Ведьмы, карта, карабин

А из нашего мира в Приграничье еще сложней, границ ведь нет. Точки прохода надо просто знать. Но не могут они располагаться просто так, как мне кажется, должна быть закономерность, должна.

Вот и дорожка к моему дому — узкая, в одну машину. Проскочил между деревьями, выехал на гравийную площадку и сразу дал по тормозам. Перед крыльцом стоял серый седан, возле него человек в расстегнутой короткой куртке и без шапки. Второй, в длинной куртке и вязаной шапке, ходил по крыльцу, пытаясь заглянуть в окна.

Увидев меня, они просто замерли. Тот, что у машины, поднес руку ближе к поясу. Обоим где-то за сорок, у того, что был на крыльце, килограммов двадцать лишнего весу. Второй тоже не скелет.

— У тебя пистолет с собой? — спросил я тихо, вытаскивая «кимбер» из кобуры.

— Я же нелегал! — прошипела Мила. — В «тойоте» лежит.

Я молча сунул свой пистолет ей, а сам потянулся назад и поднял с пола «антимедвежий» дробовик. Затем неторопливо вылез из машины, стараясь держать оружие пока прикрытым дверью.

— Вы находитесь на моей собственности! — сказал я громко и отчетливо, чтобы никто ничего не упустил. — Изложите, что у вас за дело, или немедленно покиньте ее пределы!

Тот, что в шапке, спустился с крыльца, подняв руки в примирительном жесте, и направился в мою сторону. И тут же остановился, увидев направленный в него дробовик.

— Так достаточно близко! — объявил я. — Мне будет хорошо вас слышно.

Второй шевельнулся, как мне показалось, в сторону кобуры на поясе, поэтому я направил ствол на него. Он замер.

— Можете говорить. Прямо сейчас.

— Мы просто хотели попросить телефон, — сказал тот, что без шапки. — Он забыл свой мобильный, а мой разрядился. Вы можете мне помочь?

— Нет.

— Почему?

— Вы мне не нравитесь. Вы вооружены и странно себя ведете на моей собственности. Будет лучше, если вы сейчас положите руки на крышу своей машины и раздвинете ноги.

— Не надо делать глупости, — раздраженно сказал другой. — Мы ничего противозаконного не сделали.

— Не считая вторжения. Руки на крышу машины! Ребята, не делайте глупостей! — крикнул я, заметив, что они сомневаются. — Если я вас завалю, мне никто и слова не скажет. Это Аляска, в конце концов.

Они не местные. И я не только по прокатному седану сужу, а вообще по всему. Как говорят, как держатся, как выглядят, как одеты. Здесь край реднеков, да еще и полярной их разновидности, а эти из большого города.

Дошло. Послушались. И я рад, что не стали дергаться: убивать мне их несподручно сейчас. Хотя по закону я прав. Земля моя, границы обозначены, делать им тут нечего, а оружие я даже вижу. Грохнуть и чуть подправить картинку, сунув хотя бы одному из них его же пистолет в руку.

— Я вызываю полицию, — объявил я, протянув дробовик Миле и забрав у нее пистолет, чтобы с телефоном было сподручней управляться. — Не надо глупостей, я очень хороший стрелок.

И полез за телефоном.

— Ваша девушка здесь находится нелегально, — вдруг заговорил «бесшапочный». — Хотите, чтобы она пообщалась с иммиграционной службой?

Второй тихо выругался, явно не придя в восторг от действий напарника. Действия и вправду глупые, это он зря.

— У нее хороший адвокат. И это не твоя забота. Но вообще это интересно. — Я подошел чуть ближе. — То есть вы здесь не случайно? Ты, в шапке! — Я навел «кимбер» на того, что потолще. — Двумя пальцами достаешь пистолет из кобуры и роняешь на землю. Затем отходишь на пять шагов назад. И без глупостей, повод вы мне уже дали!

Он меня послушался. Аккуратно, чтобы не спровоцировать, вытянул из кожаной кобуры «глок», бросил его на гравий, отошел назад. Там я заставил его сесть на пятки, положив руки на затылок и сплетя пальцы. Это не так унизительно, как укладывать лицом вниз, я провоцировать тоже не хочу, но быстро встать из такого положения невозможно. Затем я ногой оттолкнул пистолет в сторону.

Когда второй садился на землю с поднятыми руками, я увидел во внутреннем кармане распахнувшейся куртки сложенный лист бумаги явно с распечатанной фотографией. Конфисковал, развернул.

На фото была Мила.

