Век криминалистики
Часть 7 из 7 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
По всей вероятности, не было случайностью, что прежний шеф полиции Нью-Йорка, ставший к этому времени президентом Соединенных Штатов, Теодор Рузвельт в 1905 г. предпринял первые попытки создать центральное учреждение, призванное контролировать соблюдение федеральных законов. За годы своей работы в Нью-Йорке он основательно изучил состояние американской полиции. В 1901–1908 гг., когда Теодор Рузвельт был президентом Соединенных Штатов, он повел ожесточенную борьбу с крупными дельцами, которые в союзе с государственными служащими приобретали огромные государственные земельные участки, а затем продавали их с миллионными прибылями. Но в аппарате министра юстиции, генерального федерального атторнея Чарлза Джозефа Бонапарта, не было ни одного служащего, которому можно было бы поручить расследование подобного рода крупных операций. После окончания Гражданской войны в федеральных учреждениях детективы были на службе только у почтового ведомства и казначейства, где они вели расследования почтовых ограблений и деятельности фальшивомонетчиков. Генеральный атторней пытался «одолжить» детективов у казначейства. Но лоббисты мошенников-дельцов обладали достаточной силой для того, чтобы оказать давление на конгрессменов и добиться введения закона, запрещающего судебным органам использовать детективов других служб.
Раздраженный Рузвельт бросил конгрессу обвинение в том, что тот потворствует преступникам, и в 1905 г. поручил Бонапарту создать свою собственную следственную службу, укомплектованную персоналом, имеющим подготовку в области криминалистики, с тем чтобы эта служба находилась в распоряжении лишь самого генерального атторнея. Служба была названа «Бюро расследований».
Почти целое десятилетие Бюро расследований оставалось источником постоянных разочарований. Казалось, в Вашингтоне нельзя найти людей, способных устоять перед коррупцией. А в годы после Первой мировой войны Бюро и вовсе погрязло в трясине взяточничества, торговли должностями и беспомощности.
Махинации при распределении должностей и борьба за связи приводили к тому, что во главе службы стояли люди типа Уильяма Бернса, бывшего шефом детективного агентства сомнительной репутации, так называемого «Международного детективного агентства Бернса». Ни его самого, ни его друзей не тревожило то, что их нередко обвиняли в подкупе свидетелей и присяжных. Среди сотрудников Бернса был один из ужаснейших типов в галерее американских частных детективов того времени – Гастон Минс, человек, обвинявшийся в убийстве богатой вдовы по фамилии Кинг и подделке ее завещания. Минс готов был прибегнуть к любым средствам, если за хорошее вознаграждение кому-то нужно было убрать с дороги противника, неважно – политика или денежного магната.
Наконец в 1924 г. президент Кальвин Кулидж назначил на пост министра юстиции жителя Новой Англии Харленда Фиска Стоуна, снискавшего себе славу «неподкупного». Тот отстранил Бернса и поставил во главе Бюро расследований двадцатидевятилетнего адвоката Эдгара Гувера, не связанного ни с одним политиком. Полный решимости, Стоун приказал Гуверу не поддерживать никаких связей с политиками и уволить тех служащих, которые оказались в Бюро благодаря этим связям. На работу следовало принимать только юристов и экономистов; до этого каждого из них надо было тщательно проверить. Знание дела и «чистоплотность» должны были стать фундаментом, на котором отныне будет строиться работа Бюро.
Стоун сделал хороший выбор.
Гувер обладал достаточной решимостью, гибкостью и терпением для того, чтобы насаждать в государственном аппарате знания, трудолюбие, моральную чистоту, считавшиеся в этом мире смешными атрибутами прошлого. В итоге Гувер совершил чудо. Он вытащил свое Бюро расследований из хаоса американской полиции и превратил его в четко действующий центр криминалистической службы. Он умел ждать, не торопился вмешиваться в ревниво охраняемую компетенцию полиции городов или отдельных штатов. Гувер работал медленно и многого достиг именно терпением. Он наблюдал внутреннюю консолидацию Соединенных Штатов, рождение сознающих свою ответственность верхних слоев общества, возмущение населения растущей преступностью и безуспешной деятельностью полиции. Гувер дождался, когда конгресс, в котором эти общественные изменения тоже стали ощущаться, принял закон, согласно которому Бюро расследований расширяло сферу своей деятельности, распространив ее на отдельные штаты. Через некоторое время ему было присвоено название «Федерального бюро расследований», сокращенно – ФБР. Все больше видов преступлений – от хищений до ограблений банка – объявлялись федеральными преступлениями, в результате чего их расследование оказывалось в компетенции ФБР.
