Ведьмы, карта, карабин

— А что за документы, кстати? — спросил гимназист, прежде чем отправить его в рот.

— Документы по твоему профилю, — сообщил я, достал из кармана чек и передвинул колдуну.

Василенко убрал тарелку на подоконник, туда же переставил стакан с остатками компота и спрятал чек в портмоне.

— Ближе к делу, — попросил он, всецело удовлетворенный полученным гонораром.

Вжикнув молнией папки, я достал из нее и кинул на стол толстенную стопку сложенных в несколько раз бумаг. Гимназист принялся разворачивать их и раскладывать по банкетному столу — уменьшенные копии карт Панфилова заняли его целиком, листы даже свешивались с краев.

Ориентируясь на разметку, Антон Василенко совместил листы, потом остро глянул на меня.

— Откуда это?

— Узнаёшь?

— Узнаю, — подтвердил гимназист. — Но это не ответ. Где ты взял документы Панфилова?

— В Дружине, — прибег я к самой простой и удобной лжи. — Дело давно сдали в архив, получить к нему доступ труда не составило.

— Понятно, — кивнул Антон. — Но это не объясняет интереса к теоретическим умствованиям покойного.

— Насколько мне известно, эту карту искали самые разные люди. Я хочу узнать почему.

— Не уверен, что смогу помочь, — пробормотал Василенко и присмотрелся к верхнему листу. Покачал головой, свернул его и отдал мне. — Не знаю, что бы это могло значить.

— Досадно.

— Вот это другое дело! — впрочем, почти сразу обнадежил меня Антон. — Эти расчеты Саша просил меня перепроверить, здесь заложена корреляция между интенсивностью магического излучения и скоростью возвращения энергетических полей к среднегодовым показателям.

— И что нам это даст?

— Не знаю, — честно признался Василенко, вновь свернул лист и с сомнением посмотрел на копию последней карты. — Какие-то отметки… — пробормотал он и покачал головой. — Нет, ничего не подскажу. Если нужны пояснения по второму слою, могу кратенько расписать методику анализа данных, но исходную информацию Панфилов доставал сам.

— А давай! — махнул я рукой. — Расписывай, раз время есть!

Не могу сказать, что компетентность колдуна произвела на меня особое впечатление, но с картами до сих пор оставалось слишком много непонятного. Важно было разобраться во внутренней механике расчетов Панфилова.

Неожиданно скрипнула дверь, и послышался тихий смешок.

— Мальчики такие предсказуемые, — улыбнулась прошедшая в комнату Яна.

Василенко при появлении ведьмы даже дернуться не успел, просто замер, словно в соляной столб обратился. Меня в первый миг тоже приморозило к полу, но сразу обожгли запястья плетеные браслеты, я сбросил оцепенение и стремительным рывком содрал со стола бумажные простыни карт. Скомкал их и швырнул прямиком в камин!

В следующий миг меня отбросило к стене, янтарь в перстнях налился синим сиянием, растрескался и просыпался на пол бесцветной крошкой. Антон Василенко попытался сбросить оковы чужой воли, вытянул вперед правую руку и попытался контратаковать, но вслед за Яной в комнату ворвались еще две ведьмы. Разгоравшееся на кончиках пальцев колдуна свечение погасло, и он без чувств повалился на пол.

Одна из валькирий метнулась к сгоравшим в камине картам; я шагнул ей навстречу и выдернул из кобуры «таурус». Точнее — дернул; рукоять револьвера оказалась покрыта коркой наледи, обожженные пальцы разжались сами собой, и оружие полетело на пол.

Валькирия неожиданно резким толчком отшвырнула меня с дороги, выдернула из камина обгоревшие листы и сбила с них пламя, но тонкая бумага сильно пострадала от огня. Полностью восстановить карты теперь не мог бы и самый искусный алхимик.

Впрочем, Яна вовсе не выглядела расстроенной. Она приблизилась и ткнула носком сапожка мой револьвер.

