Ведьмы, карта, карабин

Я только кивнул. Точнее и не скажешь.

Вот уж действительно — пронесло…





Клондайк



5 мая, вторник


Вернулись вечером, почти затемно. Дальше рейд прошел вообще без приключений, без всяких. Доехали до пограничников по Южной дороге, заночевали у них на заставе, где нам выделили две крошечные каморки с двухъярусными койками, с утра поехали обратно. Часто останавливались, проверяли следы, несколько раз заезжали в пустые деревни, но ничего сверхъестественного, равно как и злодеев человеческого рода, не обнаружили. Это спокойное направление, как я уже говорил.

Еще раз проверили Силикатку, но там все осталось в том виде, в каком мы вчера покинули: сгоревший цех, никаких новых следов, никаких аномалий в фоне. Место очищено.

Дотянулись связью до Нижнего, доложили о возвращении и рванули, больше никуда не сворачивая, в Форт, разогнавшись до разумного максимума и поднимая брызги из луж.

Совсем без последствий наша вчерашняя битва для меня не прошла. Если на адреналине последствий падения я просто не почувствовал, то сегодня, на второй день, прихватило и локоть, и спину, и рассаженное колено. Причем колено отекло, я хромал, а во время езды прикладывал к нему пакет со снегом. Я даже место за рулем Миле уступил, сам усевшись рядом.

Форт встретил сумерками, обычным для рабочего дня немноголюдьем на улицах, дороги за два пропущенных дня дотаяли почти везде до асфальта. Ну или того, что там вместо асфальта осталось.

Пришлось сначала заехать в штаб, доложиться дежурному о завершении рейда, пообещав завтра к вечеру завезти подробный рапорт с фото. После чего поехали домой, и уже там Дмитрий, не теряя ни секунды времени, перескочил в свой «рэм» и умотал домой. Похоже, у него какие-то планы на вечер. Я же загнал «Экспедишн» в гараж, мы выволокли рюкзаки из багажника и потащились в дом.

Магазин закрылся, он до семи, а уже девятый час, но в зале был полный порядок, равно как и в мастерской. Конверт с чеками лежал под кассой, небольшая сумма наличными в сейфе. Даже какая-то торговля была, пока мы отсутствовали.

— Дорогая, ты как? — спросил я, когда мы с Милой зашли в квартиру.

Квартира встретила уютом. Теплом. Ощущением безопасности и ощущением законченности похода. Все, уже дома. Под защитой. Здесь, в Приграничье, это одно из самых приятных ощущений, наверное, после возвращения из-за стен.

Мила зевнула, прикрыв рот левой рукой, а правой продолжая стягивать парку.

— Устала, — сказала она. — Хочу спать. Желательно прямо сейчас.

Спать — это хорошо. Но для меня все же рано. Хотя бы потому что дела еще есть незавершенные.

— Мне со Славой бы поговорить надо, хочу к нему зайти.

Ну да, это приглашение к ужину.

— Без меня. — Она сделала жест некоего абсолютного отрицания. — Сам иди. Я — спать. В душ и спать. Придешь обратно — даже не вздумай разбудить.

Переоделся по-быстрому, сменил здоровенный «рейдовый» револьвер на «домашний» пистолет в кобуре и почесал по лестнице на задний двор. Вообще я в бар к Хмелю люблю с парадного крыльца бегать, но, учитывая его недавние приключения и странных людей в Фэрбэнксе, — лучше через двор.

Во дворе снег так никто и не разгреб, понятное дело, несмотря на все благие намерения. Прокопаны дорожки, к вечеру подледеневшие, да и все. Грузовик темной громадой у забора, перед ним сугроб перемолот в комья — это я его парковал впритирочку, вот и разъездил все. Но хотя бы с заднего крыльца бара лед отбит, что уже хорошо, не грохнешься. Кто постарался, интересно, Ваня или Хмель?

В баре было шумно. Холода прошли, народ по кабакам засиживаться начал. Почти все столы заняты, что для вечера вторника очень даже ничего успех. За стойкой Иван.

— Добрый вечер. — Он протянул мне руку. — Вернулись? Удачно?

— Да вполне, ты знаешь. — Я уселся на высокий табурет за стойкой. — Руководство?

— Болеет все. — Ваня показал на потолок. — Крутилось руководство тут, но я его отлеживаться погнал. Ужинать будете?

— Гм… — Я задумался. — Мне бы со Славой сперва поговорить. И жрать хочу.

Иван молча выставил на стойку черный дисковый телефон. Я снял трубку, постучал по рычажкам, зная, что у Хмеля в квартире такой же аппарат звякает. И Хмель почти сразу ответил:

— Что, Вань?

— Это не Вань, — опознался я. — Занят? Поговорить надо.

— Надо, — сразу же согласился Хмель, что малость удивило.