Первым начинанием Эдгара Гувера, сразу же после назначения его шефом ФБР, было введение системы идентификации преступников. Прежде всего он положил конец раздробленности коллекций отпечатков пальцев, разбросанных по всей стране. Вначале перевели в Вашингтон коллекцию отпечатков пальцев из федеральных мест заключения, таких, как Ливенуорт. Это не представляло никаких трудностей. Сложнее обстояли дела с коллекциями оттисков, находившимися в распоряжении полиций отдельных городов и штатов, которые использовали дактилоскопию с 1911 г. Длительное время не удавалось преодолеть их враждебность ко всякого рода централизации. Только в 1930 г. конгресс дал официальное согласие на создание мощного, охватывающего все Соединенные Штаты Бюро идентификации.
В результате произошло удивительное: возникла служба идентификации такого масштаба и такой точности, которые европейцам, наблюдавшим за развитием американской полиции, представлялись недостижимыми. Соединенные Штаты стали огромным экспериментальным полем для дактилоскопии, и на этом полигоне идея о значении и эффективности отпечатков пальцев получила такое подтверждение, о каком пионеры этого метода не могли даже и мечтать.
15. 1924–1936 гг. – время испытаний дактилоскопии. Рост преступности. 1926 г. – двенадцать тысяч убийств. 1933 г. – миллион триста тысяч тяжких преступлений. От Аль Капоне до Диллинджера. Борьба преступников против «неизгладимой печати». 1934 г. – тревожное открытие: застреленный гангстер Клутас не имеет отпечатков пальцев; это дело неизвестного хирурга. Д-р Джозеф Моран. Диллинджер и попытки пластических операций на пальцах. Дело Гэса Уинклера. Эксперименты д-ра Аппдеграфа. 1941 г. – Питтс, или «человек без отпечатков пальцев». Десять трансплантационных рубцов на груди Питтса выдают его. Д-р Бранденбург. Папиллярные линии выходят победителями. 1956 г. – 141 231 713 дактилоскопических карточек в Вашингтоне. На пути к регистрации не только преступников, но и всего населения. Здравый смысл против либерализма
Среди историков и социологов никогда не будет единодушия в ответе на вопрос, почему в 1924–1936 гг. волна преступности захлестнула Соединенные Штаты. То, что происходило тогда в США, далеко превосходило любой разгул уголовщины, пережитый когда-либо в Старом и Новом Свете. Многим европейским наблюдателям объяснение этого феномена не казалось сложным. Первую причину они видели в утрированном понимании американцами либерализма, который имел своим последствием ярко выраженный эгоизм каждого индивида, приведший в свою очередь к взаимной борьбе по закону джунглей. Вторая причина, по их мнению, крылась в запрете употребления спиртного, в так называемом сухом законе, принятом 16 января 1920 г. в целях наивно понимаемого американцами улучшения мира. Представление о том, что такую колоссальную страну, как США, можно «осушить» законодательным путем, было оторванным от жизни и настолько противоречащим естественным слабостям человеческой натуры, что заранее следовало ожидать нарушений этого запрета. Сухой закон рождал соблазн и таил возможности его нарушения путем спекуляции и подпольного изготовления спиртных напитков, способствовал наживе в размере сотен, тысяч, миллионов и миллиардов долларов. И, наконец, третья причина, как утверждали наблюдатели, заключалась в социальном и экономическом потрясении, переживаемом Северной Америкой после окончания Первой мировой войны. Оно углубило пропасть между бедными, социально обездоленными гражданами и людьми имущими, которые придерживаются бессовестного принципа «хватай, где можешь», подавая тем самым дурной пример неимущим.
