Ведьма и закон

– Козлова, – сквозь шум ветра прокричал Ликург. – Остальные три мага мужчины, ты одна среди них женщина. Второй такой нет, так?

– Так, – удивленно проорала она в ответ. – Но у военных, может, есть. Я не знаю.

– У военных нет.

– Правда?

– Точно.

– Обалдеть!

Лик ощутил скачок повышенного внимания, их «хвост» отчаянно прислушивался к беседе, причем столь усердствовал, что терял выдержку. Бог скрыл улыбку и направил ковер на едва заметную прогалину среди густых зеленых зарослей.

Маруся напряглась, глядя, как неукротимо приближается кромешная зеленая тьма. Ей и без того было не по себе от странных и глупых вопросов шефа, будто он до диалога не знал о том, что она единственная женщина с пылью, а тут еще растения треклятые тревоги добавляли. Козлова нехотя сошла с ковра на землю вслед за начальником, стараясь следовать указанию держаться близко. Каблуки тут же провалились в рыхлый влажный перегной так, что новые туфли оказались испорчены напрочь. Женщина тихо выругалась под смех Зверобоя. Черт слишком очевидно неровно дышал к ее глупостям. Ведьма устало подняла на него несчастные глаза, заставив устыдиться такого поведения.

Ликург с наигранным вниманием слушал доклад Клеомена, остальную же часть сознания сосредоточил на том, кто чуть поодаль спрятался среди зарослей. Бог неспроста сошел с ковра, заставив ведьму проявить свою очевидную неприспособленность к лесу, к дикой природе. Если их наблюдатель был ценителем и коллекционером – а судя по общему эмоциональному фону, он им был, – то Козлова должна предстать в его глазах совершенно особой и в корне отличаться от всех прежних женщин. Клеомен на мгновение осекся, ясно понимая, что внимание шефа направлено не на общую ситуацию и не на группу, затем продолжил рассказывать обо всех потерянных местах захоронений. За прошедший час они не нашли ни единой человеческой кости, зато скелетов местной дикой фауны предостаточно.

– А где танифу?

– Отпустили за ненадобностью.

– Проблем от них было больше, нежели помощи, – дополнил Зверобой. – Мос все результаты задокументировала и отправила прямиком в отдел.

Ликург взглянул на притихшую, как обычно, кошку.

– Хорошо. Закругляемся. У Горицы с Иму есть описание хищницы и мысли по поимке. Зверобой со мной, ждем их. Клеомен бери Мос с Русей и стрелой в лазарет – разберитесь с трупом Копуваи. Оба техника на твоем попечении.

– Понял. – Черт моргнул раз, другой, улавливая в словах шефа явную фальшь, затем развернулся и подтолкнул обеих женщин на просторный ковер, что до того исправно перевозил основной состав «4А5». – Копуваи убит? – спросил он, стоило ковру подняться над зарослями.

– Что? – не сразу сообразила Козлова, глядя на оставшегося внизу шефа. Ни он ли совсем недавно велел не отходить от него ни на шаг. И вот, пожалуйста. Сам же отослал куда подальше. Нечисто тут что-то. Две слабые женщины, один черт, враждебные острова и полное отсутствие какого-либо намека на живые создания.

– Спрашиваю, Копуваи убит?

– А! – выплыла Козлова из размышлений. – Да.

– Кем?

– Не знаю. Чувствую только, живо создание или мертво в общей фазе, не более. Я не маг в полном и прямом смысле этого слова, я больше, наверное, машина.

Мос и Клеомен переглянулись.

– Киборг, – беззвучно проговорила кошка.

Черт смущенно улыбнулся. Им обоим было не по себе от пришедшего на ум прозвища, что дал аниото.

– А что шеф сказал по поводу убийства?

– Ничего, побегал только как ошпаренный по лазарету.

– Что еще? – продолжал допытываться Клеомен.

– Спросил, что я думаю о танифу.

– И что ты о них думала?

– Что следователи из них никакие… Только меня одну вся ситуация в целом напрягает? Никому не кажется, что тут не хищника ловить надо, а его покровителя?

– Не по уставу, – категорично прервал ведьму Клеомен, чем заслужил долгий пристальный взгляд кошки.

– Не устав, а бессмыслица какая-то! – возмутилась Маруся. – Начала читать и, похоже, напрасно, пожалею еще о полученных бесполезных знаниях.

– Не будешь знать устав – не пройдешь аттестацию, – подсказала Мос.

