Ведьмы Холодного острова
Часть 16 из 24 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Но вопрос о последнем кандидате в сыщики оставался открытым.
— Возьмем еще Чуева? — предложила Юля.
— Бери, — кивнул Георгий.
— И я пойду, можно? — подняла руку Римма Скворцова. — Юлька, скажи за меня слово своему красавчику!
Юля знала, зачем той понадобился этот поход. Посмотреть на домик. Еще одна девушка, решил Семеркин, лишней не будет. Минут через десять спасательная экспедиция ждала приказа выступать.
— А ты, Скворцова, задерживать их не будешь? — спросил Турчанинов.
— Я, Венедикт Венедиктович, когда надо, как лань.
Профессор с легким сомнением оглядел миловидную дебелую студентку в шортах, купальнике, шляпе и темных очках.
— Как лань, говоришь? Ладно, иди. Только вы не потеряйтесь, — провожая ребят до края лагеря, говорил своим ученикам профессор Турчанинов. — Ради бога, ребятки. Не нравится мне это все, совсем не нравится.
2
Никита Семёркин смело вел свой отряд через лес. Дом был в другой стороне от озера и дикого пляжа. Ребята торопились. «Почему никто не берет телефон, ни Руслан, ни Жанна?» — это был главный вопрос, который никому не давал покоя. Может, там сигнала нет, в этом домике? Может, забыли они где-то свои телефоны? Что случилось?
— Ты вооружен? — спросил Чуев у деловитого Никиты.
— Конечно, — ответил тот. — Газовым пистолетом. Венедикт Венедиктович сам порекомендовал.
— А-а, ну раз Венедикт Венедиктович. Тогда ясно.
— А чего ты имеешь против? Кто его знает, что там? — пожал плечами Семеркин, достал из сумки пистолет и покрутил им перед носом у любопытного Чуева.
— А может, мне забыть про Игорька Горюнова? — тихонько спросила Римма у своей однокурсницы. — Чего он тянет? Прям как не мужик. Может, мне на этого Семеркина перекинуться? Он аспирант — взрослый. Вроде ничего, — кивнула она на предводителя отряда. — С пистолетом. На меня косится. Как думаешь?
— Ты хочешь прямо сейчас на него перекинуться? — поинтересовалась Юля. — Вот прям по дороге?
— Да ну тебя, Пчелкина. Я с тобой как с подругой делюсь. А ты все язвишь.
— Так тебя оружие возбуждает, Скворцова? — Юля уже не могла остановиться. — У военрука автоматы, как их, Калашникова, есть. Загляни к нему.
— Ну ты и свинья, — вздохнула Римма.
Юлю понять было можно. Ей хотелось идти рядом с Георгием, лучше за ручку, но Римма этого ей позволить никак не могла. Вцепилась в нее мертвой хваткой. И Георгию тоже хотелось идти рядом Юлей, его принцессой, а приходилось говорить с Семёркиным и Чуевым, до которых ему не было дела.
— Вы идете, Никита, как будто у вас компас в голове, — томно вздохнула полноватая, но очень привлекательная Римма. — И часто вы в эту сторожку заглядывали прежде? Когда учились? В «домик любви»?
Чуев покачал головой: мол, началось! Скворцова вышла на тропу войны! Георгий тут же приблизился к своей принцессе и прихватил ее за руку. Она благодарно сжала в ответ его пальцы. Никита Семеркин чуть покраснел и голосом старшего товарища ответил:
— Да уж бывал! — и тут же, дабы не показаться чрезмерным развратником, добавил: — Как и все другие, Риммочка!
И услышал томный вздох второкурсницы:
— Здорово!
Домик они увидели сразу все — он стоять чуть поодаль от лесной тропинки.
— Надо бы окликнуть их, — посоветовала Юля. — А то неудобно получится.
— Правильно, — согласился Никита Семеркин. — Георгий — окликни их.
— А почему я? — пожал плечами Малышев, ему было неприятно, что им командуют. — У тебя голос, что ли, пропал?
— Тут я отдаю приказы, — напомнил ему Семеркин.
— Я окликну, — опередив новую реплику Георгия, сказала Юля и звонко выпалила: — Жанна! Руслан! Мы идем к вам! Слышите? С нами Венедикт Венедиктович! Если вы голые, оденьтесь! Если чем-то заняты, советую прерваться! Сделайте передышку!
Ребята засмеялись. Ответа не было. Они подходили все ближе.
— Руслан! Жанна! — грозным тоном на этот раз закричал Семеркин. — Вы здесь?! Это не шутки! Отвечайте!