— Ох уж эти мужские игрушки, — улыбнулась ведьма. — Добавили согревающее заклинание, а защитить его толком не догадались. Всего-то плюс на минус поменяли, и такой конфуз. А блокировка поискового заклинания — это и вовсе верх глупости. Слава, ты меня разочаровал. Ты казался более… предусмотрительным.

Если бы только мог, я пожал бы плечами, но тело не повиновалось, после неудачной попытки воспользоваться револьвером меня разбил паралич.

— Что с картой? — спросила Яна, потеряв ко мне всякий интерес.

— Часть площади восстановлению не подлежит, — последовал ответ, — можем рассчитывать на половину, в самом лучшем случае две трети.

— Этого недостаточно, — решила Яна, с помощью третьей ведьмы уложила парализованного Антона на стол и повернулась ко мне: — Видишь, к чему приводят ваши игры? Кто-то может пострадать…

Она достала из сумочки на поясе длинную блестящую иглу с рубиновой бусиной в навершии и склонилась над Василенко, примериваясь для удара. Я вдруг понял, что сейчас произойдет: ведьмы заберутся в память листавшего карту колдуна и получат доступ к воспоминаниям об уничтоженных огнем фрагментах. А затем настанет моя очередь, и совершенно точно подобную процедуру человеку пережить не суждено.

Яна резким движением занесла руку с иглой, и тотчас разлетелось окно под потолком. В комнату влетел хрустальный шар с кулак величиной, ударился об пол, подскочил и вдруг взорвался ослепительной вспышкой света. Всю магическую энергию в помещении выжгло в один миг, парализовавшее меня заклинание развеялось, но ничего предпринять я просто не успел — в комнату забросили сразу две светошумовые гранаты: одну через разбитое окно, другую в дверь.

Я смог только закрыть глаза, а потом громыхнули два слившихся воедино взрыва, и голову заполонила звенящая тишина. Раз — и нету ничего…



Очнулся на голом бетонном полу в тесной камере с зарешеченным окошком под потолком. Вместо двери — решетка, за ней пустой коридор. Голова раскалывалась просто невыносимо; я на миг зажмурился и вновь открыл глаза, но легче не стало. Наоборот, лишь сильнее накатила тошнота.

Послышались гулкие шаги; в сопровождении караульного к решетке подошел Григорий Кузьминок.

— Очухался? — спросил он, потирая искривленный нос.


— Частично, — ответил я и обвел камеру рукой. — На хрена все это? Что за цирк?

— А как иначе? — удивился начальник отдела контрразведки. — Ты у нас опасный преступник, за которым мы следили, не смыкая глаз, и которого задержали за попыткой сбыть совершенно секретную карту. Совершенно секретную, да…

— А! — догадался я. — Для антуража?

— Ну да, — подтвердил контрразведчик. — Когда ведьмочек здесь проводили, ты крайне убедительно бесчувственное тело сыграл. — И он приказал караульному: — Отпирай.

Охранник зазвенел связкой ключей, я приподнялся с пола и оперся о стену. Голова кружилась.

— Что с Василенко? — спросил, немного отдышавшись. Резкие перепады уровня магического излучения колдуны переносили хуже некуда, поэтому когда вброшенный контрразведчиками артефакт — полагаю, усиленная версия «пиявки» — выжег всю энергию в помещении, Антону и ведьмам пришлось несладко. Но ведьмы — ладно, знали на что шли, а вот гимназиста мы использовали втемную. И мне, хоть я и сам пострадал, было от этого немного совестно. Впрочем, самую малость. И недолго.

— Все в порядке с Василенко, откачали, — бесстрастно ответил Кузьминок и протянул руку, помогая выйти в коридор. — Недельку на таблетках посидит, но лечение ему компенсируют. Зато дело сделано чисто и без осечек.

— Не отвертятся?

— Спрашиваешь! — рассмеялся Григорий. — Конечно, отвертятся! Ради этого все и затевалось!