Ведьма нервно повела плечом. Должно быть, с Интерполом что-то не то. Так просто не бывает, чтобы работодатель был великолепен со всех сторон. Вот и у МУП нашлись гнилые бока. Там, где мог бы основную роль сыграть здравый смысл, играет первую скрипку устав. Такое впечатление, будто и не эти люди сутки назад бросили все силы и разум на поимку беглого убийцы, а затем на доказательство его вины. Разве не им она помогла вытянуть Ликурга из неоднозначной ситуации? В тот момент, кажется, правила каждый из них был готов соблюдать в последнюю очередь. Только жизнь невинной девушки имела значение.

– Поймаем хищника, поймаем и покровителя, – уверенно заключила Мосвен. – Мы уже так делали. Посмотришь. А пока займемся трупом, если, конечно, и его не украли.

Козлова с сомнением взглянула на кошку, однако спорить не стала. В конце концов, здесь мнение одного дилетанта против целой группы матерых сыщиков.



Иму мчался сквозь заросли на предельной скорости. Он предупредил Лика об их с Горицей планах и о ситуации с костями в целом, дал координаты остальной группы. Теперь мог включить инстинкты и почти целиком отдаться им. Русалка со своей легкой водой приведет его туда, где он сможет прочесть след, а пока в его задачу входило позорно не отстать от заданного берегиней темпа движения.

Бирюзовый яркий сарафан то и дело мелькал среди темных зарослей, порой совершенно непроходимых, однако аниото с легкостью преодолевал все препятствия. В отличие от своих необращенных собратьев, человеческая шкура удваивала его способность лазать по деревьям, что и помогало ему в данный момент. Но были и минусы. Уже дважды он проигнорировал свежий след небольшой стаи вкуснейших ворон, что водятся только на островах Мана и являют собой редчайший деликатес для любого хищника. И вот он вместо того, чтобы полакомиться нежным сочным мясом, вынужден ловить какую-то глупую людоедку. Глупую – мягко сказано. Какой хищник в здравом уме предпочтет чистому травоядному грязное человеческое мясо? Только голод, невозможный и всепоглощающий, мог заставить охотника съесть подобную гадость. Местные магические создания не в счет. Для них издревле человек – и друг, и супруг, и еда. Извращенцы.


Неожиданно Горица остановила ставшую окончательно быстрой и мелководной реку, спрыгнула на берег и, прошептав заговор, высушила сарафан, пока Иму снова не заявил, что ему все, что не надо, видно. В который раз работали вместе, и в который раз она поначалу забывала о побочном действии своей стихии. Не намокнуть при ее талантах нереально. Леопард все же оказался рядом до того, как заговор исполнил свое назначение, заставив русалку немного смутиться.

– Здесь? – тяжело дыша, проговорил он.

– Да. – Горица прикусила губу и отступила на несколько шагов в сторону, открывая хищнику место, где дождевая вода проникала сквозь почву, спускалась с гор, оседала каплями росы прямо из пропитанного туманом воздуха, образовывая неглубокие топи, и однажды видела миловидную девушку в белой тунике, пришедшую к реке напиться.

Иму присел и принюхался. Среди множества запахов уловить один-единственный нужный – задача далеко не простая. Тут его преображение сыграло ему немного в минус: поверхность обонятельного эпителия, как это ни печально сознавать, пострадала. Теперь его нюх, и без того не прибли́женный к собачьему, и вовсе отставал даже от кошачьих сородичей. Впрочем, Иму не слишком страдал по этому поводу, преимущества человеческого зрения компенсировали любые неудобства. Видеть мир ярче и многообразнее, чем прежде, – что может быть прекраснее. Леопард отогнал от себя ненужные размышления, подключил к работе вомер и мгновенно взял след.

Горица с любопытством и странным смущением наблюдала за действиями Иму. Она много раз видела, как он находит любые признаки присутствия запаха, но до сих пор не могла до конца привыкнуть к той хищной гримасе, что появлялась на лице леопарда в такие моменты. Как любое магическое создание, сотворенное для защиты и охраны, ее и восхищали природная грация и естественность Иму, и настораживали одновременно. Она знала, что он скалится не нарочно, – так поступают многие хищники, беря след дичи. Однажды Мос сделала нечто похожее, вот только ни от белой кошки, ни от любого другого создания или животного у Горицы мурашки по спине не пробегали. Причем к страху ее реакция не имела никакого отношения, скорее это было удовольствие или даже восхищение.

Видимо, след был не слишком свежий, сухой сезон подходил к концу, так что дожди участились и отчасти размывали запахи, норовя дать аниото ложное направление, но Иму был бы не Иму, если бы потерялся или сбился. Какое бы прошлое он ни скрывал от нее и группы, в этом прошлом оборотень многое постиг, став практически совершенным представителем своего рода.