— Вот черт! — вдруг вырвалось у Георгия, и он рванул в сторону крыльца.
Одновременно с ним то же самое увидел и Чуев. А за ним и Юля. Они бросились туда. Предпоследним был Никита Семеркин. И только Римма Скворцова, не снимая солнцезащитных очков, развела руками:
— Да вы что, ребята? Куда вы?
Георгий подбежал первым. У порога лежал Руслан. Его темя было в крови. Светлые волосы спутались и запеклись в буром месиве.
— Боже! Боже! Боже! — повторяла подоспевшая Юля. — Неужели мертв?
— Не знаю, — пробормотал Георгий Малышев.
По голове Руслана, по запекшейся крови, что было особенно мерзко, ползали насекомые.
— Надо его перевернуть, — сказала Юля. — Только осторожно.
За их спинами уже тяжело дышал Чуев. Они аккуратно перевернули его на спину. Лицо Руслана было сплошь в запекшихся кровоподтеках.
— Мать моя родная! — вырвалось у гиганта Чуева. — Да как же это? Руська…
— Эт-то хуже, чем я д-думал, — осипшим голосом, заикаясь, пролепетал аспирант Семеркин. — Профессору эт-то не понравится.
— Это уж точно, — согласился обалдевший Чуев. — Венедикт будет в ауте.
Последней подоспела Римма и тут же истошно закричала:
— Убили! Мама! Убили! — В порыве она закрыла лицо руками. — Руслана убили!
— Заткнись, дура! — сморщился от ее вопля Чуев. — Юлька, забери ее!
Крик Скворцовой и заставил Руслана очнуться. Только прежде его веки долго и конвульсивно вздрагивали.
— Смотрите, смотрите! — воскликнул Георгий.
Руслан открыл глаза, но вряд ли что мог понять.
— Живой! Живой! — радостно закричала Юля. — Он живой!
Все согнулись над ним и затихли. Только тяжело всхлипывала за спинами товарищей Римма.
— Пить, — едва слышно пролепетал Руслан, от спекшейся крови и недостатка влаги губы едва шевелились. Наконец его взгляд сфокусировался на лицах товарищей. — Пить, ребята…
Чуев вырвал из походной сумки флягу, сорвал крышку и приложил горлышко к губам раненого. Руслан глотал жадно, но сил у него оставалось мало. Много часов пролежать на земле с тяжелейшей раной не шутка. Переглянувшись, Никита Семеркин и Георгий Малышев влетели в охотничий домик. Аспирант уже выхватил свой газовый пистолет.
— Кто тебя так? — спросила Юля. — Кто это сделал, Руслан?
— Я не знаю, — едва сумел проговорил он. — Я не помню…
— А где Жанна?
— Кто? — Его лицо исказилось непониманием.
Он и впрямь едва соображал. Почти сразу же Семеркин и Малышев вышли из домика.
— Ну?! — спросила Юля.
Тот же вопрос читался и в глазах Чуева. Римма была близка к обмороку, но никак не падала. Только пошатывалась и поскуливала.
— Жанны там нет, — замотал головой Георгий.
— Не-а, — подтвердил его слова Семеркин.
— А где же она? — спросила Юля.
— Это нам предстоит выяснить, — ответил Георгий. — Вот что, вы сидите здесь, а мы с Никитой обойдем дом.
Они обошли «домик любви» и вернулись.
— Никого, — сказал Малышев.
— Мы обойдем дом метров на сто, — сказал Никита Семеркин. — И вернемся.
— Вначале надо позвонить в лагерь, — посоветовал Малышев. — Что сейчас там начнется, даже подумать страшно…
— Это сделаю я, — согласился с ним аспирант Семеркин, набрал номер профессора Турчанинова и сказал тяжелые, но правдивые слова: — Венедикт Венедиктович, это Семеркин. Нет, все плохо. Руслан Баранников едва жив, голова разбита, думали, что мертв. Ничего не соображает. Может, с крыши упал, я не знаю. Но Жанна Садовникова пропала. Нет нигде. Я не шучу, Венедикт Венедиктович, да, и не пьян. Собирайте команду, берите носилки, санитара — и к нам. Ждем. Да, и позвоните в полицию. Лучше это сделать вам. — Он приземлился на порожек дома. — Я согласен, это кошмар, и ужас, и катастрофа, — кивал он. — Пока не надо полицию? Несчастный случай… Ладно, ждем, — повторил он и, дав отбой, взглянул на товарищей: — Может, и впрямь несчастный случай? Надо Садовникову найти.