Аль Капоне, Фрэнк Костелло, Джон Диллинджер, Элвин Карпис – имена всех этих спекулянтов спиртными напитками, главарей банд грабителей, шантажистов, похитителей, убийц вдруг получили чуть ли не всемирную известность, какой до этого не добивался ни один преступник. Порой казалось, что пирамида Соединенных Штатов рухнула и преступный мир захватил власть в стране.
Происходящее в стране действительно было устрашающим. По далеко не точным и не полным данным, в 1926 г. статистиками было зарегистрировано более 12 тыс. убийств. Те же статистики в 1933 г. насчитали 1300 тыс. тяжких преступлений, ограблений и убийств, из которых две трети остались нераскрытыми. Каждый день совершалось в среднем два нападения на банки. В 1934 г. было зарегистрировано 46 614 ограблений, 190 389 краж со взломом, 142 823 крупные кражи, 380 тыс. случаев обычных краж. Наблюдатели утверждали, что число вооруженных преступников превысило число американских солдат, участвовавших в Первой мировой войне.
Бутлегеры организовали производство, доставку и сбыт алкогольных напитков в огромном масштабе. Они подкупали не только полицейских и прокуроров, но и многочисленных агентов государственных организаций, которым по службе было положено осуществлять сухой закон и контролировать его выполнение. В конкурентной борьбе бутлегеры открыто, на глазах всего общества, устраивали кровавые потасовки с пистолетной и пулеметной стрельбой, взрывами бомб. Длинные процессии за катафалками убитых гангстеров, дорогие гробы, бронзовые урны, цветы на тысячи долларов и десятитысячные толпы, собиравшиеся вдоль улиц во время такого шествия, были частым явлением. Наиболее хитроумные гангстеры – чаще всего эмигранты-итальянцы – находили все новые и новые пути, ведущие через преступление к богатству.
Широко распространился рэкет. Рэкетиры вмешивались в деятельность представителей многих легальных, полулегальных и нелегальных профессий – от содержателей борделей и игорных домов до владельцев ресторанов и прачечных, сначала угрожая разрушением их заведений, чтобы затем предложить, конечно, за определенное вознаграждение, услуги по защите от себе подобных. Таким образом, в их карманы регулярно текли миллионные контрибуции. В случае неуплаты «охраняемым» следовало сразу готовить себя к тому, что они потеряют имущество, а чаще всего и жизнь. Мало того, бутлегеры и рэкетиры взяли в свои руки торговлю наркотиками, принявшую невероятный размах.
Так, Аль Капоне, сын неаполитанского парикмахера, родившийся в 1899 г., начал рядовым членом банды «Файф-Пойнтс» в Нью-Йорке. Затем в Чикаго он стал телохранителем рэкетира Колосимо, а в 1925 г. вошел в главари гангстерской империи, занимавшейся контрабандой алкоголя и наркотиков, жульничеством, шантажом и насилием. У него на жалованье находились алчные адвокаты и многочисленные полицейские. И таких, как он, было немало.
Банда Баркер – Карпис, долгое время руководимая женщиной по имени Кэт Баркер, приучавшей своих сыновей с детского возраста к преступным нападениям, с 1931 по 1936 г. путем грабежей и получения выкупа за похищенных людей обогатилась на семь миллионов долларов. Банда убила семь человек и оставила на месте своих преступлений, в первую очередь в Сен-Поле и Чикаго, большое количество искалеченных.
Джон Диллинджер и члены его банды, Нельсон по кличке Бэйби Фейс (детское личико), Гомер ван-Митер, Джон Гамильтон и другие, за короткое время – с сентября 1933 по 1934 г. – в ходе ограбления банков и других нападений совершили десять убийств. Много раз они бежали из мест заключения. 17 июля 1934 г. члены банды Фрэнка Нэша ради освобождения одного из своих «коллег» среди бела дня перед вокзалом в Канзас-Сити убили из пулеметов четырех полицейских и агентов ФБР.
