обдумывая. Грегор приподнял одну бровь. Мгновенье спустя он слегка кивнул и повернулся ко мне. Мальчуган снова протянул ко мне ручки. На этот раз это было разрешением. Очень осторожно и мягко я обняла его и выпрямилась.

– Ну, привет! Меня зовут Вира. Я твоя сестра, – решила наконец-то я представиться. И хотя он еще ничего не говорил, я не сомневалась, что он меня понял. Грегор же в свою очередь приложил маленькую горячую ладошку к моим щекам.

Больше он меня не боялся. Мы немного поиграли с ним, а потом все-таки дали ему познакомиться с племянницей. Я же вернулась к маме.

– Ох, дорогая, какой замечательный сюрприз вы нам сделали! – проговорила мама.

– Мне очень хотелось тебя увидеть, – вновь обняла я ее, – Только вот очень боялась за вас. Как ни крути, а я для вас опасна.

– Ерунда! Моя дочь не может быть опасна для меня! – махнула она рукой в пренебрежительном жесте.

– Ты слишком сильно меня переоцениваешь.

– Нет, просто я тебя люблю, – она прижала меня сильнее.

– Мамочка моя дорогая, что с тобой? Ты похудела, осунулась. Кожа какого-то странного цвета, – начала я переходить к делу. Все-таки не на такое уж и долгое время мы приехали. Мне нельзя забывать об основной цели моего приезда.

– Это тебе кажется, – с усталой улыбкой проговорила она. В этот момент краем глаза я заметила, как в нашу сторону повернулся Отто. И тогда я поняла, что если мама не скажет мне правды, то это сделает он. Отто очень любит маму и поэтому даже вопреки ее желанию скрыть от меня правду, думаю, что он все мне расскажет.

– Мама, ты мне этого не говори. Не забывай кто я теперь. У меня отличное зрение, слух и обоняние. Я прекрасно вижу, что цвет твоей кожи и вес твоего тела несколько изменился. Вполне возможно, что ты сама этого еще не заметила, но я тебя уверяю, что это именно так и не надо меня в этом переубеждать. А еще я слышу как работает твое сердце. Его ритм нарушен, – проговорила я. С каждым моим словом мама лишь становилась грустнее, подтверждая мои опасения по поводу ее здоровья. И теперь я могла утверждать, что она и сама об этом прекрасно осведомлена.

– Я не хочу об этом говорить. Давай лучше пойдем пить чай? – сказала она и стала разворачивать свое инвалидное кресло.

– Конечно, пойдем. Только я теперь не пью чай. А вот твоя внучка, пожалуй, и от ужина не откажется!

Я больше не стала к ней приставать со своими расспросами. У меня был запасной план. Как я только выдалась минутка, я воспользовалась ей.

– Мне нужно с тобой поговорить, когда мама уснет, – сказала я Отто на ухо. Конечно, Габриель это тоже слышал, но вряд ли он меня ревновал.

Нам с Габриелем и Ловеной было постелено в гостиной. И хотя спала одна Ловена, постели бы хватило для всех.

– Что ты задумала? – спросил Габриель, пока я качала Ловену.

– Я хочу ей помочь. Разве ты не заметил всего того о чем я сегодня говорила? Признаки заболевания на лицо. Я должна хоть что-то сделать. Даже если никто из вас в меня не верит, – твердо и несколько обижено проговорила я. Да-да, легкая обида у меня была и на него.

– Я прекрасно понимаю твои намерения. Но, любимая…

– Я прекрасно знаю все ваши доводы. Только вот я не ошибаюсь. Просто я еще не достаточно развила свою силу, – проговорила я.

– Ну, хорошо. Попробуй, но только в моем присутствии. На всякий случай.

Я согласилась с его условием, тем более что мне был нужен свидетель.

Отто пошел на кухню. Судя по звукам, мама и Грегор уже мирно спали. Ловена же пока лишь дремала. Я передала ее Габриелю и направилась к Отто. Для разговора с ним я не нуждалась в свидетелях, хотя не сомневалась, что он будет слушать, просто из любопытства.

– Ты знаешь, о чем я хочу с тобой поговорить? – спросила я с порога, поскольку не собиралась ходить вокруг да около.

– Предполагаю. Ты хочешь знать, чем она больна? – проговорил Отто, глядя в окно.

– Да. Я хочу ей помочь.

– Чем? Я не могу ее даже обследование до конца пройти.