Русалка неуклюже перебралась через поваленный, поросший мхом ствол. Почва под ногами проседала и едва слышно похрустывала, по крайней мере, для ее восприятия едва слышно. А самца-сыскаря впереди небось оглушала – левым ухом дергал он знатно. Горица, тяжело дыша, сломала ступней очередную низкорослую зелень и увернулась от скрещения многочисленных лиан, заполнивших эту часть горной гилеи. Не создана она была для погонь любого вида, даже черепаший темп ей, казалось, был бы не под силу. Берегиня разозлилась сама на себя, однако поделать ничего не могла. Вода способна держать ее вес, только вот сотворить из окружающего тумана облако и летать на нем могли разве что персонажи сказок в Иномирье. Во-первых, нереально. Во-вторых, даже ежели б и было реально, так дико холодно восседать на ледышке. Порой Горице было искренне жаль, что она не столь всесильна, сколь порой сочиняет человеческая литература.

Путь им преградил небольшой живописный водопад. Иму, заслышав шум воды еще издалека, обрадовался открывшейся идеальной перспективе. Без слов он поднял русалку на руки, вынес ее к горной речке и поставил прямо под холодные струи, затем жестом указал оставаться на месте и, бегом найдя продолжение следа хищницы на противоположном берегу, исчез среди густых зарослей. Горица печально подвигала носком мягкой туфельки камешки по гладкой поверхности дна. Раздвинула воды вокруг себя, заставив их огибать ее тело, села и подставила лицо тропическому яркому солнцу. Раз уж выпала такая возможность, да еще и принудительная, так отчего же немного не позагорать.

Впрочем, и отпустить леопарда одного охотиться на какую-то там полоумную она тоже не могла. Именно поэтому холодные капли тумана в непосредственной близости от движущегося аниото едва соприкасались и разлетались, образуя информационный поток, берущий свое начало возле правой руки русалки, где вода превратилась в подобие гладкого экрана. К старости ее сила возрастет, и она сможет покрыть информационными линиями всю поверхность тумана, пока же придется довольствоваться наблюдением лишь за участками, точнее, за одним объектом, находящимся в состоянии погони, на большее Горица в нынешнем возрасте была неспособна.

Оставив берегиню в ее стихии, Иму немного успокоился. Ее шумная походка выдавала их обоих с головой, птицы замолкали и испуганно взмывали над джунглями. Такое появление никак нельзя было назвать незаметным и уж тем более неожиданным. Он должен был бы оставить Горицу еще там, у первой речки, но здравый смысл притупляло чересчур сильное чувство тревоги за нее. То, что русалка столько прошла вслед за ним, – попросту было его человеческой слабостью, совсем он кошачий облик потерял с Ликом и этой работой. Не вернуться ему к прежней жизни и принципам уже никогда.

В далекие годы юности хищница, чей след он сейчас вел, вызвала бы у него живой интерес, восхищение и страсть при встрече, ныне ж ничего, кроме брезгливости, в его душе не обитало. Физически вегетарианцем ему не стать – природа не позволит, но вот эмоционально он уже стал, предав все устои дикой жизни. Одомашнился и даже толком не страдает по этому поводу.

Спустя пару минут его путь пересек более свежий, более яркий запах. Едва заметная глазу оболочка леопарда окутала Иму и ощетинилась вибриссами. Новый след оказался не просто свежим, он был оставлен всего несколько мгновений назад. Аниото тщательно изучил оттенки, определил направление и бросился вдогонку. Она была совсем одна, лучшей возможности и не придумать.

Три глубоких вдоха, и он настиг девушку. Хищница задержала дыхание в инстинктивной попытке не выдать свое местоположение, среди зарослей сверкнули ее глаза, а затем она развернулась и стрелой понеслась прочь. Иму отчетливо ощущал страх, панику и одиночество. Кем бы она ни была, она не привыкла быть дичью и понятия не имела, как защищаться. А еще, пожалуй, несмотря на свои охотничьи склонности, совершенно не пользовалась многочисленной растительностью. Обладая великолепной широтой маневра, она словно умалишенная упускала любую возможность переломить охоту и попытаться поменяться ролями с преследователем.

Иму рассчитал свои силы, траекторию ее и своего движения, максимально ускорился и в итоговом прыжке, перемахнув через изогнутые над землей корни воздушного дерева, повалил девушку лицом в грязь. Оказавшись сидящим сверху на ее спине, аниото пережал хребет несчастной когтями, давая понять, что любое движение превратит ее из живой дичи в мертвую. Хищница без слов поняла угрозу и выбрала плен, полностью прекратив сопротивление.