— Пошли Жанну искать, — бросил Георгий.
— Возьмем еще Чуева? — предложила Юля.
— Бери, — кивнул Георгий.
— И я пойду, можно? — подняла руку Римма Скворцова. — Юлька, скажи за меня слово своему красавчику!
Юля знала, зачем той понадобился этот поход. Посмотреть на домик. Еще одна девушка, решил Семеркин, лишней не будет. Минут через десять спасательная экспедиция ждала приказа выступать.
— А ты, Скворцова, задерживать их не будешь? — спросил Турчанинов.
— Я, Венедикт Венедиктович, когда надо, как лань.
Профессор с легким сомнением оглядел миловидную дебелую студентку в шортах, купальнике, шляпе и темных очках.
— Как лань, говоришь? Ладно, иди. Только вы не потеряйтесь, — провожая ребят до края лагеря, говорил своим ученикам профессор Турчанинов. — Ради бога, ребятки. Не нравится мне это все, совсем не нравится.
2
Никита Семёркин смело вел свой отряд через лес. Дом был в другой стороне от озера и дикого пляжа. Ребята торопились. «Почему никто не берет телефон, ни Руслан, ни Жанна?» — это был главный вопрос, который никому не давал покоя. Может, там сигнала нет, в этом домике? Может, забыли они где-то свои телефоны? Что случилось?
— Ты вооружен? — спросил Чуев у деловитого Никиты.
— Конечно, — ответил тот. — Газовым пистолетом. Венедикт Венедиктович сам порекомендовал.
— А-а, ну раз Венедикт Венедиктович. Тогда ясно.
— А чего ты имеешь против? Кто его знает, что там? — пожал плечами Семеркин, достал из сумки пистолет и покрутил им перед носом у любопытного Чуева.
— А может, мне забыть про Игорька Горюнова? — тихонько спросила Римма у своей однокурсницы. — Чего он тянет? Прям как не мужик. Может, мне на этого Семеркина перекинуться? Он аспирант — взрослый. Вроде ничего, — кивнула она на предводителя отряда. — С пистолетом. На меня косится. Как думаешь?
— Ты хочешь прямо сейчас на него перекинуться? — поинтересовалась Юля. — Вот прям по дороге?
— Да ну тебя, Пчелкина. Я с тобой как с подругой делюсь. А ты все язвишь.
— Так тебя оружие возбуждает, Скворцова? — Юля уже не могла остановиться. — У военрука автоматы, как их, Калашникова, есть. Загляни к нему.
— Ну ты и свинья, — вздохнула Римма.
Юлю понять было можно. Ей хотелось идти рядом с Георгием, лучше за ручку, но Римма этого ей позволить никак не могла. Вцепилась в нее мертвой хваткой. И Георгию тоже хотелось идти рядом Юлей, его принцессой, а приходилось говорить с Семёркиным и Чуевым, до которых ему не было дела.
— Вы идете, Никита, как будто у вас компас в голове, — томно вздохнула полноватая, но очень привлекательная Римма. — И часто вы в эту сторожку заглядывали прежде? Когда учились? В «домик любви»?
Чуев покачал головой: мол, началось! Скворцова вышла на тропу войны! Георгий тут же приблизился к своей принцессе и прихватил ее за руку. Она благодарно сжала в ответ его пальцы. Никита Семеркин чуть покраснел и голосом старшего товарища ответил:
— Да уж бывал! — и тут же, дабы не показаться чрезмерным развратником, добавил: — Как и все другие, Риммочка!
И услышал томный вздох второкурсницы:
— Здорово!
Домик они увидели сразу все — он стоять чуть поодаль от лесной тропинки.
— Надо бы окликнуть их, — посоветовала Юля. — А то неудобно получится.
— Правильно, — согласился Никита Семеркин. — Георгий — окликни их.
— А почему я? — пожал плечами Малышев, ему было неприятно, что им командуют. — У тебя голос, что ли, пропал?
— Тут я отдаю приказы, — напомнил ему Семеркин.
— Я окликну, — опередив новую реплику Георгия, сказала Юля и звонко выпалила: — Жанна! Руслан! Мы идем к вам! Слышите? С нами Венедикт Венедиктович! Если вы голые, оденьтесь! Если чем-то заняты, советую прерваться! Сделайте передышку!
Ребята засмеялись. Ответа не было. Они подходили все ближе.
— Руслан! Жанна! — грозным тоном на этот раз закричал Семеркин. — Вы здесь?! Это не шутки! Отвечайте!