Такой разгул преступности тревожил американскую общественность больше, чем сообщения о коррупции в полиции и в среде политиков. Это дало Гуверу возможность развернуть широкий фронт борьбы с преступностью. Но в этой борьбе, если какое-либо оружие и доказало свою эффективность, так это дактилоскопия и основанная на ней служба идентификации. В стране, где каждый мог назваться любым именем, ибо не существовало ни удостоверений личности, ни записей по месту жительства, ни регистрационных книг в отелях, преступники пользовались свободой перемещения, какой не знала Европа. В этих условиях отпечатки пальцев были единственным верным средством идентификации. Количество гангстеров, опознанных службой идентификации, вскоре стало выражаться в тысячах. Проверка отпечатков пальцев служащих государственных учреждений позволила разоблачить бесчисленное количество проникших в них преступников. С помощью отпечатков пальцев, обнаруженных на месте преступления, удавалось привлекать к ответственности все большее число лиц, совершивших насильственные преступления. Никогда прежде дактилоскопия столь убедительно не доказывала свою ценность. Но вот в январе 1934 г. произошел случай, повлекший за собой ряд драматических событий.
Однажды во второй половине дня сержант чикагской полиции Хили и три агента ФБР засели в засаде в бунгало в Бэллвуде. Более четырех часов с готовыми к стрельбе автоматами они поджидали главаря одной банды, которому за короткий срок удалось стать обладателем 500 тыс. долларов и на совести у которого лежало множество убийств. Это был некий Джек Клутас по прозвищу Красавчик Джек. Клутас – бывший студент университета в Иллинойсе – специализировался на похищениях и шантаже представителей преступного мира. При этом он был полностью уверен, что те никогда не обратятся за помощью в ФБР. Но в начале января один из членов его банды, Джулиус Джонс, выдал место пребывания своего босса. Он назвал именно это бунгало, в котором теперь была организована засада. Сержант Хили и агенты ФБР не напрасно прождали четыре часа. К вечеру туда подъехал на машине Клутас. Когда он приблизился к двери своего бунгало, она распахнулась, и Клутас увидел направленные на него полицейскими дула автоматов. Он сделал попытку вытащить свой пистолет, но Хили опередил его, и автоматная очередь сразила Клутаса намертво.
Уже стало правилом, что уголовная полиция снимала отпечатки пальцев и у мертвых гангстеров, чтобы точно знать, кого из преступников можно вычеркнуть из длинного списка живых. Когда, согласно правилам, стали снимать отпечатки пальцев Клутаса, кончики его пальцев показались работнику службы идентификации несколько необычными. Вскоре стало ясно: пальцы Клутаса не дают никаких отпечатков.
Вспомним, что в начале века, когда отпечатки пальцев только еще начинали прокладывать себе путь в европейскую полицию, их противники выдвигали аргумент, что преступники вполне могут изменить свои папиллярные линии или даже полностью их ликвидировать. Эти предположения были забыты, так как европейским преступникам не приходило в голову предпринимать что-либо в этом направлении. Так не нависла ли над дактилоскопией в эти январские дни 1934 г. страшная, неотвратимая опасность? И это именно сейчас, когда уже никто в мире больше не сомневался в надежности отпечатков пальцев. Не доказывает ли случай Джека Клутаса, что отпечатки пальцев действительно можно уничтожить? А может быть, все-таки есть люди, которые вопреки всем уверениям не имеют папиллярных линий?
Было послано срочное сообщение в Вашингтон – о случившемся уведомили Гувера. В большой тревоге он дал распоряжение поручить дерматологам Северо-Западного университета провести тщательное обследование пальцев убитого. С величайшим нетерпением ожидали в Вашингтоне результатов исследования.