Но это полбеды. Фото было сделано в Форте — Мила выходила из двери паба, а сзади даже был виден я, хоть и смутно, частично прикрытый дверью. Снимок был сделан через стекло, явно из припаркованной машины.

— Это что? — Я показал ему фото.

Он немного испугался — видимо, голос у меня изменился.

— Мистер, все в рамках закона, мы частные расследователи, — сказал он. — У нас заказ просто найти девушку. — Он покосился на Милу, державшую их на прицеле, причем вполне сноровисто.

— От кого заказ?

— Мы не можем об этом говорить, — покачал он головой. — У нас есть лицензии, мы их предъявим.

— Откуда вы сами?

— Из Нью-Йорка, сэр. Можете вызвать полицию, если хотите.

Да, озвучивать мне имя заказчика они вовсе не обязаны, равно как и называть его полиции. Лицензии у них были. Полицию я вызвал. Подъехал патрульный «Эксплорер» с двумя копами в темно-синем, они проверили лицензии нью-йоркцев, затем просто приказали тем следовать за ними, изъяв все же пистолеты. Детективы возражать не стали, а вполне вежливо попрощались с нами и уехали.

А я выматерился вслед. Милу здесь не просто ищут, а уже нашли. И понятно, по чьему заказу.






Хмель



1 мая, пятница


Шел, пока не начали отниматься ноги.

Я упорный — да, но дело было даже не столько в упорстве, сколько в желании отыскать убежище на ночь. Околеть в снегу не хотелось.

Нет, в крайнем случае я всегда мог соорудить из еловых лап и снега берлогу и залечь в нее до утра, но при одной только мысли об этом пробрала нервная дрожь. По рассказам, места здесь были глухие, хватало и обычных хищников, и тварей пострашнее. Сожрут. А не сожрут, так обморожусь.

И, едва передвигая ноги, я брел дальше. Мне еще повезло — удалось наткнуться на почти не заметенную снегом тропку, по ней и шагал. Ходить здесь могли лишь охотники и лесорубы, а эта братия дурные места чуяла за версту, поэтому топал меж деревьев, особо не опасаясь угодить в неприятности.

Но не расслаблялся: дробовик закинул за спину и вооружился «таурусом», зажигательная картечь в патронах которого давала куда больше шансов если не уложить наповал, то хотя бы отпугнуть магическое создание. Да и обычным зверюгам мало не покажется.

Погоня? Я очень сомневался, что наемники рискнут сунуться в ночной лес, имея на руках раненого подельника. А в одиночку ведьма, если с головой все в порядке, преследовать меня не станет. Должна понимать, что с первого раза мою защиту может и не пробить, а шанса на второй удар ей никто не даст.

Так что проедутся по дороге, никого не найдут и отправятся восвояси. А я рано или поздно выйду к людям. Ведь если есть тропа, то есть и те, кто ее протоптал.

Но тропинка все петляла меж деревьев и петляла, усталость давила все сильнее, а потом меж лопаток вдруг пробежал неприятный холодок.

Обернулся — никого.

Тогда двинулся дальше, внимательно вслушиваясь в хруст подмороженного ночным холодом снега, и вскоре уловил некое неправильное эхо, словно кто-то крался за мной, лишь самую малость не попадая в шаги. Накатил противоестественный ужас, но я не стал поддаваться панике и занемевшим от холода большим пальцем потянул спицу курка. Тихо щелкнул взведенный револьвер, и тотчас смолк шорох за спиной.

Я крутанулся на месте и выстрелил, краем глаза уловив стремительный прыжок в лес. Зажигательная картечь впустую стеганула по деревьям, сыпанула искрами, засела в стволах, но преследователя не зацепила.

Он словно растворился в заснеженном лесу. Единственное, что удалось заметить, — был белый и высокий. Белый и высокий гуманоид.

Ну его к черту!

И я поспешил дальше, но не прошел и десятка шагов, как сначала вернулось эхо шагов, а потом белое существо мелькнуло у тропы и вновь растворилось в лесу, прежде чем его удалось поймать в прицел. Едва не потратил впустую патрон.

Вскоре ситуация повторилась, и стало ясно, что меня просто провоцируют. А как растрачу боекомплект — сожрут. И надо сказать, стратегия эта имела все шансы увенчаться успехом. Когда кто-то стремительно выскакивает перед тобой на тропинку и делает ложный рывок, указательный палец тянет спусковой крючок сам собой. Инстинкты и рефлексы. Ты просто не знаешь, ложный рывок или нет.

Я впустую сжег еще два патрона и уже начал понемногу паниковать, но тут тропа вывернула из чащобы к небольшой прогалине, посреди которой возвышался заснеженный холмик. Точнее, нечто мной за холм принятое.