— Вот черт! — вдруг вырвалось у Георгия, и он рванул в сторону крыльца.
Одновременно с ним то же самое увидел и Чуев. А за ним и Юля. Они бросились туда. Предпоследним был Никита Семеркин. И только Римма Скворцова, не снимая солнцезащитных очков, развела руками:
— Да вы что, ребята? Куда вы?
Георгий подбежал первым. У порога лежал Руслан. Его темя было в крови. Светлые волосы спутались и запеклись в буром месиве.
— Боже! Боже! Боже! — повторяла подоспевшая Юля. — Неужели мертв?
— Не знаю, — пробормотал Георгий Малышев.
По голове Руслана, по запекшейся крови, что было особенно мерзко, ползали насекомые.
— Надо его перевернуть, — сказала Юля. — Только осторожно.
За их спинами уже тяжело дышал Чуев. Они аккуратно перевернули его на спину. Лицо Руслана было сплошь в запекшихся кровоподтеках.
— Мать моя родная! — вырвалось у гиганта Чуева. — Да как же это? Руська…
— Эт-то хуже, чем я д-думал, — осипшим голосом, заикаясь, пролепетал аспирант Семеркин. — Профессору эт-то не понравится.
— Это уж точно, — согласился обалдевший Чуев. — Венедикт будет в ауте.
Последней подоспела Римма и тут же истошно закричала:
— Убили! Мама! Убили! — В порыве она закрыла лицо руками. — Руслана убили!
— Заткнись, дура! — сморщился от ее вопля Чуев. — Юлька, забери ее!
Крик Скворцовой и заставил Руслана очнуться. Только прежде его веки долго и конвульсивно вздрагивали.
— Смотрите, смотрите! — воскликнул Георгий.
Руслан открыл глаза, но вряд ли что мог понять.
— Живой! Живой! — радостно закричала Юля. — Он живой!
Все согнулись над ним и затихли. Только тяжело всхлипывала за спинами товарищей Римма.
— Пить, — едва слышно пролепетал Руслан, от спекшейся крови и недостатка влаги губы едва шевелились. Наконец его взгляд сфокусировался на лицах товарищей. — Пить, ребята…
Чуев вырвал из походной сумки флягу, сорвал крышку и приложил горлышко к губам раненого. Руслан глотал жадно, но сил у него оставалось мало. Много часов пролежать на земле с тяжелейшей раной не шутка. Переглянувшись, Никита Семеркин и Георгий Малышев влетели в охотничий домик. Аспирант уже выхватил свой газовый пистолет.
— Кто тебя так? — спросила Юля. — Кто это сделал, Руслан?
— Я не знаю, — едва сумел проговорил он. — Я не помню…
— А где Жанна?
— Кто? — Его лицо исказилось непониманием.
Он и впрямь едва соображал. Почти сразу же Семеркин и Малышев вышли из домика.
— Ну?! — спросила Юля.
Тот же вопрос читался и в глазах Чуева. Римма была близка к обмороку, но никак не падала. Только пошатывалась и поскуливала.
— Жанны там нет, — замотал головой Георгий.
— Не-а, — подтвердил его слова Семеркин.
— А где же она? — спросила Юля.
— Это нам предстоит выяснить, — ответил Георгий. — Вот что, вы сидите здесь, а мы с Никитой обойдем дом.
Они обошли «домик любви» и вернулись.
— Никого, — сказал Малышев.
— Мы обойдем дом метров на сто, — сказал Никита Семеркин. — И вернемся.
— Вначале надо позвонить в лагерь, — посоветовал Малышев. — Что сейчас там начнется, даже подумать страшно…
— Это сделаю я, — согласился с ним аспирант Семеркин, набрал номер профессора Турчанинова и сказал тяжелые, но правдивые слова: — Венедикт Венедиктович, это Семеркин. Нет, все плохо. Руслан Баранников едва жив, голова разбита, думали, что мертв. Ничего не соображает. Может, с крыши упал, я не знаю. Но Жанна Садовникова пропала. Нет нигде. Я не шучу, Венедикт Венедиктович, да, и не пьян. Собирайте команду, берите носилки, санитара — и к нам. Ждем. Да, и позвоните в полицию. Лучше это сделать вам. — Он приземлился на порожек дома. — Я согласен, это кошмар, и ужас, и катастрофа, — кивал он. — Пока не надо полицию? Несчастный случай… Ладно, ждем, — повторил он и, дав отбой, взглянул на товарищей: — Может, и впрямь несчастный случай? Надо Садовникову найти.
— Пошли Жанну искать, — бросил Георгий.