Результаты прибыли через два дня и принесли всем большое облегчение. Оказалось, что неизвестный врач снял кожу с кончиков пальцев Джека Клутаса, чтобы таким образом тот в случае задержания мог избежать идентификации. Однако на молодой кожице, вновь образовавшейся на месте ран, вырисовывались (как это десятилетия тому назад уже предвидели в Европе) пока еще слабо, но вполне различимо прежние папиллярные линии. Опасность, нависшая, казалось, над всем зданием дактилоскопии, рассеялась. Но надолго ли?
Спустя несколько месяцев, в мае 1934 г., банду Баркер – Карписа в районе Чикаго стали столь активно преследовать агенты ФБР, что Кэт Баркер решила вместе со своими телохранителями уйти в подполье. Члены банды разделились и разъехались в разные стороны; они перекрасили волосы, стали носить темные очки, как у слепых, и т. д. Но самым верн
Раздраженный Рузвельт бросил конгрессу обвинение в том, что тот потворствует преступникам, и в 1905 г. поручил Бонапарту создать свою собственную следственную службу, укомплектованную персоналом, имеющим подготовку в области криминалистики, с тем чтобы эта служба находилась в распоряжении лишь самого генерального атторнея. Служба была названа «Бюро расследований».
Почти целое десятилетие Бюро расследований оставалось источником постоянных разочарований. Казалось, в Вашингтоне нельзя найти людей, способных устоять перед коррупцией. А в годы после Первой мировой войны Бюро и вовсе погрязло в трясине взяточничества, торговли должностями и беспомощности.
Махинации при распределении должностей и борьба за связи приводили к тому, что во главе службы стояли люди типа Уильяма Бернса, бывшего шефом детективного агентства сомнительной репутации, так называемого «Международного детективного агентства Бернса». Ни его самого, ни его друзей не тревожило то, что их нередко обвиняли в подкупе свидетелей и присяжных. Среди сотрудников Бернса был один из ужаснейших типов в галерее американских частных детективов того времени – Гастон Минс, человек, обвинявшийся в убийстве богатой вдовы по фамилии Кинг и подделке ее завещания. Минс готов был прибегнуть к любым средствам, если за хорошее вознаграждение кому-то нужно было убрать с дороги противника, неважно – политика или денежного магната.
Наконец в 1924 г. президент Кальвин Кулидж назначил на пост министра юстиции жителя Новой Англии Харленда Фиска Стоуна, снискавшего себе славу «неподкупного». Тот отстранил Бернса и поставил во главе Бюро расследований двадцатидевятилетнего адвоката Эдгара Гувера, не связанного ни с одним политиком. Полный решимости, Стоун приказал Гуверу не поддерживать никаких связей с политиками и уволить тех служащих, которые оказались в Бюро благодаря этим связям. На работу следовало принимать только юристов и экономистов; до этого каждого из них надо было тщательно проверить. Знание дела и «чистоплотность» должны были стать фундаментом, на котором отныне будет строиться работа Бюро.
Стоун сделал хороший выбор.
Гувер обладал достаточной решимостью, гибкостью и терпением для того, чтобы насаждать в государственном аппарате знания, трудолюбие, моральную чистоту, считавшиеся в этом мире смешными атрибутами прошлого. В итоге Гувер совершил чудо. Он вытащил свое Бюро расследований из хаоса американской полиции и превратил его в четко действующий центр криминалистической службы. Он умел ждать, не торопился вмешиваться в ревниво охраняемую компетенцию полиции городов или отдельных штатов. Гувер работал медленно и многого достиг именно терпением. Он наблюдал внутреннюю консолидацию Соединенных Штатов, рождение сознающих свою ответственность верхних слоев общества, возмущение населения растущей преступностью и безуспешной деятельностью полиции. Гувер дождался, когда конгресс, в котором эти общественные изменения тоже стали ощущаться, принял закон, согласно которому Бюро расследований расширяло сферу своей деятельности, распространив ее на отдельные штаты. Через некоторое время ему было присвоено название «Федерального бюро расследований», сокращенно – ФБР. Все больше видов преступлений – от хищений до ограблений банка – объявлялись федеральными преступлениями, в результате чего их расследование оказывалось в компетенции ФБР.