Леопард резко поднялся и поставил на ноги добычу, удерживая ее кисти за спиной.

– Отвечай быстро и честно: ты одна?

Девушка повернулась и уставилась неестественно большими глазами на Иму. Аниото на секунду замер, рассматривая округлые черные зрачки и ярко-зеленую радужку хищницы. Такое бывало, он слышал, чтоб окрас радужки имел насыщенный чистый цвет, но воочию за свою жизнь пока не встречал. Все когда-то случается впервые.

– Не слышу ответ.

Иму достаточно грубо развернул девушку к себе лицом, однако она по-прежнему хлопала на него непонимающе ресницами. Над ее головой туман собрался в небольшое облако, превратившееся в короткую надпись: «Она не умеет говорить».

Леопард сердито нахмурился и, пообещав самому себе устроить маленький нагоняй любопытной шпионке, повел добычу к водопаду, где их и ожидала эта самая шпионка.



Клеомен перенес тело Копуваи в лабораторию, где они с утра осматривали кости людей, уложил на стол и отошел в сторону.

– И чего с ним теперь делать? – растерянно пробормотала Маруся.

– Изучать, – пожала плечами Мосвен.

– Это-то я понимаю. Но в том смысле, с чего начинать? Это вы, ребят, тут профи, а я первый раз живой труп вижу. В смысле свежий, – поправилась Козлова.

Черт краем сознания улавливал реплики и внимательно прислушивался к происходящему в пустынном лазарете. По прилете он за максимально короткое время обежал его весь и не нашел и следа присутствия хоть одного сотрудника. Похоже, Атуа спрятались где-то на одном из меньших островов архипелага Ити или Мутунга, предоставив центральным властям решать возникшую у них проблему, а вслед за «крысами» с корабля убежали и «матросы» – прочие обитатели этих мест, исключение лишь, скорее всего, составили танифу. Монстрам и в самом деле было наплевать на всех и вся. Они наверняка так и нежатся на солнышке под гейзерами.

– Все просто. Доставай свою пыль и начинай с внешней сетки, заноси информацию по состоянию и составу одежды, затем займись кожными покровами, какие повреждения есть, датируй. Потом по плану точное время смерти и причина.

– А имя?

– Имя в последнюю очередь. Это Копуваи, у него нет родни.

– А если он собак держит? И их нужно покормить? – не унималась расстроенная Руся.

– Приступай и узнаешь, собаки у него, кошки или попугайчик с пауком.

Клеомен улыбнулся. Мосвен только внешне оставалась спокойной и сосредоточенной, но внутри у нее все подпрыгивало так же, как и у него самого. Чего только с ними не происходило, но вот такую роль они совместно играли впервые.

Оба твердо знали, что Козлова стала приманкой. Ликург собирался ловить дичь покрупнее, чем местная охотница, и под раздачу отчего-то попала новенькая. Черт сообразил отданную ему роль стража быстрее кошки, Мосвен подтянулась следом, выдав несусветную глупость про устав. Клеомен улыбнулся ее находчивости. Из всего состава группы кошка лучше всех изучила ведьму, хотя, казалось, и не проявляла к ней особого интереса. Мос твердо знала, что нужно сказать Козловой, чтобы притупить догадки и подозрения той. Самая чудесная, гибкая, стройная и умная из всех созданий.

Клеомен одернул себя и вернулся мыслями в реальность. Повторно обошел по периметру лабораторию, незаметно проверил замок на двери. Кем бы ни был тот, на кого охотился Лик, этот кто-то был сильным, а посему вероятность факта, что хлипкая лабораторная дверь остановит создание, которого или, может быть, которых испугались Атуа, была ничтожно мала. Однако он не был бы чертом, если бы не был оптимистом. Беззвучно губами проговорив заговор на отказ в ориентировании в пространстве, Клеомен отошел в ближайший от входа угол, откуда открывался вид на всю лабораторию целиком и на стратегически важные объекты в ней: дверь, окна, Марусю и самое главное – Мос. Для сильного бога заговор черта – не препятствие, но временная помеха. Остановить не остановит, а споткнуться заставит.

– Ну и как? Собаки? Пауки? – несколько минут спустя спросила Мосвен, не отрываясь от работы со своей станцией.

– Женщина, – задумчиво протянула Руся. Речевые центры мозга медленно срабатывали, задействованные в анализе поступающей от изучаемого объекта информации, поэтому Марусе произносить что-либо, контролируя слоги, тембр голоса или правильность построения фраз, было задачей достаточно сложной.

– А я надеялась на попугайчика, – наигранно печально пробормотала Мос и в награду получила тихий смех Клеомена.