Сначала в глаза бросилась закопченная верхушка печной трубы, потом тени сложились в прямоугольник двери, и я рванул к погребенной под снегом избушке. Белый выродок вынырнул откуда-то сбоку, но на открытом пространстве он уже не был столь опасен, как в лесу. Я вскинул револьвер, и преследователь моментально растворился среди деревьев.

Не спуская взгляда с подлеска, я подступил к избушке и толкнул дверь; та слегка подалась и сразу застряла, словно была приперта чем-то изнутри. Но нет, дело оказалось в железной цепочке, наброшенной на ручку и вбитый в стену костыль и затянутой петлей. Элементарный запор, но если заняты обе руки, снять его вовсе не просто.

Снег под ногами пятнали брызги крови — не иначе кто-то пытался укрыться здесь от лесного чудовища и на миг отставил ружье. Я подобной ошибки совершать не стал, прижался к бревенчатой стене спиной и начал распутывать цепь одной рукой. У меня был револьвер, это и решило дело: тварь не кинулась.

Толчком распахнув дверь, я быстро шагнул через порог, обвел стволом «тауруса» небольшую комнатушку и одновременно перекинул массивную щеколду. В следующий миг что-то ударило в доски, послышался разочарованный рык.

Внутри никто не таился, и я решил для надежности подпереть чем-нибудь дверь, но по обе ее стороны сверху и снизу к простенкам было приколочено по паре железных петель, оставалось только просунуть в них деревянные перекладины, что обнаружились в углу рядом с печкой. Открывалась дверь внутрь, поэтому оказалась заблокирована намертво.

А на единственном окне — глухие ставни. И все стены, от пола до потолка, да и сам потолок тоже, исписаны черным алхимическим маркером. Закорючки разобрать не получилось, но магический фон показался внутри куда стабильней, нежели снаружи. Сразу сердце давить перестало.

Я без сил повалился на пол и тяжело задышал. Потом негнущимися пальцами перезарядил «таурус» и только тогда ощутил, насколько сильно замерз. Так всегда — пока идешь, не ощущаешь ни холода промерзших понизу штанов, ни трения о кожу заледенелых манжет кутки. А стоит только остановиться…

С трудом подавив стон, я поднялся с пола и оглядел комнату. Мебели внутри не было никакой, но в углу стояла сделанная из железной бочки «буржуйка» с выведенной наружу трубой, а вдоль стены лежали аккуратные поленницы дров и немного березовой бересты на растопку.

Холодея от ужаса, я захлопал себя по карманам в поисках зажигалки, не нашел, залез в пистолетную сумочку и с невероятным облегчением обнаружил ее там. Исключительно на бересту полагаться не стал, настрогал лучин, потом, едва-едва ворочая большим пальцем, крутанул колесико, высек искру и поднес занявшийся огнем фитиль к растопке.

Схватилось. Схватилось!

Так не радовался огню еще никогда. Радость немного омрачала лишь сильная жажда, но выходить на улицу за снегом не стал. Не стоило лишний раз судьбу искушать.

Вместо этого, пока помещение не успело толком прогреться, я собрал с брюк, куртки и даже ботинок весь снег, который только смог соскрести, и отправил его в рот. Стало немного легче. До утра теперь дотяну.

Пока вновь не пересохло горло, я проглотил таблетку экомага и приложил ладони к начавшей нагреваться бочке. Когда стало больно держать их так из-за раскалившегося железа, снял куртку и попытался расшнуровать ботинки. Шнурки заледенели, поэтому избавиться от обуви получилось далеко не сразу.

Ботинки поставил сушиться, кинул на них носки и принялся растирать потерявшие всякую чувствительность ступни. Попутно проверил вязаные браслеты. Опасался увидеть сгоревшие нити, но плетение осталось неповрежденным, лишь чернела угольком одна из деревянных бусин. Порядок.

После этого пересчитал боекомплект. На первый взгляд все оказалось очень даже неплохо: помимо девятнадцати патронов с картечью для дробовика, в наличии имелась дюжина зажигательных зарядов четыреста десятого калибра и пять пулевых «обманок» сорок пятого. Плюс трофейный ТТ.

Я достал из кармана пистолет, вынул магазин и передернул затвор, но патрон дослан не был, все восемь обнаружились в магазине. Из запасного удалось выщелкнуть только пять штук, зато с золотистыми пулями, испещренными мельчайшими колдовскими рунами. Эти — против амулетов. Вообще здорово.