– Всем чем смогу и даже больше. Я потом все объясню, а лучше покажу. Рассказывай!

– Хорошо. При родах она не только защемила нерв, который лишил ее возможности ходить, но и лишилась одной почки. Точнее сказать почка стала сдавать еще во время беременности. Она лежала в больнице. Ее поддерживали, как могли. Мне не в чем упрекнуть врачей. Но почку спасти не удалось. Операцию провели тут же. Врачи сказали, что если придерживаться определенной диеты, то вполне можно прожить. Но позже выяснилось, что и вторая почка не в порядке. Нужна пересадка. А последнее обследование показало, что и с печенью что-то не так. Дальше обследоваться она отказалась. Сказала, что все это бесполезно и видимо пришел ее срок. Глупость конечно, но я не могу с ней долго спорить. Она и так слаба и все разговоры отнимают у нее слишком много сил.

– Почему ты не рассказал мне этого в прошлый раз? – ужаснулась я. Все обстояло гораздо серьезнее, чем я могла представить. Но ее отказу обследоваться я нисколько не удивилась. Я вся в нее! Это от нее у меня такое дикое не желание обременять кого-то своими физическими проблемами.

– Я не счел это тогда возможным. Да и не предполагал, чем ты собственно можешь ей помочь. Тогда мы еще не знали о печени.

– Понимаю, – вздохнула я, вспоминаю прошлую встречу. Там все внимание было приковано ко мне обновленной, точнее сказать воскресшей для них. О каких еще болезнях он мог мне поведать, когда вообще сомневался в моей адекватности?

– Деньги здесь не помогут. А чем еще ты можешь помочь? Сделать ее вампиром я не позволю, да и сомневаюсь, что ее ослабленный и измученный организм сможет перенести перерождение. Не зря же все существующие вампиры молоды!

– Я об этом и не думала. Понимаешь, я уверена, хотя другие мне и не верят, что у меня есть способность заживлять раны. Я дважды вылечила животное, сначала от перелома, потом от потери крови. И тот случай с Ловеной… – мне больно было его вспоминать. Эта картина алых струек крови сквозь тоненькие пальчики моей малышки навечно запечатлелась в моей памяти.

– Ты вылечила Ловену? А что с ней было? Она больна? – озабоченным голосом проговорил Отто, поворачиваясь ко мне лицом. А я и не думала, что он может волноваться за мою дочь.

– Нет, она никогда не была больна. Ее ранили. Очень серьезно ранили. У нее шла кровь из ушек. Она пострадала от… – слова застряли у меня в горле.

– Эшли. Это сделала Эшли. Она крикун. Оглушила нас всех. А поскольку Ловена дампир и значительно чувствительнее нас, она пострадала, – в кухню вошел Габриель.

– Соболезную! Но все обошлось? – заинтересованно спрашивал Отто. Видимо, у него появилась надежда. Как же приятно иметь дело с любящим человеком, который будет использовать любые возможности и шансы.


– Я не знаю, что там было. Я был не в том состоянии, чтобы хладнокровно наблюдать за происходящим и реально зафиксировать действие силы Виры. Хотя не буду кривить душой аргументы Питера были весьма вескими. Он все-таки врач, – раньше меня успел ответить Габриель.

– Ни один врач не может объяснить наличие и происхождение сверхъестественной силы, так же как и ее последствий.

– Допустим, но…

– Короче, я так понимаю, Габриель не верит в твою силу, – все сразу понял Отто.

– Да, – кивнула я, – но я должна попробовать. Если Габриель и ты увидите это своими глазами, и на этот раз хладнокровно… – воодушевилась я.

– А навредить ты ей не можешь? – уточнял Отто, даже не дав мне договорить.

– Нет, – уверенно ответила я. Габриель промолчал.

– Хорошо. Но я хочу тебя протестировать, – согласился он. Я не совсем его поняла.

– Как?

– Я так понимаю, вы подготовились к приезду. Поэтому ты не голодна, – начал он, но я по-прежнему не понимала, к чему он клонит. Он хочет предложить мне крови?

– Совершенно верно, – согласились мы вместе с Габриелем.

– А я для тебя пахну аппетитно? Ведь Ловена так же как и я дампир.

– Ты что предлагаешь? – возмутился Габриель.

– Да, Ловена дампир, но она моя дочь и тогда ее кровь меня мало волновала в качестве пищи. Я вообще не помню, чтобы у меня возникла жажда. Мне было больно видеть это… – я задохнулась от воспоминаний. Габриель обнял меня за плечи.