Обычно он ко всем «поговорить» относится с подозрением.

— Ты спустишься или как?

— Иди в подвал, я приду сейчас, только обуюсь.

— Иду. Вань, — я отдал телефон бармену, — а что есть перекусить?


— Блин-доги наши, — чуть ухмыльнулся он. — Еще горячие.

Это тетя Маша днем делает блинчики, потом в них заворачивают банальные сосиски. Ну и в духовку суют. Вполне съедобно под пиво.

— Дай штуки четыре.

Подвал у бара вроде как у меня, глубокий и сводчатый, но длинней. Дом не на равные части делится, и к тому же часть их подвала заходит под арку, то есть мой гараж. У Хмеля здесь пивоварня, кладовки, и все равно довольно много свободного места осталось. В углу он мешок боксерский повесил, а тут у стены стол стоит, вполне пригодный для восьмерых. Над столом полки, на полках кружки.

Я расположился с тарелкой за столом, схватил первый блин-дог, сунул в кетчуп, откусил… а ведь действительно голодный. Хотя днем вполне нормально поели. Встали в чистом поле, разложили еду на капоте, поставили термосы — и даже наелись.

Когда дожевывал второй, появился Хмель, одетый в треники и кенгурушку. Вид не то чтобы совсем больной, но и не совсем здоровый.

— Как ты?

— Лучше. — Он, не спрашивая, полез в кладовку за пивом. — Тебе какого?

— Да все равно, на твой вкус. Лечишься хотя бы?

— Чаем с малиной, — усмехнулся он. — У меня на пилюли до сих пор идиосинкразия. И хочется поболеть по-человечески, чтобы дома с книжкой лежать.

— И в школу не ходить, — добавил я.

— Примерно. — Он взял кружку и медленно, по стеночке, слил в нее бутылку темного пива. — Угощайся.

— Спасибо, — кивнул я, принимая кружку. — Разговор у меня к тебе.

— У меня к тебе тоже. — Он разжег плитку под чайником, затем повернулся, оперся на стену спиной и сложил руки на груди. — Сдавай кальки Линеву. Сдавай — или нам хана.

Вот как. Приключения, я смотрю, взгляды на жизнь изменили сильно.

— В том, что нам хана, если будем дальше темнить, — тут я отсалютовал кружкой, — однозначно. Вне всякого сомнения. Но при этом мы поторгуемся насчет самой карты.

— Я бы даже не торговался. — Он махнул рукой. — Голова нужней. Сказать, что я чудом уцелел, — это преуменьшить. Это даже не чудо, это… не знаю как назвать. Теперь Лига с Городом, похоже, еще и конкурирует за эти кальки. То есть будут стараться не только нас взять, но еще и обогнать друг друга. Пусть Линев даст знать, что кальки в контрразведку ушли, жить станет проще.

Я скривился, изображая глубокое сомнение.

— Не будут они об этом сообщать, Слав.

— Почему?

— Потому что им проще сыграть с нами в роли приманки. А так ничего не получится.

— Мы можем сообщить, — пожал он плечами. — Если слух в правильном месте пустить, он быстро куда надо дойдет.

— Верно. Но я бы на нашем месте Линеву подыграл.

— И остался без башки.

— Ну вот нет, не остался бы, просто аккуратно все делать надо. Линев, понятное дело, хочет Городских взять, а Лигу прижать, так? Ничто не изменилось. Если мы помогаем, то что взамен?

— Я ничего взамен не хочу, Коль, — вздохнул Хмель. — Я устал. У меня работы через край, новый бизнес, паб, проблемы с покупателями, и тут все эти линевские схемы. Ну надо оно нам?

— У нас есть выбор. — Я взялся за третий блин-дог. — Мы можем просто все сдать Линеву или можем попросить копию с кальки. А карта все еще у нас.

— Тебе твоего бизнеса мало? — Слава достал из тумбочки чайную кружку и поставил рядом с плиткой. — Чего ты хочешь достичь?

— Ди-вер-си-фи-ка-ции, — ответил я, прожевав. — У нас весь бизнес на Платона завязан. Не хочу остаться ни с чем, если что-то пойдет не так.

— А с чем ты хочешь остаться?

— Может быть, с тем, что мы найдем на этой карте. Кстати, у тебя контакты в «Форт-Регистре» есть?

— А что надо?

— Очень быстро право собственности зарегистрировать. Чтобы не тянули три месяца, как обычно.

— Есть… в принципе. Заплатить придется.

— Придется так придется.

— А что ты нашел?

Ну да, понять, что я именно что-то нашел, большой дедуктивной силы не требует. В Форте все давно распродано и поделено, а вот за его стенами в собственности лишь то, где люди живут. Или где кто-то что-то полезное нашел. Я вот уехал, вернулся — и регистрировать хочу. Значит, нашел.