Первым начинанием Эдгара Гувера, сразу же после назначения его шефом ФБР, было введение системы идентификации преступников. Прежде всего он положил конец раздробленности коллекций отпечатков пальцев, разбросанных по всей стране. Вначале перевели в Вашингтон коллекцию отпечатков пальцев из федеральных мест заключения, таких, как Ливенуорт. Это не представляло никаких трудностей. Сложнее обстояли дела с коллекциями оттисков, находившимися в распоряжении полиций отдельных городов и штатов, которые использовали дактилоскопию с 1911 г. Длительное время не удавалось преодолеть их враждебность ко всякого рода централизации. Только в 1930 г. конгресс дал официальное согласие на создание мощного, охватывающего все Соединенные Штаты Бюро идентификации.
В результате произошло удивительное: возникла служба идентификации такого масштаба и такой точности, которые европейцам, наблюдавшим за развитием американской полиции, представлялись недостижимыми. Соединенные Штаты стали огромным экспериментальным полем для дактилоскопии, и на этом полигоне идея о значении и эффективности отпечатков пальцев получила такое подтверждение, о каком пионеры этого метода не могли даже и мечтать.
15. 1924–1936 гг. – время испытаний дактилоскопии. Рост преступности. 1926 г. – двенадцать тысяч убийств. 1933 г. – миллион триста тысяч тяжких преступлений. От Аль Капоне до Диллинджера. Борьба преступников против «неизгладимой печати». 1934 г. – тревожное открытие: застреленный гангстер Клутас не имеет отпечатков пальцев; это дело неизвестного хирурга. Д-р Джозеф Моран. Диллинджер и попытки пластических операций на пальцах. Дело Гэса Уинклера. Эксперименты д-ра Аппдеграфа. 1941 г. – Питтс, или «человек без отпечатков пальцев». Десять трансплантационных рубцов на груди Питтса выдают его. Д-р Бранденбург. Папиллярные линии выходят победителями. 1956 г. – 141 231 713 дактилоскопических карточек в Вашингтоне. На пути к регистрации не только преступников, но и всего населения. Здравый смысл против либерализма
Среди историков и социологов никогда не будет единодушия в ответе на вопрос, почему в 1924–1936 гг. волна преступности захлестнула Соединенные Штаты. То, что происходило тогда в США, далеко превосходило любой разгул уголовщины, пережитый когда-либо в Старом и Новом Свете. Многим европейским наблюдателям объяснение этого феномена не казалось сложным. Первую причину они видели в утрированном понимании американцами либерализма, который имел своим последствием ярко выраженный эгоизм каждого индивида, приведший в свою очередь к взаимной борьбе по закону джунглей. Вторая причина, по их мнению, крылась в запрете употребления спиртного, в так называемом сухом законе, принятом 16 января 1920 г. в целях наивно понимаемого американцами улучшения мира. Представление о том, что такую колоссальную страну, как США, можно «осушить» законодательным путем, было оторванным от жизни и настолько противоречащим естественным слабостям человеческой натуры, что заранее следовало ожидать нарушений этого запрета. Сухой закон рождал соблазн и таил возможности его нарушения путем спекуляции и подпольного изготовления спиртных напитков, способствовал наживе в размере сотен, тысяч, миллионов и миллиардов долларов. И, наконец, третья причина, как утверждали наблюдатели, заключалась в социальном и экономическом потрясении, переживаемом Северной Америкой после окончания Первой мировой войны. Оно углубило пропасть между бедными, социально обездоленными гражданами и людьми имущими, которые придерживаются бессовестного принципа «хватай, где можешь», подавая тем самым дурной пример неимущим.
Аль Капоне, Фрэнк Костелло, Джон Диллинджер, Элвин Карпис – имена всех этих спекулянтов спиртными напитками, главарей банд грабителей, шантажистов, похитителей, убийц вдруг получили чуть ли не всемирную известность, какой до этого не добивался ни один преступник. Порой казалось, что пирамида Соединенных Штатов рухнула и преступный мир захватил власть в стране.