– Хорошо. Я не предлагаю ничего особенного. Просто если ты действительно можешь лечить, то заживить обычный порез тебе не должно составить никакого труда. Предупреждаю сразу, я не обладаю способностями вообще никакими, тем более самоисцелением.

– А если она не выдержит? Ты представляешь, что будет? – испугался Габриель. Он не боялся, что я не смогу залечить рану. Он боялся, что я нападу на Отто. Такая вероятность действительно существовала, однако, я почему-то была уверена в себе.

– Я согласна на испытание. Габриель держи меня на всякий случай, – скомандовала я. Габриель сжал меня в объятьях, но попытался возмутиться. Отто же заразился моей уверенностью и со спокойным видом поднял со стола нож, которым еще совсем недавно резал хлеб.

Пару секунд и нож занесен над запястьем.

– Я думаю, что вполне хватит и ладони, – вдруг сказал Габриель. Отто молча кивнул и передвинул нож. Он вложил его в руку. Приглушенный режущий звук. Запах крови, кстати, достаточно ароматной, но… Я задержала дыхание. Обоняние мне сейчас не помощник. Я сбросила это ощущение, тут же сконцентрировавшись на своих эмоциональных ощущениях. Моей задачей было вылечить эту незначительную рану.

Отто выкинул нож в раковину, чем только распространил запах крови, но я была к этому готова. Он раскрыл ладонь. Интересно, что он даже не поморщился, порезавшись.

Я потерла свои ладони. Сконцентрировалась. Медленно и осторожно я протянула руку. Я положила ее прямо сверху и прикрыла глаза. Нежность и забота – чувства, которые мне необходимо было пробудить в себе сейчас. Вдох. Какой-то частью мозга я считала вдохи Отто и Габриеля, а особенно удары сердца Отто.

Один вдох Габриеля. Два вдоха Отто и один протяжный выдох. Девяносто три удара сердца, и я убрала руку. Открыв глаза я поняла, что у меня все получилось. Два длинных вдоха удивления.

– Я впервые такое вижу. Вампир, который может лечить, – воскликнул Отто.

– Прости меня, любимая, – прошептал Габриель, отпуская меня.

– За что? – посмеивалась я. Мне срочно нужно было избавиться от соблазна. Аромат свежей крови все-таки будоражил меня, хотя я и держалась. Я сделала шаг в сторону, тут же оказавшись возле раковины. Легким движением руки я открыла кран и стала тщательно мыть нож. Но запах не исчез. Я обернулась и поняла почему. Несколько капель крови красовались на полу, не говоря уже о самой ладони.

– Мальчики, – обратилась я к ним, – Я понимаю ваше удивление и любопытство, но давайте сначала уберем все это, – произнесла я уже дрожавшим голосом. Я ели держалась. Боль в горле становилась все сильнее и сильнее.

Габриель поднял на меня голову и все тут же понял. В следующее же мгновенье он засовывал руку Отто под кран с водой. Еще мгновенье и несколько капель с пола тоже оказываются вымытыми. Он стер их прямо рукой.

– Как ты дорогая? – спрашивал Габриель, – Прости меня.

– За что ты опять просишь прощения? Все в порядке. Теперь все в порядке. Мне легче, спасибо!

– Ты молодец! – воскликнул Отто, который только что понял, в чем было дело, – все-таки я ароматный?

– Да, – все, что я ответила.

– Ты умница, – улыбнулся Габриель. Он слегка наклонился ко мне и поцеловал. Этот поцелуй не был страстным, не был долгим, так легкое касание, но в нем было столько любви столько нежности, что дух захватило, – Ты у меня чудо!

– Так береги меня, – посмеялась я. Запах исчез, и я вновь могла шутить и разговаривать, – Так я могу пройти к маме? – спросила я Отто.

– Конечно. Это не совсем хорошо, что она спит. Я имею в виду, что она об этом не знает, но боюсь, что добровольно она не дастся.

– Если у меня все получится, она разрешит мне сделать это и днем. Главное, чтобы это было заметно. Я ведь не могу видеть насквозь и буду действовать вслепую. Вот бы мне сюда Мелу.

– Мелу? – удивились оба.

– Ладно, не важно. Так идем? – отмахнулась я. Зачем тратить время на какие-то дополнительные объяснения?