Сегодняшний инцидент, стань он достоянием общественности, неминуемо привел бы к войне между Лигой и Гимназией. Попытка забраться в голову к гимназисту не самого малого ранга — это серьезно. Колдуны такого спустить не могли, как не могла остаться в стороне Дружина. Сестры Холода это прекрасно понимали, крыть аргументы Линева им было нечем. Придется договариваться.

Вот и получалось, что мы с Клондайком ведьм больше не интересовали. Карт у нас не было, а на месть столь незначительным персонажам никто растрачиваться не станет. Тем более что мы тоже вроде как пострадавшая сторона.

— И вот еще что, — придержал меня вдруг Кузьминок, — раз ты под арестом, пока ситуация не устаканится, поживешь у нас на базе.

— И долго? — вздохнул я, вспомнив не слишком-то комфортную камеру.

— Дня два или три, — предположил контрразведчик и весело рассмеялся: — А мы тебе за это срок скостим!

Меня шутка почему-то совсем не развеселила.

Впрочем, пустяки. Хоть отдохну немного. Лето, чувствую, насыщенным выдастся. Скучать точно не придется…





Клондайк



12 мая, вторник


В понедельник Хмель пропал. Но хотя бы планово на этот раз, предупредив заранее. Линев все же нашел Славе применение в своих схемах, и тот на сей раз согласился сразу, почти что со всей готовностью. Правда, он не ожидал, что его запрут на несколько дней, не предупредили, но мне потом Кузьминок позвонил, проинформировал, чтобы мы заново паники не поднимали.

— Нормально все с ним, по плану прошло. Подержим немного под легенду.

Иван сию новость узнал из моих уст. Вроде как не расстроился, потому что пива они наварили недавно и товар был.

Кот ко вторнику тоже освоился в мастерской, привык к лотку в топочной, куда я проделал кошачью дверку, а Саня перекалибровал сигнализацию, чтобы на зверя не срабатывала. Подумал, что потом надо будет кошачьи дверцы везде повтыкать, чтобы кот мог гулять и в мастерскую, и ко мне в квартиру. Чтобы ему просторно было, привольно, так сказать.

Димке кот понравился, он и предложил окрестить его Барсиком, на что мы с Милой, подумав, согласились. А что? Вполне почетное имя, Маленький Барс, так сказать, Барсик. Пусть так и будет.

У Милы со зверем отношения тоже более или менее выстроились, так что она с нами даже к ветеринару поехала, к которому я дозвонился с утра и который принимал. И всю дорогу держала кота на руках. Кот, впрочем, не вырывался, а с любопытством вертел башкой, выглядывая в окна.

Найти кабинет ветеринара было несложно, он квартировал в том же здании, что и кафе «Весна» — по-своему легендарное общепитовское заведение, в котором чего только не случалось за его историю. А так с виду и вовсе классическая советская «стекляшка» на первом этаже кирпичной пятиэтажки. Район вокруг не из богатых, но вполне приличный, можно считать, что для среднего класса. Такие же кирпичные хрущовки, даже деревца высадили вдоль тротуаров. Раньше тут, говорят, высокие тополя росли, но их вырубили все на дрова в свое время.

Ветеринар занимал часть первого этажа следующего после кафешки подъезда, ну и вход к нему, понятное дело, был давно пробит с улицы. Симпатичная такая дверь из толстого дерева, над ней вывеска «Веткабинет». У подъезда припаркован уазовский пикап с «ракушкой» над кузовом, вполне новый.

Позвонили в дверь, она почти сразу открылась. Кот вроде было задергался в руках у Милы, но быстро успокоился. За дверью стояла женщина лет сорока, невысокая, с короткой стрижкой.

— С котиком? С ожогом плесенью? — уточнила она. — Записывались, так?

— Верно. — Я забрал кота у Милы. — И прививки бы сделать.

— Пойдемте, — кивнула она и повела из приемной в соседнюю комнату.

Ветеринар был крепким моложавым дядькой с бородой как у Платона, сидевшим за столом и сразу поднявшимся навстречу.

— Подобрали?

— Подобрал.

— Тогда ошейник у нас возьмите защитный, который на излишки излучения настроен. Плесень же излучает, в курсе?