Происходящее в стране действительно было устрашающим. По далеко не точным и не полным данным, в 1926 г. статистиками было зарегистрировано более 12 тыс. убийств. Те же статистики в 1933 г. насчитали 1300 тыс. тяжких преступлений, ограблений и убийств, из которых две трети остались нераскрытыми. Каждый день совершалось в среднем два нападения на банки. В 1934 г. было зарегистрировано 46 614 ограблений, 190 389 краж со взломом, 142 823 крупные кражи, 380 тыс. случаев обычных краж. Наблюдатели утверждали, что число вооруженных преступников превысило число американских солдат, участвовавших в Первой мировой войне.
Бутлегеры организовали производство, доставку и сбыт алкогольных напитков в огромном масштабе. Они подкупали не только полицейских и прокуроров, но и многочисленных агентов государственных организаций, которым по службе было положено осуществлять сухой закон и контролировать его выполнение. В конкурентной борьбе бутлегеры открыто, на глазах всего общества, устраивали кровавые потасовки с пистолетной и пулеметной стрельбой, взрывами бомб. Длинные процессии за катафалками убитых гангстеров, дорогие гробы, бронзовые урны, цветы на тысячи долларов и десятитысячные толпы, собиравшиеся вдоль улиц во время такого шествия, были частым явлением. Наиболее хитроумные гангстеры – чаще всего эмигранты-итальянцы – находили все новые и новые пути, ведущие через преступление к богатству.
Широко распространился рэкет. Рэкетиры вмешивались в деятельность представителей многих легальных, полулегальных и нелегальных профессий – от содержателей борделей и игорных домов до владельцев ресторанов и прачечных, сначала угрожая разрушением их заведений, чтобы затем предложить, конечно, за определенное вознаграждение, услуги по защите от себе подобных. Таким образом, в их карманы регулярно текли миллионные контрибуции. В случае неуплаты «охраняемым» следовало сразу готовить себя к тому, что они потеряют имущество, а чаще всего и жизнь. Мало того, бутлегеры и рэкетиры взяли в свои руки торговлю наркотиками, принявшую невероятный размах.
Так, Аль Капоне, сын неаполитанского парикмахера, родившийся в 1899 г., начал рядовым членом банды «Файф-Пойнтс» в Нью-Йорке. Затем в Чикаго он стал телохранителем рэкетира Колосимо, а в 1925 г. вошел в главари гангстерской империи, занимавшейся контрабандой алкоголя и наркотиков, жульничеством, шантажом и насилием. У него на жалованье находились алчные адвокаты и многочисленные полицейские. И таких, как он, было немало.
Банда Баркер – Карпис, долгое время руководимая женщиной по имени Кэт Баркер, приучавшей своих сыновей с детского возраста к преступным нападениям, с 1931 по 1936 г. путем грабежей и получения выкупа за похищенных людей обогатилась на семь миллионов долларов. Банда убила семь человек и оставила на месте своих преступлений, в первую очередь в Сен-Поле и Чикаго, большое количество искалеченных.
Джон Диллинджер и члены его банды, Нельсон по кличке Бэйби Фейс (детское личико), Гомер ван-Митер, Джон Гамильтон и другие, за короткое время – с сентября 1933 по 1934 г. – в ходе ограбления банков и других нападений совершили десять убийств. Много раз они бежали из мест заключения. 17 июля 1934 г. члены банды Фрэнка Нэша ради освобождения одного из своих «коллег» среди бела дня перед вокзалом в Канзас-Сити убили из пулеметов четырех полицейских и агентов ФБР.
Такой разгул преступности тревожил американскую общественность больше, чем сообщения о коррупции в полиции и в среде политиков. Это дало Гуверу возможность развернуть широкий фронт борьбы с преступностью. Но в этой борьбе, если какое-либо оружие и доказало свою эффективность, так это дактилоскопия и основанная на ней служба идентификации. В стране, где каждый мог назваться любым именем, ибо не существовало ни удостоверений личности, ни записей по месту жительства, ни регистрационных книг в отелях, преступники пользовались свободой перемещения, какой не знала Европа. В этих условиях отпечатки пальцев были единственным верным средством идентификации. Количество гангстеров, опознанных службой идентификации, вскоре стало выражаться в тысячах. Проверка отпечатков пальцев служащих государственных учреждений позволила разоблачить бесчисленное количество проникших в них преступников. С помощью отпечатков пальцев, обнаруженных на месте преступления, удавалось привлекать к ответственности все большее число лиц, совершивших насильственные преступления. Никогда прежде дактилоскопия столь убедительно не доказывала свою ценность. Но вот в январе 1934 г. произошел случай, повлекший за собой ряд драматических событий.
Однажды во второй половине дня сержант чикагской полиции Хили и три агента ФБР засели в засаде в бунгало в Бэллвуде. Более четырех часов с готовыми к стрельбе автоматами они поджидали главаря одной банды, которому за короткий срок удалось стать обладателем 500 тыс. долларов и на совести у которого лежало множество убийств. Это был некий Джек Клутас по прозвищу Красавчик Джек. Клутас – бывший студент университета в Иллинойсе – специализировался на похищениях и шантаже представителей преступного мира. При этом он был полностью уверен, что те никогда не обратятся за помощью в ФБР. Но в начале января один из членов его банды, Джулиус Джонс, выдал место пребывания своего босса. Он назвал именно это бунгало, в котором теперь была организована засада. Сержант Хили и агенты ФБР не напрасно прождали четыре часа. К вечеру туда подъехал на машине Клутас. Когда он приблизился к двери своего бунгало, она распахнулась, и Клутас увидел направленные на него полицейскими дула автоматов. Он сделал попытку вытащить свой пистолет, но Хили опередил его, и автоматная очередь сразила Клутаса намертво.
Уже стало правилом, что уголовная полиция снимала отпечатки пальцев и у мертвых гангстеров, чтобы точно знать, кого из преступников можно вычеркнуть из длинного списка живых. Когда, согласно правилам, стали снимать отпечатки пальцев Клутаса, кончики его пальцев показались работнику службы идентификации несколько необычными. Вскоре стало ясно: пальцы Клутаса не дают никаких отпечатков.
Вспомним, что в начале века, когда отпечатки пальцев только еще начинали прокладывать себе путь в европейскую полицию, их противники выдвигали аргумент, что преступники вполне могут изменить свои папиллярные линии или даже полностью их ликвидировать. Эти предположения были забыты, так как европейским преступникам не приходило в голову предпринимать что-либо в этом направлении. Так не нависла ли над дактилоскопией в эти январские дни 1934 г. страшная, неотвратимая опасность? И это именно сейчас, когда уже никто в мире больше не сомневался в надежности отпечатков пальцев. Не доказывает ли случай Джека Клутаса, что отпечатки пальцев действительно можно уничтожить? А может быть, все-таки есть люди, которые вопреки всем уверениям не имеют папиллярных линий?
Было послано срочное сообщение в Вашингтон – о случившемся уведомили Гувера. В большой тревоге он дал распоряжение поручить дерматологам Северо-Западного университета провести тщательное обследование пальцев убитого. С величайшим нетерпением ожидали в Вашингтоне результатов исследования.
Результаты прибыли через два дня и принесли всем большое облегчение. Оказалось, что неизвестный врач снял кожу с кончиков пальцев Джека Клутаса, чтобы таким образом тот в случае задержания мог избежать идентификации. Однако на молодой кожице, вновь образовавшейся на месте ран, вырисовывались (как это десятилетия тому назад уже предвидели в Европе) пока еще слабо, но вполне различимо прежние папиллярные линии. Опасность, нависшая, казалось, над всем зданием дактилоскопии, рассеялась. Но надолго ли?
Спустя несколько месяцев, в мае 1934 г., банду Баркер – Карписа в районе Чикаго стали столь активно преследовать агенты ФБР, что Кэт Баркер решила вместе со своими телохранителями уйти в подполье. Члены банды разделились и разъехались в разные стороны; они перекрасили волосы, стали носить темные очки, как у слепых, и т. д. Но самым верн
Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.
Перейти к странице: